Незваный гость хуже?

- Насчет «все» он, конечно, поторопился. Пока подчищали баги, пока калибровали, пока я освоилась… Там еще одна интересная штука вылезла. У дексов действительно двигательная активность проработана лучше. Но как-то по умолчанию предполагалось, что, если оборудование находится в эксплуатации, оно активно работает. По факту настолько активно, что постоянно пополнение энергоресурса требуется. У бондов в принципе так же, просто их меньше и использование не столь… демонстративно. А у меня первые недели какая была активность? Из положения лежа в положение сидя. Еще можно круг по комнате, повиснув на госпитальной мэри. На процедуры… Я не сказала, но именно процедуры, которых нельзя было сделать в палате, и заставили согласиться на предложение Гибульского. Отправляюсь, например, на электротоки. Еще не выехала из палаты – процессор уже не добивает. Везу с собой – вырубается по месту прибытия. И здравствуй хорошо знакомый мутный серый мир. Импланты требовали нагрузки. Система верещала о недостатке активности. «При низком коэффициенте эксплуатации рекомендован режим гибернации». Не дождетесь! Если поначалу достаточно было дойти до окна и обратно, держась за стеночку, то потом пришлось и по госпитальному парку побегать, и на тренажерах километры понаматывать. Тут-то и пришло в голову задействовать процессор в режиме многозадачности. - Удобно получилось. Мощностей хватало, чтобы и педали крутить, и очередной массив в фоновом режиме обсчитывать. Плюс сознательно что-то читать можно или по инфранету лазить. Потом специальную утилиту заказала, текст без голосового посредника прямо на экране появлялся. Первое время просто в эйфории была. Прыгаю на скакалке, считаю сопряженность чего-то с чем-то и тут же очередной нетленный вклад в науку творю. Довольно быстро все свои закрома разобрала и задумалась: а дальше-то что? Чисто технически она вполне могла существовать самостоятельно уже пару месяцев. Но выпускать такой феномен из рук не торопились ни медики – и человеческие, и с приставкой кибер, ни программисты, ни инженеры. Возглавлял эту жадную стаю, разумеется, Гибульский. - Я Александру Витальевичу, безусловно, обязана настолько многим, что и с чем сравнить не знаю. Но вот именно тогда начало доходить, какой он человек. Боюсь, парни, - обратилась Наталья сразу ко всем присутствующим киборгам, - что косвенно в вашем существовании есть моя вина. Она не стала прятаться за кружкой с пивом. Но как-то скукожилась и отвела взгляд. - Понимаете, он же аналитик-практик. Когда количество брака у побывавшего в эксплуатации оборудования начало расти, Dex-company и его включила в состав экспертной группы, выяснявшей причины. Срывов еще не было, а отклонения от стандарта были. Если рассматривать каждый случай по отдельности, то можно объяснить условиями, стечением обстоятельств, корявыми руками владельца… Словом, ничего страшного. Но когда количество случаев из единиц переходит в десятки, компания начинает нести убытки и настоятельно пытается разобраться. Гибульский был из тех, чей ум работает жестко, четко, холодно. Он не исключил ни одного варианта, если показатели вероятности хоть на йоту отличались от нуля. - Где-то там его и догнала идея о возможной разумности киборгов. Если бы не я, вполне вероятно, что идеей бы и осталась. Ну… - женщина неопределенно повращала кистью руки, - вроде как почему бы и нет, но без прямого стимула заняться недосуг. А тут стимул вот он, живой и функционирующий. Какая разница, что фрагменты по-другому сшиты? Принцип тот же. Не знаю, специально он что-то внедрил или просто тщательно не заметил. Теперь не спросишь. - Почему? - Это Илья - Сердечный приступ. У него не все гладко было в семейной жизни, возраст. А даже радостные потрясения – все равно потрясения. Его так и нашли за рабочим столом, с улыбкой на лице и незаконченными расчетами по семеркам, которых только-только начали проектировать. Он не понимал… Он совершенно не понимал, к чему может привести появление наделенных разумом машин. Мне просто страшно становилось. - Почему? – Это Кир. - Александр Витальевич, вы понимаете, к чему это приведет? - Ах, Наташенька вы опять за свое! Это машины. Понимаете – машины. Сейчас им не хватает вариативности, гибкости для принятия решений в ситуациях, не прописанных в протоколах. Любая программа самообучения, понимаете – любая, не даст такого эффекта, какой может дать мозг самого примитивного примата. Вы не кибернетик, вы гуманитарий, вы даже представить себе не можете, какой мощный сопроцессор получается из мозга. Это же венец эволюции, и, если только нам удастся, а я после такого замечательного нашего с вами опыта уверен, что удастся, - мы получим нечто совершенно удивительное! - Да, я не кибернетик и не способна оценить красоту инженерного решения. Но как психолог я знаю, что к разуму прилагаются воля и чувства. - Наташенька! Ну какая воля и чувства у машин! - Они перестанут быть машинами, как только пробудится сознание. Сознание – это не только вариативность и гибкость, это еще и осознание Я. - Вы сейчас до восстания роботов договоритесь. - Рабов, а не роботов. Это уже как социолог говорю. Скорее всего развития полноценной личности у каждого из ваших… гибридов не произойдет. Условия существования не позволят. Но их будет много, и переход количества в качество неизбежен. Есть такие понятия как надындивидуальное и сверхколлективное. До последнего дойдут вряд ли, а вот до первого – в течение жизни одного поколения. Может быть, учитывая реальные сроки эксплуатации – двух-трех, а может быть из-за плотности связи – быстрее чем за одно. И неразвитость каждой отдельно взятой индивидуальной личности не ослабит, а усилит этот процесс. В конце концов, рабы Рима тоже не были поголовно Спинозами. - Наташенька, вот и возьмите на себя … давайте назовем это киберпсихсоциологией? Станете основоположником совершенно нового направления в науке. Посмотрите, поизучаете. Если что-то вдруг, именно если и вдруг, проявится, это будет исключительно интересно. Можно даже поставить масштабный натурный эксперимент. И я уверен, вы сами убедитесь в безосновательности своих страхов при потрясающем возрастании КПД. - Александр Витальевич, вы совершенно меня не слышите. Я уже не привожу этических резонов. Но по крайней мере экономические аргументы вы в состоянии воспринять? - Ну-ну, я вас внимательно слушаю… Степанова обвела взглядом киборгов. - Извините, считала невозможным развитие нормальной личности в условиях, обычных для использования киберорганизмов. Весь опыт и знания криком кричали, что получим агрессивных психопатов, которые по физическим кондициям существенно совершеннее людей, способны поддерживать между собой связь и совершенно лишены моральных ограничений, которые люди впитывают с молоком матери. Даже не из-за отсутствия молока, а из-за иного пути и периода взросления. Нет ни времени, ни обстоятельств, которые заставляют эти ограничения прорасти в личность и стать ее неотъемлемой частью. Была не права. Дэн так старательно не смотрел ни на Диму, ни на Кира, что блондину стало смешно. - Рыжий, я не психопат. - Я тоже. А мог бы запросто. - ? - С последним хозяином мог сорваться. - Которому руку ломал? - Да. - Ну знаешь, так про любого из нас сказать можно. - Вот именно. Наталья подтянула плед, закуталась. - Мы так и не смогли достучаться друг до друга. Dex-company не дала добро на разворачивание этого направления, но и не запретила. Что-то они с дочерью продолжали шаманить. Забавная такая девица. Упертая хуже папы, но, к счастью, гениальности отца ей не досталось. Таха коротко рассмеялась: - Уже после смерти Александра Витальевича явилась ко мне и начала уговаривать принять свою, то есть мою, киберсущность. Почему-то решила, что страдаю от страшной психотравмы. И как отец никаких возражений не принимала. Я намеревалась выслушать и вежливо выставить. Все-таки девушка отца потеряла. Но когда она мне мои же методички по ПТСР начала цитировать, наизнанку вывернув, я не сдержалась. Объяснила кто тут доктор наук уже не первый год, а кто мимо проходил. Девица заявила, что у меня стадия отторжения, но она готова подождать. Вот тогда я и поняла, что пора сматываться. - И вас так просто отпустили? – Офицер СБФ. - Не просто, конечно. Пришлось поуговаривать. Но… Гибульского с его идеями уже не было. У иных его коллег настолько личный интерес отсутствовал. Все, что можно было с меня вытрясти в клинических условиях, они уже вытрясли. От мониторинга я не отказывалась, растворяться в глубинах космоса не собиралась, а собиралась вернуться в университет. Официально – после больничного. То, что он таким длинным получился с юридической точки зрения мало что значило. Поэтому взяли очередную пачку подписок и попрощались.