Happiness in pocket

– Хëн, а что для тебя значит быть счастливым? – раздаётся в абсолютной тишине, и вместе с сигаретной дымкой растворяется на фоне вечернего заката. Хорошо вот так вдвоём сидеть в тёплой машине, неторопливо попивать пиво и говорить обо всём на свете – начиная с самых незначительных мелочей и заканчивая смыслом жизни. Хëнджин всегда получал особое удовольствие от таких моментов, когда они могли остаться наедине с Чанбином и быть самими собой. Если смотреть со стороны, то их отношения – это нечто большее, чем просто дружба и, в то же время, кроме них самих, их отношения не поймёт никто. Потому что они особенные. И оба знают точно – это навсегда. – С чего бы вдруг такой вопрос, любовь моя? – сиплый смешок Чанбина добавляет ещё большего тепла царящей в салоне атмосфере. – Да просто так, любопытство распирает. – не отрывая от друга заинтересованного взгляда, Хëнджин делает несколько больших глотков холодного напитка, весь обратившись в слуховой аппарат. – Честно, я никогда не загонял понятие счастье в определëнные рамки, – Со вмиг серьëзнеет и как-то задумчиво потирает подбородок с двухдневной щетиной. – Лично для меня – оно здесь и сейчас. Я не подбираю конкретные моменты, чтобы почувствовать себя счастливым. Люди обычно думают, что для счастья обязательно нужно что-то иметь, что-то сделать, чего-то достичь. Но, на самом деле, человек счастлив всегда. Просто это нужно почувствовать. Чанбин замолкает после собственных слов и глядит на друга, который неотрывно палит немигающим взглядом в банку пива в руках, словно в ожидании чего-то – Со понимает его состояние, как никто другой. И, словно в подтверждение тому, Хван тоскливо выдыхает: – Но я не чувствую этого счастья. Не сказать, что Хëнджин был несчастен, просто с тех пор, как умерли самые близкие люди, он перестал смотреть на жизнь, как раньше. И если бы не Чанбин, чья рука сейчас в ободряющем жесте крепко сжимает его запястье, он давно бы сломался. И было бы это вполне оправданно, потому как родители были для него смыслом жизни. – Эй, вот только не делай грустное лицо, ну, – Со совершенно не любит, когда Хван грустит. Он бы многое отдал, лишь бы видеть друга счастливым. Ведь, в конце концов, Хëнджин тоже заслужил кусочек своего счастья. – Уверен, твои родители не были бы рады видеть тебя в таком состоянии. – Я стараюсь изо всех всех сил, – поставив полупустую банку пива на приборную панель, Хван одаривает старшего благодарной улыбкой, полной тепла и любви. – И спасибо тебе за всё. * * * Хëнджин был всерьёз озадачен потерей подвески, однако, вопреки всему, унывать вовсе не собирался. И, невзирая на всяческие уговоры Чанбина заявить в полицию, ибо так быстрее и рузультативнее, не стал этого делать. Напротив, молодой мужчина самолично занялся поисками того карманника, а точнее Ëнбока... Хван, можно сказать, каждый вечер ездил на главную сеульскую площадь в надежде, что тот мелкий появится там. Прочёсывал все оживлённые улицы и переулки, где, вероятно, могли выступать уличные музыканты, а жёлтая шапка с красным помпоном стала чем-то параноидным. Она даже начала ему сниться – как он, наконец, поймав воришку, возвращает свою подвеску и отвешивает пару смачных тумаков по симпатичной мордашке, а тот корчится от боли. В голове периодически появляются мысли, что этого наглеца, возможно, уже нет в стране, но они быстро отметаются – Хван намерен найти его и теперь уж точно не упустит своей возможности. Ровно в тот момент, когда Хëнджин выходит из душа с обмотанном вокруг бёдер полотенцем, на его девайс приходит сообщение. Стрелки на часах давно перевалили за девять вечера, а потому Хван всё думает, кто же это решил написать ему в такое время. Он точно знает, что это не Чанбин – последний вёл себя немного странно днём и часто повторял о каком-то наказании, упоминая при этом Минхо. Семейные разборки, по всей видимости. И он оказывается прав: смс от Хан Джисона из магазина DVD-дисков. Кстати, на днях Хëнджин всё-таки решил написать этому парню. Честно, Хван и сам не знает точной причины и, скорее всего, просьба посоветовать годный фильм к просмотру была лишь предлогом, и ему просто захотелось с кем-то поболтать. А потом он и вовсе не заметил того, как простые рекомендации фильмов плавно перетекли в какие-то задушевные беседы. С Джисоном оказалось действительно комфортно общаться, всегда находилась тема для обсуждения. Временами у Хвана даже возникало чувство, будто они знакомы с ним давно. И сейчас, при прочтении сообщения от Хана о том, что в магазине свежий завоз фильмов в жанре научная фантастика, на хëнджиновом лице играет довольная улыбка. А ведь в планах на сегодня был лишь один единственный пункт – лечь спать... Наспех одевшись в тёмный свитер и джинсы, кое-как уложив свои всё ещё влажные волосы, Хван выбегает из дома в приподнятом настроении, только напоследок додумавшись прихватить бумажник. Чанбина, который сейчас стопроцентно занят своим маленьким счастьем, он не тревожит – пусть проводит время в своё удовольствие. Словив такси, что совершенно не в его стиле, Хëнджин отправляется в магазин Джисона. Сеул оживляется с каждой минутой, зажигая тысячу ярких огней. Люди всё так же суетливо носятся в предпраздничном настроении и, глядя на всю картину, Хвану хочется просто быть счастливым. А может и правда пора перестать цепляться за прошлое и, наконец, открыться миру? Голос водителя вежливо оповещает о прибытии в нужное место, возвращая Хëнджина из мира грёз. Расплатившись за проезд, он спешно направляется к мило украшенному фонарями и гирляндами магазину DVD-дисков. Несмотря на страшный мороз, к большому удивлению, Хван не продрог и выдержал бы долгую прогулку, но Джисон, активно зазывающий его внутрь, забирает подобные мысли. * * * В уютной обстановке Хëнджин внимательно рассматривает несколько стопок дисков, предложенных Джисоном, совершенно не жалея о том, что приехал. Фильмов оказывается такое несметное количество, что мужчина не может определиться. Хочется посмотреть всю научную фантастику, любовь к которой когда-то привил ему Минхо. – Бери сразу несколько, всё равно ведь каникулы. – непринуждённо предлагает Хан, вернувшийся в зал с двумя чашками горячего шоколада. – Это ты виноват, что я хочу посмотреть их все, – шутливо усмехается Хван и аккуратно берёт предназначенную для него чашку. Отпив немного, он довольно улыбается. – Господи, как же вкусно! – Нравится? – Хан даже выпрямляется в любопытстве. – Конечно! Где ты научился этому мастерству? – интересуется Хëнджин, следом отпивая ещё немного. – Наверное, это отголоски моей предыдущей работы, – задумчиво улыбается Джисон, словно вспоминая о чём-то важном и далёком. – До того, как мне удалось открыть свой собственный магазин, я был баристой. Тогда, будучи совсем молодым, поначалу многого не понимал, а мой старший брат всегда помогал мне, всячески поддерживал. Дела шли хорошо, казалось, что времени полно и жизнь замечательна, пока в один день не случилось кое-что ужасное... – парень выдерживает недолгую паузу, заставляя Хвана невольно напрячься. – Как-то раз мне стало не по себе и я отпросился у брата. Именно в этот вечер он особенно не хотел покидать меня, всё настаивал на том, чтобы я съездил в больницу, в чём я не видел необходимости. Из-за сильного переутомления даже не помню, как именно добрался до дома. Я отрубился, как только оказался в кровати, а проснулся поздно ночью от настойчивых звонков. Звонили из полиции и больницы, просили приехать к нашей кофейне. Я не мог понять, в чём дело, да и они ничего толком не говорили. Я на всех парах помчался на Итэвон, молясь только о том, чтобы всё было хорошо. Но чуда так и не произошло... Той злосчастной ночью в кофейне случился пожар – всё сгорело дотла. Брат был единственным, кто остался внутри. Большие карие глаза Хана наполняются влагой, а Хван с горечью в сердце наблюдает за тем, как парень пытается подавить всё в себе, как никто другой понимая всю его боль. В памяти всплывают образы покойных родителей. Тепло маминых рук и добрая улыбка отца. Всё, чего так не хватает Хëнджину долгих и мучительных десять лет. – Мне жаль... – проговаривает он, подавляя ком в горле. Хан слабо улыбается: – Я просто не могу простить себя за то, что не остался с братом тогда. – Ты ни в чём не виноват, – Хван в ободряющем жесте сжимает чужое плечо. – Мне тоже не хватает мамы с папой, но мы не в силах изменить судьбу. Всё случилось так, как было суждено. Жизнь ведь продолжается, мы должны двигаться вперëд. – эти слова по большей части служат утешением и для него самого. – Ты прав. Я не знаю, что бы со мной стало, если бы не поддержка Феликса. Он единственный, кто остался у меня. Самый настоящий друг, который всегда рядом. Он поддержал меня и с открытием этого магазина. Феликс именно тот, кому я буду благодарен всегда. У него действительно большое сердце. Хëнджин понятия не имеет, кто такой Феликс, но почему-то сразу вспоминает о Чанбине, как о человеке, которому бесконечно благодарен сам. Хван всё думает о том, что их с Ханом судьбы схожи – обоим пришлось пройти через боль и страдания, и Богу было угодно, чтобы они встретились среди всей этой мирской рутины в такой прекрасный период года. – Спасибо тебе, Хëнджин. Если честно, в моих планах не было разводить тут сырость, но порой выговориться просто необходимо. – застенчиво усмехнувшись, Джисон стирает влагу с щёк и, быстро вернув себе привычное выражение лица, тут же интересуется: – Кстати, о планах! Как думаешь провести остаток вечера? Хван задумчиво потирает подбородок: – Даже не знаю. Вообще, я собирался спать сразу после душа, но ты перебил все мои планы. – после этих слов оба парня начинают тихонько смеяться. – В таком случае, – секундно воодушевляется Хан, поднимаясь с насиженного места. – Предлагаю помочь мне с оформлением ёлки. Одному как-то скучно. Как давно Хëнджин не занимался чем-то подобным? Вместе с гибелью родителей Рождество утратило для него всякий смысл, но сейчас, отчего-то, хотелось окунуться в детство и испытать это волшебное чувство снова. – С удовольствием! – Тогда схожу за всем необходимым. Заодно, принесу ещё горячего шоколада, а то наш с тобой совсем остыл. Вечер обещает быть интересным. – дружелюбно подмигнув Хвану, Хан ловко хватает две чашки и скрывается в помещении для персонала. На душе Хëнджина сейчас необъяснимая лёгкость. Он радуется знакомству с Джисоном, словно ребёнок, что с трепетом ждёт чуда. Приятное чувство предвкушения всё никак не хочет его покидать. Поднявшись с места, он подходит к высокому дереву с красивой кроной, заполонившей помещение своим резким хвойным запахом. По словам Хана, он самолично срубил эту красавицу сегодня утром. "Этот парень не перестаëт удивлять" – промелькает в мыслях Хвана, а между тем, он, непонятно зачем, осторожно касается пальцами сочно-зелëных иголок, не сразу обращая внимания на звон колокольчика, оповестившего о новом посетителе. Хëнджин замирает на месте, услышав за спиной до боли знакомый голос: – Ёпсель-мопсель, вот это мороз! Я чуть яйца себе не отморозил, пока шёл сюда. И к чему была такая спешка, что мне пришлось отменить аж три выступления? Я, между прочим, из-за тебя народ подвёл. Вот же гадство!.. В голове Хвана стремительно проносится тысяча и одна мыслей, прежде чем он решается повернуться к вошедшему всем корпусом: тот самый воришка по имени Ëнбок оттряхивает снег с ботинок, при этом смачно ругаясь себе под нос. Кажется, он настолько увлёкся, что вовсе не замечает наблюдающего за ним во все глаза Хëнджина. Сердце пропускает удары один за другим из-за непонятного чувства, сковавшего всё изнутри. Хвана будто пригвождают к месту. Он не имеет понятия о том, как себя вести в данной ситуации, ибо уже окончательно запутался в ней. С полнейшей кашей в мыслях он смотрит на воришку до тех пор, пока пара удивлённых глаз не смотрит на него в ответ. Теперь оба откровенно таращатся друг на друга. И, кажется, проходит целая вечность прежде чем обеспокоенный голос Джисона заставляет вынырнуть в реальность: – Ликс, ты чего так припозднился? – Могу уйти обратно, если уже не нужен. – и только эти слова, брошенные с опаской, окончательно приводят Хëнджина в себя – перед ним тот самый воришка, которого он искал уже много времени, истратив все свои нервы и силы. В этот раз ему точно от меня не уйти. Хан отрицательно мотает головой, пригрожая Ëнбоку суровым взглядом. – Кто-нибудь объяснит мне, что всё это значит? – наконец стальным тоном отчеканивает Хван, требуя хоть какого-то объяснения происходящему. Джисон виновато опускает взор в то время, как Феликс нетерпеливо покусывает нижнюю губу, периодически поглядывая на улицу через запотевшее стекло.