Debitor

***

— Вы понимаете, сенсей, почему оказались в таком положении?       Аякс сидит на чужих бёдрах, ниже ягодиц. Ладони расслабленные, каждое прикосновение отзывается щекоткой. Он обводит большим пальцем рукоятку синей анальной пробки, выплавленной из стекла. Гладит морщинистую кожу ануса, слегка оттягивая в сторону расслабленную плоть, и надавливает на виднеющуюся часть игрушки, чуть меняя ее угол проникновения. Чжун Ли мычит, чувствуя, как точечно стекляшка упирается в простату, скрытую за стенкой кишечника.       Чайльд сминает и сводит мышцы, упиваясь мягкостью кожи под пальцами, оставляя маленькие белые полумесяцы на покрасневших бедрах. — Вы должны понимать. Я бесконечно рад спонсировать вас, однако подобные траты довольно сильно бьют по моему банковскому счету.       Чжун Ли лежит на животе. Его глаза скрыты под плотной тканью — его собственным белоснежным галстуком. Руки мужчины плотно зафиксированы и тесно прижаты чуть ниже лопаток за спиной. Роль импровизированной веревки выполняет карминовый шарф Чайльда, где-то сбоку от тела консультанта лежит брошь, что держит аксессуар на месте, намертво прикрепляя к лацканам серого пиджака.       Под бёдрами — мягкая подушка, приподнимающая таз. Рекс двигает руками и слегка вскидывает бёдра, размеренно дыша. На его киске широкий пластырь, под ним — скользко и влажно, а ягодицы широко разведены руками Тартальи. Чжун Ли мог поклясться, что буквально затылком чувствует его хитрый взгляд и голодную ухмылку.       Все те же простыни, все та же комната. Все так же. Но ощущается совершенно иначе. Властелин камня лишён возможности двигаться в полной мере, возможности видеть. В голове он невольно сравнивает себя с Аждахой, что был заточен в камне глубоко под землей. Беззащитный, но полный силы и скрытого потенциала. Над ним ещё никогда так в открытую не доминировали. Малиновое солнце закатывается за горизонт, уступая место правления. Закатные лучи проникают в апартаменты, огибая тёплыми лиловыми и золотыми линиями тела мужчин на кровати.       Ощущения не яркие. Они скорее похожи на приятные тёплые волны, омывающие внутренности, вспенивающиеся внизу живота. Ему не больно. Он полностью расслаблен и вверил своё тело в руки юного Предвестника. Тот платит ему благодарностью и осторожностью. Пробка с громким, из-за воцарившейся в комнате тишины, влажным звуком покидает тело Властелина камня, вырывая из мужчины непонятного происхождения звук, схожий то ли с рычанием, то ли с шипением. Тарталья пополняет слой смазки, щедро выдавливая лубрикант на мышцы, и затем на свой член. Он был возбуждён уже довольно долго.       Около полутора часов прошло с того момента, как они начали. Вены на стволе четко прослеживаются, налитые кровью, головка стала пунцовой, и почти болезненной на прикосновения. Чайльд соврал бы, если бы сказал, что открывающийся вид не возбуждает его до чёртиков. Яйца тяжёлые, почти звенящие. Аякс, придерживая пенис у основания тремя пальцами, специально медлит — дразнится. Водит плотью меж ягодиц, слепо утыкается концом в перинеум, или задевает пластырь на половых губах. Консультант судорожно втягивает воздух сквозь сжатые зубы, скрещивая ноги и слегка приподнимая бёдра, с приглашением оттопыривая те, или едва заметно покачивая ими. Рыжий сглатывает.       Он обожает долгие прелюдии, так, чтобы экс-архонт всем своим видом, не словами, просил его о продолжении. Парень сдаётся. Круглая головка осторожно давит на ребристую кожу ануса, медленно проскальзывает вовнутрь, раздвигая стенки всем телом члена. Избытки лубриканта копятся вокруг, стекая по основанию органа, срываясь с мошонки на кровать.       Чайльд не торопится. Останавливается, едва ощущая сжатие стенок, и в одно слитное мягкое движение проникает до основания. Чжун Ли дрожит. Неровно дышит, поворачивая голову в бок, и прикусывает нижнюю губу. Тарталья чуток, отзывается на каждое сжатие и движение консультанта поглаживанием ягодиц или полной остановкой. Тот мягко покачивает бёдрами в попытках избежать дискомфорта.       Мужчина под ним громко дышит. Дыхание смешивается с звуками смазки, создавая атмосферу ещё более интимную, чем она есть.       — Вы так красивы, сенсей. Вы мне очень нравитесь. — Фатуи проводит одной из рук от бедра и выше, пересчитывает рёбра, осторожно укладывает ладонь на скованные руки и, сжимая их чуть сильнее, находит в них некую точку опоры. И ускоряется. Темп становится быстрее, размашистее, с каждым толчком слегка сдвигая мужчину на кровати вперед, звуки — громче, а яички при толчках с силой вжимаются в киску, чтобы затем отстраниться, утягивая за собой мостики смазки.       Из-под пластыря начинает подтекать. Консультант открывает рот, но не стонет — хватает воздух. Глаза под повязкой то прикрываются, то снова распахиваются. Черные зрачки потеряли четкий контур, и норовят ускользнуть под верхнее веко с каждым движением все сильнее. Чжун Ли просит. Низко, бархатисто, протяжно.       — Аякс, потрогай меня, прошу, — шепчет с придыханием мужчина, чувствуя, как от накопившейся смазки отклеивается полоска импровизированной «защиты».       — Нет, сенсей. Вы не заслужили. — Тарталья добродушно улыбается, глядя на попытки старшего потереться об овальную подушку под тазом.       Вздохи медленно перетекают в тихие стоны, которые мужчина пытается глушить в ткани около лица. Кажется, для Чжун Ли это чересчур. Он стал слишком чувствителен после долгой прелюдии. Внутри все горит огнём, но не обжигает, а скорее холодит. Каждое движение Чайльда отзывается внизу живота тянущим напряжением и приятной щекоткой внутренностей. Консультант подкидывает бёдра на очередной толчок, сжимается особенно крепко, зарываясь лицом в подушку, и утробно, громко стонет, настигнутый оргазмом.       Предвестник вновь возвращается к спокойному темпу, жмурясь и вынимая орган. Белёсая жидкость окропляет округлые ягодицы под аккомпанемент из вздохов мужчин. Дышать становится легче с каждой минутой, но легкие все ещё печёт. Тарталья вновь опускается на чужие ноги, но уже ниже, ближе к коленям, и поддевает ногтем край промокшего лейкопластыря, снимая его с гладких половых губ.       Смазка упругими нитями тянется за полоской, и стекает на простыни в большом количестве, покрывая всю вульву и лобок толстым блестящим слоем. Аякс улыбается, большим пальцем игриво прикасаясь к набухшему клитору, поглаживая его вверх-вниз мозолистой подушечкой, заставляя чувствительного после оргазма консультанта застонать ещё раз, более сладко и протяжно, приподнимаясь в бёдрах, опуская верхнюю часть тела ниже, вжимаясь в мягкий матрас крепкой грудью, так как ноги остаются прижатыми предвестником. Ноготь слегка проходится по чувствительному месту, словно почесывая, смешивая удовольствие с болезненным напряжением.       Чжун Ли всхлипывает и быстро, отрывисто стонет, протягивая одну букву "а". Мышцы влагалища сокращаются, выталкивая все больше блестящей смазки. Его ноги дрожат. Они напряжены так сильно, что контуры мышц четко проступают под кожей. Консультант приподнимает голову, упираясь в подушку подбородком, и смотрит поверх нее куда-то в стену, заламывая брови.       Чайльд оказывается слишком увлечен, чтобы заметить как мужчина дергается, пытаясь отстраниться от ставшей слишком интенсивной стимуляции. Пальцы Тартальи оказываются полностью покрыты естественным лубрикантом до второй фаланги. Предвестник, едва приоткрыв губы и наклонившись, прижимается к растраханному анусу, любовно вылизывая каждую складочку, проникая внутрь языком. Экс-архонт измотан, его сердце стучит так громко и сильно, что ему кажется, словно в его голове устроили концерт с участием Тайко. Еще немного, и он кончает во второй раз. Аякс замечает это только тогда, когда ноги его партнера разъезжаются, не в состоянии больше держать своего владельца, и таз опускается на подушку вновь.       — Ох, Аякс. — Со вздохом, словно нашкодившего ребёнка, Чжун Ли упрекает рыжего, улыбаясь сам себе. Он потный, красный, и счастливый.       Для него это определенно было что-то новое и интересное, что-то, что оставит свой отпечаток в памяти. Тарталья доволен. Он негнущимися руками касается своего шарфа на чужих предплечьях, развязывая тот медленно. Распутывает узелок, протягивая сквозь него брошь, и следом снимает галстук.       — Хорошо постарались, сенсей. Как вы себя чувствуете? Я не перестарался? — Парень гладит мужчину по щеке костяшками пальцев, наблюдая, как тот с кряхтением переворачивается на спину под приподнявшимся рыжим, откидывая подушку, и ластится к чужой ладони.       — Спасибо, Чайльд. Все замечательно. Я был бы рад повторить подобный... Эксперимент. В будущем. Если ты все еще будешь со мной.       Фатуи довольно щурится и сползает с уставшего тела, укладываясь рядом и сгребая того в объятья, слепо тыкаясь носом куда-то в пространство за ухом и потираясь кончиком о тонкую кожицу, покрывая ту легкими поцелуями пересохших губ, преисполненный нежными чувствами.       — Я останусь с вами даже после собственной кончины. Вы неосознанно заключили со мной контракт, как только я вас увидел. На мое пожизненное пребывание в Ли Юэ.       Чжун Ли хрипло смеется, обнимая предвестника за шею, и нежно целует его в лоб, убирая рукой мокрые от пота рыжие пряди.