***
Серая неясыть залетела в кабинет через открытое окно, когда Гермиона со все еще влажными волосами после утреннего душа допивала чай. Страх зародился в ней именно в тот момент, когда она заметила конверт на лапке совы. Так скоро? Гермиона не ожидала, что он ответит так быстро, и дрожащими пальцами отвязала письмо. Когда она писала свое предложение ему, в ней не было ни капли сомнения. Гермиона следовала его инструкциям: дала своему телу, испытавшему ошеломительные эмоции, успокоиться и взвесила все за и против. Неужели она что-то неправильно поняла? Может, он изменил свое мнение? Или тест был просто шуткой? Распечатав конверт, Гермиона заметила аккуратный почерк, сильно отличавшийся от ее собственного. Ее фамилия выверенными буквами красовалась на самом верху пергамента. Грейнджер, я велел тебе подождать пару дней, а не часов. Знаю, что ты можешь лучше следовать инструкциям. — С уважением, Д. М. Гермиона почувствовала, как заалели щеки от его мягкого порицания. Однако Малфой был прав — она поспешила, желая подавить зародившиеся сомнения. Но они были обусловлены не физической реакцией на него, а скорее возможным риском, что несли с собой подобного рода отношения. Она еще несколько раз пробежалась глазами по записке, впиваясь зубами в нижнюю губу и обдумывая возможные варианты ответа. Гермиона старалась не обращать внимания на разочарование, вызванное его завуалированным отказом. Разве он не об этом просил ее? Сам ведь хотел ее взвешенного решения и четкого согласия. — Ладно, — подумала она. Возможно, Малфой держал ее на расстоянии, как и она его, пытаясь обезопасить себя. Но Гермиона была настроена серьезно. И если он хотел, чтобы она подождала, Гермиона сделает это. Малфой настолько убежден в ее нежелании быть с ним, что ей придется доказать ему обратное. Если потребуется, Гермиона будет посылать ему письма каждый день и оповещать о своем согласии. Улыбнувшись, она решила, что именно так и поступит, и кинула его письмо в бюро, в котором хранила всю корреспонденцию.***
В среду Гермиона дождалась обеда, чтобы переместиться домой и написать ему второе письмо. Малфой, просто хочу напомнить тебе, что прошло уже тридцать шесть часов, а я все еще заинтересована. — Гермиона. Его ответное письмо ждало ее к тому времени, когда она вернулась с работы. Грейнджер, твое нахальство не знает границ. Надеюсь, ты понимаешь, что играешь с огнем. Тем не менее, тридцать шесть часов — это еще не «несколько дней». Вероятно, мне стоит прислать тебе календарь, раз уж ты, похоже, не имеешь представления о днях недели. — С уважением, Д. М. В четверг Гермиона написала и отправила письмо перед выходом в Министерство. Малфой, вероятно, мне следует послать тебе словарь, так как слово «несколько» означает: «небольшое количество людей, предметов или вещей». Технически, два дня подходят под эти параметры. Однако, если ты еще не убежден, считай это письмо вежливым напоминанием о том, что я прожила три дня, не презрев себя и не сделав вид, что вечера понедельника не было. Уверена, что наша переписка способна убедить тебя в серьезности моих намерений. И я попрошу тебя больше ничем не угощать мою сову, она теперь отказывается брать то, что ей предлагаю я. Чем ты кормишь ее? Свежей рыбой? — Гермиона. Его ответное письмо пришло вечером того же дня. Грейнджер, мой домовой эльф каждый день устраивает твоей неясыти шведский стол, ведь она стала постоянным гостем в моем доме. Я не виноват, что нравлюсь ей больше тебя. Возможно, тебе стоит кое-чему поучиться у меня. — С уважением, Д. М. В пятницу Гермиона буквально кипела от раздражения. Ее почерк стал более размашистым и беглым. Она так сильно вдавливала перо в пергамент, что прорвала его. Малфой, разве не очевидно, что я хочу поучиться у тебя? А ты упорно отказываешь мне. Я приняла твои условия, успешно прошла твой тест. Если ты передумал, пожалуйста, скажи мне об этом прямо. — Гермиона. На этот раз сова вернулась с письмом на лапке, как и во вторник. И удовлетворение от его короткого ответа погасило раздражение, омрачавшее ее настроение. Грейнджер, сегодня. В семь часов вечера. — До скорой встречи, Д. М.***
Наконец для Гермионы все вернулось на круги своя, за исключением одного нюанса: она постоянно высматривала Малфоя в коридорах Отдела магического правопорядка. Гермиона не знала его график, но понимала, что Малфой приходил в Министерство с какой-то регулярностью. Это заставило ее задуматься о соблюдении осторожности. Одно дело — посещать частный клуб вместе с Малфоем в свое личное время, и совсем другое — столкнуться с ним на работе. Что делать в таком случае? Раньше Гермиона не скрывала своих мужчин, но ее отношения с Малфоем были немного нестандартными. Они ведь даже не встречались, да и ее бывшие никогда не появлялись в отделе, в котором она работала. Поэтому им нужно было согласовать план действий для совместного нахождения в общественных местах. Во второй половине дня, улучив момент, свободный от деловых встреч, Гермиона выскользнула из своего кабинета и положила на стол секретаря стопку служебных записок и папки с документами. — Разошли записки до конца дня, а дело с моими изменениями направь Робардсу на согласование. Если я кому-нибудь понадоблюсь, то пусть ищут меня в архиве. — Хорошо, я постараюсь закончить к вашему возвращению, — кивнула Сесилия, взмахивая палочкой, чтобы разобрать документы. — Вам помочь сделать копии архивных файлов? — Ох, нет, не нужно. Я просто хочу уточнить кое-какие детали, — любезно улыбаясь, произнесла Гермиона. Ее поход в архив не был связан ни с одним из текущих дел отдела. Она направилась к лифтам, расправив плечи и вздернув подбородок, и почувствовала, как в ней зарождается знакомый трепет. То же самое она ощущала, когда пробиралась ночью в запретную секцию библиотеки или пряталась в заброшенном туалете для девочек, наполовину обращенная в кошку. Лифт, спускающийся в архив, был старой скрипучей штуковиной с мигающими лампочками и слегка затхлым запахом и располагался в глубине коридоров Министерства, вдали от мест скопления посетителей. Им не так часто пользовались. Гермиона судорожно сжала палочку во влажной ладони, пока спускалась в недра здания. В архиве было два отдела. В одном хранились документы по государственным делам и исторические записи, а в другом — частные архивы, доступ к которым имели только определенные сотрудники Министерства. Когда двери лифта открылись, Гермиона вышла в тускло освещенный холл и глубоко вдохнула, преодолевая страх. — Я не нарушаю правила, — напомнила она себе. — Технически. Гермиона имела доступ практически к любым документам, которые могли ей понадобиться, за исключением тех, что хранились в Отделе тайн. Звук ее каблуков по старому каменному полу эхом разнесся по пустому коридору. Гермиона улыбнулась, когда, завернув за угол, увидела главного архивариуса, сидящую за большим столом. Позади нее на огромных полках, уходящих вглубь помещения, громоздились стопки папок и коробок. — Добрый день, Беатрис, — поприветствовала Гермиона женщину. Она была намного старше Грейнджер, с седыми волосами на висках и в свитере крупной вязки, который выглядел так, будто сошел со спиц Молли Уизли. Беатрис работала в Министерстве с незапамятных времен и всегда помогала Гермионе найти документы по особо сложным делам. — О, здравствуйте, мисс Грейнджер! — Беатрис оторвала взгляд от книги, закрывая ее и придерживая пальцем страницу, на которой остановилась. — Ищите сегодня что-то конкретное? — Просто хочу уточнить некоторые детали по старому делу. Я знаю, в каком направлении идти, — деликатно отмахнулась от нее Гермиона. — Вы уверены? — Беатрис встала, вложив закладку между страницами и убрав книгу. Гермиона постаралась скрыть свою нервозность. Беатрис просто любила поболтать о шести внуках или рассказать истории о муже, скончавшемся пару лет назад, ведь она часами сидела в одиночестве в подвале Министерства, пока кто-нибудь не наведывался за документами или не появлялся сменщик. Женщина всегда стремилась помочь, но в этот раз Гермионе меньше всего хотелось, чтобы кто-то болтался у нее за спиной, пока она копалась в коробках с документами, выискивая информацию о мужчине, которому согласилась подчиняться в постели. Вновь почувствовав себя преступницей, Гермиона отогнала эти мысли прочь. Она не делала ничего плохого, Малфой просто не был честен до конца, и ей захотелось уточнить пару моментов. — Конечно, мне нужно в отсек В 117, как и в прошлый раз. Лицо Беатрис слегка помрачнело, и она слегка кивнула, садясь обратно и проводя большим пальцем по обветренным костяшкам. Гермиона заметила, что руки женщины потрескались, а кожа на них была покрыта красно-серыми ранками, и решила, что ей следует быть немного терпимее. — В аптеке в Косом переулке продается специальная мазь. Она должна вам помочь. Гермиона была уверена, что проблема Беатрис с кожей рук связана с затхлым воздухом в архиве в сочетании с работой со старыми пергаментами и привычкой женщины ковырять зажившие ранки. — Ох, мне все некогда туда заглянуть, — слегка поморщившись, произнесла Беатрис. — Сегодня после работы постараюсь успеть до закрытия. — Потом сообщите мне о результатах лечения, хорошо? — искренне попросила Гермиона. — Договорились, дорогая. Если понадобится помощь, позовите меня. — Обязательно. Любезно улыбнувшись, Гермиона направилась к стеллажам. Она всю неделю планировала эту вылазку, досконально изучила, куда ей нужно идти и что именно искать. В пятницу после обеда у нее было больше всего свободного времени, поэтому ее не будут искать. Поскольку многие авроры брали ночную смену с четверга на пятницу, чтобы не появляться в отделе перед выходными, там было немноголюдно. А те, кто работали, старались лишний раз не выходить из кабинетов. В отсеке В 117 хранились документы Отдела магического правопорядка за последние десять лет. Гермиона надеялась, что сможет отыскать записи об аресте, суде и условиях освобождения Малфоя. Ей не хотелось идти в отсек с архивом Визенгамота, привлекая лишнее внимание архивариуса. Если кто-то увидел бы ее в отсеке В 117, то подумал бы, что она ищет что-то, связанное с делом Отдела магического правопорядка, и не задал бы лишних вопросов. Когда она дошла до заваленного коробками с изъеденными молью бумагами отсека В 117, то бросила быстрый взгляд через плечо. Ни Беатрис, ни кого-либо другого, захотевшего спуститься сюда в пятницу в конце рабочего дня, не было видно. Отлично. Гермиона взмахнула палочкой у металлических стеллажей, вызывая дела послевоенного года пофамильно с Л по О. И отступила назад, когда несколько коробок с делами направились к ней. Переместив их на ближайший стол, Гермиона уселась на один из скрипучих стульев. Когда она начала вытаскивать дела из коробок, жуткую тишину, окружающую ее, нарушал лишь шорох страниц. Гермиона действовала быстро, стараясь держать голову прямо и одновременно прислушиваясь к каждому звуку. Лабрет. Леннокс. Ливингстон. Мабинс. Маккей. Малфой. Ее сердце замерло при виде толстого дела, а руки похолодели, когда Гермиона потянулась, чтобы вытащить его. Но оказалось, что внутри него находились три папки. Первая, самая большая, была запечатана кривым ярлыком. Малфой, Люциус А. Следующие две выглядели гораздо тоньше. Малфой, Нарцисса Д. Малфой, Драко Л. Не обращая внимания на документы родителей Малфоя, Гермиона открыла его личное дело и приступила к просмотру бумаг. Она нашла ордер на арест, затем документы о предварительном заключении в Азкабан. Потом наткнулась на выписку из журнала посещений, в котором значилось только одно имя — Амброуз Паттерсон. Галочка слева от него указывала на то, что он, скорее всего, был адвокатом Малфоя, и Гермиона заметила, что его визиты стали более частыми, почти ежедневными, ближе ко дню суда. Последней лежала пачка документов, помеченная лиловым ярлыком. Гермиона затаила дыхание: это были копии протоколов судебных заседаний, вот только… Сразу после войны секретари Визенгамота стали строго документировать все официальные заявления и свидетельства. Но с бумагами Малфоя было что-то не так. В них не хватало документов. Гермиона нашла записи своих свидетельств о произошедшем в поместье Малфоев и Хогвартсе, показания Рона и Гарри, а также Нарциссы, но ни одного документа с заявлениями самого Малфоя. Не было ничего. Ни деталей сделки о признании вины, ни стенограммы судебного процесса, ни заявлений его адвоката. Не было даже копии окончательного решения, в котором говорилось бы о его невиновности или виновности. Этого просто не могло быть. Гермиона видела дела о мелких кражах с более толстыми папками, чем эта. Бросив документы Малфоя на стол, она схватила дело Нарциссы. Там находились копии, также помеченные лиловым ярлыком. В них был подробный отчет о произошедшем в Запретном лесу, прилагались заявления ее адвоката и стенограммы из суда. Документы Нарциссы были собраны согласно регламенту вплоть до деталей окончательного решения суда. На основании представленных доказательств и показаний свидетелей Визенгамот предлагает приговорить миссис Нарциссу Д. Малфой к двум годам домашнего ареста. Голосование Визенгамота: 41 — за, 9 — против. Гермиона вернулась к описанию дела. Имя: Нарцисса Д. Малфой. Дата рождения: 14 марта 1955 г. Требование следствия: Заключение в Азкабан на 5 лет или 5 лет домашнего ареста. Обвинения: — Соучастница деяний Люциуса А. Малфоя, Пожирателя смерти и приближенного Темного Лорда; — Укрывательство лиц, совершивших побег из Азкабана. Свидетель убийств: Пробежав глазами по строкам, Гермиона ощутила подступающую тошноту. Перечень имен был настолько длинным, что занимал всю страницу, и у нее не было никакого желания читать его полностью. Гермиона знала многих волшебников из этого списка. Она запихнула документы Нарциссы обратно в общую папку. Не было смысла просматривать дело Люциуса, ничего нового Гермиона не узнала бы. Она вспомнила, что Малфой упоминал, что сделка касалась только его и матери. Вероятно Люциус отбывал пожизненное заключение без права на домашний арест или условно-досрочное освобождение. Той информации, которой поделился Малфой по всей видимости не хватило для смягчения наказания Люциуса, либо она увеличила количество обвинений, предъявляемых старшему Малфою. Неужели Малфой отрекся от своего отца? Гермиона вернулась к его документам, чтобы узнать о требованиях следствия и предъявленных обвинениях. Имя: Драко Л. Малфой. Дата рождения: 05 июня 1980 г. Требование следствия: Заключение в Азкабан на 15 лет, бессрочная конфискация волшебной палочки. Обвинения: — Пожиратель смерти; — Покушение на Альбуса Дамблдора; — Соучастник деяний Люциуса А. Малфоя, Пожирателя смерти и приближенного Темного Лорда; — Соучастник похищения Гарри Поттера. Гермиона постучала пальцем по папке, вспоминая то, что узнала во время первоначального изучения жизни Малфоя. И он, и Нарцисса отбыли шесть месяцев в Азкабане в ожидании суда, а затем оба были отправлены домой на два года домашнего ареста, несмотря на требование следствия. Кроме того, Малфой по-прежнему владел волшебной палочкой и, вдобавок, работал в Министерстве. Просматривался резкий контраст с судьбой главы семьи. В голове Гермионы роились несколько мыслей. Малфой в общих деталях рассказал ей о том, как было трудно жить с отцом. Неужели информация, что предоставил Малфой еще сильнее обличала Люциуса? Или Малфой просто не удосужился выторговать свободу для своего отца, ухватившись за возможность жить без его влияния? У Гермионы возникли опасения по поводу содержания папки Малфоя. Что-то определенно было не так. Согласно регламенту Министерства, материалы дела должны были служить исторической справкой о любом аресте, суде и приговоре. Тот факт, что в деле Малфоя отсутствовали некоторые документы, настораживал. Даже в досье Нарциссы были копии, отчего возникало немало вопросов... Если бы Гермиона направилась в отсек с архивом Визенгамота, нашла бы она вообще досье по делу Малфоя? Вдалеке послышались шаги, чьи-то каблуки стучали по полу в нескольких проходах от девушки. Гермиона торопливо сложила документы, не обращая внимания на бурлящий в груди адреналин, а затем засунула их обратно в папку. Судорожно она вытащила первый попавшийся документ… Дело № 5209 Н Имя: Оскар О'Коннор Дата рождения: 1 августа 1973 года Обвинение: Выдавал себя за сотрудника Министерства. Гермиона едва успела открыть его, разложив записи перед собой, как Беатрис появилась из-за угла. — Все хорошо? — О, да, просто немного увлеклась. Вы же меня знаете, — подняв голову и моргнув несколько раз, произнесла Гермиона. — Уверена, вы самый трудолюбивый сотрудник отдела, — рассмеялась Беатрис. — Никто, кроме вас, не появляется здесь, обычно все просто вызывают документы в кабинет. Собрав папки, Гермиона перемешала бумаги и сложила их аккуратной стопкой. — Я всегда предпочитала проводить исследования непосредственно в архиве. Это облегчает задачу, если я нахожу что-то, что требует более тщательного изучения. — Именно это и делает вас ярчайшей ведьмой столетия, — подмигнув, произнесла Беатрис. Гермиона усмехнулась, пытаясь скрыть раздражение, вызванное часто используемым прозвищем. — Скорее всего. — Скоро должен прийти мой сменщик, Генри. Я пришла узнать, не нужно ли вам что-нибудь? Гермиона посмотрела на часы и с удивлением обнаружила, что прошло уже больше часа. — Нет, я еще немного пороюсь в документах и пойду. Хороших выходных, Беатрис! — И вам, дорогая. Гермиона вернулась к стопке бумаг на столе, несколько раз пробежав глазами по информации, пока шаги Беатрис не стали тише, и судорожно выдохнула. Она все-таки решила заглянуть в отсек с архивом Визенгамота в другой день, только ей пришлось бы дождаться удобного случая. Время от времени Робардсу была необходима информация по старым судебным делам для составления требований обвинения, и Гермионе удалось бы порыться в нужных ей документах. Не торопясь, она упаковала папки в исходном порядке. Недостающие записи не давали ей покоя. И Гермиона решила разложить по полочкам имеющуюся информацию. Маловероятно, что некоторые документы просто отсутствовали в деле Малфоя. Официальные бумаги запрещалось выносить из Министерства, и их нельзя было уничтожить ничем, кроме Адского пламени. Это могло означать только одно. Файлов изначально не существовало. И единственным отделом Министерства, способным такое провернуть, был сам Визенгамот.***
Когда Гермиона аппарировала, то с удивлением обнаружила, что в этот раз их комната пуста. Она рассчитывала, что Малфой будет ждать ее как и в прошлый раз, вальяжно усевшись на диване. Дважды сверив время, Гермиона начала нервничать. Она была уверена, что он не из тех, кто опаздывает. Тем более Малфой сам назначил встречу. Если только… Она шагнула вглубь комнаты и огляделась, но ничего не заметила. На столике не было ни записки, ни повязки как в первый раз. Разве что Малфой специально заставлял ее ждать, раздраженный тем, что она была слишком навязчива на этой неделе. Почувствовав, как жар от подступившего стыда распространяется по шее, Гермиона впервые пожалела о присущем ей упорстве. Когда она отправляла ему письма, то была уверена, что поступает правильно. Неужели ее письма рассердили Малфоя? Отмахнувшись от этой мысли, Гермиона подошла к книжным полкам и быстро пробежалась глазами по названиям. Здесь был широкий выбор произведений: книги по истории, охватывающие несколько веков, и антикварные издания. На другой полке находились автобиографии и популярная художественная литература. Ее рука потянулась к корешкам, пальцы прошлись по позолоченным надписям. Она возьмет книгу и даст ему десять минут, если Малфой не придет, то... — Добрый вечер, Грейнджер. От звука его голоса сердце Гермионы ушло в пятки. Она обернулась и заметила его возле двери в том месте, где мгновением ранее стояла она сама. Одну руку Малфой засунул в карман брюк, в другой держал несколько листов пергамента. — Ты… — пробормотала она, прижимая ладонь к груди. Гермиона не привыкла, чтобы ее так легко заставали врасплох. — Ты можешь бесшумно аппарировать? Ответом ей послужил легкий кивок и удрученный взгляд. — О… — Она с запозданием поняла, что Малфой имел ввиду. — Я не задумывалась об этом раньше. Аппарировать тихо и скрытно, скорее всего, было ключевым навыком Пожирателя смерти, и его наверняка учили лучшие из лучших. — Поверь, другие тоже не задумываются. И не должны. Для меня это в порядке вещей, и я часто забываю, насколько эффектно появляюсь. Нерешительно отойдя от шкафа, она внимательно посмотрела на Малфоя. Гермиона заметила в его глазах проблеск веселья. — Ммм, эффект ошеломительный, безусловно. И, разумеется, ты не используешь этот навык, чтобы застать человека врасплох? — Я? — Его губы растянулись в ухмылке. — Никогда. — Придурок, — закатив глаза, произнесла Гермиона. — И, конечно же, ты не стоял там и не наблюдал за мной? — Конечно же нет. — Малфой покачал головой, широко раскрыв глаза. — Если бы я стоял и наблюдал, то наверняка увидел бы, как ты смотришь на эти книги с диким желанием, а я не привык быть свидетелем столь интимных моментов. — Неужели есть что-то, к чему ты не привык? Какая жалость. Его ухмылка стала полноценной улыбкой, от этого зрелища у Гермионы слегка подкосились ноги. Искренние эмоции Малфоя стали большой неожиданностью для нее. — Аккуратнее, Грейнджер, — сказал он, проходя через комнату и усаживаясь в одно из кожаных кресел. — Я могу порезаться о твой острый язык. — Только если тебе повезет. Гермиона не сдвинулась с места, наблюдая, как он откладывал пергаменты на журнальный столик. Борясь с любопытством, она ждала, какими будут его дальнейшие действия. Чем-то забавляясь, Малфой поджал губы, достал свою палочку и провел ею над листами. Чернила расцвели на страницах, черным шрифтом были выведены знакомые линии. Их списки предпочтений. — Я уверен, что твой язык способен на многое, — взглянув на нее, а затем обратно на список, произнес он. — Ну, по крайней мере, здесь так написано. Гермиона втянула воздух через нос, не обращая внимания на горячее смущение, которое вгоняло ее в краску. Список ее предпочтений. — И что ты собираешься делать? — тяжело сглотнув и сжав кулаки, поинтересовалась она. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы не схватить пергамент и не спрятать его подальше от глаз Малфоя, хоть она и понимала, что это бесполезно. Он уже видел ее список и имел доступ к копиям. — Не я, а мы, — произнес он. — Начнем с того, что понравится тебе больше всего. Переговоры. Гермиона не заметила, как подошла ближе. — Что? Она хотела спросить «зачем», но ее глаза остановились на его гораздо более длинном списке. — Ну же, не притворяйся. Я уверен, что ты провела исследования. — Да, но… — Гермиона сделала паузу, покачав головой, чтобы прояснить мысли. — Я думала, что мы… — Бросимся в омут с головой? — улыбаясь, оборвал ее Малфой. — Ты думала, я появлюсь, сорву с тебя трусики, свяжу и займусь с тобой сексом? Без прелюдий, просто животная страсть? Жар смущения превратился в нечто более горячее, тяжелое и расплавленное и опустился вниз живота Гермионы. Способен ли он на такое? Потому что она могла себе это представить: уверенными шагами он направляется к ней, обхватывает одной рукой ее запястья и поднимает их над ее головой, затем другой задирает платье и просовывает свою ногу между ее бедер. У нее не останется времени на раздумья, она сможет только чувствовать и наслаждаться. — Ну… — Его ухмылка дала понять Гермионе, что он заметил, как она фантазирует. — Видимо, да. Я запомню. — Нет, — Гермиона закрыла рот рукой и несколько раз выдохнула, успокаиваясь. Напряжение между ними было настолько велико, что она потеряла контроль над ситуацией, а ведь прошло всего несколько минут. — Нет… Я не… Ладно. Возможно, меня это заинтересовало. Малфой молчал несколько мгновений, пристально наблюдая за ней. Наконец, когда ее кожа начала остывать от неожиданной фантазии, он заговорил снова. — Ты помнишь, что я говорил тебе, когда мы первый раз были здесь вместе? До того, как все… развалилось. Он помахал рукой в воздухе, как будто имел в виду сломанный стул, а не ее эмоциональный срыв. — Ты много чего говорил мне, — пренебрежительно сказала она. — Тебе стоит выражаться конкретнее. Гермиона ничего не могла с собой поделать. В Малфое было что-то такое, что заставляло ее бросать ему вызов каждой своей репликой, потому что она знала, он обязательно ответит ей с таким же упоением. Между ними не было вынужденной вежливости... Гермиона могла быть самой собой, и это давало некую свободу. Его усмешка стала для нее тревожным сигналом. — Я сказал что-то вроде «хоть я и нахожу твою язвительность очаровательной, я не потерплю лжи». Гермиона замерла, а он продолжил. — Это правило все еще в силе. Тем более сейчас, когда я знаю, что это ты. Я не сомневаюсь в твоей красноречивости, но тебе стоит сбавить обороты. А теперь подойди ко мне. Его тон изменился — стал жестким и требовательным — и Гермиона поняла, что оспаривать его слова не стоит. Она сократила расстояние между ними, но когда подошла к дивану, он поднял руку, чтобы остановить ее. — Это твой последний шанс передумать, Грейнджер. Ты сама этого захотела, ты буквально умоляла меня об этом всю неделю. Желаешь попробовать подчинение, я помогу тебе. Но с этого момента, пока мы находимся в этой комнате, ты будешь следовать моим правилам. — Я… Гермиона не смогла бы отказать ему, когда в его глазах были такая непоколебимая решимость и огонь. — Если я принимаю решение или прошу тебя что-то сделать, я ожидаю, что ты доверишься мне, — продолжил Малфой. — Признаюсь, что твое упорство безумно мне нравится, но, когда ты пытаешься скрыть что-то от меня или от себя самой, становится только хуже. Чувство вины зародилось в груди Гермионы, и она отвела глаза. Если бы Малфой знал, что она скрывает, то пришел бы в ярость. Но он говорил всего лишь о той фантазии, которую Гермиона так быстро прогнала из своих мыслей. — Неудивительно, что ты оказалась здесь, ведь ты вечно притворяешься, пытаешься анализировать, а не просто плыть по течению. Гермиона набралась смелости и взглянула на него, несмотря на то, что ее сердце бешено колотилось в груди. — И я должна просто беспрекословно следовать твоим указаниям? — Было бы славно, — сказал он, уставившись на нее так, словно она задала самый нелепый вопрос в мире. — Есть разница между тем, чтобы задавать вопросы и пытаться притвориться, что тебе что-то нравится. Я клянусь не лгать тебе, когда мы вместе, и жду полной взаимности. Доверие. Все ее исследования и разговоры с Малфоем сводились к нему. — Хорошо, — вздохнув, кивнула Гермиона. Малфой принял более расслабленную позу, но его плечи все еще были напряжены, пока он расставлял ноги. Черная ткань костюма плотно обтянула его бедра. — Отлично. Возможно, тебе это не понравится, но, если быть до конца честным, мне все равно, — ухмыльнулся он. — Я хочу, чтобы ты села ко мне на колени, а не на диван. — Что? — Гермиона запаниковала. — Нам нужно кое-что обсудить, и я не совсем уверен, что ты не попытаешься снова подавить реакции своего тела. Хочу, чтобы ты была рядом и я мог следить за тобой. — Это глупо… — Я больше не буду повторять, Грейнджер. Его тон не оставлял места для дальнейших пререканий. Горячий предательский прилив возбуждения боролся с растущей в ее жилах тревогой. Если рассуждать логически, Гермиона не хотела сидеть у него на коленях. Бросив взгляд на его бедра, она облизала губы. Он позволил ей свыкнуться с этой мыслью и молча смотреть на его ноги. Они были длинными, под дорогой тканью его костюма виднелись мускулы, и Гермиона понимала, что, оказавшись у него на коленях, скорее всего, превратится в жалкое, извивающееся, жаждущее ласки существо. А именно этого Малфой и добивался. Осознание пришло слишком поздно, ее тело уже начало движение, делая шаги к нему. Гермиона села боком и едва успела опуститься, как пальцы Малфоя впились в нежную кожу ее бедра, притягивая девушку ближе к себе. — Если я сказал на колени, то это не значит, что ты должна сидеть на самом краю, — его дыхание опалило ухо Гермионы, а тон голоса стал низким. Ей хотелось отодвинутся от него, но одной рукой, обвивающей талию Гермионы, он прижал ее к своей груди и удерживал на месте. Хватило пространства лишь немного отпрянуть и посмотреть на него, запрокинув голову. Гермиона начала ерзать, усаживаясь ровнее. — Удобно? Определенно, — его тело было мускулистым, это заставило ее сердце трепетать от восторга, и даже сквозь одежду она ощущала тепло, исходящее от него — но ее натура изо всех сил противилась ему. — Разве это имеет значение? — спросила Гермиона. Держа ее за талию одной рукой, Малфой достал из внутреннего кармана пиджака палочку и призвал со стола пергамент. — Конечно, — нахмурившись, произнес он. — Если ты будешь испытывать дискомфорт, я немедленно прекращу все действия. — Но только мысленно? Гермиона ничего не могла с собой поделать. Ее разум боролся с телом, ей так хотелось оттолкнуть Малфоя, но в то же время она желала раствориться в его объятиях. Убрав палочку, Малфой вновь обхватил ее бедро и предупреждающе сжал его. Ее юбка задралась, и он, не теряя времени, переместил руку выше, чем заставил Гермиону вздрогнуть. Его уверенность в себе и собственническое поведение вызвали волну жара между ног девушки. Вероятно, он почувствовал это и усмехнулся. — Возможно, ты мой самый неопытный партнер, но мы оба знаем, что тебе известен ответ на этот вопрос. Ты же умная девочка, Грейнджер, так почему бы тебе не рассказать мне? — Хорошо, — выдохнула она. Разумеется, Гермиона провела исследования и тщательно изучила специфику подобных отношений. — Верхний остановится, если нижний испытывает дискомфорт при проведении сессии. Малфой одобрительно хмыкнул. — Само собой, дискомфорт может различаться. Неудобства могут возникнуть при опробовании чего-то нового, но бывают ситуации, в которых стоит немедленно остановить сессию, — продолжила она. — Твоя обязанность как верхнего, помочь мне чувствовать себя комфортно в любой, заранее оговоренной, ситуации, — закончила Гермиона. Она знала эти правила наизусть, выучила каждую деталь, прежде чем подать заявление в «Алый Орден». Большим пальцем Малфой осторожно скользнул по нежной коже внутренней стороны ее бедра. — Ты намерена стать лучшей в классе, не так ли? По ее телу пробежала приятная дрожь. Опираясь одной рукой о спинку кресла, а другую прижимая к животу, Гермиона попыталась сесть ровнее. Она немного сдвинулась вбок и почувствовала, как уперлась ягодицей в его член. Гермионе показалось, что ее тело сейчас воспламенится. По всей видимости Малфоя ничего не смущало, он продолжал методично выводить узоры на ее бедре большим пальцем. Прикосновения к чувствительной коже заставили Гермиону вздрогнуть. — Прежде чем мы начнем, нам необходимо обговорить несколько основных правил. И поскольку ты прилежная ученица, я думаю, тебе это понравится. Правила. Гермиона любила правила. Она обожала следовать им. С ними не было лишних вопросов и сомнений, мешающих делу. — Хорошо. Давай, — слегка кивнув, сказала она. Малфой усмехнулся, заметив ее нетерпение. — Первое правило, и оно не подлежит обсуждению, заключается в том, что я жду от тебя абсолютной верности. Понимаю, что мы не в официальных отношениях, но я не люблю делиться тем, что принадлежит мне. Любой из нас может расторгнуть соглашение, как только что-то изменится. Свои слова он сопровождал крепким сжатием ее бедра, это заставило Гермиону резко вдохнуть. Обычно ее не привлекали ревнивые мужчины-собственники. Но было что-то в его словах, что-то, скрытое в тоне его голоса, что заставило ее еще сильнее прижаться к его груди. Сидя в объятиях Малфоя и держась за него, она не сомневалась, что он очень скоро изменит ее мнение. — Согласна. Сейчас у меня никого нет. Но я прошу того же и от тебя. В голове Гермионы промелькнула статья из «Пророка» про него и таинственную брюнетку, вызывая всплеск гнева. Она впилась пальцами в подлокотник кресла, но эта мысль немного отрезвила ее. Возможно, проблемы с ревностью были не только у него. — Не проблема, — быстро ответил он. — Я предпочитаю строгий распорядок и был бы признателен, если бы мы встречались хотя бы один раз в неделю. В какой день тебе удобнее? — Хотя бы один раз в неделю? Так часто? — удивилась Гермиона, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него. Его глаза потемнели, а рука скользнула выше по ее бедру, полностью скрывшись под юбкой. Он крепко сжал ее промежность, удовлетворенно ухмыльнувшись, когда понял, что она вся словно горит. Гермиона тут же смущенно отвела взгляд. — Прошу прощения за предположение, что женщина, посылающая мне сову каждый день на этой неделе, захочет регулярных встреч. — По… субботам было бы идеально, — она почти задыхалась от его прикосновения, а он ведь еще даже не пошевелил рукой. Гермиона слегка поерзала бедрами. Ее сердце колотилось так сильно, что она была уверена, что Малфой тоже его слышит. Она чувствовала, как от сильного возбуждения кровь бурлит в венах. — Мы… — она вздрогнула, когда Малфой слегка надавил средним пальцем через ткань на клитор. — По пятницам мы обычно ходим в паб. Он на мгновение задумался над ее ответом. — Значит, по субботам. — Разве ты не… — резко выдохнула Гермиона, не понимая, чего ей хочется больше: прижаться к нему или отстраниться. — Ты не отпустишь меня? — Я не хочу тебя отпускать. Мне очень нравится чувствовать реакцию твоего тела на меня, когда ты так старательно пытаешься скрыть ее, — ухмыляясь, Малфой покачал головой. Гермиона почувствовала, как сжались мышцы ее живота, и ощутила, что жар от нахлынувшего возбуждения превратился в тянущую боль между ног. Она призналась самой себе, что была не в силах сопротивляться его напору. — Чувствую, как ты возбуждаешься, когда я говорю тебе о правилах. Тебе нравится следовать им? Она прикусила губу, чтобы заглушить стон. Склонив голову ему на плечо, Гермиона попыталась взять себя в руки. — Так нечестно. — А кто сказал, что будет наоборот? Безымянным пальцем он начал легонько поглаживать край ластовицы ее трусиков. Это действие побудило Гермиону резко сжать бедра, а Малфой не только не убрал руку, но и надавил на клитор еще сильнее. Ей казалось, что даже сквозь ткань трусиков, она ощущала тепло, исходящее от кожи его рук. — Должен признаться, — сказал он напряженным и грубым голосом. — Когда я впервые задумался о твоих бедрах, обхватывающих меня, мне представлялось это немного по-другому. Расслабив мышцы ног, она освободила его руку, и Малфой возобновил свои нежные ласки. — Ты думал об этом? — Вероятно, больше, чем ты. Он сделал небольшую паузу и наклонил голову к ее шее. Опаляя ее своим дыханием, Малфой прижимал пальцы к промежности девушки все сильнее. Ее одурманенный разум не мог предугадать, какими будут его дальнейшие действия. С каждой секундой, проведенной в его объятиях, Гермиона распалялась все сильнее. — Но мы поговорим об этом позже, сейчас я хотел бы обсудить, как мы будем обращаться друг к другу. — Как… как ты хочешь, чтобы я тебя называла? — проведя исследования, Гермиона узнала, что верхние очень щепетильно относятся к своим прозвищам. Некоторые из них предпочитают личные, некоторые — общепринятые. — В первый раз, когда мы были здесь, ты называла меня «сэр», я не против такого обращения и был бы благодарен, если бы ты не использовала слово «господин». Гермиона медленно кивнула, упиваясь тем, как восхитительно пальцы Малфоя скользили по ткани ластовицы трусиков. — Могу я… — слова сорвались с ее губ раньше, чем она смогла их обдумать и сжать губы. — Продолжай, — прекратив ласки, приказал Малфой. — Не закрывайся от меня, Грейнджер. Ей потребовалось несколько вдохов, чтобы собраться с духом, смущение снова обожгло ее грудь. — Могу я… называть тебя Драко? Гермиона знала, что ее просьба была глупой. Это было его имя, ради всего святого, а не прозвище. И то, что она не привыкла его произносить, не означало, что Малфой захочет… Его рука крепко сжимала ее, и она ощутила, как сильно напряглось его тело. — Еще раз, — процедил он сквозь зубы. — Произнеси мое имя еще раз. — Драко, — прошептала она. — Мне все равно, как ты называешь меня вне этой комнаты, но здесь ты будешь использовать только мое имя, — шумно сглотнув, сказал он. — Да, Драко, — тяжело дыша, согласилась она. Гермиона чувствовала, как его член становится все тверже и упирается в ее ягодицу, и не могла не тереться об него. Но, когда он с шипением выдохнул сквозь зубы в знак предупреждения, она замерла. — Ты меня погубишь, — вздохнул он. — Я в этом уверен. — Приятно знать, что не только я каждый раз словно теряю рассудок. Драко рассмеялся, и она даже не попыталась скрыть довольную улыбку. — А у тебя есть предпочтения? — Пока пальцами одной рукой он поглаживал ее промежность, костяшками второй Драко провел по талии девушки. — Я мог бы называть тебя «дорогая» или «котенок», ведь иногда ты выпускаешь свои острые коготки… Ее сердце заколотилось от благоговения, с которым он произнес слово «дорогая», но оно показалось ей слишком нежным для отношений, что они строили. — Называй меня, как хочешь. Его пальцы пробежались по изгибу ее груди, а затем снова спустились к талии. — А как насчет «моей хорошей девочки»? «Лучшей ученицы»? — хмыкнув, продолжил он. У Гермионы перехватило дыхание, и она слегка вздрогнула, что заставило Драко ухмыльнуться. — Ты хорошая маленькая ведьма, не так ли? Тепло разлилось по всему телу Гермионы от его слов. Она была предсказуема, что немного раздражало ее саму. Но она действительно любила правила, ведь, если их соблюдать, всегда получишь одобрение, которое для Гермионы являлось спутником ошеломляющего кайфа. А похвала из уст Малфоя была сродни наркотику. — Да, — согласилась она. — Мне нравится все, что ты предложил. Главное, без оскорблений. Договорив предложение, Гермиона почувствовала, что он замер. — Посмотри на меня. Она не стала оспаривать его приказ и повернулась, оказавшись с ним нос к носу. Его радужки потемнели, зрачки расширились, Драко смотрел ей прямо в глаза. — В тот момент, когда я оскорблю тебя, ты можешь кинуть в меня Аваду. Я обещаю, что больше никогда не буду унижать тебя. На краткий миг Гермионе показалось, что он поцелует ее. Глаза Драко опустились к ее губам, чуть задержались, а затем снова поднялись. Он не двигался, его рот приоткрылся при легком выдохе, и Гермиона не смогла удержаться от того, чтобы не закрыть глаза. Она хотела, чтобы он поцеловал ее. Драко не сделал этого в их самую первую встречу в клубе, и больше удачного случая не представилось. Но сейчас, когда расстояние между ними было ничтожно, Гермиона жаждала поцелуя так же сильно, как и остальных его прикосновений. — Я хотел бы продолжить наши переговоры, — тихо сказал Драко, и она открыла глаза, чтобы увидеть, что он все еще смотрит на нее. — Но больше не могу сдерживаться. — И не надо, — попросила Гермиона, двигая бедрами и побуждая его возобновить движения. Она немного осмелела, почувствовав себя совершенно распутной. — Ты можешь дать мне домашнее задание, если хочешь. — Не думай, что я этого не сделаю, — в его глазах словно горел огонь. — Пожалуйста, Драко, — умоляла она, хотя и не была уверена, о чем именно. Она бы сделала все, что угодно лишь бы он прильнул к ее губам, наконец проник пальцами под трусики и коснулся ее самого чувствительного места. Рукой, ранее покоящейся на ее талии, он обхватил подбородок Гермионы и приподнял его. В этот же момент другой рукой Драко отодвинул ее трусики в сторону и коснулся влажных складочек. Гермиона вскрикнула от неожиданности, а его губы лишь искривились в очередной ухмылке. — Это то, чего ты хочешь? — едва касаясь, Драко несколько раз обвел ее клитор пальцем, а затем скользнул ко входу во влагалище. — Это то, о чем ты умоляешь? Гермиона прикусила губу, пытаясь сдержать стон, норовивший вырваться из груди. — Да, да, — бормотала она. Если на нее так сильно действовали его простые прикосновения, она просто не выдержит секса с ним. — Прежде всего, — сказал он, кружа пальцем вокруг входа во влагалище. — Расскажи мне, о чем ты фантазировала той ночью, когда вернулась домой? Гермиона ерзала бедрами, побуждая его проникнуть внутрь, и отчаянно боролась с дурманящей ее похотью. О чем рассказать? Какой ночью? В понедельник? — О тебе, — наконец смогла произнести она. — Представляла твой рот меж моих бедер, твой язык, ласкающий меня. Драко одобрительно хмыкнул и слегка помассировал ее клитор, отчего веки Гермионы затрепетали. — Что еще? — Все произошло быстро. На полу. Ты прошел в комнату через камин и набросился на меня, словно больше не мог ждать ни секунды, — пыталась вспомнить подробности Гермиона. — Хорошая девочка, — похвалил Драко, целуя ее щеку и шею. — Предположу, что ты весь следующий день думала об этом, — говорил он между поцелуями. — Доводя себя до отчаяния. Я тоже фантазировал. Если бы я встретил тебя во вторник, то упал бы на колени перед тобой, лишь бы ты позволила мне прикоснуться к тебе. Гермиона застонала, сильнее прижимаясь к его руке. Но он все время отодвигал ее, поддразнивая девушку. — Не спеши, — продолжил свою пытку Драко. — Рассказывай дальше. — Это все, о чем я могла думать, — сказала она, застонав от того, что он прекратил ее ласкать. — Я не срывал с тебя одежду? Не уничтожил твои трусики? Мне нужны подробности. Мышцы ее живота сжались, когда Гермиона вспомнила о невысказанной части своей фантазии. Еще одна волна возбуждения пробежала по ее телу, когда она открыла глаза и поняла, что Драко обо всем догадался. — Ты мне что-то не договариваешь, дорогая, — произнес он, обхватив ее подбородок влажными пальцами. — Я чувствую это. Ее щеки заалели, и она отвела глаза. — На мне не было… В фантазии я уже была голой, — облизнув губы и набравшись смелости, сказала Гермиона. Драко молчал, и она рискнула взглянуть на него. Его челюсти были сжаты, веки закрыты, а ноздри раздувались при каждом тяжелом вздохе. Спустя мгновение его глаза распахнулись. — У тебя два варианта. Либо ты встаешь и сама снимаешь платье, либо заставлю его исчезнуть. Выбирай, — властный тон его голоса заставил Гермиону вздрогнуть. — Заставь его исчезнуть, — без колебаний ответила она. Драко убрал руки с ее подбородка, но она продолжала смотреть ему в глаза. Гермиона почувствовала волну магии, когда платье исчезло с ее тела. Его губы даже не шелохнулись. Невербальная магия. Снова. Гермиона не думала, что может возбудиться еще сильнее. — Посмотри на себя, — приказал он. — Сидишь на моих коленях, обнаженная и жаждущая. Она подчинилась и посмотрела вниз. Контраст поражал. Темный материал костюма Малфоя подчеркивал ее неприкрытую сексуальность. Тщательный контроль против необузданного желания. — Да, вот так, — согласилась Гермиона, хотя он и не спрашивал. — Именно так и было в фантазии. Смущение смешалось с возбуждением и пылало в ее крови. — Ты такая красивая, дорогая, — произнес Драко, проведя носом по ее скуле и зарываясь в кудри. — Совершенная. Он вновь опустил руку к ее промежности, и словно в награду ввел один палец внутрь. Гермиона издала слабый стон и опустила голову на его плечо. — И такая мокрая, — усмехнулся он. Совершенно не смущаясь, она двигала бедрами и насаживалась на его палец. — А ты фантазировал? — сжав рукой подлокотник, спросила Гермиона. Она ощущала, как его твердый член упирается в ягодицу, но он даже не пытался потереться об нее. Вместо этого он томил ее медленными движениями пальца, не добавляя второй и не массируя клитор. — О чем? — поинтересовался Драко. — Наши встречи… — она запнулась, когда он загнул палец, находящийся внутри нее и нащупал чувствительную точку. Это заставило Гермиону несколько раз сжать мышцы влагалища. — Когда мы были вместе, ты не… — То, что я не сделал этого здесь с тобой не значит, что я не сделал этого позже. — Расскажи мне. Пожалуйста, — повернув голову, она вновь встретилась с ним взглядом. Ей было необходимо, как воздух, знать, что он ласкал себя, думая о ней, так же как это делала она… — Я не выдержал и пары секунд после твоего ухода в понедельник. Даже не смог сконцентрироваться, чтобы аппарировать домой. Ты это хотела услышать? В его словах не было обвинения, но Гермиона на мгновение отвела взгляд и покорно кивнула. Снова посмотрев в потемневшие глаза Драко, она представила, как он расстегивает брюки и обхватывает член рукой. — Как ты это сделал? Ей хотелось подробностей. Быстро? Медленно? Представлял ли Малфой, что она стоит на коленях и смотрит на него? — Я был так сильно возбужден, что едва прикоснулся к себе. Я не кончал так быстро с тех пор, как был подростком, — приподняв одну бровь, ответил он. Она надеялась, что в его словах был завуалирован комплимент и с радостью его приняла, улыбнувшись и прикусив губу. Но Драко прервал ее самодовольствование, введя второй палец во влагалище. — Не думай, что я не чувствую, — пожурил он, — что от одной только этой мысли ты возбуждаешься еще сильнее. Нравится знать, что ты действуешь на меня так же, как и я на тебя? Даже сейчас мое состояние ничем не отличается от твоего, просто я лучше это контролирую. Его прикосновения сводили Гермиону с ума, она непроизвольно сжала бедрами его руку. Большим пальцем Драко начал массировать ее клитор, заработав от нее громкий стон. — Позволь мне прикоснуться к тебе, — умоляла она. — Пожалуйста, Драко. Слова «мне это нужно» так и не сорвались с ее губ. Гермиона считала себя хорошей любовницей, не скупящейся на взаимные ласки. При мысли, что он разрешит ей действовать по своему усмотрению, пальцы Гермионы непроизвольно напряглись. — Сегодняшний вечер посвящен тебе, — выдохнув через нос, произнес он. — Нет, Драко, — поправила Гермиона, кладя руку на его бедро. Она ощущала его мускулатуру даже через ткань костюма. — Он посвящен нам. — Черт, — выругался он, запрокидывая голову на спинку кресла и обдумывая ее просьбу. Гермиона чуть-чуть переместилась и провела ладонью по твердому члену, скрытому под брюками. — Пожалуйста, Драко, — повторила она. — Позволь мне быть твоей хорошей девочкой. — Боже, — рассмеявшись, сказал он. — Ты и так слишком хороша. Подняв голову, он предостерегающе посмотрел на нее. — Если ты сделаешь это — если прикоснешься ко мне — пути назад не будет. Ты понимаешь? Речь уже пойдет не просто о твоем обучении. Как только я почувствую твои руки на своей коже, все изменится. — Я хочу этого, — смотря ему в глаза и играя с ремнем на его брюках, сказала она. — Я хочу тебя, Драко. Даже если это пугает меня. Тот факт, что Гермиона была возбуждена до предела, не означал, что она не могла принимать взвешенных решений. Но по какой-то причине Драко все равно сдерживался. Свободной рукой он помог ей расстегнуть брюки и высвободить член. Он был длинным и толстым, и когда ее пальцы обхватили его основание, Драко не смог сдержать стон. — Сначала прикоснись к себе, — сказал он, останавливая Гермиону. — Подожди… — замерла она. — Но я думала… — Не думай слишком много, доверься мне, — покачав головой, прервал он ее. Пока он пытался усесться поудобнее, Гермиона опустила руку между своих бедер и почувствовала, что была очень горячей и мокрой. Она вмиг покраснела от мысли, что наверняка оставила на его брюках влажный след. Ее пальцы были плохой заменой, и спустя пару движений Драко обхватил ее запястье, останавливая. — Достаточно. Слегка смущенная, Гермиона смотрела, как он поднес ее руку к своему члену. Только когда Драко помог обхватить головку влажными блестящими пальцами, пришло осознание. — О, — выдохнула она. Драко провел их руками по члену вниз и вверх, показывая ей, какие движения ему нравятся. Их пальцы, влажные от ее возбуждения, переплелись, скользя по горячей бархатной коже его члена. — Вот так, — сказал он. Ей показалось это невероятно интимным моментом. Гермиона немного сдвинулась вбок, и почувствовала, что становится еще более мокрой. — Драко, — прошептала она. — Нетерпеливая девочка, не так ли? — усмехнулся он. — Да, — с готовностью согласилась Гермиона. Она решила не отрицать и не притворяться. Ведь именно этого он и хотел — свести ее с ума, увидеть, как она разваливается на части от удовольствия, которое он дарует ей. Сначала Гермиона могла сопротивляться ему, но теперь в этом не было смысла, особенно когда Драко держал ее так, словно она всегда принадлежала ему. Его веки затрепетали, когда она еще раз сжала головку члена, и Драко отпустил ее руку. — Давай немного поиграем. Хочу посмотреть, как быстро ты утратишь контроль. Но, если ты остановишься, я тоже прекращу свои действия. Гермиона приподняла бровь в ответ на его предложение, но ее дыхание стало прерывистым. — Хорошо, у меня получится, — быстро кивнув, согласилась она. Она сделает это для него. Казалось, она сделает все, о чем он попросит. Самоуверенность Гермионы станет ее погибелью. В его серых глазах загорелась решимость, и он подался вперед. Драко переместил руку, что была у нее между ног, к груди Гермионы, а другой, ранее покоящейся на талии, начал массировать ее клитор. Его влажные пальцы оставляли липкий след на ее нежной коже, вызывая стайки мурашек. Его действия сводили Гермиону с ума, усиливая жар между бедер девушки. — Это мы еще посмотрим. Драко провел губами по ее шее, покусывая и посасывая кожу у ключицы. Гермиона вздрогнула от всплеска удовольствия, когда он резко ввел в нее два пальца сразу. Его большой палец вновь нащупал ее клитор, возобновив прежние осторожные движения. Драко выбрал устойчивый темп, он был неумолим. Он надавливал на ее клитор при каждом толчке. Гермиона изо всех сил пыталась не закатывать глаза. Посмотрев вниз, она постаралась сосредоточиться на задаче. Картина, представшая перед ней, привела Гермиону в восторг, ее рука непроизвольно сжалась. Они очень органично смотрелись вместе: она — обнаженная, с разведенными бедрами, полностью открытая для него, и он — с взъерошенными платиновыми волосами, облаченный в черный костюм, со спущенными штанами и боксерами. Очередной всплеск удовольствия стянул мышцы ее живота, и Гермиона вновь взглянула вниз. Его предплечье напряглось, когда он трахал ее пальцами, а головка его члена покраснела от интенсивных действий Грейнджер. Драко застонал, когда от очередного его толчка хватка девушки ослабла. — Не останавливайся, — произнес он. Приподняв бедра, Драко сменил угол проникновения, что заставило Гермиону сильнее сжать бедра и сдержать дрожь. Ее оргазм был совсем близко, закручиваясь и затягиваясь с каждым движением его пальцев и каждым взглядом на их сплетенные тела. Она ощущала его губы на своей шее, запах его одеколона окутывал ее, ягодицы Гермионы горели от трения о ткань его брюк. Эмоции, переполняющие ее, были ошеломляющими. Она старалась не закрывать глаза и подавила стон, когда Драко увеличил темп, чтобы соответствовать ритму, заданному ею. Он подталкивал ее к краю пропасти, но Гермиона была уверена, что Драко не даст ей упасть. — О… — простонала Гермиона. Напряжение нарастало, мышцы непроизвольно сжимались. На теле Гермионы выступили капельки пота. Дыхание Драко щекотало ее ухо, а затем она почувствовала, как он провел зубами по мочке. — Не смей останавливаться, дорогая, — ущипнув ее за сосок, сказал он. Она дрожала и извивалась на его коленях. Хватка на его члене слабела с каждой секундой. Гермиона заметила каплю предэякулята и провела по головке члена большим пальцем, заставив Драко громко застонать. Волна удовольствия пробежала по ее телу, и она вздрогнула. — Хорошая девочка, — пробормотал он. — Скажи мое имя, когда будешь кончать. Она кивнула, а затем, после его особо сильного движения, оргазм обрушился на нее. — О… Боже… Драко… Драко! Хватка Гермионы ослабла, но он компенсировал ее, толкаясь в ладонь девушки. Ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Горячие волны наслаждения проносились по телу Гермионы, ослепляя ее своей силой. Закрыв глаза, она наслаждалась тем, как его пальцы доводили ее до предела. — Драко! — она не могла перестать выкрикивать его имя. — Блядь, не останавливайся, прошу тебя, — умолял он ее. Гермиона смогла сосредоточиться, лишь когда он вытащил из нее пальцы и обхватил ими ее руку. Он крепко сжал член и сосредоточился на головке, обводя ее круговыми движениями. — Боже, Гермиона… Драко кончил с ее именем на губах. Его теплая и густая сперма попала на бедро и руку Гермионы. Она сделала еще несколько последних движений рукой, и заметила, что ее смазка на пальцах Драко смешалась с его спермой. Его тело все еще сотрясалось от остатков удовольствия, пока он пытался отдышаться и осыпал ее шею поцелуями. — Боже, ты прекрасна. Моя идеальная, хорошая девочка. Прикусив губу, Гермиона растворилась в его объятиях. Медленно Драко расцепил их руки и обнял ее за талию, притягивая к себе. Ощущая эйфорию, Гермиона прижалась щекой к его груди. — Спасибо, — поблагодарила она, хотя и не была уверена за что. Она чувствовала себя немного растерянной после полученного удовольствия. Ей захотелось проявить немного нежности. Она позволила своей руке подняться и погладить его грудь. Ее пальцы пробрались под лацкан его пиджака, и она ощутила его ровное, гулкое сердцебиение. — Я должен благодарить тебя, — сказал Драко. — Но этот спор мы можем оставить на другой день. А сейчас мне нужна минутка. Она дала бы ему столько минут, сколько он пожелает, если бы это означало не покидать его колени. Его ровное дыхание успокаивало ее. Закрыв глаза, она не заметила, как медленно погрузилась в сон.