Из плоти и крови

      Плоть...       Как Хитрон мечтал иметь настоящую человеческую плоть. И чтобы он там не говорил коллегам, врагам, и даже Побьюну, он всегда хотел тело не из углеводородного волокна и сплетений микросхем, а из крови, плоти и сердца, которое может биться так сильно-сильно. И это великолепно.       Тепло...       Как же робот хотел ощутить тепло! Не сенсорами и датчиками, которые противно мельтешат и спамят перед оптикой. А одним прикосновением руки. Ощутить эту пульсацию жизни, трепет в груди и дыхание прелестных белковых организмов. Но увы, ему этого не было дано самой судьбой.       Были конечно и свои прелести в жизни робота. Гипотетически Хитрон, Побьюн и все подобные им механические организмы были бессмертны. Роботы быстрее усваивают и обрабатывают нужную информацию. Да и выносливость корпусов и внутренних систем превосходит обычное человеческое тело. Но стоит ли оно того, если всем этим нельзя понять саму суть жизни?       Любовь...       Самое абстрактное чувство в жизни любого сознательного существа. Настолько необъяснимое, настолько непонятное... Восхитительно вдохновляющее и гнетуще разрывающее. Иной раз Хитрон списал бы эти непонятные алгоритмы на технические сбои и маленькие неполадки, если бы не заметил закономерность их возникновения.       После пары десятков вот таких "сбоев" робот понял, что причиной этого является его туповатый напарник Побьюн. Вещи, которые в нем так сильно раньше бесили, начали казаться милыми и наивными. Так, если раньше оперативника бесила чрезмерная любовь к тактильности, сейчас он не против, когда Побьюн проявляет свою глупую дружескую нежность.

***

      — Приятель, как думаешь, какого это — дышать? — сказал Хитрон напарнику, витая в своих мыслях.       — Нет. А с твоими обонятельными сенсорами что-то не так? — наивно спросил Побьюн, и не дав времени на ответ, продолжил, — Я слышал, что у роботов с этим в последнее время очень много проблем. Правда за собой я такого не замечал. А давно ты был в тех. обслуживающем пункте?       Хитрон понял что зря он (пусть и случайно) поднял эту тему; Побьюна же теперь не заткнуть.       — Ладно-ладно, успокойся. Все в порядке у меня. Просто... — робот сделал паузу, а потом, сделав шаг к напарнику, продолжил, — Я хочу ощутить эту жизнь по максимуму. Понять, что белковые организмы находят красивого в цветах, как чувствуют вкус горького шоколада и главное, что они чувствуют, касаясь друг друга.       Хитрон провел по очертаниям надгрудной брони Побьюна. Тот вздохнул от неожиданности. Оперативник же хотел продолжить изучать тело напарника. Манипуляторы Хитрона медленно поднялись к вокалайзеру и провели по нижней губе здоровяка.       Великолепно...       Хитрону нравился этот процесс. Конечно он не мог возбудиться, как белковый организм, и это было паршиво. Но всем своим существом он был в моменте. Поддавшись нахлынувшим чувствам, робот подтянулся и прикоснулся своими губами чужого рта. Скорее это было сделано чисто символически, ведь физически это не имело никакого смысла.       Хитрон мог бы простоять так целый день, но Побьюн разорвал странный поцелуй и отодвинул его от себя. Сейчас Хитрон ожидал самого худшего: от обычной обиды до перезагрузки от злости, но никак ни того, что здоровяк прижмет его к себе.       — Так значит ты тоже... Я так боялся сказать тебе. Боялся, что ты не захочешь видеть меня после этого, но оказывается я тебе тоже нравлюсь! Я так рад, Хитрон! — его голос срывался на плачь. Но он явно был не от обиды.       Свои чувства Хитрон и Побьюн не показывали публично. Но даже на расстоянии они чувствовали друг друга. А плоть так может?