Разные

Сара давно не напивалась в баре. Молодой, уверенной в себе женщине не под стать сидеть за стойкой со стаканом виски и уж тем более нельзя опустошать бокал всего лишь одним глотком. Обязательно нужно элегантно потягивать приторный мартини и неприлично долго скользить оливкой по губам, сводя с ума захмелевших мужчин. Нужно выставлять грудь на обозрение и красить губы ярко-красной помадой, чтобы опуститься до уровня дешевой проститутки, на которую посмотрит один из клерков, поселившихся в этом отеле за счет компании. Она закатила глаза, заметив направившегося к ней мужчину. Сценарий был знаком: он предложит коктейль, они поболтают, а потом он непременно предложит подняться в номер, потому что в мини-баре лежит бутылка коллекционного вина. О чудо, в ее точно такая же бутылка, только, в отличие от притирающихся неудачников, она может себе позволить ее открыть, не испытав при этом приступа удушающей жадности. Мужчина поправил пиджак и пригладил и без того идеально уложенные волосы, подошел ближе, попытался расслабленно опереться на стойку, но каждое движение выдавало нервозность. Тяжело вздохнув, О’Нил решила помочь ему попытать счастье где-то еще и демонстративно отвернулась, вот только алкоголь придал мужчине смелости, и тот не собирался так легко сдаваться. — Добрый вечер, что дама пьет? — Сару едва не стошнило от неумелого подката, но все же она нашла в себе силы обернуться и даже вежливо улыбнулась, сильнее сжимая ножку полупустого бокала с красным вином. — Дама пьет вино в одиночестве и не желает, чтобы его скрашивали, — мужчина задумался на несколько секунд, и О’Нил с трудом подавила усмешку. Растеряться с первой фразы нужно было уметь. — А может… — Не может, — перебила Сара, продолжая улыбаться, хотя больше всего на свете хотела нахмуриться и по-детски топнуть ножкой. — Секс с вами меня не интересует, а для того, чтобы напиться, компания не нужна. Так что отстаньте от меня и попытайте счастье с кем-нибудь еще. Уверена, в соседнем зале больше подходящих кандидатур, — она кивнула в сторону танцпола, который для комфорта гостей отеля переместили в отдельный зал с усиленной звукоизоляцией. Мужчина тяжело выдохнул, покачал головой и, буркнув что-то себе под нос о тяжелом женском характере, ретировался. О’Нил выдохнула, наконец-то улыбаясь искренне, и была готова даже допить кислое вино, которое ей зарекомендовали как одно из лучших здесь, но расслабляться было рано. За спиной раздался приятный мужской голос, от которого завибрировала кожа на оголенной спине: — Ловко ты его отшила, — насмешливый тон выдавал в незнакомце излишнюю самоуверенность. Сара медленно повернулась на барном стуле и удивленно выгнула брови: перед ней, вальяжно облокотившись на стойку, стоял парень с растрепанными смоляными кудрями, которые он наверняка взъерошил пальцами перед выходом из дома. От вида черной кожаной куртки О’Нил брезгливо поморщилась: к тридцати двум она привыкла общаться с мужчинами, облаченными исключительно в костюмы или дорогие шерстяные джемперы, поэтому легкая небрежность во внешнем виде незнакомца не приводила в восторг, а вызывала отторжение. — Можешь даже не пытаться, тебя ждет та же участь, — предупредила О’Нил и потянулась к бокалу, делая небольшой глоток и всем видом демонстрируя, что наглец ей не интересен. — Замужем? — не отставал парень. Он опустился на соседний стул и повернулся к ней лицом. Сара физически ощущала его заинтересованный взгляд, скользивший по всей ее фигурке. Наверное, в мыслях он уже раздел ее. — Пиво и двойную порцию виски со льдом. Слова ударили по больному, и О’Нил спохватилась, опустила руку со стойки и провела большим пальцем по безымянному, ощущая фантомный след от кольца. Она продолжала носить кольцо даже спустя три месяца после развода, все еще не веря, что ее первый мужчина, первая любовь бросил ее, несмотря на все, что они пережили. И отважилась снять только перед поездкой сюда, чтобы, ненароком встретившись с Тёрнером на презентации, не показать ему, что все еще на что-то надеется. Раньше кольцо не то чтобы сильно останавливало желающих поразвлечься, но все-таки половина отваливалась, когда замечала золотую полоску на пальце. А теперь его не было, и приходилось справляться самой. Она устало вздохнула, посмотрела на бокал с недопитым вином, снова поморщилась, вспоминая неприятный вкус, который все еще щипал язык, и решила закончить вечер уже сейчас. Майкл вряд ли появится спустя столько времени, а она слишком устала от всего, поэтому теперь мечтала только о горячей ванне с пеной. — Нет, но это не имеет никакого значения, — Сара полезла в сумочку, но в последний момент опомнилась и мысленно закатила глаза: сумму за вино уже записали на ее счет, который оплачивается при выселении, но за годы подобной жизни О’Нил так и не привыкла к предусмотрительности персонала. Бармен скептически оглядел ее бокал и едва заметно усмехнулся, ставя на отполированную поверхность стакан виски и бокал с хмельным напитком. Сара невольно засмотрелась на белую шапку пены и растянула губы в ностальгической улыбке: когда-то давно они с Майклом пили пиво в заброшенном доме на окраине Сентфора и были самыми счастливыми людьми на свете. Это потом их затянула взрослая жизнь, встречи с партнерами и благотворительные вечера, на которых было принято пить исключительно благородные алкогольные напитки. — Выпей, тебе надо расслабиться, — парень подвинул к ней виски, и Сара перевела на него удивленный взгляд. Попытка понять, что скрывается за искрами в голубых глазах, провалилась с треском, потому что ни черта, кроме хищного интереса, она не видела. — Я никому не скажу, что ты пила виски, можешь не беспокоиться о своей репутации, — он огляделся, будто выискивал кого-то в зале. — Пей, на тебя здесь никто не смотрит. Все внимание досталось мне, потому что я с тобой говорю уже дольше минуты. Сара не удержалась и усмехнулась, но опомнилась и закусила губу, хотя улыбку так и не удалось спрятать. Молодой мужчина не сводил пристального взгляда, от которого в привычном ей обществе женщины фыркали и жаловались охране на сексуальное домогательство. Но сейчас вдруг О’Нил ощутила себя желанной — она впервые увидела неподдельный интерес. Его не интересовал ее статус, заработок и знание делового этикета — только она сама. Это пугало и будоражило одновременно. Настолько, что она почти поддалась очарованию молодости и позволила топорным ухаживаниям себя соблазнить. О’Нил снова засмотрелась на озорные кудри, торчавшие во все стороны: взбалмошные и беспорядочные, как и их хозяин. Любопытство подмывало остаться, пофлиртовать с юнцом — его внимание чертовски льстило, — но чувство собственного достоинства не позволяло разменять внимание взрослых и состоявшихся в жизни мужчин на влечение парня. — Спасибо, — легонько кивнула и, повертев стакан в руках, в два глотка опустошила его. Сара прижала ладонь к губам и зажмурилась, ожидая, когда горло перестанет гореть от спиртов, а тепло ударит в голову, — за виски и за то, что помог избавиться от назойливого внимания. Скажи бармену, чтобы записал виски на мой счет, — О’Нил опустила бокал на стойку, резко поднялась, едва качнувшись, и, не обернувшись, покинула ресторан. К счастью, на мгновение сменившемуся сожалением, он не стал догонять Сару, даже не окликнул, поэтому она со спокойной душой прошла через весь холл к лифтам. Но вечер, казалось, окончательно утратил остатки спокойствия, потому что на смену легкому возбуждению, которое принесло знакомство в ресторане, пришла досада. Ей навстречу шел Майкл, а рядом с бывшим мужем — молодая девушка, этого не скрыть даже за толстым слоем яркой косметики. О’Нил обиженно поджала губы, но не нашла в себе сил отвести взгляд. Прошло не так много времени со дня их развода, но у Тёрнера уже появилась другая женщина, тогда как Сара только-только привыкала жить без него. Она бесцеремонно пялилась на девушку, думая, чем та оказалась лучше, раз Майкл выбрал ее. Большой палец левой руки снова скользнул к безымянному, но О’Нил одернула себя, боясь показаться истеричной ревнивицей, до сих пор питающей чувства к бывшему мужу. — Здравствуй, Сара, — от знакомого до боли голоса прошибло все тело, и она подняла растерянный взгляд на бывшего мужа. Тёрнер же смотрел на табло лифта, нетерпеливо отсчитывая этажи до первого. — Привет, Майкл, — прошелестела О’Нил, не узнавая себя от волнения, но все же оглядела его спутницу. Тёрнер не спешил знакомить бывшую супругу с новой избранницей, а Сара только радовалась. Такого унижения она бы не выдержала. Лифт уже был на четвертом, когда О’Нил поняла, что не готова ехать с ними в одной кабине. Она бы отдала что угодно, чтобы найти вескую причину сбежать сейчас, но, как назло, телефон не звонил, а с ресепшена не спешил администратор. Конечно, она могла сослаться на то, что забыла несуществующую сумочку в ресторане, но все это выглядело так глупо, что Сара молчала, прокручивая правдоподобные оправдания. Теперь настала ее пора избегать любопытных взглядов, потому что девушка не скрывала ярой ревности — прижималась к Тёрнеру, как когда-то Сара делала сама, привлекая внимание мужа. В груди заскребли кошки, и О’Нил уже собиралась молча развернуться и уйти, потому что терпеть пытку было выше ее сил, как тяжелая мужская ладонь, горячая и большая, опустилась на ее поясницу. — Прости, милая, задержался, — наглец из ресторана шагнул еще ближе, дурманя разум Сары запахом хмеля и горькой вишни. О’Нил тяжело задышала, удивленная дерзостью мальчишки, но предпочла молчать, потому что связки совершенно не слушались и были готовы выдать только напряженные хрипы. А Тёрнер удивления не скрыл — посмотрел так, что Саре захотелось моментально во всем сознаться. Вот только девушка за спиной Майкла быстро привела О’Нил в чувства, и она расправила плечи и вздернула подбородок, принимая игру, в которой не знала ни одного правила. — Нам на пятый, а вам? — вступила в разговор девушка, когда они оказались в зеркальном лифте. — Выше, — пожала плечами Сара, мысленно радуясь, что поездка в лифте не будет изнуряюще продолжительной. Майкл приподнял бровь, задавая немой вопрос, но О’Нил только едва заметно склонила голову набок, давая мужчине понять, что не намерена говорить ему, где живет. — Хорошего вечера, Сара, — бросил Тёрнер, когда лифт остановился на его этаже, и вышел первым, но остановился в нескольких шагах, дожидаясь свою девушку. — Так и на какой тебе? — раздался за спиной насмешливый голос. Парень потянулся к панели и замер в паре сантиметров от кнопок. — Тринадцатый, — сдалась. — Значит, сверху, — задумчиво протянул он и, нажав еще и на двенадцатый, усмехнулся, — Что ж, я не против. Сара предпочла молчать и не реагировать на глупые комментарии, выдававшие молодость с головой. В ее кругах уже давно так не шутили, предпочитая мериться длиной яхт и количеством машин в гараже. — Не стоило устраивать этот спектакль, — строго отчеканила, будто мамочка, отчитывавшая провинившегося сына. — Это было… бестактно. — Да брось. Я появился вовремя, признай. У тебя, наверное, до сих пор коленки трясутся, — он читал ее как открытую книгу. Ноги Сары все еще потряхивало от внезапной встречи, а вот поясница в том месте, где мальчишка коснулся ее, горела, будто его ладонь до сих пор там лежала. — Спасибо, — свела боевой запал на нет О’Нил и прислонилась лопатками к стене. Она прикрыла глаза и перевела дух, думая, что в обществе незнакомца чувствует себя на удивление комфортно. — Можем отблагодарить друг друга в горизонтальном положении, — парень совсем не чувствовал смущения, а вот Сара поперхнулась воздухом, устремившемся в противоположном направлении от легких. — Серьезно? Сразу в лоб? — О’Нил неверяще приоткрыла один глаз и усмехнулась, поняв, что он говорил вполне серьезно. От пристального взгляда чистых льдов внутри все вспыхнуло: неподдельный интерес заводил и интриговал. В своей жизни Сара видела много похотливых взглядов, но настолько искреннего никогда. — Я предлагал тебе выпивку, от которой ты, между прочим, не отказалась, это раз, — он склонил голову набок, с интересом наблюдая за румянцем, расцветающим на щеках О’Нил. — Во-вторых, я пытался флиртовать, но ты сбежала без причины. И в-третьих, если я попробую за тобой поухаживать, ты точно мне откажешь, потому что испугаешься, ведь я не первый, кто хочет затащить тебя в постель. Так что да, сразу и в лоб, — он подошел к девушке вплотную и уперся ладонью в идеально начищенное зеркало, лишая Сару свободы. — Ты мне нравишься, Сара. Ты очень красивая, и я очень хочу поцеловать тебя сейчас, — О’Нил облизнула мгновенно пересохшие губы, не понимая, как это подействовало на парня, и тяжело задышала. Его близость отзывалась странными эмоциями: внутри все покалывало, а низ живота наливался тяжестью, от которой хотелось свести ноги. Но она только отчаянно пыталась надышаться дурманящим запахом мужского тела. — Но я и так слишком много похозяйничал в твоем личном пространстве, так что решение за тобой. Я живу в номере двенадцать — ноль семь. Буду ждать тебя этим вечером, — он закончил как раз к тому моменту, как открылись дверцы лифта. На долю секунды наклонившись опасно близко, парень резко выпрямился и вышел, не проронив больше ни слова. А Сара сползла по стене лифта вниз, думая, что только что произошло и почему незнакомец так на нее действовал. *** Даже за два часа, почти все из которых Сара провела, отмокая в ванной, она не переставала думать о своевольном мальчишке, в один миг всколыхнувшем ее мир. Крохотная бутылочка виски из мини-бара вместо того, чтобы заглушить эмоции, наоборот, раззадорила. Да так, что решение ввязаться в авантюру на одну ночь свербело в груди и все больше казалось О’Нил правильным. Даже не потому, что Тёрнер жил дальше. А потому, что она наконец почувствовала хоть что-то, и все эти чувства, волной нахлынувшие, сейчас разрывали ее на части, почти ломали, требуя свободы. Она ошалело прокрутила в голове его номер, решившись на безумство. Возможно, он уже не ждал ее, а давно нашел кандидатку посговорчивее, но О’Нил хотелось верить, что он по-прежнему скучал в номере, гадая, увидит ее сегодня или нет. Сара выбрала черное. Кружево хорошо сочеталось со смуглой кожей, но при этом не выглядело вызывающе. Просто и красиво, как она и любила. Пришлось уложить волосы и нанести легкий макияж. Конечно, все эти махинации она могла бы опустить, он наверняка принял бы ее и без косметики и не отказался от секса. Но О’Нил не могла так просто отнестись к первой после развода близости с мужчиной. Она для нее была больше, чем обычная физиология. Поэтому она и сомневалась до последнего. Даже вернулась назад, боясь сделать уверенный шаг и увеличив время ожидания до целых трех часов. Еще раз посмотрев на себя в зеркало у входа и убедившись, что шелковая блузка бордового цвета и юбка с разрезом от середины бедра, сидят идеально, она вылетела из номера и быстро зашагала к лифту. Уже стоя у двери, Сара опомнилась. Она никогда не вела себя столь легкомысленно, но желание, распаленное крепким виски, жгло под кожей и будоражило былую дерзость, растерявшуюся среди картинных галерей и элегантно обставленных залов, в которых проходили благотворительные вечера. Рука, сжавшаяся в кулак, замерла в сантиметрах от двери — О’Нил решалась, собиралась с силами и думала, готова ли переступить порог номера. Обратного пути точно не будет — одним своим приходом она согласилась на все, что произойдет дальше. Но согласилась ли? Дверь резко распахнулась, дыхнув холодом из комнаты, и на пороге показался ее новый знакомый, точнее, совершенно незнакомый юнец. Он замер, недоверчиво разглядывая девушку, и Сара опустила руку, торопливо отводя взгляд. — Ты пришла, — с облегчением выдал парень, приглаживая непослушные кудри. — Я собирался искать тебя. — Бегал бы по отелю? — усмехнулась О’Нил. — Узнал бы у администратора на ресепшене, — пожал плечами, заметно расслабляясь. — Что? Они не должны разглашать подобную информацию! — возмутилась Сара, хмуря брови, вот только у ее собеседника это вызвало улыбку. — Небольшие чаевые кому угодно развяжут язык. Войдешь? Сара кивнула и переступила порог. Назойливые мысли все еще вертелись в голове, мешая всколыхнувшемуся безрассудству. Спонтанное решение разбудило давно уснувшую дерзость, но выпускать ее на волю сейчас было так же странно, как носить платья-футляры в пятнадцать. — Виски или водка? — он остановился за ее спиной, О’Нил кожей чувствовала тепло его тела, но парень держался на расстоянии, пусть и ничтожно маленьком. Он давал ей выбор, наверняка последний в этот вечер: разрешал отступить, и это было так по-взрослому, что Сара обернулась и заглянула в светло-голубые глаза, смотревшие с сумасшедшим желанием. — Поцелуй меня, пока я не передумала, — выпалила, делая шаг навстречу и попадая в плен его рук, мгновенно сжавшихся на ее талии. — Я уж думал, не попросишь. Он жадно смял ее губы, подавшись вперед, скользнул ладонью вверх по телу, с нежностью огладил плечо и мазнул большим пальцем по скуле. Сара вздрогнула, одновременно боясь и желая такой легкой и ненавязчивой ласки, которая с каждой секундой закручивалась в вихрь. Она прижалась к нему так тесно, будто боялась, что все это окажется сном, что вся дымка рассеется, и она снова окажется в своей квартире. Хотелось осязать молодого мужчину каждой клеточкой, чувствовать, как горит кожа от его прикосновений и едва успевать отвечать на требовательные поцелуи. Сара обхватила рукой его шею, почти повиснув на мужчине, а свободную запустила в мягкие кудри, защекотавшие ладонь. — М-м-м… постой, — промычала О’Нил, запрокидывая голову и подставляя шею для влажных губ. Нутро вибрировало, словно через него пустили электричество, а умелые, почти грубые, движения плавили напором. Сара уже теряла связь с реальностью — было слишком хорошо, так, как никогда прежде, будто кто-то на долгие годы отключил все чувства, а потом щелкнул тумблер на полную мощность. — Даже если попросишь, не отпущу, — услышала рычащее и поняла: он не шутит. Вот только после этих слов бежать и сомневаться расхотелось. Зато появилось новое, совершенно сумасшедшее желание, как и все, связанные с несносным мальчишкой, преуспевшим в ласках. — Хорошо-о-о, — протянула, то ли соглашаясь со словами, то ли передавая состояние, хотя все было правдой. Сара снова потянулась навстречу, уверенно коснулась мужских губ, обхватывая ладонями лицо, и подтолкнула парня к кровати. На это потребовалась вся ее решимость, она вдруг снова оробела и уже не была уверена, что сможет довести начатое до конца. Но мужчина — а по тому, как он с ней обращался, Сара уже не думала, что перед ней мальчишка — все же взял инициативу в свои руки, оценив ее смелость. Стянув с О’Нил топ, он плюхнулся на кровать с видом ценителя разглядывая открывшийся вид. Не сдержал восхищенной улыбки и сощурился, мгновенно включая инстинкт охотника. — Сними юбку и иди сюда. — А ты сними майку и брюки, — парировала Сара, отказываясь признавать, что ее завел повелительный тон. — Без проблем, — одним движением он стянул майку, открывая крепкую грудь с татуировкой дракона, которой О’Нил залюбовалась. Она чертовски шла самодовольному мужчине, дополняла дерзкий образ, в котором к кожаной куртке обязательно прилагались байк и несколько тату на теле. Пока Сара разглядывала хитрое переплетение линий на груди, он разделся, оставаясь в одних трусах, и теперь ничто не мешало девушке оценить степень его желания. О’Нил медленно потянула замок на талии, пальцы дрожали от возбуждения и адреналина, а еще от забытого чувства превосходства — знакомый всего пару часов мальчишка, хоть и не обещал ничего, но вселял в Сару столько уверенности, блуждая манящим взглядом по мягким изгибам ее тела, что хватило бы на годы вперед. Сердце ускорило бег, когда юбка смятым кругом опустилась на пол вокруг ног. Лед в глазах напротив стремительно темнел, превращаясь в бушующий океан, готовый потопить О’Нил в омуте лихорадочной страсти. Сара отпустила себя, под вожделеющим вниманием больше не думала стесняться — нырнула в неспокойное море, жадно обхватившее ее. Руки, губы бесстыдно изучали ее — молодой мужчина находил нужные точки и без зазрения совести давил на них, сжимал твердые соски, обводил языком пупок и оставлял влажные следы на тонкой шее. В один момент они оба словно обрели то, чего так давно не хватало: Сара осязала каждой клеткой, что сейчас она нужна ему ровно настолько, насколько и он ей. Стремилась отдать всю себя, дразнила тонкими царапинами на лопатках, жаляще отвечала на поцелуи и жалась все ближе, ощущая, как от соприкосновения плавится кожа. Больше. Сильнее. Глубже. Желание перетекало по венам — первый толчок вышиб воздух из легких, заставил задохнуться похотью, заполнившей всю комнату. Сара прикрыла глаза, напитываясь встречными эмоциями, горячими и острыми, вонзающимися в душу. В нем было столько искренности, что больше не было смысла строить из себя железную леди. Здесь и сейчас О’Нил была самой желанной и обласканной женщиной в мире, искушенной, покоренной, но до одури обожаемой. Она вцеплялась в крепкие плечи, бессвязно кричала, отставив скромность, и двигалась навстречу, подталкиваемая волнами приближающегося оргазма. Умирала, чтобы тут же воскреснуть под хищным немигающим взглядом, выгибалась навстречу и обхватывала ногами торс, сокращая амплитуду до рваных рывков, сопровождавшихся мужскими хрипами. Но это было единственной дерзостью, которую мальчишка позволил ей совершить. Схватив свободной рукой подушку, он бросил ее на середину кровати и, неожиданно покинув тело Сары, перевернул ее, вынуждая лечь бедрами на белоснежную наволочку. Ладонь требовательно надавила на поясницу, вынудив прогнуться сильнее, и О’Нил ленивой, вымотанной кошкой растянулась, вытягивая руки над головой. — Я бы смотрел на тебя в этой позе вечно, — хрипло прозвучало за спиной. Зубы сомкнулись на лопатке, и Сара взорвалась от контраста ощущений: холодные простыни остужали пыл, тогда как сверху над ней было горячее тело, властно вбивающее себя в нее. Звонче, ритмичнее, увереннее. Он брал свое, возвращая гораздо больше, и О’Нил охотно подставлялась под грубые движения, испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие. — Да! Да! Да, — вылетало рвано, смешиваясь со вздохами-всхлипами. Кровь шумела в ушах, перегоняемая бешено стучащим сердцем, мурашки давно заполонили всю кожу, особенно концентрируясь там, где удавалось поймать его едва ощутимые прикосновения. Тело пронзило высоковольтным разрядом, будто все это время между ними тянули провода, а теперь с каждым новым толчком они разрывались, оставляя колючие искры, жалящие все тело. Сара закусила губу, не чувствуя боли, и сконцентрировалась на единственном доступном ощущении — испепеляющем наслаждении, тянувшем ее в безмятежность. *** Сара медленно потянулась и прикрыла глаза, когда большая ладонь опустилась на голову, нежно массируя кожу. Тело все еще было ватным, а внутри бродили отголоски яркого оргазма. Она изредка вздрагивала от легких прикосновений — сейчас ее любовник был удивительно нежным, словно знал, что Саре как раз это и нужно. Немного теплой заботы, чтобы отогреться и набраться сил жить дальше. — Сколько тебе лет? — спросила, приоткрыв один глаз. Атлетично слепленный, он все еще оставался мальчишкой, хоть и тянулся к пачке сигарет. На лице — ни одной морщинки, а на теле нет и лишней складки. Сара усмехнулась и, не встретив смущения, продолжила любоваться. Ее голова покоилась на его бедрах, и снизу открывался шикарный обзор на затягивающегося сигаретой мужчину. Все-таки не так много мужчин, которые могли так соблазнительно курить, и ее мальчишка — она решила позволить себе крохотную слабость еще несколько минут считать его своим — относился как раз к их числу. — Боишься, что трахнулась с малолеткой? — весело рассмеялся он, выпуская сизое облако вверх. — Выдыхай, мне двадцать четыре. — Для меня ты все равно останешься малолеткой, — хмыкнула Сара задиристо. — Но это не помешало тебе стонать подо мной, — произнес самодовольно и без тени упрека. — Будешь? — он осторожно поднес сигарету к ее губам, и О’Нил решила вспомнить о пагубной привычке, о горько-кислом вкусе табака на языке и теплом дыме, обволакивающем горло и стремящемся осесть в легких тяжелым дурманом. — Давай, — Сара приоткрыла губы и сжала фильтр. Легкий шорох горящих бумаги и табака вызвал улыбку, она медленно втянула в себя мизерную долю никотина, задержала внутри, пробуя и насыщаясь, и неторопливо выпустила, ощущая легкое головокружение, отдаленно напоминающее эйфорию. — Когда ты уезжаешь? — встречный вопрос не заставил себя долго ждать. От него по коже разошелся приятный трепет, но О’Нил боялась ошибиться в ожиданиях, обычно далеко расходящихся с реальностью. — Послезавтра. — Может, — он потушил окурок в пепельнице и облизнул губы, — задержишься на пару дней? Посмотрим город, я знаю здесь пару интересных мест. О’Нил растерялась от прямого предложения. В глубине души ей хотелось его принять, выпасть из реальности ненадолго, ведь за это время в компании ничего не случится, а вот она снова ощутит вкус жизни. — Зовешь меня на свидание? — Сара перевернулась на живот и с любопытством посмотрела в голубые глаза, за которыми не было ничего, кроме симпатии и манящей теплоты. — Да. Пойдешь? — он опустился ниже, замирая прямо напротив ее лица. — Нет, — тихо сказала и закусила губу, пряча улыбку. На лице еще несколько секунд назад уверенного в себе парня проступило недоумение, и Саре вдруг захотелось коснуться морщины, залегшей между нахмуренными бровями, разгладить ее большим пальцем. — Почему? — Ты серьезно? — насмешливо поинтересовалась, только сейчас понимая, что за кипящими в груди эмоциями, ураганом обрушившимся на нее в один момент, так и не узнала, кто все это время перед ней. — Я даже имени твоего не знаю! — эта новость стала чересчур смешным открытием. Девочка-отличница Сара, в прошлом порядочная жена, она, наверное, упала бы в обморок, если бы переспала с незнакомцем, но та О’Нил, что с интересом изучала написанные на лице мужчины эмоции была исключительно рада сложившимся обстоятельствам. — Вишня. — Вишня? Правда? — каким же он все-таки был мальчишкой. И Сара в полной мере ощутила их разницу в возрасте, которая пугала ее одну. — Правда. Есть, конечно, другое, может, потом как-нибудь расскажу, — он потянулся к Саре и оставил легкий поцелуй на припухших искусанных губах. — Пока запомни это, тебе еще кричать его не один раз.