the habit of parting

В эту порочную ночь он снова выделяется на фоне других танцовщиц при тусклом свете красных ламп элитного стриптиз клуба. Его красивые руки умело держат пилон, который служит надёжной опорой для пластичных танцев, а плавные движения бёдер бесстыдно приковывают взгляд каждого. На него смотрят и его желают. Для Дайске он лучший вариант. Эффектный, страстный, соблазнительный и такой несчастный. Извивается стройным полуобнажённым телом, отдаваясь аккордам громкой музыки сполна и на зависть другим стриптизёршам начинает двигаться ещё развратнее, потому что прекрасно знает, что сегодня все восхищённые взгляды вновь обращены только на него одного. Низкие приседания, двусмысленные подмигивания посетителям - всё уже настолько профессионально натренированное, что ни один из этих очарованных людей не видит в его стеклянных глазах разочарования с бликами опустошённости. Мастерски играет свою роль рокового обольстителя, который всем будет приходить в эротических снах, пока порхает вокруг пилона. И никто никогда не узнает, что он так устал от этого. Ему нельзя морщиться, когда к нему тянут руки с помятыми баксами, ему нельзя не улыбаться смазливо, когда к нему доносится игривый свист с мягких кресел, ему нельзя останавливаться. Поэтому он в очередной раз приземляется на колени перед всеми, выгибаясь в пояснице и вместе с этим падает на дно. Вертит головой и как кошка подползает к краю светящейся сцены, показывая себя во всей красе и чувствуя себя слишком грязным из-за сальных взглядов, похотливых ухмылок. Понимает, что ему никогда не удастся отмыться от этого липкого позора и продолжает кокетливо улыбаться. Его нет. А Хару ждёт. Так сильно ждёт, что сердце в груди протяжно воет и жалобно скулит. Выискивает его внимательным взглядом в толпе проходящих и понимает насколько низко пал, раз продолжает каждые выходные преданно и томительно ждать его прибытия. Вместе с этим продолжает в бесконечный раз менять свою любовь на одну ночь и больно разбиваться о землю с наступлением отрезвляющего рассвета. Его рабочая смена вновь закончится постелью и всё вернется к начатому. Дайске ступает на порог стриптиз клуба без пяти десять часов вечера и привычно ослабив удушающий галстук, уже находит своё любимое расслабление на специальном подиуме. Он танцует так, как будто ступает голыми ногами по острию ножа и режется о наточенное лезвие руками всякий раз, когда дотрагивается до пилона. Его движения смешиваются с душевностью и глубоким отчаянием, которое всегда замечает только Дайске. Чувствует. Пробует языком и довольствуется. Вальяжно занимает своё законное место у подсвеченного подиума и видит, как карие омуты наливаются жизнью при его появлении. Хару улыбается. На этот раз искренне и не обманчиво. Так, как обычно улыбается только ему и никому другому в этом греховном месте. Начинает двигаться быстрее, скользит спиной по пилону вниз, раздвинув колени в стороны и закидывает голову наверх. Для него, для Дайске всегда хочется танцевать со всей страстью. Влюблённый дурачок, готов ломать себя сотни тысяч раз, лишь бы снова упасть в его обманчивые объятия, в которых очень холодно. Подарив себя один раз в злосчастную ночь, Хару уже никогда не сможет отказать ему. Только ему. Готов извиваться вечно, крепко держась одной рукой, лишь бы всегда ощущать кожей этот восхищённый взгляд. Когда он приходит - Хару оживает. Но снова разбивает колени в кровь, когда просыпается в холодной постели совсем один. Ведь он всегда уходит, разбивая влюблённое сердце. Ему стоило лишь поманить рукой к себе, как Хару уже потерял интерес к шесту и бросил его на произвол судьбы. Становится перед ним на сцене, поворачивается полубоком и медленно приседает, не сводя горящего взора с мужчины. Хару любит на него смотреть и ему нравится им любоваться. Видеть горящее желание в синем цвете глаз и сильнее выгибаться, показывая все прелести фигуры, когда он снова опускается перед ним на колени. В помещении витает сладкий дым от кальяна, обволакивая каждого и это придает толику загадочности его вульгарному образу. Дайске не любит торопить события, но его пальцы уже умело отодвигают резинку черных стринг стриптизёра, чтобы прикоснуться к столь мягкой коже и закрепить на оголенном бедре пару баксов, а Хару в первый раз хочет оттолкнуть его руку и сжечь всунутые деньги, но ему нельзя. Профессионализм и чуткость не позволяют отнестись так к потенциальному клиенту. К мужчине, который пьёт его наивную любовь, как высококачественный алкоголь повышенного градуса и никогда не давится. Но только давится Хару. От своих слёз и горечи следующего дня. Когда он один. Оба знают, что за этим последует. Он только что купил его приватные услуги. Следует за Хару по тёмному коридору, освещённому светодиодной лентой сверху и дивится его поставленной походке. Любуется пепельными волосами, предчувствует хорошее времяпровождение и купается в аромате терпкого рома, исходящего от Хару. Дайске не бросает с ним пустых и бессмысленных слов на ветер, а Хару и не пытается разговорить его. Принимает молчание, как данность или крест и называется перед ним Ноа, даже не подозревая, что мужчина прекрасно знает его настоящее имя. Камбэ знает о нем всё. Начиная с обычного хобби в свободное время и заканчивая любимой позой в сексе. Во сколько лет потерял родителей, почему работает здесь и как много зарабатывает за ночь. Но не телом. Танцами. Дайске не привык делиться, а Хару не привык идти против его желаний. Приватная комната встречает гостей бледным светом фиолетового оттенка и интимной музыкой, доносящейся из колонок. Мелодичная песня слабой волной накрывает площадь помещения и закрыв за собой дверь, Хару покорно проходит к кожаному дивану, пока Дайске достаёт из мини бара ликёр и разливает его на два бокала. У Като внутри все тихонечко сжимается, а кончики пальцев начинает призывно покалывать от предвкушения и нетерпения. Он же скучал. Трепетно, преданно, желанно. Как и всегда. Поэтому Хару захотелось засмеяться до хрипоты и боли в животе, когда мужчина протягивает ему стеклянный сосуд, нарочито-сладко проговаривая ужасную фразу: — За твой талант. Эти слова режут изнутри, но желание любить его - сильнее обиды и боли, которую он причиняет. Дайске усмехается, ждёт ответа, потому что Хару положено по правилам уважительно к нему относиться, падать в грязь и обслуживать. Он знает. Улыбается розовыми губами и эхом шепчет: — За Ваш отдых. Всё повторяется как во временной петле. Сначала он сажает Хару к себе в автомобиль, а через полчаса уже самозабвенно целует в номере самой близкой гостиницы. Вжимает к деревянной тумбочке, стоящей в коридоре и позволяет ему зарыться руками в чёрные волосы, ведь Хару это так любит. Если бы Като сказали, что сейчас он целуется с мультимиллионером, то покрутил бы указательным пальцем у виска. Придвигается ближе и чувствует, как пальцы Дайске расстегивают пуговицы на поспешно надетой рубашке. Хару кажется, что просто-нельзя умещать в себе столько животной страсти, разрушающей его полностью. По пути в спальню они опрокидывают хрустальную вазу на пол, но даже не оборачиваются на звук разбитого предмета и продолжают неистово целоваться, пока Дайске не толкает его на кровать. Он хочет взять Хару грубо и с силой, прямо сейчас и незамедлительно. Но опять же. Хару скучал и ждал. И наверное, он единственный, чья преданность Дайске так сильно нравится. Они встретятся на следующей неделе и всё повторится вновь. Распущенные танцы на шесте, запах дорого табака, смешанного с нотками алкоголя и мужского парфюма. Мыльные огни ночного города, видимые через стеклянное окно автомобиля и последующий секс в пятизвёздочной гостинице. Дайске снова будет сжимать пепельные волосы, выгибая в пояснице, а Хару снова будет произносить только его имя. Почти кричать в беспамятстве. Но ему всё равно будет безумно холодно. На утро Хару проснётся в смятой постели совсем один. О недавнем присутствии Дайске будут напоминать только лежащие на столе деньги, которые Като никогда в жизни не возьмёт. Зальётся горькими слезами, на эмоциях бросит подушку в стену и опрокинет эту злосчастную мебель с баксами, при виде которых его тошнит. Като снова будет плохо и одиноко, а завтра настигнет очередная рабочая смена, где придётся опять вживаться в роль сексуального красавца Ноа и изображать всем похоть, желание, разврат. Он в какой раз будет существовать до выходных, пока Дайске не зайдет в клуб без пяти десять часов вечера и не посмотрит на него. В зеркале Хару увидит своё жалкое отражение и истерично рассмеётся, ведь Дайске из влюблённого сердца уже никак не вырвать. Он наконец найдёт в себе силы признать, что пора положить конец таким отношениям, из-за которых просто умирает и разорвёт несуществующую нить. Потом в гробовой тишине соберёт раскинутые вещи и покинет душный номер, громко хлопнув дверью. Секс, деньги, чувства, смерть.