V
12 января 2023 г. в 08:00
Эмиль застал рассвет врасплох. Именно так, а не наоборот. Солнце ещё не успело вступить в свои права, а Эмиль уже во всю орудовал на кухне, готовя завтрак. Приходилось действовать максимально тихо, чтобы не нарушить сон Димы, хотя особых усилий для этого прилагать не требовалось — Дима, как правило, спал, как сурок и его даже сугроб снега не разбудил бы.
Эмиль поставил чайник греться, пока поджаривал гренки и варил манную кашу. Он почему-то именно этой ночью вспомнил о своём счастливом детстве, которое большую часть своего времени прошло в деревне. Иманов отчётливо помнил, как каждое утро он просыпался ближе к семи утра, когда на улице было уже достаточно светло. Бабушка у него просыпалась около четырёх часов, что для маленького Эмиля было огромным подвигом, хотя и сейчас это являлось таковым. Тогда он не понимал ещё зачем вставать в такую рань, если можно встать попозже. Бабушке он, конечно же, никогда не говорил подобного — она бы точно не оценила его мысли.
Повзрослев, он смог понять насколько его бабушка была невероятным человеком: вставала в четыре утра, чтобы выпустить коров пастись, покормить всю скотину, которую она выращивала; пока было не достаточно жарко — шла на огород, чтобы там привести что-то в порядок. Домой она обычно приходила ближе к семи утра, когда солнце уже прилично встало над горизонтом и потихоньку начинало согревать землю. Тогда она начинала готовить завтрак, чтобы еда была тёплой, когда все проснутся.
Эмиль обожал такие утра — бабушка готовила ему кашу, заваривала сладкий чай, а во время завтрака они с ней разговаривали. В основном все разговоры сводились к тому, какие Эмилю следует прочитать книги или, если у него было настроение, то решить задачки по математике, которые они всегда придумывали вместе.
Потом обычно начиналась уборка в доме — солнце слишком сильно припекало, чтобы работать на улице. Каждый день они вместе с ней подметали пол, мыли его, протирали везде пыль; раз в неделю затевалась стирка, которую Эмиль каждый раз ждал с особым трепетом. «День постирушек», как любил называть его Иманов, состоял из того, что нужно было постирать постельное бельё, шторы и это не считая основной одежды. Раз в месяц нужно было ещё помыть ковры, что каждый раз приводило маленького Эмиля в огромный восторг. Для него это всегда больше было развлечением, нежели каким-то обязательством или работой. Сейчас можно сдать ковры в химчистку, чтобы там их привели в божеский вид, но это стоит достаточных денег, раньше же ничего подобного и в помине не было.
Мытьё ковров начиналось с того, что сдвигалась вся мебель с них, чтобы была хоть какая-то возможность их вообще достать. Дальше они с бабушкой перетаскивали все ковры на улицу, где расстилали их на траве. Как правило это занимало достаточно времени и сил, но Эмиль никогда не жаловался, ибо действительно любил это дело. Потом требовалось натаскать воды. Из-за того, что вода в колодце была слишком ледяной — все вёдра набирались ещё с вечера, чтобы к утру она хотя бы немного прогрелась. А дальше начиналось всё самое интересное: на Эмиля надевали плавательные шорты и футболку, чтобы солнце не жалило его своими языками, выдавалась небольшая щётка и мыльный раствор, наведённый в бутылке. Сначала нужно было намочить весь ковёр этим раствором, подождать, чтобы он подействовал и только после этого начинать тереть щёткой. Возможно для кого-то это было самым скучным занятием в мире, но Эмиль так не думал. В его фантазиях он всегда был капитаном корабля, который очищает океан от загрязнений или же лётчиком самолёта, который потерпел крушение и теперь вынужден плыть к берегу своими силами, попутно очищая ковёр. А затем наступала его самая любимая часть — смывание пены. Для этого ковёр должен быть размещён под небольшим углом, чтобы была возможность воде стекать самостоятельно. К счастью, огород у его бабушки находился на небольшом склоне, поэтому особых трудностей никогда не возникало. Эмиль ложился спиной на ковёр, закрывал глаза и терпеливо ждал. Бабушка на это только каждый раз улыбалась, лишь самой малостью представляя, какое на самом деле испытывает счастье её внук. Женщина брала ведро с уже потеплевшей водой и выливала его на ковёр, чтобы смыть пену. Вода быстро стекала вниз, унося с собой мыльный раствор, а Эмиль в этот момент представлял себя на море, словно это не просто лужа воды в которой он лежит, а небольшие волны, ласкающие его волосы и приятно холодящие кожу. И пусть вода была слишком холодной для подобных игр — в такие моменты Эмиль был по-настоящему счастлив.
Всё закончилось очень резко в один зимний вечер. Эмиль ещё осенью переехал обратно в город к родителям, чтобы ходить в школу. В тот момент он как раз сидел за домашним заданием, когда услышал, как его мама плачет, а отец старательно утешает её, бесцветным голосом. В тот зимний вечер Эмиль понял, что его летняя деревенская сказка больше никогда не повторится. Бабушки не стало. Тогда Иманов мало понимал, что значит «не стало», но спрашивать у родителей не решался — слишком сильно начинала плакать его мама после хотя бы малейшего упоминания о его любимой бабушке.
Эмиль моргнул несколько раз, выплывая из своих воспоминаний. Чайник тихо щёлкнул, говоря о том, что вода уже достаточно нагрелась и можно заваривать чай. Каша и гренки были уже давно готовы, осталось только всё подать. Эмиль достал из шкафа две маленькие тарелки и одну большую, чтобы наложить в них завтрак.
Послышался тихий шорох со стороны спальни, который через пару минут прекратился. Иманов выдохнул, особо не осознавая, что задержал в этот момент дыхание. Расставив тарелки на стол и разложив столовые приборы, он быстро заварил чай, после чего сел за стол.
Будить Диму крайне не хотелось, как и завтракать без него, поэтому Эмиль просто отхлебнул немного чая, уставившись в окно. Вид был не самым прекрасным, но даже этого было достаточно, чтобы полюбоваться на то, как рождается новый день. Светлая полоска достаточно быстро поднималась над горизонтом, освещая всё персиковым светом. Оторваться от такого вида было практически невозможно — слишком уж сильно он завораживал.
Послышались тихие шаги и в проходе появился сонный Дима. Он даже глаза ещё толком не открыл, яростно при этом зевая. Всем своим видом он напоминал взъерошенного котёнка: спутанные волосы, наполовину закрытые глаза и трогательная полоска, что была у него на щеке — видно осталась от подушки. Дима забавно поводил носом, принюхиваясь к запахам, после чего прошёл на кухню и плюхнулся на соседний стул. Глаза у него закрывались сами собой и он не отказал себе в удовольствии устроить голову на плече Эмиля, попутно оставив мимолётный поцелуй где-то в районе шеи. Есть в таком положении было практически невозможно. Практически. Масленников всё же как-то умудрялся есть, при этом не пачкая всё вокруг в каше.
— Эй, тебе нужно сесть нормально и поесть. — Лёгкий поцелуй потерялся в волосах Димы, но тот, казалось, даже не заметил этого.
— Всё хорошо, мышонок. Мне и так очень удобно, — Дима улыбнулся, забыв о том, что Эмиль его не видит.
— А ты чего проснулся так рано? — Иманов откусил кусочек гренки и запил её чаем, пока ждал ответа.
— Слишком вкусно пахло, не смог больше слушать урчание китов, что доносились из моего живота. — Эмиль лишь улыбнулся на это, продолжая поглощать свой завтрак.
— Чем планируешь сегодня заняться? — Дима развалился на диване и почёсывал себе живот, явно представляя себя котом. Эмиль, что сидел в соседнем кресле и залипал в телефоне, удивлённо перевёл на него взгляд.
— Я же говорил, что хочу с Антоном встретиться.
Дима отвлёкся от своего занятия и посмотрел на Эмиля уже более серьёзным взглядом.
— Лучше не лезь во всё это, — голос у него был спокойным, но при этом в нём чувствовалось напряжение, смешанное со стальными нотками.
— Дим, всё хорошо. Я не стану делать ничего такого, мы просто встретимся в кафешке и обсудим клип. Не нужно нагнетать раньше времени.
— Мышонок, не держи меня за дурака, ладно? Я знаю, что ты ещё вчера загорелся идеей, чтобы помочь Арсу и Тохе сойтись. Ещё раз тебе говорю, не стоит лезть в это, ни к чему хорошему такая помощь точно не приведёт, только виноватым окажешься по итогу. Они взрослые парни и сами способны разобраться со всем.
Эмиль стойко выдержал пронзительный взгляд. Лишь губы поджал, да брови немного нахмурил, но взгляд не отвёл. Масленников тяжело вздохнул и отвернулся, понимая, что его слова не возымели ни малейшего эффекта — Эмиль всё равно поступит так, как решил. Иманов победно улыбнулся и вновь уставился в телефон. Антон согласился с ним встретиться через час в кафешке, что находилась неподалёку.
Тёплый свет разливался по небольшому залу, что был оформлен в стиле лофт. Или «что-то обшарпанное», — как говорил постоянно Арс: большие лампочки вместо люстр, какая-то не закрашенная стена, где торчали красные кирпичи, совершенно неаккуратно прикрытые плющом и мхом, скорее искусственными, чем живыми. Мебель была из светлого дерева с чёрной гарнитурой. Всё выглядело каким-то слишком громоздким, но при этом создавало свой особый шарм, который дарил в свою очередь уют.
Антон зашёл в кафешку и осмотрелся по сторонам, высматривая знакомою моську. Эмиль обнаружился за угловым столиком, что ловко был скрыт растениями и без особого внимания был почти незаметен. Шаст улыбнулся и уверенно направился к нему. Иманов сидел с огромной кружкой какао, которое сверху было посыпано зефирками и крошкой тёмного шоколада. Только от одного вида на всё это «безобразие» у многих сводило зубы.
— Привет, Эми, — Антон плюхнулся рядом и с удовольствием отпил из второй кружки.
— Привет. Не уверен был, что ты захочешь больше: чай или кофе, поэтому взял то же, что и себе, — Эмиль чуть виновато улыбнулся.
— Всё отлично. Ты попал прям в точку, — Антон расплылся в ответной улыбке, но из-за небольшого количества пенки, что образовалась у него на верхней губе, выглядел он весьма забавно.
Эмиль, тихо хихикая, протянул ему салфетку, намекая на его вид. Шаст сначала уставился на неё в недоумении и только несколько секунд спустя до него дошло. Он чуть криво улыбнулся, принимая салфетку и быстро вытирая губы.
В уютной тишине прошло некоторое время, за которой парни успели выпить какао, заказать новое и съесть половину пирожных, прежде, чем Эмиль решился начать разговор.
— Тош, ты же понимаешь, что я тебя не просто так позвал? — Антон в этот момент как раз положил ложку с пирожным в рот и застыл в такой позе, с удивлением и непониманием смотря на друга. Шаст отмер через пару мгновений и проглотил сладость, даже толком не прожевав и почти не почувствовав вкуса. Филейная часть его организма резко напряглась, хотя сам Антон не особо понял с чего бы вдруг.
— Ну, ты говорил, что хочешь клип обсудить… — Антон говорил это настолько неуверенно, словно только сейчас понял о том, что Эмиль его действительно позвал не видео обсудить. Иманов лишь тяжело выдохнул, чуть покачав головой — даже он не был настолько наивен.
— Тош, давай ты перестанешь прикидываться дурачком, хорошо? — Антон в ответ смог лишь кивнуть, ещё не до конца понимая, о чём вообще может пойти речь, но уже заранее начиная нервничать. Вкусное пирожное было забыто до лучших времён.
— Я хочу поговорить о тебе и Арсе… — Эмиль был прямой, как шпала. Он умел быть тактичным и заходить издалека, но с Шастом подобное никогда не работало. Поэтому приходилось делать всё жёстко и радикально.
Дальше Антон уже слушать не смог — слух просто автоматически выключился вместе с мозгом. Он почувствовал, как ладони вспотели и с огромным усилием смог положить ложечку на тарелку, а не дать ей позорно упасть, выдав его с головой. Кажется, в этот момент Эмиль говорил о чём-то важном, вот только в ушах Антона звенел тот противный писк, который обычно бывает на каналах, когда нет сигнала. Или такое было раньше, а сейчас уже и не встретишь подобного с новыми телевизорами?
— Антон, ты вообще слушаешь меня?! — Эмиль возмущённо посмотрел на друга, явно недовольный тем, что его игнорируют уже несколько минут.
— А? Прости, кажется, я пропустил всё, что ты говорил, — Антону бы стоило смутиться в этот момент, но он всё ещё пребывал в шоке и не мог нормально реагировать. Эмиль закатил глаза, но терпеливо принялся повторять всё заново.
— Я спрашивал тебя о том, чувствуешь ли что-нибудь к Арсу? Мне кажется, что вы с ним достаточно близки, да и вообще общаетесь довольно неплохо. И вкусы у вас с ним совпадают. И вообще…
— Погоди, погоди! Эми, Арс, конечно, классный и всё такое, но между нами только дружба, как у тебя с Димой! — в этот момент Эмиль чуть не брякнул о том, что они вообще-то встречаются, но успел вовремя прикусить язык. Причём в прямом смысле этого слова — во рту появился металлический привкус, заставивший Эмиля поморщился, но Антон интерпретировал это на свой счёт.
— Эми, пойми, Арс классный, но не думаю, что ему может понравиться такой, как я. Да и вообще, нет между нами никаких чувств, мы ж с ним, как братья! — Антон настолько распалился, что невольно начал привлекать внимание близстоящих столиков. Люди с интересом посматривать в их сторону, стараясь понять, что там происходит.
— Тош, потише ты, чего кричишь так? — Эмиль осторожно оглянулся по сторонам, оценивая обстановку.
Антон чуть нахмурился, но замолчал, всё ещё недовольный разговором. Он разве что ёжиком не фыркал от своего негодования.
— Я понял. Вы с Арсом… — на этом моменте Эмиль не смог сдержаться и вновь поморщился. — Как братья и всё такое. Вот только советую не врать хотя бы себе в этом плане.
Шаст с непониманием посмотрел на слегка печальное лицо Эмиля. Иманов же взял в руки кружку, словно искал в ней тепло, хотя та давно уже была пуста. Эмиль зацепился взглядом за шоколадную крошку, что осталась на краешке кружки. Голос его неожиданно был тихим и Антон приложил все усилия, что услышать то, что тот говорит.
— Глупо врать себе. Ты можешь лукавить или недоговаривать окружающим, но смысл это делать с собой? Особенно, когда у тебя чуть ли не в глазах светится то, что ты его любишь. Нет, — Эмиль, словно почувствовал, что Шаст хочет начать что-то говорить и пресёк его в самом начале. — Говорю же, Тох, ты можешь врать мне, окружающим, нашим ребятам и всем остальным, но какой смысл делать это всё самому себе? Жизнь вообще штука странная: сегодня ты ненавидишь, а завтра уже жизни своей без него не представляешь. Поэтому, подумай над моими словами, хорошо? — Иманов поднял взгляд, встречаясь глазами с Антоном. У того пролегла морщинка между бровей, а взгляд был слишком рассеянным, словно он находился здесь и не здесь одновременно.
— Тош, просто разберись в себе и своих чувствах. Да и Арсу ты явно не безразличен. Возможно, ты просто не замечаешь, что он смотрит на тебя едва ли не каждую секунду, когда мы все вместе собираемся. Знаешь, я его даже взгляд сравнить ни с чем не могу. Это не тот взгляд, с которым Олег смотрит на Серёжу, словно тот весь его мир. Ни… — Эмиль запнулся, едва не назвав имя Димы. В последнее время для него это становилось сделать всё сложнее. — Ни обычный влюблённый взгляд, когда в отношениях царит гармония и благополучие. В нём скорее безграничная любовь смешанная с обречённостью. Он словно понимает, насколько глупо любить тебя, но ничего не может с собой поделать. Дай ему шанс.
— Эми, я очень ценю твою заботу, но сейчас она лишняя. Правда, — Антон попытался улыбнуться, но улыбка вышла слишком кривой и он быстро спрятал её в последнем глотке чая. Иманов ждал, что тот Шаст скажет что-то ещё, но тот не стал ничего дополнять.
Дальше разговор продолжился более спокойно и на отдалённую тему. Эмиль, поняв, что Шаст готов сбежать в любой момент, плавно перевёл тему на видео, которое им предстоит снять. Иманов с большим энтузиазмом рассказывал, как Дима смог достать запись с камер, которые были на квесте. То, во сколько ему это обошлось, несмотря на хорошую дружбу с управляющим, Масленников тактично умолчал, лишь что-то буркнул о том, что в гробу он таких друзей видел.
Разошлись они только через несколько часов, когда были выпиты ещё не одна кружка с какао и съедены порядка трёх пирожных. На большее элементарное не хватило денег — всё же жизнь студента не самая сладкая и богатая.
Домой Эмиль пришёл в прекрасном расположении духа, несмотря на то, что на улице постепенно начали появляться тучки, хотя по прогнозу о них не было написано ни буквы. Всё же синоптики, почти как гадалки, ничему из сказанного ими верить было нельзя.
Дима нашёлся на кухне. Он яростно о чём-то спорил по телефону и размешивал сахар в кофе, расплёскивая почти всё по столу. Настроение Эмиля моментально переключилось на обеспокоенное. Дима очень редко пребывал в плохом настроении, но таким злым Иманов вообще видел его впервые со дня их знакомства.
Наконец, последние ругательства были произнесены, а телефон яростно положен — на новый денег не было — на кухонную тумбочку. Дима тяжело вздохнул, отпуская тем самым ситуацию. Плечи у него разом поникли, словно на них в один момент обрушилась огромная тяжесть, что так и норовила придавить его к земле.
Масленников резко обернулся, когда услышал со стороны прохода шебуршание. Эмиль не был уверен, что стоит именно так обозначить своё присутствие, но на что-то более громкое не решился. Иманов ещё раз поскрёб пальцами по арке, повторяя звук и показывая, что именно он его причина. Дима улыбнулся ему одними глазами, забывая про кофе и подходя ближе. Он чертовски соскучился за те пару часов, что не виделся со своим мышонком. Притянув Эмиля ближе к себе, Дима оставил у него на губах едва ощутимый поцелуй.
«Приветственный поцелуй», как любил называть его Эмиль, отдавал вкусом сладкого кофе с молоком — значит дела обстоят куда более серьёзно, чем Иманов мог предположить. Дима не любил сладкий кофе, а молоко и вовсе ненавидел, и пил его только в том случае, когда был очень расстроен или зол. Судя по той ситуации, что Эмиль застал парами мгновениями ранее — правильный ответ был второй.
— Всё хорошо? — голос на уровне слышимости, но Эмилю не пришлось повторять второй раз, Дима всё понял.
— Заказчик идиота кусок. Я ему смонтировал видео и отправил на почту. Естественно, что я не мог отправить ему его в нормальном качестве, чтоб этот мудила меня на деньги не кинул. Вот я и сделал водяной знак на весь экран, который всём желании хрен замажешь. А заказчик решил, что это я ему окончательный вариант скинул… Мы с ним минут двадцать до твоего прихода орали друг на друга…
— Надо будет потом соседям вишнёвый пирог отнести и извиниться за беспокойство, — Эмиль обнял Диму и уткнулся носом ему куда-то в подмышку, вдыхая терпкий запах тела, смешанный с дезодорантом. В их семье романтика была слишком специфичной, но менять что-то никто из них не собирался.
— Навести тебе кофе? — Дима устроился щекой на макушке Эмиля, иногда потираясь о неё, словно большой кот.
— Не-е, мы с Антоном объелись сегодня и боюсь, что ещё одна кружка любой жидкости и я лопну, как мыльный пузырик.
Масленников на это заявление лишь улыбнулся, вдыхая персиковый запах шампуня с волос Эмиля.
— Посидишь немного со мной? — Дима прикрыл глаза, чувствуя, как оставшиеся осколки злости окончательно покидают его тело.
— Хорошо.
Но никто из них так и не сдвинулся с места, продолжая стоять в обнимку и чуть покачиваясь из стороны в сторону, наслаждаясь моментом.
— Пойдём, пока твой кофе окончательно не остыл, — Эмиль осторожно вывернулся из родных рук, с лёгкой улыбкой на губах. У Димы же внутри в этот момент царил полные штиль.
Иманов сидел за столом, время от времени болтая ногами и слушая рассказ Димы об очередном клиенте. В связи с тем, что они всё ещё учились, то работать у них совершенно не получалось. Ночные смены каждый из них вспоминал, как страшный сон, который они только с помощью Всенижнего смогли пережить и не помереть раньше положенного срока. После того времени, Дима предпочёл перейти на фриланс и монтировать ролики. Заработок был мягко сказать не стабильный, ибо клиенты находились с попеременным успехом, даже несмотря на то, что Масленников зарекомендовал себя, как настоящий профессионал. Эмилю же в этом плане повезло немного больше — сарафанное радио в его случае, сыграло с ним прекрасную вещь — два небольших видео-блогера предложили ему сотрудничество на постоянной основе. Денег они много не могли заплатить, но даже то немногое, что Эмилю удавалось заработать, было достаточно, чтобы дотянуть до стипендии.
— Как там Антон? — Дима отставил пустую кружку чуть в сторону и подпёр подбородок рукой, любуясь своим парнем.
— Думаю, что они ещё не скоро с Арсом сойдутся, — Эмиль перевёл задумчивый взгляд на окно, словно то могло подсказать ему ответы. — Антон уверен, что Арс не может любить его и даже слышать ничего об этом не захотел.
— Я уже могу сказать тебе, что я же говорил? — Взгляд Димы стал более серьёзным. Эмиль в упор посмотрел на него, понимая, что разговор может в любой момент перейти не самое удачное русло.
— Дим, я прекрасно помню об этом, но это не значит, что мы не можем помочь им. Арс же ведь тоже не замечает того, что его чувства взаимны.
— Может всё же не следует совать свой прекрасный носик не в своё дело? Они уже взрослые парни и точно смогут во всём разобраться самостоятельно. Мы же смогли… — О том, что последнее предложение лучше не говорить, Дима понял слишком поздно, когда взгляд Эмиля мгновенно потемнел и явно не нёс в себе уже ничего хорошего.
— Действительно смогли… — Иманов сцепил зубы, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего.
— Что снова не так? — Дима тоже начинал злиться. Он ненавидел, когда на него наезжают без причины. Впрочем, такое мало кому вообще могло понравиться.
— Всё так, не забивай голову, — Эмиль тяжело выдохнул и прикрыл глаза, стараясь успокоиться. Получалось так себе.
— Мышонок, я же вижу, что что-то не так. Давай поговорим об этом, пожалуйста. — Несмотря на то, что Масленников был зол, но хоть какие-то остатки разума всё ещё оставались при нём, требуя сначала разобраться в ситуации и всё нормально обсудить, не поддаваясь эмоциям.
— Сказал же, всё нормально. Не забивай голову.
— Мышонок, мы договаривались с тобой, что любую проблему нужно обговаривать словами через рот, а не замалчивать. Помнишь?
— Помню, но ничего не случилось.
— Мышонок…
— Ладно! — Эмиль всплеснул руками, словно выпуская разом всё то негодование, которое столько времени хранилось в нём. — Почему мы не можем рассказать о наших отношениях? Что в них такого? Серёже с Олегом вообще наплевать на мнение всех, потому что им хорошо друг с другом и для них это самое главное! Да, они выросли вместе и многое пережили, чтобы теперь беспокоиться о чём-либо ещё, кроме друг друга, ну и что с этого?!
Дима сидел и с удивлением наблюдал за своим парнем, который распалялся всё больше и больше с каждой секундой, выплёскивая из себя всю ту боль и негодование, которое долгое время хранилось у него на душе. Масленников, конечно, догадывался о том, что этот факт тревожит Эмиля, но даже не предполагал как сильно.
— Я больше чем уверен, что когда Арс с Тохой начнут встречаться, то они не станут скрывать свои отношения. Возможно, они не станут целоваться в общественных местах или что-то такое, но при нас они точно скрываться не станут! А знаешь почему? Потому что доверяют нам!
— Да, так доверяют, что просят не рассказывать про свои чувства остальным! — Дима не смог сдержать язык за зубами, о чём практически сразу же пожалел. Эмиль прервался и с обидой и злостью посмотрел на него.
— Да плевать сейчас на них! Сейчас речь идёт о нас и о том, что мы даже перед друзьями должны скрывать наши отношения!
— Мышонок, мы уже обсуждали это и ты был согласен со мной…
— Согласен в том, чтобы не афишировать наши отношения в публичных местах! Про то, что нам надо будет скрываться перед друзьями не было сказано ни слова! Да, я помню, что твои родители никогда не понимали и не смогут принять такие отношения, но я и не прошу этого. Мои родители тоже не поймут и вряд ли примут подобное, поэтому я и прошу тебя, чтобы мы рассказали о нас хотя бы свои друзьям. Они в конце концов не чужие же люди нам! Чтобы хоть где-то кроме собственной квартиры мы могли бы чувствовать себя спокойно и не беспокоиться о том, что о нас могут подумать «что-то не то».
Дима сцепил зубы. Пальцы невольно сжались в кулаки так, что побелели костяшки пальцев, что не скрылось от взгляда Эмиля, хоть Масленников и попытался спрятать руки под стол. Наступила гнетущая тишина, где между голубыми и карими глазами шёл бой.
— Неужели я так много прошу от тебя? — Иманов сам не ожидал, что его голос предательски дрогнет. Глаза и нос неприятно защипало, но ни одной слезинки не пролилось.
— Мышонок, мы уже обсуждали это. Когда мы только начали встречаться, ты был согласен с этим…
— Когда мы только начали встречаться, я не думал, что это может стать чем-то серьёзным, если уж на то пошло. Я был уверен, что мы просто поиграемся и разбежимся, чтобы больше никогда не вспоминать друг о друге… — Эмиль устало выдохнул и опустил взгляд. Весь его запал разом иссяк, оставляя внутри только зияющую пустоту, в которой сейчас ему хотелось полностью раствориться.
Дима опустил голову, сжимая челюсти и осмысливая услышанное. Для него это с самого начала не было просто «поиграться». Он был уверен, что это будет серьёзно, но видно так думал только он. Масленников сглотнул, но не успел произнести ни звука, когда услышал, как отодвигается стул. Он медленно поднял голову, надеясь встретиться взглядом с карими глазами, но Эмиль держал голову опущенной, скрывая свои глаза за пушистыми ресницами.
— Я лучше пойду спать. Переночуешь сегодня на диване, — с этими словами Иманов пошёл прочь из кухни, но замер в проёме, когда услышал, что говорит Дима.
— Для меня это никогда не было просто поиграться. Я с самого начала был уверен, что у нас с тобой будет всё серьёзно. Мне очень жаль, что так думал только я, — голос Димы был сиплым и в нём явно слышалась боль.
Масленников смотрел на Эмиля, буквально чувствуя, что тот стал ещё меньше, чем был до этого. Его маленький мышонок… И во всём виноват только Дима, что не смог уберечь, доказать… рассказать…
— Если бы ты правда был уверен в своих словах, то ты бы давно предложил признаться друзьям. Но увы, этого всё ещё не произошло, — Эмиль сглотнул и после продолжил. — Я постелю тебе на диване. Пообщаемся, когда ты соберёшь свои яйца в кулак и расскажешь друзьям о нас. Если для тебя всё это слишком, то думаю нам стоит закончить на этом и больше никогда не видеться.
Иманов не стал дожидаться ответа и решительным шагом покинул кухню, направляясь в спальню. Сейчас последнее, что он хотел — это продолжать ссору, которая и без того отняла у него последние силы.
Дима продолжать сидеть на кухне до глубокой ночи, думая обо всём произошедшем и понимая, что ещё не готов. Но и потерять своего мышонка он тоже не имел права, без него вся жизнь потеряет свои краски.
Когда Дима вошёл в гостиную, то увидел закрытую дверь спальни и постеленный диван. От такого он даже не знал толком смеяться ему или плакать. С одной стороны Эмиль ясно дал понять, что в спальне видеть его этой ночью он не желает, но при этом постелил ему на диване, а не просто выдал постельное бельё.
Дима, особо не церемонясь, скинул одежду на кресло и заполз под одеяло. То, что ночь для него окажется бесконечной, он ничуть не сомневался, когда закрывал глаза.