"Словно блеском утра..."

~ Простынь падает не спеша, словно в замедленной съемке, скользит по коже Дина, громко шелестя в тишине комнаты. Затем, наконец, она падает и остается лежать комом на полу, и Дин совершенно и восхитительно обнажен. Кастиэль не может сдержаться, и из его горла вырывается что-то похожее на хныканье или всхлип. Карандаш выскальзывает из пальцев, разбиваясь на две части. Вместе с карандашом ломаются и последние остатки самоконтроля Кастиэля. Он встает со стула, идет к дивану, словно в тумане, ведомый золотистым сиянием кожи Дина и приветливым теплом его глаз. Медленно забирается на диван у ног Дина, купаясь в тепле его тела. Оно окутывает, опьяняет, оно настолько материально, что хочется положить на него голову и потереться щекой. Ресницы Дина так близко, укрывающие темную радужку глаз, созвездие веснушек на щеках и раскрытые ждущие губы. Он смотрит и смотрит, и смотрит, пробуя на вкус тяжелое дыхание Дина, пока тот, наконец, не притягивает его за кончик галстука и не впивается долгожданным поцелуем. Кастиэль стонет, раз за разом умирая в объятиях Дина. Сначала прикасаясь к его коленям, ошеломленный и смущенный ощущением губ Дина на своих губах, наконец, чувствуя, и с восторгом пробуя рот Дина на вкус, шепча молитвы с благодарностями с каждым прикосновением языка. Затем оглаживая его бедра, все ближе к самому желанному. Дин стонет в ответ, словно в доказательство своего желания, настойчивого и сильного, требующего продолжения самого старинного танца любви. Затем, дотрагиваясь до его груди, его сердца, заключенного в клетку тела Дина, ища ответный пульс. Синхронное дыхание, одно на двоих, из одного в другое сквозь губы и поцелуи, снова и снова. Кастиэль укутан в Дина, в его руки, ноги. Руки Дина в волосах Кастиэля держат крепко, согревая одним лишь прикосновением. Это все, чего он хочет. Но все же этого недостаточно. Он хотел попробовать Дина. Его веки, его ресницы, веснушки на щеках, кончик носа, скулы, уши, тайное местечко за ними… И когда его губы начали прокладывать себе этот путь к шее Дина, тот выдохнул имя Кастиэля, словно хотел поймать этот звук пальцами и прижать его к губам. Кастиэль, покусывая шею Дина, спускается ниже и добирается до ключицы. Начинает ее посасывать, и удивленный стон Дина вызывает вибрацию во рту Кастиэля, задевая язык, и они в этот момент находятся так близко, как никогда. Его рот продолжает исследовать тело Дина, покусывая и посасывая его кожу на плечах, поглощая тепло каждого сантиметра золотистой кожи. Он может чувствовать каждый неровный вздох в груди Дина своими губами. И он возвращает эти вздохи, прижимаясь к ключицам юноши, заблудившись в запахе Дина - невозможно совершенной смеси мальчика и мужчины одновременно. Его кожа такая мягкая, юная, не отмеченная ничем, кроме плеяды веснушек, покрывающей жесткие грани тела взрослеющего мужчины. Его пальцы гладят совершенные розовые соски, затвердевшие от прохлады в комнате, и Дин удивленно втягивает воздух, изгибаясь, пытаясь стать ближе, требуя большего. Пальцы, ногти, губы, зубы, дразнить и пробовать. Дин извивается, и его покрытое нежной кожей, но твердое естество упирается в грудь Кастиэлю, напоминая о своем присутствии и своих потребностях. Кастиэль неизбежно поддается ему и спускается ниже, чтобы припасть губами к ждущей плоти, баюкая ее в руке и облизывая по всей длине. Рука Дина ложится на волосы Кастиэля одновременно с проклятьями, сорвавшимися с его губ. Он покачивает бедрами, вбиваясь в рот Кастиэля и задавая нужный ритм. Кастиэль отдает всего себя в этот момент, раскидывает ноги Дина шире и насаживается еще глубже, окунаясь в опьяняющий аромат его кожи. Ему хочется большего, и Дин совершенно раскрыт перед ним, просто ждет, когда его попробуют. Он спускается чуточку ниже, лижет, целует, жадно пробует на вкус его восхитительную розовую дырочку, и Дин вскрикивает, дернувшись под ним. Кастиэль снова облизывает и выцеловывает, подняв взгляд на Дина и наблюдая за тем, как волны удовольствия прокатываются по всему телу Дина. Его лицо застывает в невыносимом удивлении от неожиданного экстаза. Он так красив, так чувствителен… но когда Кастиэль языком обводит розовый контур, и тело Дина в очередной раз подбрасывает от удовольствия, он внезапно понимает, что Дин, возможно,.. чересчур чувствителен. - Дин, - мягко произносит Кастиэль, привлекая его внимание. Дин делает несколько глубоких вдохов, когда, наконец, может встретиться с глазами Кастиэля. В его глазах, отражающих бесконечную страсть, застыло дикое выражение, подсказывающее Кастиэлю ответ на незаданный еще вопрос. – У тебя когда-нибудь было что-то подобное? Дин тут же отрицательно качает головой. Кастиэль не знает, как реагировать, сраженный своим внутренним противостоянием желания, необходимостью обладать, страсти и собственной совести. - Дин, - глухо произносит он. – Ты раньше когда-нибудь был с мужчиной? В этот раз Дин думает дольше, прежде чем ответить, но тот же ответ - короткое покачивание головой – оставляет Кастиэля с кружащейся от желания головой и обидой на реальность. Он садится на диван, отворачивается от Дина и роняет голову на руки. ~ - Кас? – спрашивает Дин, неожиданно такой неуверенный и такой ранимый, что Кастиэлю хочется рвать на себе волосы. - Это абсолютно ненормально. – Кастиэль сжимает челюсти. – Тебе столько же, сколько моим студентам. - Но я не один из твоих студентов, – Дин отклоняется назад. – И я хочу этого, Кас. - умоляюще произносит он. – Ты не представляешь, как сильно я этого хочу, - повторяет нежно. Кастиэль расстроено рычит, услышав эти слова, потому что он представляет. Еще как. Он представлял так долго. Даже не думая, что когда-нибудь сможет получить это. Кастиэль всегда знал, что Дин слишком юн для него, потому никогда и не пытался ничего предпринять, несмотря на то, как сильно хотел. И он всегда думал, что Дин предпочитает девушек. Может, так оно и было до сегодняшнего дня. Но быть первым у Дина... здесь, абсолютно спонтанно, на старом обветшалом диване в студии кампуса... Не так все это должно случиться. Если вообще должно. - Ну же, Кас, - шепчет Дин ему на ухо, прижимаясь к спине Кастиэля и снова окутывая того своим теплом. – Я знаю, что ты тоже хочешь этого. То, как ты меня рисовал, как смотрел на меня... - Но не так! – почти выкрикивает Кастиэль. – Не в твой первый раз! - Разве это не мне решать? – возражает Дин. – Я достаточно взрослый, чтобы знать, чего я хочу, Кас, – бормочет он, наклоняясь ближе. – Ну же, к черту правила, к черту все, - произносит он и Кастиэль не может сдержать смешок. Воодушевленный его реакцией Дин обнимает его за талию и Кастиэль чувствует пальцы, пробирающиеся под рубашкой вверх к воротнику. - Давай же, Кас. Ради меня. Прошу тебя, - настаивает Дин, оставляя поцелуи на шее Кастиэля, и каждый следующий становится все более влажным и страстным, лишая Кастиэля решимости. – Пожалуйста, Кас, - умоляет Дин, и Кастиэль со стоном вырывает себя из объятий парня и встает с дивана. Ноги слегка трясутся, когда он уходит, и он думает, что слышит, как Дин горестно вздыхает, но не может обернуться сейчас или иначе может сделать то, о чем они оба потом пожалеют. Вместо этого он идет прямиком в кладовку, чтобы взять то, что им может понадобиться. Но это так тяжело - не обернуться и не кинуться в объятья Дина, но он знает, что перед этим должен, по крайней мере, позаботиться о безопасности их двоих. Он оглядывает кладовку сначала, как в тумане. Смотрит, но не видит сквозь пелену желания, все еще раздражающего каждый нерв тела, пульсом громко отдающего в ушах. Наконец, он замечает это - большую бутылку крема для рук, оставленную кем-то из учителей для работы с более жирными масляными красками. Он хватает бутылку и оборачивается к двери, когда видит одежду Дина, аккуратно сложенную на стуле. Взгляд цепляется за оттопыренный задний карман джинсов парня, где лежит бумажник. Он прикусывает губу, достает его в надежде, что у Дина достаточно сознательности, чтобы носить с собой защиту. Хоть это не самое лучшее место для хранения презерватива, Кастиэль с облегчением вздыхает, когда находит его, и возвращает бумажник на место. Когда он возвращается в студию, то, спотыкаясь, останавливается, удивленный тем, что Дин точно отзеркалил его позу ранее – сидя на краешке дивана, уронив голову на руки. В груди все сжимается от жалости, ведь он знает каково это - быть отвергнутым кем-то, кого ты так отчаянно желаешь. В следующую секунду он понимает, что этот кто-то - он сам, и сердце буквально вспыхивает от радости, посылая тонны тепла из груди по всему телу. - Я надеюсь, ты не возражаешь, но я взял из твоего бумажника это, - произносит Кастиэль, держа пакетик презерватива между указательным и средним пальцами. Услышав его голос, Дин вскидывается и, увидев, что именно Кастиэль держит в руке, широко улыбается с облегчением и волнением, и глаза снова вспыхивают от возбуждения. ~ Дин вскакивает на диване на колени, и когда Кастиэль приближается на расстояние вытянутой руки, Дин уже тянется к нему, припечатываясь грубым поцелуем. Кастиэль с трудом удерживается на ногах, но Дин крепко держит его в своих объятиях, прижимая к себе, будто хочет сказать, что никогда снова не отпустит его. Чтобы сохранить равновесие, Кастиэль хватается за Дина и роняет все, что было у него в руках, на диван. Но ему все равно. Горячие и влажные губы Дина прижимаются к его губам, и Кастиэль не может перестать наслаждаться ощущением кожи Дина под своими пальцами. Кастиэль видит, что их с Дином желания совпадают, и вскоре, когда он вновь твердо стоит на ногах, Дин срывает галстук Кастиэля, затем, быстрыми движениями расстегивая пуговицы на его рубашке, срывает и ее тоже. И затем кожа, много кожи, везде кожа, мягкая и бархатистая, теплая и гладкая… Кастиэль старается сдержаться, но в агонии удовольствия выстанывает свое наслаждение Дину в рот. Пока Кастиэль смакует ощущения, Дин быстро расправляется с ремнем и ширинкой и роняет брюки и боксеры на пол. А затем, о, боже, снова кожа, твердая плоть, горячая и требующая внимания. Они прижимаются членами, и Дин, вместо выдоха, со свистом втягивает в себя воздух, и их губы, наконец, отрываются друг от друга, чтобы заняться более важным делом. - Боже, Кас... - шепчет Дин, медленно и с дрожью потираясь о его тело, притягивая к себе. Кастиэль хватает Дина за ягодицы и впечатывает его в себя, чтобы быть как можно ближе, вдавливая их члены в тела друг друга, и Дин вскрикивает, запрокидывая голову и хватая ртом воздух. Кастиэль разрывается между желанием прижаться губами к вытянутой шее Дина и необходимостью видеть его лицо, на котором застыло выражение бесконечного потрясения от получаемого удовольствия. Он пытается сделать и то, и другое, не отводя глаз от лица парня и одновременно оставляя легкие, как прикосновение крыльев бабочки, поцелуи на шее Дина. Затем Дин снова вскрикивает, его глаза широко распахиваются, когда Кастиэль нечаянно задевает кожу у входа и немного надавливает внутрь. Дин поднимает голову, приятно сбитый с толку новым ощущением, в то же время извиваясь так, чтобы получить больше. Когда Кастиэль намеренно надавливает пальцем на вход, рот Дина открывается в беззвучном крике, но он не отворачивается, позволяя Кастиэлю понять по ошеломленным глазам и сбитому дыханию, как сильно ему нравится. Кастиэль начинает двигать пальцем, массируя расщелину круговыми движениями, и если раньше ему казалось, что Дин дрожал от приятных ощущений, то это было ничем по сравнению с тем, как парень трясется и извивается сейчас. Дин даже не вспотел, но он уже открыт для Кастиэля, пуская в себя кончик пальца. - Хочу его внутри, - выдыхает Дин. Кастиэль изо всех сил борется с искушением, но если это будет первый раз Дина с мужчиной, Кастиэль хочет, чтобы тому было как можно приятнее. Чтобы он запомнил на всю жизнь. Кастиэль уже знает, что для него самого это точно будет чем-то особенным. - Рано, - шепчет он в ответ, убирая руку. Вместо этого он наклоняется, аккуратно устраивая Дина на диване и переворачивая на живот. Он на некоторое время застывает, любуясь ямочками на его копчике, божественным изгибом его задницы, и, бездумно оглаживая его бедра и ягодицы, притягивает к себе ближе и ставит на колени. Дин охотно позволяет ему устроить себя со вздохом облегчения, и затем протягивает руки к своим ягодицам и раздвигает их перед Кастиэлем. Эта картина выбивает дух из Кастиэля, и его член резко дергается при виде того, как Дин открывает себя, выставляя напоказ перед ним. Недолго думая, он падает вперед, погружаясь языком в это приглашение, ударяя, вонзаясь внутрь и кружась вокруг дырочки. Дин дергается, извивается и всхлипывает в подушки. Кастиэль видит, что Дин переполнен ощущениями. Но не останавливается до тех пор, пока тот не начинает выкрикивать непонятные ругательства, затем шептать бессвязные мольбы и монотонно повторять имя Кастиэля снова и снова, совершенно расплавленный и потерявшийся от неудовлетворенного желания. И тогда Кастиэль, наконец, погружает палец внутрь. Сначала один палец легко проскальзывает внутрь, заставляя Дина тихо застонать. Затем уже два пальца медленно проталкиваются, поглаживая нежную кожу у входа, под одобрительный стон удовольствия и легкое дрожание готового на все тела. Дин так расслаблен, и так давно готов для него, что Кастиэль почти чувствует себя виноватым. Он начинает входить глубже, пытаясь найти точку, которая снова воспламенит Дина. Он берет крем для рук, который нашел в кладовке, щедро размазывает его по пальцам и, легко скользя, входит в Дина. Парень немного вздрагивает от чувства прохлады внутри себя, но когда пальцы Кастиэля начинают искать заветную точку с новыми силами, Дин отвечает, приподнимая бедра и двигаясь в ритме, заданном Кастиэлем. Дин немного меняет положение, помогая Кастиэлю найти, то, что он ищет, и художник знает, что справился, когда с губ Дина срывается рык, и он сильнее насаживается на пальцы. Медленно Кастиэль начинает массировать эту точку, снова приводя Дина в исступление. Тот заново начинает выкрикивать ругательства, мольбы и повторять имя Кастиэля, и он не выдерживает. Не может больше терпеть, хочет дать Дину то, чего он так просит. Он отчаянно желает укутаться в эти ощущения. Художник вытаскивает пальцы, чтобы надеть презерватив и опять смазать свой член кремом для рук, но даже такой перерыв слишком мучителен для Дина, и он протягивает руку к своей заднице и засовывает пальцы, наполняя себя там, где Кастиэль оставил его изнывать от желания. Мозг Кастиэля взрывается... ~ Он почти кончает себе в руку, когда видит, что творит Дин. Сегодня Кастиэлю посчастливилось увидеть многое, но эта картина переплюнула все вместе взятое. Дин мог не быть с мужчиной до этого, но он определенно уже делал это раньше - трахал себя пальцами так беспечно, что однозначно говорит об опыте. Большом опыте. Достаточном для того, чтобы захотеть попробовать по-настоящему. Бесстыдно. Умоляя. Умоляя Кастиэля. Это было чересчур. Может, его мозг на какой-то момент отключился, потому что Кастиэль опомнился, когда его собственные пальцы скользнули внутрь Дина, соприкасаясь с пальцами парня, растягивая еще больше, в две руки ритмично трахая его. Сначала Дин замер, застыв от шока, но затем возобновил свои мольбы и ругательства с новой силой. - ОбожемойКасдаещеещепожалуйставойдивменяужеКаспрошутебя! И Кастиэль сдается. Вытаскивает пальцы Дина вместе со своими, устраивается у все еще извивающихся бедер Дина, у его открытой и приглашающей дырочки. И затем до безумия медленно начинает погружаться в него. Дин опять замолкает, сжимая подушки и тяжело дыша, пока Кастиэль, тихо постанывая, аккуратно входит. В этой позиции Дин может хоть немного контролировать происходящее, у него есть возможность отстраниться, если станет больно, но Кастиэль видит, что ему самому приходится прикладывать усилия, чтобы Дин не двигался, не позволить Дину толкаться навстречу члену Кастиэля. Дин безумно жаждет этого. И Кастиэль ничего не хочет больше, чем полностью, по самые яйца, погрузиться в Дина одним толчком. Но у парня это первый раз, и он все еще такой тесный. Кастиэль заставляет себя снизить темп, несмотря на то, что оба уже сходят с ума. Наконец, он может двинуться еще чуть-чуть. Он там, весь в Дине, и утопает в наслаждении, ложится на спину Дина и обнимает его, такого теплого и уютного. Дин поворачивает голову, чтобы посмотреть на художника, и их взгляды ударяются друг о друга. Впервые за все время, что он уложил Дина на диван. Глаза Дина говорят больше, чем мягкие ругательства, срывающиеся с его губ. Взгляд горит от страсти, темными зрачками фокусируясь на Кастиэле, и источая тяжелое и болезненное желание. Кастиэль кивает, отвечая на незаданный вопрос, и дает Дину то, что он хочет. Он сначала осторожно толкается, давая Дину время подстроиться и научиться расслаблять себя и принимать его. Но медленный темп дает ему самому возможность наблюдать за реакцией Дина на каждый толчок. Он вбивается в него, не отрывая взгляда от зеленых глаз и покусанных губ, не в силах разорвать эту незримую связь. Ему больше нет нужды прятаться. Нет нужды сдерживать свои чувства. Все, что он мог выразить только на бумаге и холсте, он говорит сейчас Дину глазами, губами, руками, всем телом, всем своим существом. И это так хорошо... ~ Желание нарастает бешеным темпом. После такого долгого ожидания это неизбежно. Кастиэль вынуждает себя остановиться и наклониться вперед, почти падая на спину Дина для лучшего наклона, и ускоряет темп. Он не отнимает губ, прокладывая дорожку из поцелуев по плечам Дина, наконец, дорвавшись до веснушек на его спине, выпирающих мышц и острых лопаток. Он рисовал их так много раз, сидя в углу кафе, наблюдая, как Дин работает. И даже когда Кастиэль не находился в кафе, он пытался воссоздать в памяти эти части любимого тела. А сейчас, видя их в неприкрытом, оголенном, распахнутом виде он пытается представить, как эти линии наполняются жизнью несколькими росчерками его карандаша и касаниями пальцев. Он перекладывает вес своего тела на одну руку, чтобы другой коснуться кожи на спине Дина, проводя линии так, как он часто делал на бумаге, слегка вдавливая пальцы в позвонки, обводя выпирающие мышцы сверху и опускаясь до бедер. Дин мгновенно реагирует – шипит и извивается от щекотки и убирает руку Кастиэля. Кастиэль удивленно усмехается и чувствует, как в груди снова разливается тепло и безмерная нежность. Дин не отпускает его. Он берет его руку и касается губами, покрывая ладонь мокрыми поцелуями. От нежности жеста в разгаре страстного секса, в сердце Кастиэля разливается тепло, плавно перетекая по всем телу, касаясь каждого нерва. Затем Дин начинает целовать подушечки пальцев, один за другим, словно каждый палец это его маленький божок. Может, он сам толкнулся или это была инициатива Дина, но затем его пальцы вдруг оказываются во рту парня, повторяют движения их бедер, и язык Дина скользит и обнимает пальцы, от чего Кастиэля словно прошибает током от макушки до пяток. Пробивает дрожь, и он не в силах больше сдерживаться, и скатывается на бок позади Дина, не выходя из него, и притягивая к себе так, что они остаются прижатыми друг к другу, как ложки в коробке. Дин не прекращает сосать его пальцы, просто немного приподнимает ногу, удобнее устраиваясь в этой позе, давая Кастиэлю возможность проникнуть глубже. Но теперь Кастиэлю открывается еще больше кожи и он не может не коснуться ее. Нехотя, он вытаскивает пальцы изо рта Дина. Тот вздыхает, и Кастиэль покрывается мурашками от приятного ощущения дуновения ветерка по мокрым пальцам. Чуть раньше он делал то же самое с его сосками, легонько дул на них, уставших и искусанных, и с этой мыслью он протягивает руку к груди Дина. Дин резко втягивает в себя воздух, когда Кастиэль несколько раз проводит по его соскам, туго обхватывая их мокрыми пальцами, поочередно щипая, дергая и дразня твердые комочки плоти. Затем он немного переваливается через Дина, чтобы наклониться и легонько подуть на сосок. Дин взбрыкивает и открывает рот от изумления. Его кожа покрывается мурашками. Дин изворачивается и протягивает руку, обнимает Кастиэля за шею и почти отчаянно припадает к губам. Кастиэль стонет от этого мокрого поцелуя, хватает Дина за бедро и приподнимает его, пока Дин устраивается удобнее. Он массирует сильные мышцы, с наслаждением ощущая толстую кожу в своей ладони, и затем тянется вниз к естеству Дина. К тому времени, когда он берет в руку член парня, его пальцы высохли, но член Дина весь покрыт своей же смазкой так, что Кастиэль без труда скользит по нему, задавая ритм. Дин снова вздрагивает, вскрикивает, но в той позе, в которой они сейчас находятся - наполовину на боку, наполовину на спине - он не может подмахивать, хотя Кастиэль видит, как он этого хочет. Он может только принимать то, что делает Кастиэль, не в состоянии сосредоточиться ни на чем другом, только цепляться рукой за его шею, не отводя от него диких глаз и раскрыв рот навстречу невесомому поцелую художника. Кастиэль никогда не думал, что увидит Дина таким. Он никогда на самом деле не думал, что когда-нибудь сможет обнять его, прижаться к его телу, горячему и тугому, и что Дин будет отчаянно хотеть его, Кастиэля. Он представлял это в своих фантазиях, так хотел этого. И сейчас, когда все происходит на самом деле, Кастиэль не хочет, чтобы это заканчивалось. Но они оба уже близки к концу. И нужда в завершении постепенно перевешивает потребность Кастиэля в продолжении действа. - Боже, Дин, ты не представляешь, что ты со мной делаешь… - стонет он. – Что ты со мной делаешь! - Кас! – хнычет Дин в агонии. – Я не могу… я не могу больше сдерживаться! Кастиэль, не останавливаясь, продолжает вдалбливаться в Дина. Он высоко задирает его ногу и проскальзывает под нее, укладывая парня на спину, нависнув над ним и положив его ногу себе на плечо. Эта поза позволяет найти совершенный угол проникновения, и вскоре Дин уже громко кричит, вторя каждому толчку члена, приподнимая бедра навстречу. Он снова обхватывает ладонью член Дина, крепко сжимая и быстро водя по нему в унисон своим толчкам и крикам Дина. Затем неожиданно Дин замолкает, раскрыв рот и не произнося ни звука, и Кастиэль чувствует, как все удовольствие, накопившееся за все это время, медленно поднимается и пульсирует, пока не выплескивается из члена Дина, и он стонет, его тело трясется от волн наслаждения, прокатывающихся по его телу. Это самое прекрасное, что когда-либо видел Кастиэль, и он сдерживается сколько может, предвкушая, пока тугое тепло внутри Дина не поглощает его целиком и он, запрокинув голову, с криком кончает. ~ Кастиэль долго лежит на Дине после оргазма, слегка толкаясь в него до тех пор, пока они оба больше не могут этого выносить. Тогда он выходит, спускается пониже и прижимает свои губы к животу Дина, вылизывая соленые дорожки его оргазма. Он проводит языком ниже, по уже мягкой плоти и даже слизывает сперму со своих пальцев, пока не остается ни единого следа. Дин молча смотрит в потолок, боясь лишний раз вздохнуть. Он дрожит и задыхается каждый раз от прикосновения мокрого рта Кастиэля к наиболее чувствительным частям своего тела, но, тем не менее, разводит ноги в стороны для большего удобства художника. Кастиэль стягивает презерватив, бросает его на пол и падает рядом с Дином. Молчаливый Дин все так же смотрит в потолок, но Кастиэль видит ошеломленный блеск в его глазах, полное и абсолютное недоумение. - Дин? Ты в порядке? – нежно спрашивает Кастиэль. Проходит пара секунд, прежде чем Дин кивает. И затем еще секунда и Дин качает головой. - Сукин ты сын, Кас, - выдыхает Дин, изумленно смеясь. Кастиэль улыбается, вспоминая свой первый секс с мужчиной, и то, как был ошеломлен. Дин поворачивается к нему, неуверенно улыбаясь. - Тебе было… хорошо, да? – спрашивает он, взволнованно кусая губы, и Кастиэль тихо смеется. - Было невероятно, Дин, - произносит он, ничуть не кривя душой. - Хорошо, - вздыхает Дин, теряя былую неуверенность. Кастиэль улыбается ему, удивленный такой чувствительностью в сравнении с обычно показной бравадой Дина. Тронутый таким нечаянным проявлением чувств, Кастиэль обнимает парня и прижимает к своей груди. Проходит пара минут, и он чувствует ровное дыхание Дина. Кастиэль тихо вздыхает, принимая более удобное положение, и как может оборачивает вокруг них простынь. Он хочет коснуться лица Дина, провести пальцами по линиям и изгибам, как он часто рисовал, но боится разбудить парня. Не хочет лишиться последнего шанса насладиться этим видом, до того, как все окончательно и бесповоротно не изменится между ними. Это был прекрасный день, даже больше чем прекрасный, но, если трезво взглянуть - Дин все еще слишком юн для него. Он может быть не готов для такого рода… чувств, которые Кастиэль уже, к сожалению, испытывает. Не готов к такого рода надеждам, которые Кастиэль питает в его отношении и всеми силами старается избавиться от них все то время, что он знаком с Дином. Он уже достаточно потакал своим желаниям. Дин заслуживал разделить свой первый раз с кем-то особенным. Не какое-то тайное свидание со взрослым мужчиной, которого он едва знает, даже без ужина или пары бокалов вина… Но, быть может, это была роль Кастиэля в жизни Дина – роль взрослого опытного мужчины, который сможет успешно провести парня через его первый раз. Он мог утешиться хотя бы тем, что Дину все понравилось. Но он больше не пойдет в кафе. Даже если Дин сможет справиться с этой интрижкой, как взрослый человек, Кастиэль знает, он не сможет вернуться к тому общению, которое у них было. И он не мазохист, чтобы даже пытаться. На самом деле он уже знает, что всю жизнь будет помнить этот день. Что миллион раз будет рисовать Дина – черным грифелем, четко очерчивая контуры тела, затем растушевывая, придавая мягкость и бархатистость его коже; или в цвете, который будет сверкать и блестеть снова и снова, обволакивая Дина и делая его еще прекраснее. А до тех пор он просто будет наслаждаться тем, что имеет сейчас. Но через несколько минут усталость берет свое, и он тоже засыпает. ~ Спустя некоторое время Кастиэль просыпается от странного звука. Сначала он не уверен, что вообще что-то слышал, но пока он медленно приходит в себя, снова слышит этот звук, но уже ближе, и в этот раз несомненно точно понимает, что это. Это звук фотоаппарата или камеры на телефоне. Кастиэль открывает глаза и видит Дина, который сидит на диване возле него, полностью одетый и, как и догадывался Кастиэль, вертит в руках свой телефон. - Дин? – хрипит Кастиэль, все еще не отошедший ото сна, и Дин вскакивает от неожиданности. - Ты только что сфотографировал меня? – он вопросительно приподнял бровь. Дин кусает губы, медленно поднимая глаза. - Это просто хобби, - пожимает плечами, но что-то неуловимое в его словах заставляет Кастиэля нахмуриться. - Твое хобби – фотографировать спящих голых мужиков, – произносит Кас с каменным выражением лица. - Нет! – выкрикивает Дин, сбитый с толку. – Просто... фотографировать, - объясняет он. - Хорошо, - отвечает Кастиэль. Обернув простынь вокруг талии, он садится на диван возле Дина и протягивает руку. – Можно взглянуть? - Эээ... - Дин немного колеблется, уставившись на телефон. Затем глубоко вздыхает и произносит: - Хорошо. Но помни, что это всего лишь хобби, ладно? Я не профессионал, ничего такого, - быстро добавляет парень и медленно передает телефон Кастиэлю. Кастиэль несколько раз моргает, прежде чем соображает, что видит. Это он, спящий, почти обнаженный, но обернутый простыней. Фон не сбалансирован, и лампа за ним странно бликует на пустое пространство над его головой... и это прекрасно. Фотография игнорирует все возможные правила фотографирования, но, тем не менее, Дину удалось использовать такой угол и блик линзы в виде нимба, что на фотографии он выглядит, как какой-нибудь спящий Бог. - Дин... - выдыхает он в изумлении. - Я не знал, что могу так выглядеть, – бормочет. – У тебя отлично получается, – добавляет с улыбкой. Дин встречается с ним глазами, смущенно улыбаясь. - Спасибо, Кас. Это много для меня значит, - говорит он с такой благодарностью, будто одобрение Кастиэля на самом деле очень важно для него. От этого Кастиэлю хочется поцеловать его, но он не уверен, что это все еще уместно, поэтому он быстро отводит глаза и снова смотрит на телефон. Он скользит пальцами по экрану телефона, меняя фотографию на предыдущую и улыбается. Дин сфотографировал набросок Кастиэля, и художника согревает мысль, что Дину настолько понравилась его работа, пусть и незаконченная. И ему вновь хочется его поцеловать. Он вздыхает, трогая изображение, забыв о том, что прикосновение поменяет фотографию на предыдущую, и то, что он видит, повергает в ступор. Это снова он, но гораздо раньше, в тот же день - стоит у дороги возле «Гавани» и разговаривает по телефону – вероятно, это тот самый звонок, благодаря которому все и произошло. Он вновь дотрагивается до экрана и там снова он, но снимок сделан из кафе сквозь окно. Кастиэль потрясен. Тут же обернув простыню вокруг талии, он встает с дивана, отворачиваясь от Дина и быстро пробегает по всем фотографиям, которые есть в телефоне. Везде он. Вот он рисует, пьет чай, обедает. Все снимки сделаны с необычных углов и некоторые совсем размыты, будто сделаны походя. - Кас? – с тревогой в голосе зовет Дин. - Дин, - отвечает Кастиэль, сложив кусочки мозаики, вспоминая кое-что, что Дин сказал ему у кафе. – Ты притворялся, что работаешь дополнительный час в кафе после окончания смены только, чтобы фотографировать меня? – спрашивает он с недоверием. Дин бледнеет. ~ Сердце Кастиэля бешено стучит. Он снова переводит взгляд на телефон Дина, быстро просматривая фотографии, сделанные сегодня. Но затем идут снимки, которые были сделаны несколько дней, недель назад! Только вот более ранние фотографии были уже обработаны: неудачные – удалены, так что остались только хорошие снимки. Но во все снимках чувствуется неординарный вкус Дина, они сделаны из необычных, но интересных углов, часто с неправильной раскадровкой. На некоторых Дин играл с отражениями и отблесками света. И на всех фотографиях всегда он. С разных углов. Или иногда только части его тела – вот его рука свисает со стола кафе, или держит край альбома... маленькая полоска кожи, открывающаяся из-под воротника, пока он рисует... его шея, выглядывающая из-под расстегнутой рубашки... - Что это, Дин? – спрашивает он, совсем нахмурившись. - Только не сердись, пожалуйста, Кас, - взмолился Дин. – Я бы попросил у тебя разрешения, но... что бы я сказал? «Привет, я фотограф-любитель, можно пофотографировать тебя раз так миллион?» Ты бы подумал, что я какой-то извращенец! – восклицает Дин. - Я бы согласился, - отвечает Кастиэль, слегка улыбаясь. Уголки губ дрожат, и он боится, что рассмеется. - ...Что? – настала очередь Дина удивляться. – Правда? Кастиэль подходит к своему столу, берет альбом и протягивает Дину. - Открой его, - говорит он, снова усаживаясь на диван. Глаза Дина расширяются от удивления, и на секунду он просто смотрит в альбом в своих руках, прежде чем с благоговением открыть обложку. Кастиэль задерживает дыхание во второй раз за день и ждет, как Дин оценит его работу. Работу, которая целиком состоит только из Дина. На каждой странице. С огромного множества углов. Иногда это только части его тела, детально прорисованные. Так же, как коллекция фото в телефоне Дина. - Я бы попросил у тебя разрешения, но... - мягко произносит Кастиэль, повторяя то, что только что говорил Дин. Дин поднимает на него абсолютно нечитаемый взгляд и снова опускает глаза на страницы альбома. Он пролистывает весь альбом, и когда переворачивает последнюю страницу, кивает, словно решил что-то для себя, и кладет альбом на диван рядом с собой. И в следующий миг Дин приникает к губам Кастиэля, рефлекторно толкая его на спинку дивана. Кастиэль обхватывает его руками и прижимает к себе, смеясь сквозь поцелуй, пока хватает дыхания. - Черт возьми, Кас, я думал, ты даже не знал о моем существовании! – выдыхает Дин ему в губы. – Я так старался привлечь твое внимание… Черт, мне пришлось раздеться, чтобы ты задержал на мне свой взгляд дольше двух секунд! - Дин, как я мог не обратить на тебя внимание? – в неверии произносит Кастиэль. – Ты – это самое прекрасное, что я когда-либо видел! На этих словах Дин открывает и закрывает рот, будто не может найти слов, и его глаза распахиваются. - Эээ... я думаю то же самое о тебе, – Дин беспомощно пожимает плечами. Кастиэль снова смеется и замечает, как внимательно и с надеждой наблюдает за ним Дин. Он понимает, что Дин не шутит. Тогда Кастиэль притягивает к себе парня и вновь целует, не торопясь, потому что знает, что теперь у них достаточно времени. - Итак, - говорит Дин после, снова нервничая. – Сможешь? Сможешь мне попозировать когда-нибудь? – спрашивает, снова кусая губы. Кастиэль ухмыляется. – Как насчет вечера субботы после ужина? И именно в эту ночь они начали новую серию фотографий – чаще всего только Кастиэля, но иногда на них был и Дин. Они даже сняли несколько видео. ~