13 лет назад
– Доктор Гриффин мы провели тесты, но причина приступов у Кларк остаётся необъяснимой. У нее нет эпилепсии. Сложно сказать, почему это происходит. Возможно, дело в дефиците внимания? – Вздор! У моей дочери нет истерии и это не капризы. Я же говорю, порой у нее приступы начинаются во сне. – Но глава нейрохирургии продолжал скептично относиться к ситуации. – Гриффин, ты отличный ординатор, лучшая на потоке и у тебя огромный потенциал, но ты и сама видишь, что у твоей дочери нет проблем. Я не вижу выраженных неврологических нарушений и не вижу изменений электрической активности мозга. – Эбби совершенно отчаялась, потому что не понимала, почему ее дочь страдает. – Проведи дополнительные тесты. Полисомнографию с видео ЭЭГ мониторингом, нейросонографию, привлеки генетика, найди чем больна моя дочь. Я знаю, как это звучит, Доктор Льюис, но я прежде всего мать, и я чувствую, что с моим ребенком что-то не так. Я уверена, она не притворяется. – И Саймон уступил ей, потому что и сам был отцом. Полисомнография показала активный и бодрствующий мозг, доктор Льюис скинул это на погрешность аппарата и на следующую ночь Кларк провели процедуру. На утро Саймон был озадачен и растерян, когда результаты вновь показали мозг Кларк бодрствующим. Он набрал Эбби и спросил ее: – Твоя дочь в ясли? – Да, а в чем дело? – Узнай не спит ли она. – Тревожно произнес Саймон. – Что? – Но врач скинул звонок. Взволнованная Эбби направилась на верхний и этаж, но на пути встретила Саймона. – Что? В чем дело? – Удивилась Гриффин, они одновременно подошли к ясли группе, расположенную на верхнем этаже госпиталя и обнаружили там Кларк, рисующую за столиком. Саймон нахмурился и обратился к Эбби. – Ты не заметила ничего особенного в поведении дочери? Может гиперактивность? Вялость? Капризность? Нет? – Объясни же мне, что не так? – Саймон увидел, что своим интересом напугал Эбби, он коснулся ее плеча и уверил, что волноваться не о чем. – Проведем и сегодня полисомнографию, – Эбби спешно кивнула и обратила взгляд на Кларк, которая откинула рисунок в сторону и взялась за новый лист. – Ты сказала ей 2,4? – Да, а что? – Саймон помотал головой и промолчал, наблюдая как Кларк вычерчивает рванные линии, совершая отрывистые движения рукой. Эбби взглянула на пейджер, который бодро запиликал, затем быстро распрощалась с собеседником и помчалась вниз. Саймон задержался и вошел в группу, обращаясь к няне. Он интересовался у нее о самочувствии девочки в ближайшие два дня, но няня лишь помотала головой, отвечая, что Кларк такая же как и всегда. Смышленая и спокойная. Медленно подходя к девочке и остановившись за ее спиной, доктор был поражен, когда увидел творение Кларк. На рисунке пастелью был изображен Саймон с озадаченным и хмурым лицом. Мужчина не мог поверить своим глазам, Кларк взяла в руки портрет и обернулась к мужчине. Она взглянула на него своими небесно-голубыми глазами и протянула рисунок. Саймон присел на корточки и принял подарок. Он не мог оторвать взгляд от осознанного лица, напротив. И его лицо стало запредельно удивленным, когда Кларк обратилась к нему: – Не расстраивай ее. Пусть думает, что все хорошо, ладно? Мне почти не больно. Я притворюсь, что все хорошо. – Ннн..но, почему? – Саймон побледнел, его глаза округлились и сердце суматошно забилось. – Потому что она заслуживает быть счастливой. А больной ребенок – это не счастье.Сейчас
Кларк очередной раз слабо кивнула, когда Эбби спросила, сможет ли она добраться до машины. Эбби попыталась помочь ей встать, но Кларк упрямо отталкивала мать. В конце концов Эбби сдалась и отошла назад, давая дочери пространство. Кларк поднялась с места, приняла куртку полицейского, который забросил ее девочке на плечи. Кларк прошла пару шагов вперед и обратилась к матери: –Ты все еще несешь ответственность за последствия. – Затем Кларк окинула взглядом сидящую за столом Лексу, взгляд который был направлен в пустоту. Эбби, посмотрела на девушку, на которую шериф наконец обратил внимание. Он отстегнул ее от наручников и извинился за произошедшую ситуацию, он предложил ей чая, но Лекса отказалась, поспешно вставая с места, тогда мужчина сказал, что проводит Лексу до дома, на этом моменте вмешалась Эбби. – Мисс Келли, я приношу свои извинения за это недоразумение, позвольте, я отвезу Вас домой. Я также выпишу чек за моральные неудобства. Вышла неприятная ситуация и Вы вправе злиться, но моя дочь все, что у меня есть. Вы поймете меня обязательно, когда станете матерью. Лекса горько усмехнулась, чем вызвала удивление на лице Эбби. – Я могу Вас понять, я не имею претензий, не стоит утруждаться, я доберусь до дома сама. Благодарю. – Лицо Лексы было больше уставшим, чем обозленным или раздраженным. – Не отказывайте мне. Я виновата перед Кларк. Прошу – Эбби отошла в сторону, приглашая Лексу к выходу. Машина медленно выезжала на шоссе. За окном давно простилалась ночь, уличные фонари, рекламные щиты, фары от машин и свет из окон домов не позволяли городу погрузиться во мрак. Свет проникал в салон автомобиля, многочисленные блики на миг ослепляли глаза и исчезали. Кларк взглянула на Лексу и наблюдала как свет касается ее скул и губ, скользит по утонченным чертам лица, а затем исчезает, погружаю Лексу в мир теней. Предчувствовав взгляд изумрудных глаз, Кларк отвела собственный. Она взглянула в окно и прикрыла глаза, позволяя чужому взгляду скользить по ней. Она чувствовала, как Лекса тепло касается ее. Это еще одна особенность Кларк, ощущать касание взглядов и света. Кларк оторвала взгляд от окна и посмотрела вперед. Она сидела за Эбби на заднем сидении, увидеть обзор ей бы помешало водительское кресло, но Кларк видела дорогу. Она могла видеть то, что происходит вокруг нее в диаметре 10 метров, при условии, что вокруг нет зданий и возвышенностей. Глядя на спинку водительского сидения, Кларк видела Эбби, дорогу, встречную полосу, машины, что едут позади их автомобиля, женщину на тротуаре слева и Лексу, сидящую справа. Кларк не могла видеть детали, но могла улавливать образы, запоминать цвета, формы и лица. Она не любила эту особенность. Потому что часто становилась свидетелем ссор родителей, когда они отходили от сидящей к ним спиной Кларк и выясняли отношения. Кларк помнит, как рисовала в саду, а родители позади нее вновь ссорились, она продолжала касаться пастелью бумаги, пока не увидела руку отца, которая поднялась на мать. Он ударил ее. Она бросила пастель на бумагу и не решалась обернуться. Кларк часто была свидетелем лицемерия, лжи и воровства. Со временем в ней выработалась неприязнь к людям в целом. Кларк считала, что мир будет спасен тогда, когда будет свободен от человеческой расы. Кларк взглянула на левую кисть Лексы, в этот раз свет скользнул по ее руке и исчез едва, коснувшись ладони. Следы от наручников проглядывали из-под края рукава толстовки. Кларк долго глядела на кисть девушки, на мгновение она перевела взгляд на Лексу, и вновь опустила на кисть. Лекса вздрогнула, ощутив чужие касания, она опустила взгляд на руку и замерла, наблюдая как пальцы Кларк очерчивают проглядывающий кровоподтек. Кларк вела указательным пальцем по поверхности синей полоски, а затем взглянула на девушку, которая затаив дыхание наблюдала за ее действиями. Кларк накрыла ладонью кисть Лексы, ощущая теплую нежную кожу, и провела ладонью по пальцам, очерчивая изгибы и убеждаясь в том, как руки Келли прекрасны. Кларк прикрыла глаза и представила холст, по которому ее собственные пальцы вычерчивают эти изгибы, линия за линией, штрих за штрихом. Кларк дрогнула, когда Лекса ответила на прикосновения, коснувшись большим пальцем тыльной стороны ладони Кларк. Девочка резко убрала руку, она оборвала возможный контакт и отвернулась к окну. Ее сердце гулко билось. – Вы уверены, что это здесь? – Произнесла Эбби, сбавив газа и оглядывая улицу. Район куда прибыла машина Эбби был одним из самых неблагополучных в городе. – Да, все верно. – Отозвалась Лекса, замешкавшись. – Благодарю. – Эбби заметно нервничала. Она оглядывалась по сторонам и Кларк даже глядя в окно уловила смятение на лице матери. – Всего доброго! – Лекса, повернулась к Кларк и произнесла: – Доброй ночи, Кларк, – Но девочка продолжала неотрывно глядеть в окно и только когда Лекса покинула салон автомобиля, Кларк повернулась и посмотрела вслед уходящей девушке. Ночь близилась к концу. Кларк беспрестанно рисовала, на одном дыхании, погруженная с головой в свое творение. Ее глаза были прикрыты, а сознание ковыряло воспоминания минувшего дня. Кларк замерла и открыла глаза, рассматривая руки Лексы, перемещенные на холст. Гриффин оглядела ребро ладони и пальцы перепачканные грифелем. Ее память продолжала изображать образ Лексы в машине. И Кларк тяжело вздохнула, понимая, что не может совладать своими импульсами. Она сняла с мольберта холст и надела новый. Следующие два часа она переносила свои воспоминания о Лексе на холст и находила в этом занятии освобождение. Когда Эбби вошла в комнату, то застала девушку спящей. Вокруг нее творился хаос, в комнате стоял мольберт все было перепачкано грифелем, на полу были раскиданы вырванные из скетчбука листы с эскизами. Эбби внимательно рассматривала их, она взглянула на дочь и вновь на эскизы, которым не было счета. Они заполонили собой все пространство и несли один смысл. Кларк спала безмятежным сном. Спустя много ночей, ей удалось погрузиться в бессознательность. Эбби горько улыбнулась, глядя на дочь. Женщина часто задумывалась об участи дочери. Она, как и все матери хотела для нее лучшего, но предчувствовала то, что не хотела принимать. Погибель. Она погладила ребенка по белокурым волосам, коснулась еще совсем детских щек и грустно вздохнула. Собрав все эскизы в стопку, Эбби задержала взгляд на образе Лексы и оставив все на столе, стремительно ушла прочь. День приближался к концу. Кларк пробудилась спустя десять часов, столько было ей необходимо, чтобы бодрствовать следующие две недели. Кларк не ненавидела свои способности, она понимала, что превосходит других людей, что умнее, выносливей, сильнее большинства земного населения, но знала одно. Это делает ее особенной настолько же насколько несчастной. Кларк под счастьем понимала то, что мир удовлетворяет потребности, исполняет желания и реализует возможности. Счастье заключается в том, чтобы получать и отдавать при этом, чувствуя себя удовлетворенным. Кларк не умела ни то, ни другое. Более того, она не испытывала эмпатию ни к людям, ни к животным, ни к проблемам человечества. Первое, что произнесла Кларк сев за накрытый матерью стол: – Я не буду ходить в школу. – Эбби положила на стол миску с салатом и растерянно кивнула. – Я приготовила индейку под соусом и сварила брюссельскую капусту, еще я сделала мясную лазанью и пасту с лососем, я подумала может ты захочешь морских водорослей и поэтому приготовила салат, еще есть томатный суп. Эбби суетилась, чтобы угодить дочери, а Кларк равнодушно рассматривала блюда, которыми Эбби наполняла стол, затем произнесла: – Ты же знаешь, мне все равно. – Эбби замерла, словно опомнилась, она перестала маячить перед глазами дочери и села за стол. – Я знаю. – улыбнулась она. – Но ты ешь так редко, мне нравится наблюдать как ты ешь. Это успокаивает. – Кларк ела также редко, как и спала. По научно-необъяснимой причине организм Кларк имел очень замедленный метаболизм. У Кларк появлялся аппетит только после сна, в другие дни она практически ничего не ела и при этом чувствовала себя так же обычно как и всегда. Наступила тишина, Кларк молча наполнила свою тарелку всем по чуть-чуть, чтобы труд ее матери не был напрасен и принялась медленно прожевывать еду. – Хорошо, ты можешь не ходить в школу, но я хочу, чтобы ты продолжала работать над собой, я найму репетиторов. Скорее всего все занятия будут проходить онлайн, так как я не уверена, что в этом городе можно найти достойных преподавателей. – Ты хотела сказать тех, с кем мне не будет скучно? – Пробормотала Кларк, запивая капусту соком. – И это тоже, – отозвалась Эбби, погружаясь мыслями в тарелку. – Я хотела спросить, сегодня утром я заходила в твою комнату и.. – Я заметила, – перебила Кларк. – Да, извини, я хотела проверить как ты. И я.. я заметила, что ты сегодня рисовала, то есть писала, в общем.. Ты.. Почему? – Эбби всячески пыталась подобрать нужные слова, но не знала, как задать вопрос о том, что ее связывает с Келли. – Вчера, в машине.. Я заметила, что.. между. – Эбби тяжело вздохнула. – Что между вами с этой учительницей установился контакт и.. ты ее рисовала, я могу предположить, что между вами установилась связь? Может.. ты хочешь пригласить ее в гости? Или может… – Не хочу. – Кларк замерла с вилкой, как только услышала знакомое имя. – Я не хочу продолжать этот разговор. Спасибо за ужин. – Кларк вышла из-за стола и скрылась за дверью. Она закрыла дверь своей комнаты и взяв из стола канцелярский нож уничтожила картины с Лексой, она резала и резала, пока силы не покинули ее хрупкое тело. Но Кларк не успокоилась и на этом. Собрав все эскизы из скетчбука, она пропустила их через шредер. За считанные минуты после встречи с Лексой, она заняла все ее мысли. И от них Кларк становилось тошно, она сбросила с себя одежду и залезла под горячий душ, пытаясь очистить мысли, но вместо них из памяти выползали другие. "Шок!" Вот как возглавлялась страница газет по всей Америке. "Трехлетний вундеркинд рассказывает наизусть Шекспира и Гете". "Сенсация! Пятилетний гений — Кларк Гриффин умело импровизирует на клавесине". "Один день из жизни маленького гения или как начинается мое утро". Порой Кларк застревала. Приходя на занятия музыки или в студию искусств. Она опускала кисть и наблюдала за тем, как капает краска на пол, она опускала палец на клавишу снова и снова пытаясь разобрать звук на мельчайшие частицы. Когда сверстники годовалой девочки, начинали говорить свои первые слова, девочка упорно молчала. Эбби переживала, что ее ребенок отстает в развитии, но когда через полгода Кларк впервые произнесла звуки слитые в целое предложение и несущие смысл, Эбби оторопела. — Почему я Кларк? —тихо произнесла девчушка, пристально разглядывая свое отражение в зеркале. —Это! — Указала она на свою голову, проснувшись одним утром, — необъятное! — Ее глаза были круглые и слепо глядели вперед. Эбби стояла, хватаясь за стул подле себя и непонимающе глядя на свою шестилетнюю дочь, которая пальцами касалась воздуха, словно разглядывая его. Кларк всегда спала меньше сверстников, с каждым годом Кларк взрослела и все меньше нуждалась в сне. — Сомнамбулизм — вынес вердикт седовласый мужчина. Эбби сидела на стуле хватаясь за обивку, в то время как семилетняя Кларк что-то чиркала в нотной грамоте, сидя на кушетке. — Я все! — вскрикнула малышка, захлопывая нотную тетрадку. — Не волнуйся, Эбби. Такое нередко встречается у детей. К тому же, Кларк особенная, возможно в ее случае это нормально. —Саймон, — обратилась женщина, поглядывая на дочь, которая снова зависла, имитируя руками и коленями пианино. — Я хочу знать почему она особенная, ее поведение порой меня пугает. Иногда я не понимаю собственную дочь. Кларк подняла голову и пристально вгляделась на мать. Стоя в ванной и глядя в свое отражение, Кларк вспомнила эти слова, что Эбби произнесла врачу. С того самого дня девочка стала замечать, что люди порой ее не понимают. Она всегда в центре внимания, ею восхищаются, она вызывает высший эпатаж, своей сущностью Кларк вводит в заблуждение множество ученых, вокруг нее всегда люди. Но одно остается неизменным. Чувство одиночества, что стало преследовать ее с того самого дня, когда Эбби произнесла эту злосчастную фразу. В отличии от обычных людей, Кларк ощущала все по-другому. Болевой порог у девочки был высоким, благодаря чему, она спокойно реагировала на боль. Ее эмоции всегда были приглушены: нет таковой боли, сожаления, угрызения совести; нет таковой радости, желания. Единственное, что приносило ей удовольствие — неизведанное. Но как только истина представала перед Кларк, она перегорала. В возрасте трех лет Кларк упала с окна третьего этажа, когда попыталась коснуться влажных листьев дерева. Стояла глубокая ночь, время от времени улица на миг наполнялась светом и вновь погружалась во тьму, следом гремел гром. Кларк лежала в постели и пыталась сообразить, почему гром гремит после световой вспышки. "Что такое гром? Мисс Браун говорила же. Гром — звук". — Кларк тяжело вздохнула, поднимаясь с постели и подходя к окну. "Внизу грозовое облако плоское. Достигает до 10 км." Вспоминай — прошептала малышка, касаясь оконного стекла. "Молния — электрический разряд. Температура молнии" — задумалась Кларк. "Температура воды умноженная в 300 раз," — прошептала она, глядя на водяные капли, она стала выводить пальцами цифры на холодном остекление. Кларк открыла окно и прохладный ветер коснулся теплого лица. Кларк зажмурилась. — Воздух расширяется и грохотом преодолевает звуковой барьер — слышался в ушах мягкий голос мисс Браун. "Вспышка со скоростью... грохот... пролетает километр примерно за..." — Кларк вспомнила ролик, в котором взрывались деревья. Увлеченная и полностью потерявшись в пространстве, девчушка залезла на подоконник и потянулась к раскачивающейся ветке, волосы малышки намокли и ей не хватало пару сантиметров до ближайшей листвы. — Ну же. Расти! — прошептала Кларк, в тот самый момент что-то с грохотом упало, девчушка повернула голову вправо и полетела вниз. Кларк помнит момент приземления. Все произошло быстро, она дважды ударилась об ветки и крайне неудачно приземлилась на прямые ноги. Она услышала хруст. Шел сильный ливень. Кларк лежала с опущенной головой, ощущая запах свежести, исходящий из земли и открыв глаза увидела тонкий алый ручеек. — Кларк! Кларк! — донеслись до ушей крики. Кларк подняла голову и расставив руки в стороны приподнялась, разглядывая ноги, из которых наружу торчали кости. — Боже! — Кричала мать. — Джейк звони в скорую. Боже. Боже. Кларк. — женщина наклонилась к девочке и дотронулась до ее лица. Ты меня слышишь? Что болит? — У меня кажется шок, — произнесла малышка, смотря куда-то в сторону. —Что делать... — шептала женщина, касаясь лица дочери. — Используй пояс как жгут, — прошептала Кларк. — Сейчас я потеряю сознание, — пробормотала она, закрывая глаза. Ее локти согнулись и она упала бы, если не во время подбежавший Джейк и подхвативший ее. Эбби не смогла простить себе эту оплошность.***
— Я хирург в конце концов, — отчаянно шептала женщина, отворачиваясь к окну. Джейк мягко коснулся вздрагивающих плеч и обратился: — Все хорошо. Она в безопасности. Ты переволновалась. Все позади. — Джейк, — тихо позвала малышка, глядя на плачущую Эбби. Женщина быстро стерла влагу с лица и подбежала к дочери: — Милая.. Как ты себя чувствуешь? — ласково произнесла она, сжимая маленькую руку. — Эбби, — мягко отозвалась малышка Кларк. — Вспышка молнии происходит со скоростью света, а грохот расширяющего воздуха пролетает километр за 3 секунды. Поэтому мы не слышим гром сразу же, когда бьет молния. — Женщина опустила голову и громко заревела, понимая, что ее ребенок никогда не будет обычным. Понимая, что Кларк всю жизнь будет испытывать трудности.***
Эбигейл! —предостерегательно произнесла Кларк, как только дверь в ее комнату отворилась. Кларк сидела за пустым письменным столом и пристально глядела в окно, напротив. Она была полностью нагая. Ее волосы были влажными, а по телу стекали капли воды. — Ты обещала мне, что все изменится. Что люди перестанут на меня таращиться! Но вместо этого, ты подняла панику и теперь меня знает вся полиция штата. В школе не все так плохо, но после твоей причуды, я не могу туда вернуться. Я не хочу. — Прости Кларк, — с глубоким сожалением проговорила темноволосая. — Ты меня жутко напугала, учитывая, что твой отец на прошлой неделе вышел. – Кларк обернулась к матери и привстала. – Ты скрыла это от меня? – Я не хотела тебя волновать. Прости. Но суд запретил ему видеться с тобой. А он обязательно попытается сделать это. – Я прощаю тебя, Эбби. – Произнесла Кларк, немного поразмыслив над сказанными словами матери, затем она потянулась за халатом, надевая его на мокрое тело. Эбби была в недоумении. – За что? – За все. – Кларк собрала мокрые волосы в пучок и села за стол, включая настольную лампу. – Порой мне кажется я ничем не отличаюсь от слабоумного, — прошептала Кларк, снова вглядываясь в окно. Эбби молчала, в ее глазах собрались слезы. – Вам не знать, что для меня лучше. Потому что я и сама не знаю. — выцедила Кларк. – Я чувствую себя запертой не только внутри, но и снаружи. Может быть мне и 15, но это всего лишь биологический возраст. Да даже 15-летние ходят сами в школу, гуляют с друзьями, пробуют алкоголь и травку и набираются жизненного опыта. Отец лишил меня детства, а ты лишаешь меня жизни, той недолгой, что у меня есть. – Кларк.. – Вздохнула женщина. – Я стараюсь быть для тебя хорошей матерью. Я ошибаюсь, но я стараюсь. Мне страшно. Я боюсь тебя потерять, я боюсь, не уберечь. Ты не можешь понять меня, потому что.. потому что не можешь. – ее голос стал холоднее. Эбби вспомнила, что ее дочь страдает диссоативным расстройством и не может чувствовать эмпатию. — Как твой проект? – Вдруг оживилась Кларк. – Что? – Эбби вытерла щеки от слез и спросила: – Почему ты интересуешься? — У вас ведь исследуют Паркинсонизм. Что ты можешь сказать о генной терапии? — Кларк нахмурилась, наблюдая за удивленной Эбигейл. — Он находится на первой стадии, Кларк. А что? — Расскажи подробней. Допустим Ювенильная форма, диагностированная примерно в 24 года, протекавшая бессимптомно. За 13 недель перешедшая во 2 стадию и прогрессирующая. Чем генная терапия может быть полезна? — Кларк, —женщина вздернула брови. — Это очень редкий случай, когда болезнь Паркинсона прогрессирует с такой скоростью. Нужно тщательное обследование, но генная терапия.. клинические испытания временно заморозили. — Кларк открыла рот, чтобы сказать, но Эбби подняла руку. — Нет Кларк, не спрашивай. Я ничего не знаю. – Кларк молчала, глядя в окно, было темно, она могла видеть лишь свое отражениеэ — Спасибо Эбби. — Отдыхай, дорогая. — Заботливо произнесла Гриффин старшая и вышла, прикрыв за собой дверь. Кларк долго стояла без движения зависнув в пространстве. Затем она проморгалась и выудив из ящика новый скетчбук начала делать наброски. Первые лучи солнца мягко коснулись окон. Вскоре медленно пробрались до письменного стола за которым Кларк все еще рисовала. Она сделала много набросков. В основном это были галактики, деревья, моря, но среди ста различных набросок ее взгляд зацепил один. Она вынула его из-под кучи и внимательно вгляделась. Она не удержалась. На нем были изображены пара человеческих глаз, вот только скорее это были не глаза, а взгляд, который Кларк видела днем прежде. Кларк перевидала много различных взглядов, ведь люди постоянно на нее пялятся. Одни смотрят с восхищением, другие с любопытством, а есть и те от которых несет скептицизмом за километр. Но этот взгляд, который она увидела в мисс Келли был слегка другим. "Ее глаза", — подумала Кларк, проводя пальцами по рисунку. От пустых раздумий юного гения оторвал стук в дверь. Эбигейл показалась на пороге. Эбигейл разочарованно вздохнула, обнаружив дочь в том же положении в котором Кларк сидела до ее ухода. – Кларк я на работу. Проверь почту там график занятий, я все организовала, начнутся они с понедельника. Пожалуйста без глупостей. Ты можешь выходить на прогулку и выезжать в центр, но с Мейсоном. Это не обсуждается. – Добавила Эбби, когда Кларк попыталась возразить. – И да. Сегодня у тебя литература. Я нашла преподавателя, который сможет тебя заинтересовать. – Проговорила Эбби с интригующей интонацией и покинула комнату дочери. Кларк подняла взгляд на мать и потянулась за ноутбуком. Минут пятнадцать она изучала расписание и даже парочку преподавателей забила в гугл. Затем Кларк постояла часа два, бездумно пялясь в окно, затем поднялась в мастерскую и баловалась красками, проливая их на холст, пока в дверь не позвонили. Суббота вечер, Мейсон уже уехал домой, а по выходным дом оставался пустеть, горничная отдыхала, а из охраны оставался только один. Кларк спустилась вниз и встала у входной двери. Она нарочно не открывала, пытаясь понять, кто стоит за дверью. Еще десять минут назад она испытала тревожность. Прикрыв глаза, Кларк попыталась вычислить гостя интуицией, но она не была волшебником и потом огорченно выдохнув она отворила дверь и побледнела, когда увидела ее. — Здравствуй, Кларк! — робко улыбнулась девушка и в ту же секунду заливисто рассмеялась. — Боже Гриффин, что с твоим лицом? — не унималась она. Кларк машинально коснулась пальцами лица и Лекса рассмеялась еще звонче. — Вот черт! — улыбнулась Кларк, разглядывая свои перепачканные в краске руки, а затем перевела взгляд на девушку и перестала улыбаться, осознав, что сейчас произошло нечто необычное. Эта атмосфера, возникшая между ними на секунду и развеявшаяся в воздухе, возвращая их обеих в реальность. — Мисс Келли, — сдержанно произнесла Кларк и отодвинулась в сторону, пропуская девушку вовнутрь и глядя ей вслед. — У тебя довольно просторно, — задумчиво произнесла девушка, оглядывая высокие потолки на которых были росписи картин. — Юпитер в образе Дианы соблазняет Каллисто. – Не думала, что Вы увлекаетесь древнеримской мифологией, — произнесла Кларк, тщательно протирая руки тряпочкой. — Мой отец был историком культурологом, — пробормотала зачарованная красотой и величием картин Лекса. Ее взгляд задержался на маленьком белокуром мальчике: — Я всегда в детстве плакала, когда отец рассказывал мне о купидоне. Он говорил: "Купидон был подвержен наказаниям за зло, что причиняли его стрелы. Когда он спал, нимфы Дианы отбирали и сжигали его стрелы, а крылья подрезали. Кларк кивнула, внимательно наблюдая за зеленоглазой, которая неотрывно разглядывала потолки. В какой-то момент, Лекса опустила голову и серьезно взглянула на Кларк мягко произнеся: — Чаще всего купидон представлен играющим с оружием Марса или вырезающим лук из дубины Геркулеса, символизируя тем самым, что любовь способна обезоружить сильного. Кларк молчала, и глядела на Лексу в упор, ее взгляд был беспристрастным. Постояв с минуты, Кларк обратилась к растерянной девушке: — Будете что-нибудь пить? — От воды я, пожалуй, не откажусь. — Кларк пожала плечами и направилась к столику, на котором располагался графин с водой. Лекса благодарно кивнула, взяв стакан в руку. Вода в стакане задрожала и от Кларк это не скрылось. Она перевела взгляд на Лексу и снова на стакан, затем отвернулась и прошла к мягкому креслу, и аккуратно опустилась на него. — Я не думаю, что Вы способны меня научить чему-то новому. Вы всего лишь школьный учитель. Закрадываются мысли, что Вас подослала моя мать. Буду откровенна, но зная о Вашем положении я бы и не стала брать у Вас уроки. — Лекса неожиданно громко приземлила стакан на стол и оскорблено взглянула на голубоглазую. — Я еще в трезвом уме! — Я не отрицаю это, но Вы слишком взвинчены, Вы постоянно где-то витаете и чрезмерно рассеяны. – Твоя мама любезно предложила мне работу, мы не сговаривались с ней, если ты об этом. – Лекса кивнула и взяв папку, которую она аккуратно разместила на столе минутой ранее, направилась к выходу, не произнося больше ни слова. Когда Лекса скрылась из виду, Кларк поднялась и направилась вслед за ней. —Уже уходите? — с нескрываемой усмешкой произнесла Гриффин, облокачиваясь об стену. — Ты дала мне понять, что не нуждаешься в моей помощи, ты права, я вряд ли научу тебя чему-то новому. Я порекомендую другого специалиста. Кларк продолжала оценивающе наблюдать за истерикой Лексы. — Мне не нужен другой специалист. Я не думаю, что кто-то в этом городе научит меня чему-то новому, но с тобой хотя бы весело. — Весело значит? — Лицо Лексы воспламенилось и глаза стали метать искрами, она крепче прижала к себе папку и тяжело задышала. Прикрыв на секунду глаза, девушка почувствовала сильное недомогание. Нащупав ручку двери, она хотела развернуться, но голова неожиданно закружилась и потеряв равновесие Лекса скатилась на пол по стенке прижав ладони к вискам. Папка с грохотом упала на пол и Кларк перевела не нее взгляд, затем вернула на Лексу. Она сидела крепко зажмурив глаза и тяжело дыша. Кларк стояла над ней несколько минут и ничего не предпринимала. В голове Гриффин прокручивала варианты исхода и по ее состоянию, пыталась понять, что именно с ней происходит. — Кларк, прошу, помоги мне встать, — прошептала Лекса медленно открывая глаза. Но Кларк не шевелилась. — Я. — запнулась она. — Я не могу, — Кларк помотала головой, делая шаг назад и оглядывая протянутую слегка трясущуюся руку. Лекса была бледнее бумаги и ее глаза наполнились слезами. — Я ничего не вижу, — всхлипнула девушка и Кларк сделала еще шаг назад, разворачиваясь и покидая комнату. Гриффин шла медленно и дойдя до домофона, вызвала охрану. Лекса лежала на большом диване, что располагался по середине громадной гостиной. Рядом сидел врач, который мерил ей давление и что-то спрашивал. Охранник, стоял неподалеку вслушиваясь и временами встревал в разговор, который Кларк не могла разобрать, находясь в конце комнаты у витражного окна. С этого расстояния была видна лишь темная макушка, Кларк не видела даже лиц. Она не хотела подходить. Когда врач поднялся с места и стал закрывать чемодан, Кларк перевела на них взгляд и вновь вернулась разглядывать непримечательный вид за окном. — Мисс Гриффин, — послышалось сбоку. Тяжело вздохнув, Кларк поднялась с места и направилась к врачу, который шел к ней навстречу. — Я предложил ей госпитализацию, но она отказалась. Ей нужен покой. Вы можете это обеспечить? — Кларк нахмурилась, глядя мужчине за спину. Лекса приняла сидячее положение и надевала туфли. — Кто-то другого мнения. — Хмыкнула Кларк. Врач повернул голову и метнулся в сторону девушки. — Лекса, прошу тебя. У тебя очень низкое давление. Тебе нельзя сейчас передвигаться. — Но шатенка кажется его не слушала, поправляя взлохмаченные волосы и отталкиваясь руками в попытке встать. Кларк последовала за мужчиной. — Я в порядке, Ден. Доеду до дома и прилягу. — Кларк остановилась в 3 метрах и продолжила с интересом наблюдать. Лексе хотелось быстрее уйти. В последнее время, чувство своей скорой беспомощности надолго засиживалось в голове. Главный страх — стать обузой. Она не могла найти покоя в этом доме. Но несмотря на все, ей было обидно и непонятно, почему Кларк не помогла ей. Теперь Лексе вдвойне хотелось уйти от непрошенных мыслей. — Я отвезу ее домой. — Произнесла Кларк, обращаясь к врачу. Вы можете быть спокойны. — Мужчина кивнул и попрощавшись направился к выходу. Охранник последовал за ним. Лекса сидела, глядя себе на колени и опираясь руками о мягкое сидение. Ей было неловко и обидно. Хотелось скорее покинуть этот дом, но сил встать не было, голова продолжала кружиться. Кларк стояла и безмолвно глядела за девушкой. — Учитывая твое телосложение и дозу, которую ввел тебе врач, через минут тридцать ты должна встать на ноги. Если конечно ты сейчас ляжешь и позволишь организму преодолеть это. — Произнесла Кларк и сделала небольшой шаг вперед. — Прилягте мисс Келли. Я вернусь за Вами через полчаса и отвезу домой. — Лекса подняла голову и взглянула на удаляющуюся спину Кларк. Кларк пришлось уговаривать охранника выпустить их с Келли одних. К счастью парень был новичком. Кларк высунула несколько стодолларовых купюр и произнесла: «Со мной не будет проблем. Я лишь довезу ее до дома и вернусь». Кларк мысленно хмыкнула, когда парень не раздумывая принял купюры. Она вновь убедилась в том, что этот мир обречен. Но данная ситуация ей была на руку. Когда она села за свою машину, подаренную матерью с получением прав, почти год назад, то ощутила прилив сил. Кларк не понимала, зачем ей эта машина, если ездить на ней практически не получается. Лишь создана видимость ее самостоятельности. Они ехали в полной тишине, огни города мелькали в окне, временами освещая салон автомобиля. Уже стемнело. Гнетущая тишина заставляла Лексу чувствовать себя некомфортно, но похоже только Лексу, потому как Кларк оставалась совершенно спокойной. Лекса не могла видеть лица девушки с заднего сидения, но наблюдая за движениями рук, что переключали скорости, Кларк была предельно спокойна. Келли откинула голову назад и прикрыла глаза, прося у вселенной быстрого завершения этого позорного дня. Машина остановилась. Лекса взяла папку в руки и пробурчав что-то типа: "спасибо, что подвезла", потянулась к ручке дверцы, но та на удивление не поддалась. Машина была заблокирована, а Кларк, погружена в свои мысли и не собиралась как-то помогать Лексе справиться с этой нелегкой задачей. Пару попыток, дабы проверить не ошиблась ли уставшая голова Лексы и девушка тихо обратилась: — Не могла бы ты.. — но Кларк ничего не ответила, все также глядя в лобовое окно. Лекса начала нервничать, неприятный ком встал в горле и желание покинуть автомобиль только увеличилось. Но Гриффин все-таки спустилась вниз с самих небес и задала свой первый и к сожалению, для Лексы, не последний вопрос: — А Вы в курсе, что этот район не выглядит благополучным? — Да, но здесь можно недорого снять жилье и к тому же, я все равно не гуляю на улице. Работа, дом. — У Вас есть машина, мисс Келли? — Был задан следующий вопрос. — Эм.. — Тяжело вздохнув, Лекса призналась: — Нет, Кларк. Машина дорогое удовольствие, я обхожусь автобусом. — Кларк нахмурилась, что мисс Келли так же не увидела, позорно пряча лицо, якобы разглядывая свою непримечательную учебную папку. — Каким? — поинтересовалась Кларк. — Прости? — Я спрашиваю, каким автобусом? Я не вижу здесь остановки. — Лекса хотела соврать, но была тут же уличена в обмане. — Она на соседней улице. — Кларк хмыкнула. — Ее нет на соседней улице, мы ее проезжали. — На другой соседней улице, Кларк. Не могла бы ты открыть дверь, уже поздно. — Лекса вновь рукой припала к ручке и дернула ее, уже ожидая, что та не поддастся. Кларк проигнорировала просьбу и взяла в руки телефон и немного покопавшись в нем, громко хмыкнула: — В 2,3 км, серьезно? — Кларк повернулась корпусом к ничего не понимающей учительнице и пристально глядела в глаза. — Гулять по утрам полезно, если ты не знала. И мне это не составляет особого труда. — Пока. — перебила ее Кларк. — Пока не составляет. Какая из этих окон Ваша? — Спросила девушка, нагибаясь и разглядывая дом, находящийся в аварийном состоянии. — Тот, — быстро произнесла Лекса, указывая куда-то туда и крепко прижала к себе папку, твердо намереваясь выйти. — Я провожу Вас, — не требуя возражений проговорила Гриффин и уже отстегнула ремень на что услышала слишком резкое: — Нет! — Лекса буквально крикнула, а затем тихо добавила: — Я сама Кларк, спасибо, что оказала любезность и довезла меня. Я скажу твоей маме, что не смогу заниматься с тобой и посоветую другого педагога. Надеюсь она поймет меня. — Я не против заниматься с Вами. — Наступила тишина. — Но хочу предупредить, со мной порой сложно, — нехотя призналась Кларк. – Знания знаниями, а дисциплина важна. — Лекса молчала, внимая каждое слово этой до ужаса необыкновенной девочки. — А дисциплины у меня нет, потому что нет границ, а матери сложно воспитывать меня. Всегда было сложно. —Кларк замолчала и нажала на разблокировку задней двери. — Но Лекса не уходила. Она молчала, глядя в спину Кларк, на ее белокурые локоны и тонкие пальцы. Лекса обратила внимание, что Кларк неестественно худая, но задавать вопросов не стала. — Хорошо. Тогда до среды? — Лекса ожидала, что Кларк повернет к ней голову и что-то скажет в ответ. Но Кларк не развернулась, лишь сдержано кивнула. Лекса отворила дверь и мягко захлопнув помялась на месте, ожидая, что Кларк уедет, но машина продолжала стоять. Кларк наблюдала за Лексой с интересом и какой-то непонятной сосредоточенностью. Лекса все стояла, делая вид, что увлечена видом папки. Гриффин поняла, что Келли ждет пока она отъедет. Но зачем? Что может быть еще более убогим, чем этот дом? Только если эта крыша, подумала Кларк, в последний раз оглядывая дом и цепляя взглядом крышу и окна, забитые досками. Кларк лежала и сверлила потолок взглядом, перекручивая их последний разговор с Лексой, которую она зачем-то подвезла домой. Откуда такая добродушность? Кларк никогда не была такой. Она никогда не жалела таких нищенок как Лекса, никогда не жалела тех, кто смертельно болен, даже если тот будет помирать у ее входной двери. Кларк была до ужаса цинична и высокомерна. Люди были отбросом общества. Все, кто обладает обычным умом и ничем не примечался. Умственно-отсталые люди были для нее зверьми, а дети зверенышами. Она знала, что умнее большинства, но никогда не признавалась в этом. Потому как ее гениальность граничила с слабоумностью. В глаза людей, она тот же самый звереныш, который отличается от других. Она как главный экспонат в музее, главный актер цирка и главный трофей ее будущего университета. Порой Кларк сомневалась, что ее отец хоть когда-то видел в ней дочь. Кого угодно и что угодно, но не дочь. К матери она была лояльна. Кларк ощущала ее заботу и тревогу, но мать ее не понимала, также, как и все остальные. Девушка вздохнула, когда услышала шаги. Кларк начала обратный отсчет и спустя 20 секунд Эбигейл тихо постучалась в дверь и отворила, наблюдая за Кларк. — Могу я зайти? — прошептала Эбби, глядя на распластавшуюся на кровати дочь. Гриффин младшая промычала и слегка кивнула. Мать обрадовалась и быстро забежала вовнутрь, закрывая за собой дверь. Кларк не всегда позволяла матери быть с ней и Эбби пользовалась каждый случаем, когда дочь была благосклонна. Женщина присела на стул возле письменного стола и продолжала разглядывать дочь. — Расскажешь, как прошел твой день? — Кларк молчала. Долго и томительно, но Эбби не решалась спросить что-то еще, зная, что дочь ответит. Надеясь, что ответит. Но Кларк не ответила, лишь задала встречный вопрос: — Как думаешь, я скоро умру? — Эбби нахмурилась в возмущении. — Какие глупости! Почему ты об этом думаешь, не пристало тебе думать о смерти. Ты юна Кларк! — улыбнулась мать. — Вся твоя жизнь впереди. – Кларк видела, что Эбби врет, но делала вид, что верит. — Я в твоем возрасте впервые влюбилась. Это было сладостно и горько. Ты тоже это почувствуешь, — женщина взглянула на Кларк. — Тогда дочь, все изменится. Твоя жизнь изменится. Тебе еще многое предстоит пережить, а думать о смерти в твоем возрасте, вздор, не более. – Я изживу себя, – прошептала Кларк, – раньше, чем ты думаешь. — Ты хочешь поговорить об этом? — Забеспокоилась Эбигейл, вставая со стула и приближаясь к кровати Кларк. — Разговорами тут не поможешь, — ответила девушка. — Не хочешь завести еще одного ребенка? — Спросила Кларк открывая глаза и принимая положение сидя, подкладывая под спину подушки. Эбби искренне рассмеялась. — Тебе гормоны в голову ударили, не пойму? — Истерично рассмеялась женщина. — Потерять единственного ребенка, это тяжело, а я хочу уберечь тебя от этого. — Я не хочу больше об этом слышать, — отрезала Эбигейл. — Ты совсем забила голову глупостями. — Мама. — Эбби замолчала. Кларк редко называла Эбигейл мамой, настолько редко, что женщина порой сомневалась в правду ли она является матерью девочки. Но потом отгоняла от себя эти мысли и продолжала делать вид, что ее семья самая обыкновенная. — Ты ведь знаешь меня. — Произнесла Кларк. — Знаешь меня с самого моего рождения, ведь так? — Эбби молчала. — Ты знаешь обо мне все. Ты моя мать, ведь так? — Кларк напряглась, пристально глядя на лицо, напротив. На лицо, что занервничало, на глаза, что забегали по комнате, на губы, что сжались, а зубы впились в нижнюю губу. Кларк горько усмехнулась. — Не тешь себя надеждами, что я стану такой как все. Я не стану. Я не испытаю первую любовь, я не проживу студенческую жизнь я не стану обычным сотрудником компании, который медленно и тяжело будет подниматься по карьерной лестнице вверх, той кто выйдет замуж, обзаведется семьей и состариться у камина, читая книги по садоводству. — Я буду той, кто получит все и сразу и изживет себя, прежде чем успеет моргнуть. А ты еще молода и вполне способна родить нормального ребенка. Обычного. Такого, о котором ты мечтала с самого моего рождения. Порой, Эбби жизнь не такая, какой мы себе ее представляем. И есть вещи, которые данность и неизменны. Перестань зацикливаться на мне и начни жить настоящей жизнью. — Эбби ничего не ответила. Она встала и вышла, не пожелав добрых снов, не прикрыв за собой дверь, спешно стуча каблуками и пытаясь приглушить всхлипы ладонями.