Марафон writober`a. Собрание драбблов.

      … Окончив плясать девчонка все еще не снимая вуали, открывающей только большие выразительные глаза обвела взглядом толпу, затем дала знак лютнисту. Тот заиграл какую-то сладкую переливчатую мелодию и неизвестная запела, люди замерли пораженные, ибо никогда еще уши честных парижан не слышали подобной красоты. Будто ангелы небесные на время приоткрыли ворота райских пределов и до горожан донеслись звуки неземного пения. Девушка между тем медленно передвигалась по кругу, продолжая чаровать людей своим дивным голосом, чистым как горная река, звонким как серебряный колокольчик, сладким как весенний мед.       Её пение летело над головами, возносясь все выше, пока слабый его отголосок не достиг окна в одной из башен собора Нотр-Дам. Священник погруженный в чтение, ранее с неудовольствием отметивший звуки бубна, теперь вскинул голову как охотничий пес, услышавший невидимое шевеление скрытой добычи. Он медленно отложил тяжелый том в сторону и, поднявшись из-за стола, с дурным предчувствием приблизился к окну. Чудесный голос доносился откуда-то снизу, приглядевшись он увидел толпу окружавшую фигурку в алой вуали и черном платье, та медленно кружилась и изгибаясь телом продолжала петь. О чем была эта песня? Он не смог различить ни слова, но мелодия трогала до глубины души, священник вспомнил о покойной матери и младшем брате. С негодованием архидьякон почувствовал слезы, увлажнившие покрасневшие от чтения глаза. А негодная пела, голос набирал силу, он летел, он подчинял, он околдовывал. Повинуясь спасительному инстинкту Клод Фролло закрыл уши, его трясло, слезы бесстыдно смочили впалые щеки. На ум пришли сирены, сладким пением заманивающие корабли на острые камни, так и он сейчас был близок к гибели, услышав чарующий голос. Девчонка окончила петь и онемевшая толпа на секунду оторопела, а после взорвалась криками одобрения, честные горожане с готовностью развязывали кошельки. В потертый бубен полилась медь и серебро, солнечным лучом мелькали даже золотые, люди утирали украдкой глаза. Никто не знал о чем была песня, но каждый почувствовал, что пели именно о нем, о его горестях и полустертых светлых воспоминаниях.       Потрясенный священник рухнул на пол, когда он пришел в сознание из окна доносились привычные суетные звуки, торговцы зазывали покупателей, кто-то ругался, конный отряд пересекал площадь. Сирена умолкла! Поднявшись на дрожащие ноги он вновь посмотрел в окно, так и было, ведьма пропала! Она ушла с площади, он тщетно искал следы её бесовской вуали и черного платья. Священник тяжелым взглядом всматривался в развернувшуюся перед ним панораму — пропала без следа. Он осознал, что произошло что-то непоправимое, пока еще смутное и не оформившееся, но подобно тектоническим сдвигам рушившее самые основы его прошлой жизни. В голове мелькнула мысль, что с бродяжками всегда случаются какие-то несчастья, кто станет искать убийцу, если где-нибудь в грязном переулке найдут тело этой ведьмы со свернутой шеей? Священник улыбнулся…