Признание

Лань Ванцзи никогда ещё не стоял перед такой дилеммой. После того как в Облачные Глубины прибыли адепты из других кланов, жизнь Второго Нефрита Гусу Лань больше не была прежней. Вэй Усянь — воспитанник, прибывший из клана Юньмэн Цзян, — стал той самой причиной, по которой Лань Ванцзи потерял свой покой. Вообще затея брать себе в орден учеников из других кланов не казалась для второго молодого господина Лань удачной затеей. Чужие люди означали шум и потраченное время, чтобы втолковать в пустые головы более трёх тысяч правил, которые царили в Гусу Лань, а значит минус драгоценные часы для саморазвития. Однако решение принимал не он. Его дядя (Лань Цижэнь) и старший брат (Лань Сичэнь) были другого мнения, и Лань Ванцзи не оставалось ничего иного, как смириться. Но кто мог предполагать, что из сотен новых учеников один распахнёт створки в сердце Лань Чжаня, нагло забираясь внутрь без разрешения. Лань Ванцзи не мог вспомнить, почему именно этот взбалмошный, упрямый, лишённый всякого воспитания и чувства такта парень так понравился ему. Возможно, дело было в этих лучистых улыбающихся глазах? А может, его привлёк яркий смех? Хотя и густые длинные волосы, собранные в высокий хвост, тоже манили, заставляя подавить в себе желание стянуть эту алую ленту и зарыться в них пальцами, перебирая пряди. Даже эти тёмные, выделяющиеся на фоне целого клана, одежды приковывали к себе взгляды. В отличие от самого Ванцзи, Вэй Ин не любил белый цвет, считая наряды адептов Гусу Лань траурными или же монашескими. Себя же к монашкам он никак не причислял, потому предпочитал чёрный цвет и алую ленту в волосах. Почему-то Лань Чжань думал, что точно такого же цвета становятся и губы Усяня после того, как он пригубит вино. Лань Ванцзи не любил себе врать. Его сердце тронуло трепетное чувство, которое могло родиться в наследниках Лань только единожды в жизни. Но от природы молчаливый Ванцзи не мог просто подойти к Вэй Усяню и признаться в своих чувствах. Это было слишком сложно даже для такого умелого заклинателя, как он. Второй Нефрит Гусу Лань мог часами стоять на коленях, вынести сотни ударов ферул, но произнести всего лишь три слова он не мог. Ванцзи всегда говорил действиями, а не словами. Но разве может такой повеса как Вэй Усянь понять его без слов? И Лань Чжань решился. В конце концов, он один из лучших заклинателей ордена, надежда и пример клана Лань, Второй Нефрит Облачных Глубин, неужели ему не хватит смелости, чтобы всего лишь признаться в любви? Лань Ванцзи решительно кивнул. Он сможет. Прямо сегодня. Сейчас же! — Лань Чжань! — мелодичный голос прорезал тишину. Вэй Усянь устроился на перилах моста, покачивая ногой. В зубах юноша держал травинку, а в руке нежный цветок магнолии цвета первого снега. — Лань Чжань! У меня для тебя подарок! Вэй Усянь ловко спрыгнул с перил и подошёл к Лань Ванцзи. Его бесстыжие пальцы быстро и без разрешения пристроили цветок на ухо второму молодому господину Лань, словно он был красна девицей, напрочь игнорируя общепринятые воспитания. — Лань Чжань, разве тебя не учили этикету? Что нужно сказать, когда тебе дарят подарки? Глаза Вэй Ина улыбались. В них читалось озорство, присущее исключительно только этому юноше. Ванцзи не видел других учеников Юньмэн Цзян, которые бы вели себя столь же бесстыдно. Уши Лань Ванцзи тронуло красным. Он аккуратно снял цветок, поглаживая нежные лепестки пальцем. — В Облачных Глубинах запрещено рвать цветы. — Я сорвал за стеной, — обиделся адепт Юньмэн Цзян. — Мог бы и поблагодарить. От всего сердца старался. Но Ванцзи только нахмурился. Вот сейчас разве не подходящий момент для признания? Но всё же, ему не хватало смелости, словно кто-то наложил на него заклятие молчания. Всего три слова. Но как же тяжело было их сказать. Разочарованно поджав губы от своей трусости, Лань Ванцзи резко развернулся и поспешил в цзинши. — Ну и ладно! — крикнул ему вслед Вэй Усянь. — От меня так легко не спрячешься! Зайдя в комнату, Второй Нефрит аккуратно положил цветок в небольшой низкий сосуд, налив туда немного воды. Цветы скоротечны в своей жизни, поэтому адепты Гусу Лань никогда не срывали растений. Только если для пропитания, для красоты — никогда. Если они хотели сделать подарок, то высаживали сотни бутонов на земле, чтобы можно было в самую красивую пору весны насладиться ими. Но это был первый подарок Вэй Усяня, а потому даже сорванный цветок был дорог Ванцзи. Однако подарки могут быть и не столь скоротечными. Например, рисунок. Лань Чжань сел за стол, достав чистую бумагу. Кисточка плавно легла в ладонь, и Ванцзи окунул её в тушь. Рисунок. Портрет. Вот что придумал нарисовать Лань Ванцзи. То, каким он видит Усяня своими глазами. Красивого, нежного, великолепного. Он нарисует его портрет и подарит его в знак своих чувств, тогда Вэй Ин точно узнает о любви Лань Ванцзи к нему. Говорят, что Второму Нефриту в искусстве живописи не было равных. Разве что старший брат, Первый Нефрит Гусу Лань, мог составить ему достойную конкуренцию. Под умелыми штрихами на бумаге начал проступать силуэт. Точёное лицо с озорными глазами, мягкая, почти едва заметная улыбка и высокий хвост с алой лентой. Рисунок вышел потрясающим, словно живой Вэй Усянь вот-вот сойдёт с бумаги, чтобы сказать ему очередную глупость. Ванцзи тронул рукой уже высохшую тушь и усмехнулся. Магнолия так заманчиво притягивала к себе взгляды, что Ванцзи не удержался и пририсовал цветок к ушку Усяня. Да, так значительно лучше. С этой деталью Вэй Ин точно поймёт, какие чувства испытывает к нему Лань Ванцзи. Утром следующего дня Вэй Усянь, как всегда, проспал начало занятий. Лань Цижэнь зачитывал очередную лекцию о том, что опаздывать на уроки строжайше запрещено, когда чёрной тенью промелькнул Вэй Усянь. — Что это? — удивился Вэй Ин. Юноша с любопытством тут же вскрыл конверт с именным гербом Гусу Лань, доставая оттуда свой же портрет. — Вау, — присвистнул Усянь. — В Облачных Глубинах запрещено свистеть! — строго проговорил Лань Цижэнь. — Вэй Усянь! Триста раз перепишешь трактат о надлежащем поведении! Вэй Ин только кивнул. Сейчас его внимание полностью привлекал портрет. Такие точные сходства. Даже мелкие детали не были пропущены художником. И этот до боли знакомый цветок. — Цзян Чэн, это ты нарисовал? Наследник Юньмэн Цзян фыркнул. — Делать мне больше нечего? Тебя рисовать ещё! — Тогда кто? — почесал макушку Усянь. Юноша даже не замечал холодный пронзительный взгляд позади него. Лань Ванцзи понял, что ошибся в умственных и дедуктивных способностях возлюбленного после того, как Вэй Усянь на все Облачные Глубины тряс подарком, тыкая то в себя, то в портрет, так и не поняв, кто его отправитель. — Я красавчик, не правда ли? — улыбался Усянь. — Интересно, кто эта таинственная незнакомка? Если я найду её, то обязательно не упущу. Что ж... Первая попытка — провал. Но ведь это не повод опускать руки! Ванцзи снова вернулся в цзинши. На сей раз он решил действовать по-другому. Нужно признаться Вэй Ину так, чтобы он его понял. На доступном для него языке. Но что было общего между Лань Ванцзи и Вэй Усянем? Музыка. Точно! Разве адепты других кланов не изучают музыку хотя бы на базовом уровне? До ордена Гусу Лань, конечно, ордену Юньмэн Цзян было далеко. Но даже там в образовательные курсы должна была входить игра на музыкальных инструментах. Лань Чжань достал свой гуцинь и сел за стол, собираясь написать мелодию специально для любимого. С помощью музыки он расскажет ему о своих чувствах и, наконец, узнает, взаимны ли они или нет. Первые ноты прозвучали сначала неуверенно. Лань Чжань прикрыл глаза и представил, что перед ним сейчас сидит Вэй Усянь и слушает его игру. И музыка полилась из самого сердца. Лань Чжань перебирал струны пальцами, и мелодия сначала зазвучала грустно, словно за окном падали капли дождя. Но дождь не вечен, и новые ноты вплелись в песню, меняя мелодию на более нежную, словно первые лучи солнца тронули собой мрачное небо. Именно так. Для Ванцзи Вэй Усянь был его личным солнцем, что озарило тёмные уголки в его наглухо закрытом сердце. И музыка сделалась ещё более яркой. Ванцзи добавил ноты совершенно ему не привычные, они были весёлые. Второй Нефрит представлял тёплую улыбку Вэй Усяня, его шебутной и неугомонный характер, и закончил песню на звонкой ноте. Открыв глаза, Лань Ванцзи понял, что эта мелодия станет для него поистине особенной. И он запомнил каждую ноту, не записывая их в тетрадь. Потому что свои чувства невозможно забыть. Они живут в нём уже который день и переполняют собой сердце каждый раз, как он видит Усяня. Усянь кормил кроликов, когда услышал первые нотки мелодии. Он замер с морковкой в руках, прислушиваясь. — Какая странная музыка, — сказал он, беря на ладонь пушистика. — Я раньше не слышал её. Разве в ордене Гусу Лань могут играть такие мелодии? — спросил он кролика. — Я слышал игру Лань Ванцзи, он играет только скуку смертную, а его считают лучшим игроком на гуцине во всей округе. Услышав подобное, он бы, наверное, гневно сверкнул глазами и сказал бы, — Усянь опустил кролика на землю и принял постное и холодное лицо, имитируя голос Второго Нефрита: — Какое бесстыдство! Но музыка и впрямь покорила Вэй Ина. Лань Ванцзи тихо вздохнул. Это оказалось непосильной задачей. Вэй Усянь просто продолжил кормить кроликов морковкой, напевая под нос ту самую мелодию. Вечер следующего дня также не принёс результаты. Ванцзи устало присел за стол, наливая себе чашку чая. — Лань Чжань! — послышался громкий возглас рядом. Время было уже близко к девяти, и жители Облачных Глубин готовились ко сну. Не надо было даже гадать, кто же посмел нарушить уединение Ванцзи в такой час. — Лань Чжань, как хорошо, что ты не спишь! Вэй Усянь тут же устроился напротив, доставая из-за пазухи кувшин с «Улыбкой Императора». — В Облачных Глубинах запрещён алкоголь, — вычеканил привычно Ванцзи. — Да брось! Всего разок! Я не прощу себе, если уеду домой и так и не попробую знаменитое вино. Говорят, что такое больше нигде не готовят, а рецепт настолько секретный, что и купить вино можно только в определённых местах. Неужели тебе не интересно? Так и состаришься, не вкусив вкус полной жизни! Вэй Ин откупорил сосуд и поставил две чаши, наполняя обе вином. — Ммм, — Усянь подтолкнул одну чашу Ванцзи, а вторую взял в руки, вкушая сперва аромат. — Пахнет просто замечательно! Усянь опрокинул в себя алкоголь, не поморщившись. — Не такое крепкое, как я ожидал, но тоже ничего. А ты почему не пьёшь? Пей! Разве вас не учили, что от подарков нельзя отказываться? — От... подарка? — Конечно! Я ведь купил вино и угощаю его им тебя, значит, это подарок! А подарки нужно принимать! Ванцзи посмотрел сначала на Усяня, а потом на чашу с вином. Второй Нефрит молча что-то решил. Завтра он попросит дядю о наказании, но сегодня… Сегодня он хотел принять дар Вэй Усяня. Ванцзи взял чашу и одним глотком опрокинул в себя алкоголь. — Какой молодец! Скажи же, вкусно? — Вэй Ин радовался как ребёнок. Ну, ещё бы, споил самого Нефрита Облачных Глубин! Будет, что рассказать в старости внукам. Но Ванцзи после восьми секунд, вопреки ожиданиям Усяня, попросту отрубился. — Эй, Лань Чжань! — пощёлкал пальцами Усянь. — Ты что, спишь? Надо же, великий Второй Нефрит падает после первой чарки! — усмехнулся адепт Юньмэн Цзян, выпивая вино прямо из горла сосуда. Допив алкоголь, Усянь прибрал стол и посмотрел на Ванцзи. — Если тебя найдут тут в таком положении, то точно накажут. Ладно, так и быть. Помогу. Будем считать, что это мой второй подарок тебе. Усянь спрятал сосуд и взвалил на свою спину Ванцзи. — Где же ты спишь? А, точно! Цзинши! Всегда хотел там побывать, — насвистывая мелодию, которую он услышал, когда кормил кроликов, Усянь понёс тело Ванцзи в цзинши. — А тут даже мило, — проговорил Усянь, после того как уложил Лань Чжаня на постель, придав ему благопристойный вид. Но не успел Вэй Ин сделать и шаг, чтобы осмотреть комнату более подробно, как Ванцзи открыл глаза и схватил его за руку. — Эй, что ты творишь? Я тебя вообще-то принёс. На своём горбу нес, бедная моя спина! Ванцзи разжал пальцы, смотря прямо перед собой. — Болит? — тихо спросил Лань Чжань, тут же приняв сидячее положение, и мягко пристроил руку к пояснице Усяня. — Что ты творишь? Ты, конечно, не пушинка, но это не стоит того, чтобы передавать мне духовные силы! Пара минут, и я буду в порядке. Усянь попытался убрать от себя пальцы Ванцзи, но тот перехватил ладонь и, сжав её посильнее, приложил её к своей левой щеке. Вид у Ванцзи был несчастный, хотя выражение лица оставалось таким же беспристрастным. — Как мне тебе сказать? — спросил он. — Что сказать? — удивился Усянь. Он попытался высвободить ладонь из захвата, но Ванцзи предугадал его действия, и уже вторая рука была прижата к правой щеке Нефрита. — Моё лицо ничего не скажет. Слушай сердце. Ванцзи вдохнул запах кожи Усяня и отпустил обе руки. — Лань Чжань, сколько пальцев ты видишь? — Усянь согнул три пальца, выставив два. Ванцзи обнял пальцы руками и снова прижал их к своему лицу. — Когда же ты научишься слушать моё сердце? — А что с ним не так? Лань Чжань, у тебя что-то с сердцем? Ты бо… Вэй Усянь смог дальше только что-то невнятно мычать. Губы Лань Чжаня, терпкие от чарки вина, накрыли рот Усяня, не давая и дальше нести чушь. Лань Ванцзи позволил себе вольность, углубив поцелуй, сжимая свои руки на плечах юноши. Вэй Ин обалдел. Он и не думал, что поцелуй холодного, как лёд, Второго Нефрита может быть настолько горяч. «Улыбка Императора» отдавалась на языке новым вкусом, и Вэй Усянь ответил на поцелуй, схватив пальцами край лобной ленты Ванцзи. Это был его первый поцелуй. И почему в книге Лунъяна не описывали, насколько это здорово — вот так целоваться? Лань Чжань отстранился прежде, чем Усянь смог перенять инициативу на себя. Юноша протестующе замычал. Ему было мало одного поцелуя. Он хотел ещё и ещё. Однако не успел Усянь среагировать, как Второй Нефрит так и заснул, продолжая обнимать юношу за плечи. Вэй Ин покачал головой. — Вот так просто взял и заснул? Молодой господин Вэй высвободился из захвата и уложил Ванцзи спать. Лобная лента непривычно съехала вниз, потому Усянь попросту стянул её и аккуратно положил возле изголовья кровати, накрывая Второго Нефрита одеялом. Устраивать налёт на комнату резко перехотелось. Щёки сильно горели, а разум был затуманен, как хотелось думать, вином. Усянь потушил свечи и закрыл за собой дверь, покидая цзинши. Следующим утром радостная весть разлетелась по всем Облачным Глубинам. Лобная лента Второго Нефрита была тронута чужим человеком, не принадлежавшим клану Лань, а значит, кто-то выразил свои чувства к Лань Ванцзи, тем самым образовав с ним пару. Адепты Гусу Лань были взбудоражены. Не каждый день слышишь о том, что молодой господин Лань встретил свою судьбу и готов связать себя узами брака. И хотя сплетничать было запрещено, каждый считал своим долгом разнести эту новость другому. — И когда это Лань Ванцзи нашёл себе пару? — шептались Цзян Чэн и Не Хуайсан. — Эй, Вэй Усянь, ты что, снова пил и без нас? Цзян Чэн толкнул Усяня в бок, пытаясь растолкать его. Вэй Усянь снова улёгся на стол, пытаясь заснуть. — Отстань! Я вчера поздно лёг и не выспался. — А ты слышал? Скоро второй молодой господин Лань совершит три поклона. Говорят, что вчера состоялись переговоры. Наверное, его невеста очень тихая и скромная. — Точно, образец воспитания и благопристойности. — Тишина! — в комнату орхидей вошел довольный Лань Цижэнь. Но Вэй Усянь этого даже не заметил. Под мерное сопение юноши начались занятия. Лань Цижэнь пребывал в хорошем расположении духа, и даже спящий на его занятиях Вэй Усянь не мог его испортить. — Сегодня мы поговорим с вами о «Разделе о надлежащем поведении». А именно: о священных лентах ордена Гусу Лань. Как вы знаете, лобная лента драгоценна для любого адепта Гусу Лань, и каждый, кто получает её, должен беречь её как зеницу ока. Лобная лента не предназначена для посторонних лиц, а значит, трогать её позволяется только родителям, детям и жене. — Но что будет, если её коснётся чужой? — Это значит — брак. Потому что лобную ленту нельзя оскорблять. Вот почему каждый адепт нашего клана должен следить за своей лентой. Она выдаётся только один раз, поменять её можно, только если она износится или порвётся, — Цижэнь довольно погладил свою бородку. Навестив сегодня ранним утром младшего племянника, он никак не ожидал, что тот почтит его такой радостной вестью. Он застал Лань Ванцзи, когда тот держал ленту в руках и смотрел на неё немигающим взглядом. Слова тут были излишни. Цижэнь и сам уловил чужой аромат сладких лотосов и сычуаньского перца в комнате Ванцзи. И поспешил обрадовать клан радостной новостью. — Молодой господин Вэй, — Лань Сичэнь подошёл к Усяню, приветствуя его. — Глава ордена Лань. У Вас ко мне какое-то дело? — А разве Вы не знаете? Лань Ванцзи ждёт Вас в нашем храме предков, чтобы зажечь благовония. — Что? Меня? Но почему? Разве я как-то выделился, чтобы оказать мне такую честь? Да и не думаю, что Лань Чжань будет рад меня видеть, — потёр руку Усянь. — Но разве вы не провели прошлую ночь вместе? — удивился Сичэнь. — Откуда Вы знаете? Ничего не было, мы с Лань Чжанем просто выпили, и я отнёс его в цзинши. Уверяю, я не имею никаких претензий к Вашему брату. — Позвольте спросить. Вы вчера трогали лобную ленту Ванцзи? — Да, но я просто снял её, потому что она слетела. — Вы разве не знаете, что для клана Лань лобная лента священна? Её могут трогать только близкие нам люди, Лань Чжань дал Вам дотронуться до неё, значит, Вы для него что-то значите. — Погодите-ка! Это что получается? Я, что ли, та самая невеста Ванцзи, о которой все говорят? — Вэй Усянь лишился дара речи, только его рот беззвучно приобрёл идеальную форму буквы «о». — Но как же так? Разве я нравлюсь Лань Чжаню? — Разве не Вы получали подарки от Ванцзи? Не Вам он играл мелодию «Признание» в саду с кроликами? Он принял Ваши дары, а Вы приняли его. Только не говорите мне, что Вы так и не поняли его чувств? — Чувств? — Усянь вцепился в рукав Лань Сичэня, словно он пальцами пытался уцепиться за нечто важное, что упускал. — Прошу, объясните мне. Неужели тот рисунок и мелодия были созданы специально для меня? — Верно. Ванцзи с детства был молчалив и не умеет признаваться словами. Для него проще показать свои чувства поступками. Боже мой! Вэй Усянь и правда оказался таким бесстыдником. Хвастался рисунком на глазах у Ванцзи и представлял себе красивую незнакомку, а про мелодию вообще сказал, что Второму Нефриту Гусу Лань такое и не снилось. Боже мой! Какой же он был дурак. И ту чарку вина Ванцзи принял только потому, что она была из рук Усяня. — Глава Ордена Лань, где находится ваш храм предков? Мне надо увидеться с Лань Чжанем. — Я сопровожу Вас. Лань Чжань стоял на коленях перед своими родителями. Палочку благовония он уже успел зажечь и сделать поклон. Теперь же он мысленно делился своим сокровенным с матушкой. — Лань Чжань, — Усянь плюхнулся рядом. — Ой, прости, я сейчас. Вэй Ин шустро зажёг палочки благовоний и сделал два положенных поклона. — Лань Чжань. Я должен тебе кое-что сказать! Вэй Усянь повернулся к Ванцзи и сжал его ладони в своих руках. — Мне действительно понравился твой портрет, и твоя музыка была просто восхитительна. И мне жутко понравился тот поцелуй в цзинши, и я не прочь его повторить, — выпалил на одном дыхании Усянь. — Я был таким дураком, но теперь я понимаю твоё сердце. Лицо Ванцзи дрогнуло. Он бережно погладил кисть Усяня большим пальцем, смотря ему в глаза. — Я очень... тебя люблю, — тихо проговорил Лань. Усянь придвинулся к Ванцзи ближе. — Ты тоже мне нравишься. — Люблю тебя! — уже громче выдохнул Ванцзи, прижимая Усяня к себе. Его сильные руки обнимали тонкую талию юноши и не встретили сопротивления. — Да! — также вторил ему Усянь. Вэй Ин быстро прижался к губам Ванцзи поцелуем, прикрывая от счастья глаза. Вэй Ин впервые ощущал, как бешено билось его сердце в груди, и там всего в нескольких сантиметрах напротив с такой же силой билось и сердце Ванцзи. Хотя, возможно, его сердце билось точно так же тогда в цзинши, и он это попросту не заметил? С каждой секундой губы Лань Чжаня становились требовательнее, а руки всё сильнее сжимались вокруг талии, словно в тисках. Но то были приятные тиски. Вэй Ин ни за что бы их сейчас не разорвал. Усянь приоткрыл рот и понял, что второй молодой господин Лань не только умело фехтовал мечом. Кое в чём он был тоже хорош. Неужели всё-таки изучал книгу Лунъян? Сейчас это было не важно. Вэй Ин сомкнул свои руки на шее Лань Чжаня и отвечал на поцелуй, чувствуя на своей нижней губе лёгкий прикус. — И как нам быть? Для третьего поклона ещё слишком рано, — потупил взгляд Усянь. Ванцзи приподнял лицо любимого, касаясь пальцами подбородка. — Я подожду. И Лань Чжань счастливо улыбнулся.