***
Неприятная дрожь охватила даже кончики пальцев. Юноша потирал ладони в надежде немного согреться. Он, скрестив ноги, сидел на холодной земле. Слегка наклонился вперёд, сложил ладони у лица и неспешно грел их паром изо рта. Он находился поодаль от остальных ребят его возраста: те молча сидели у костра, каждый обнимая себя за колени и наблюдая за искорками, исходящими от огня. Лишь Арес, разместив своё подобие палатки подальше, наблюдал за ними. Взгляд тускло-алых глаз неотрывно смотрел на остальных. Если бы он не пытался отчаянно согреться, то могло показаться, что он совсем не двигался. Даже сейчас он не пытался быть похожим на остальных, не предпринимал попыток подружиться с ними, — в этом нет смысла, — так думал Арес. Каждый напрягся, включая Ареса, когда неподалёку послышался шорох из кустов. Отчаянно быстрые шаги, непонятный гул… Все мигом вскочили со своих мест, схватившись за то, что было под рукой, и повернулись в сторону шума. Вскоре из-за кустов показался невысокого роста юноша. Он споткнулся о корень дерева, растущего рядом, успев выставить перед собой руки. Кто-то остался на месте, а кто-то рванулся к нему, чтобы помочь встать. Его вид дал понять: произошло что-то плохое. Арес спрятал карманный нож в пояс, а после уверенно подошёл к юноше, оказавшись рядом достаточно быстро. Не отвлекаясь на остальных, он почти вплотную подошёл к бедолаге, что отряхивал со штанов грязь, и внимательно посмотрел на него. Тот, явно смутившись, осторожно поднял голову. — Где Эли? — ему не нравилось это сокращение, он в принципе никогда не называл его так. Многие переглянулись, но ему было наплевать, то, что Арес стоял к ним спиной, не значило ничего, что он не чувствовал эти многозадачные взгляды. Коротко и лаконично. Очевидно, он не любил оттягивать момент. — Где он? — голос едва не дрогнул, но он лишь сглотнул скопившуюся слюну. От неожиданного вопроса, этого неприятно-пристального взгляда, юноша приоткрыл рот, собираясь явно что-то сказать, но тут же запнулся, ощущая себя немым. По одному виду Ареса можно было понять — ему не нравилась эта затянувшаяся пауза, но он на удивление терпеливо ждал ответа. Как только бедолага успокоился, унял дрожь в руках, слабо обняв себя за бока, он наконец-таки сказал: — Мы хотели найти белок… Но сегодня солнце слишком быстро скрылось за горизонтом, нам пришлось отправиться вдоль реки, чтобы там словить рыбы, но… Когда мы возвращались, кажется, на нас что-то напало… — он говорил неуверенно, но Арес вникал в каждое слово, представляя картину перед глазами. Вдоль реки… Это в десяти минутах ходьбы от импровизированного лагеря молодых ребят. — Мы бежали сюда, как только могли, я уверяю, Элеон был настолько рядом, что я чувствовал его дыхание!.. А потом… Потом его рядом не оказалось, я хотел найти его, но звуки того монстра всё приближались, и я… — Ты испугался, — закончил он чужую мысль. Юноша робко кивнул, а Арес лишь хмыкнул. — Покажешь мне это место, — констатировал факт, а не спрашивал. — Где ваша лампа? — Мы обронили её у реки… — Ничего страшного, — он повернулся в сторону, схватил ближайшую лампу и тут же всунул её в худые руки. — Идём. — Постой… — не успел юноша договорить, как Арес схватил его за плечо и повёл назад, откуда тот и прибежал. В густом тёмном лесу юноше было крайне боязно, несмотря даже на то, что рядом с ним был человек, прославившийся в общине, как садист с серьёзными отклонениями… Даже когда он заговорил с ним, он прямо перепугался до чёртиков! Безумно переживал, что, если не даст ему ответ, то произойдёт что-то плохое. И эта паника, появившаяся так не вовремя, только усугубляла ситуацию. Под их ногами хрустели сухие ветки и опавшие листья, которым не повезло из-за сильного ветра, что буквально прошёлся едва ли не штормом пару дней тому назад. Юноша слышал собственное дыхание, хотя пытался вслушаться и в другие звуки: ничего, кроме угнетающей тишины и шороха под ногами. Арес же выглядел наоборот, крайне бодро, точнее, бесстрашно. Складывалось впечатление, что он далеко не в первый раз бродил в одиночестве в таком месте. Они шли буквально по той же дороге, что и юноша, когда бежал к остальным. Моментами Арес останавливался, замечая какие-то детали, которые сам бедолага не видел, потому каждый раз пугался, стоило парню резко остановиться и начать осматриваться. — Когда именно ты понял, что Эли пропал? Где именно вы были? — тишину разрезал спокойный голос Ареса. Он остановился и смотрел прямо в чужие напуганные глаза. Бедолаге было страшно находиться рядом с тем, о котором шло столько ужасных слухов. Казалось бы, это ведь просто слова, взятые из ниоткуда, да?.. Но позднее ему на ум пришли отголоски прошлого, когда он случайно подслушал разговоров взрослых: один из них хвалил юного садиста. — Его жестокости можно позавидовать… Удивительно только, как он не зарезал всех нас ночью, пока мы находились в беззащитном состоянии… — грубый голос Гектора, мужа руководящей женщины. Он с усталостью вздохнул, поправляя брюки. — Неужели он настолько опасен, м? — у женщины вечно хриплый голос, если только она не собиралась пугать провинившихся. В такие моменты в ней словно появлялись силы и былая молодость, позволяющая держать всех в своём кулаке. — Помнишь тех волков, что вечно нападали на наш скот? Так этот садист, когда мы находились в лесу на обучении, оторвался от группы, а вернулся со шкурами тех гадов. Представь себе: какой-то мелкий парень против четырёх волков — сложно в это поверить, но это правда. — Это может плохо кончиться, — в голосе буквально нотки холода, — для всех нас. Он ведь может и убить нас. — Всё может быть… Но он пока ни разу не нападал ни на кого по пустякам. Это уже говорит о том, что, если его не провоцировать, то всё будет хорошо… Знаешь, возможно, если бы его родители тогда не пропали, то сейчас он был другим. Я уверен, что этот малый сможет защитить себя. Не говоря и про его эту сестру… Видела бы ты, как он боролся за жизнь, когда провалился в реку, а там течение — жуть. И его слова: «Я живу не ради себя» — вообще что-то с чем-то. — Габриэль, эй, — нахмуренный вид и его голос вывел юношу из раздумий, что теперь растерянно хлопал глазами. Уловил едва заметную эмоцию на чужом лице, потому тут же взял себя в руки. — Прости-прости, — заговорил, неуверенно поднимая лампу чуть выше. Не нравилось ему, когда лица собеседника не было видно, а учитывая их разницу в росте, Арес так вообще едва ли не гигантом казался для него. — Мы были где-то тут… — растерянно оглянулся, освещая лампой ближайшую местность, но даже она шибко не спасала ситуацию. Удивительно вообще, что всю дорогу Габриэль освещал путь почти только себе, совсем случайно, но садист даже слова не сказал, уверенно двигаясь всё это время, будто бы знал каждый уголок в этом лесу, знал, где могут встретиться ямки, помнил местонахождение всего, потому двигался так спокойно и отчасти грациозно. — Река в той стороне, — Арес повернул голову слегка в бок, кивая туда. Хмыкнув, парень присел, едва касаясь кончиками пальцев холодной земли. — А вот и следы. Но, судя по всему, здесь ты уже бежал один. Значит, надо идти дальше, — он выпрямился и направился вперёд. Габриэль и глазом моргнуть не успел: настолько быстро передвигался этот садист! Но он тут же поспешил за ним. Казалось, что Арес преследовал какую-то свою цель… А Габриэль здесь только потому, что он единственный, кто видел Элеона в последний раз. Он и представить себе не мог, что именно садист захочет отыскать потерявшегося — или, наверное, остальные не смогли предоставить свою кандидатуру только потому, что он так быстро и резко принял решение за всех. Всё это казалось слишком странным. Чем ближе они подходили к реке, тем быстрее шли. Правда только, Габриэль не мог поспеть за парнем, несколько раз даже отставал, потому вечно пытался ускориться, но такие попытки заканчивались не очень удачно: то лампа едва из рук не выскочила, то небольшие ямки словно брались из ниоткуда, но те были лишь скрыты под листьями и сухими ветками. Арес, однако, заметил это не сразу, но, однажды повернувшись лишь на миг и заметив, что юноше было сложно быстро передвигаться, он вовсе не разозлился от такой обузы в виде Габриэля, наоборот, его такой несчастный вид даже развеселил, поэтому лишь слегка уменьшил темп. Хорошего всегда понемногу. — Я не думал, что ты так близок с Элеоном, — вдруг выпалил юноша, совсем тихо и осторожно, словно боясь ответа, но не желал молчать. От молчания со стороны Ареса страшно, очень страшно. Чёрт его знал, что сейчас у него в голове. Его взгляд быстро метнулся на парня, дабы убедиться, посмотрели на него или нет, но тот даже не повернул голову в его сторону. — Никогда не видел вас вместе. — Мы не знакомы от слова совсем, — спокойно ответил Арес, время от времени оглядываясь. — Только вчера я его впервые встретил вживую. Ещё несколько минут и вот-вот покажется река, но почему нигде поблизости не было следов Элеона? — Что?.. Мне казалось, что… — неловко пробормотал. — Моя сестра знает его. Так что ей будет грустно, если он вдруг не найдётся, — пожал плечами. Он сам того не понимал, почему этот кроткий парнишка нравился сестре. — А как ты узнал, что это именно он? — невзначай поинтересовался Габриэль. Всё-таки, если Арес ранее с ним не пересекался, то наверняка даже имени не знал, а тут с уверенностью сказал, что знает его. Сестра могла сказать, безусловно, но в лицо-то он не видел его. — Почерк. Просто «почерк»? И как Габриэлю понимать это? Как бы он не пытался найти общую черту между этим, всё равно не получалось. — В смысле? — Вчера он расписывал нам план. Слова ведь тоже писал. По почерку понял, что это Элеон, — всё же разъяснил Арес. Но Габриэлю всё равно было непонятно, как это связано. Заметив замешательство юноши, устало вздохнул и продолжил: — Он письма пишет моей сестре. Я их зачитываю вслух. С последним всё понятно — в месте, где они жили, девушки в принципе не могли ни читать, ни писать. Попросту не умели, не учили их этому. Только в зрелом возрасте некоторых учили, если только они будут работать с письменностью: переписывать книги, помогать с обучением младших мальчишек. Но Арес не только их читал, но и помогал сестре писать в ответ. Труд тяжёлый, ведь девушка плохо выражала свои мысли, а у него терпения после тяжёлого дня было не слишком много, но парень всё равно спокойно ждал и не ругался, когда ему приходилось переписывать одно и то же по несколько раз, просто другими словами, чтобы всё, как говорила Агнес: «Должно же быть красиво! А то Эли подумает, что я совсем думать не умею, примет меня за глупую». — Наверное, они любят друг друга. Или, по крайней мере, проявляют интерес, — предположил Габриэль, мягко улыбнувшись. Он юноша начитанный, не зря же однажды у старшего брата стащил «интересную» книгу, которая, правда только, куда-то позже пропала, стоило родственнику прознать про этот случай. Он об этом никому не рассказал, но для себя многое приметил. Да и его мать была несколько… другой. Не такой, как все нынешние женщины в общине. Более открытой и доброй, но такой характер она показывала лишь в собственном доме — остальные бы её точно не поняли. А прознай старая бабка — точно всё обернулось бы плохо. У Габриэля было много способов узнать о любви, об отношениях — он знал больше, чем кто-либо другой из сверстников. — Они что делают? — напрямую задал вопрос Арес, но всё равно не остановился. Он умел одновременно разговаривать и что-то делать. — Ну… любят? — неуверенно повторил юноша, которому казалось, что изначально предположил неправильно, дескать, Агнес и Элеон просто дружат, а он тут что-то себе напридумывал, а встречный вопрос так вообще заставил усомниться в собственных словах ещё больше. Вдруг Арес остановился, повернулся лицом к Габриэлю, посмотрев на него, как на настоящего идиота. Взгляд так и говорил: «Я не понимаю ничего из того, что ты говоришь». Он устало провёл ладонью по слегка взмокшим волосам — пару часов назад был лёгкий дождь, совсем немного, но этого хватило, чтобы волосы не успели высохнуть, но не хватило бы на то, чтобы в лесу образовались лужи: следы юноши ведь остались, заметные такие, а про Элеона до сих пор ничего неизвестно. По привычке зачесал их назад, даже тяжело вздохнул. — Что значит слово «любят»? — и этот вопрос поставил юношу в ступор. Арес, судя по всему, не стыдился своего незнания. Не то, чтобы остальные сверстники знали куда больше, совсем чуточку, чем сам парень, который до сих пор прожигал ледяным взглядом Габриэля, дожидаясь более точного и внятного ответа. Удивительно, что у него хватало терпения на такое, потому как юноша вечно подолгу молчал, не зная, как подобрать слова. Садист с идеальным терпением… Страшно даже, очень… Габриэль только хотел всё объяснить, но Арес резко повернул голову в другую сторону, явно насторожившись. Одним коротким движением: приложил указательный палец к губам, — дал понять, что надо быть тише. А то и вовсе лучше ничего не говорить. Особенно такому болтуну. Что ни скажи — очередной вопрос. Арес вытащил нож, осторожно и медленно, слегка склонившись, чтобы, если источник звука окажется каким-то опасным зверем, его не сразу заметили, направился в сторону странного и ранее неизвестного звука. Габриэль тоже склонился, опустив лампу почти к самым ногам, чтобы свет от него не привлёк чужого внимания; он смотрел себе под ноги, чтобы точно ни на что не наступить. По ту сторону деревьев и кустов, возле которых они спрятались, оказалась совсем небольшая полянка. Арес осторожно выглянул и прищурился; он чувствовал и даже слышал что-то из этого места, но там никого не оказалось. Было темно, даже лунный свет, пробивающийся сквозь листья, не помогал, но парень словно всё прекрасно видел. Юноша же не понимал, кого тот так усердно пытался разглядеть, но лишних вопросов всё же не стал задавать. Он ждал не зря: с противоположной стороны поля из-за кустов лениво вылез медведь, а судя по тому, что за животным шли медвежата — это была мать. Но откуда она взялась в этом лесу? Ранее все встречали лишь волков, оленей, лис, да белок на деревьях, а про медведей ранее никто не слышал… Видимо, именно этот зверь испугал Элеона с Габриэлем, было понятно, что медведица намерена защитить своих детёнышей, ошибочно приняв людей за угрозу. Медведица вальяжно шла. Странно, что Арес не видел её следов, впрочем, сейчас уже неважно. Главное, что она пока что их не заметила. Он уловил слабый шорох, удивительно, что вообще услышал, и бросил взгляд в сторону, откуда послышался звук. Слабый силуэт Элеона, пытающегося спрятаться за деревом, но уже поздно — он выдал себя, когда неловко двинулся, похоже, что слишком сильно перепугался и не мог трезво мыслить. Арес как-то странно сжал челюсть. Одно дело убивать волков, а другое — огромного и наверняка опасного зверя, который тоже настороженно посмотрел в сторону Элеона. «Он жив», — Агнес должна была услышать его. — Когда я отвлеку её — беги к Элеону и убирайтесь подальше отсюда. Смотрите, чтобы за вами не увязались, — быстро проговорил Арес юноше, но не обернулся к нему, потому не заметил его напуганного вида. Тот хотел в очередной раз что-то спросить, но времени на глупые вопросы уже не было, потому парень, вскочив, выбежал прямо на поле к медведице. Та сразу же отвлеклась от прячущегося Элеона и повернулась к парню. Это такой адреналин… Его движения были быстрыми, в некотором роде изящными: очевидно, что проделывал такую махинацию не в первый раз. Это такое приятное чувство… Оно текло по венам, проникало в самое сердце, заставляя биться сильнее с каждым неосторожным шагом; ударяло прямо в голову, что даже Аресу было несколько сложно трезво мыслить. Другой бы на его месте, наверное, уже бы обезумел от переизбытка чувств. Он двигался в такт: рывком прыгал вперёд, замахиваясь оружием, отступал назад, чтобы позволить зверю почувствовать власть в этой ситуации. Изначально у него не было мыслей, чтобы убить её, но теперь… Стоило представить, как кровь будет стекать с её тушки, как детёныши пугливо подбегут к матери, — во рту у него копилось столько слюны, что он едва не захлёбывался. Сердцебиение отдавалось прямо в виски, руки предательски задрожали от удовольствия от этой ситуации. То, как медведица пыталась защитить своих детей, напоминало ему себя. Он также отчаянно защищал сестру от нападок старейшины. Он странно сжал челюсть, подавляя улыбку. Ещё не время ликовать, до победы ещё так далеко… …Когда Арес вернулся, ребята были неподдельно удивлены. Он выглядел устрашающе: в глазах безумный азарт, на лице кроткая улыбка, а вся одежда и руки в густой крови. — Ты в порядке?! — к нему тут же подскочил Габриэль, схватив за плечи. Немного потряс, чтобы Арес наконец-таки посмотрел на него. От его взгляда стало не по себе. — Как ты?.. — переспросил он чуть тише. — Всё отлично, — мягко ответил парень, улыбнувшись шире. Все молча смотрели на эту сцену. Они были больше напуганы, нежели восхищены или рады тому, что Арес вернулся. Габриэль наверняка рассказал им всё, что произошло в лесу. Элеона отпаивали холодной водой и пытались успокоить, у него тоже, похоже, была истерика, когда он наконец-таки осознал, что жив. Но страх того, что тот зверь может вернуться, не покидал его, пока он собственными глазами не увидел довольного Ареса… — Ты весь в крови… — Не волнуйся. Это не моя. Он поднял голову и оглядел всех присутствующих. Увидев сидящего вдали Элеона, он спокойно прошёл к нему, тот, заметив парня, вскочил с места. Арес, не переставая улыбаться, положил окровавленную ладонь на его плечо. — Больше не пропадай так. Будь осторожен и не умирай — не расстраивай мою сестру.***
У них была прочная связь, подобно невидимой нити, которая всегда связывала их. Все чувства, эмоции, ощущения… Они чувствовали всё. Арес многое познал благодаря Агнес, при помощи её эмоциональности. Её жизнерадостность позволяла парню не сойти с ума раньше положенного времени. Если бы не она, то, наверное, он бы давно погряз в пучине отчаяния. Там, откуда люди уже не возвращаются, потому что ими движут желания и несбывшиеся мечты. Снаружи бушевал буран: деревья бились словно в истерике из-за сильного ветра, ветви буквально плакали, когда их качало из стороны в сторону со страшной силой, а они не могли ничего поделать; капли дождя стекали по стеклу. На пустой улице показалась высокая фигура, быстро двигающаяся к небольшому дому. Момент — он скрылся за дверью. Внутри было тепло. Слышно, как капли дождя бились о стекло — этот монотонный звук отчего-то успокаивал, позволял хотя бы здесь расслабиться и не волноваться за настоящее. В доме была лишь одна жилая комната, не включая маленькую ванную, где почти не развернёшься. Но помещение было настолько крошечным, что хватило места лишь на кровать, небольшой письменный столик и шкаф, который находился вдоль стены — он занимал минимум пространства. — Ты наконец-таки вернулся! — послышался из глуби тонкий женский голосок. Арес снял мокрый плащ, тряхнул пару раз и повесил на крючок. Он бросил взгляд на Агнес, как бы здороваясь с ней, а затем быстро стянул обувь и неторопливо направился ко второй двери в единственной комнате — по ту сторону находилась небольшая ванная. Дверь он за собой не прикрыл, впрочем, парень вскоре вышел из неё, одной рукой вытирая небольшим полотенцем волосы, чтобы те поскорее высохли. — Как прошёл твой день? — сестра прямо с нетерпением ждала, когда он закончит свой «ритуал», чтобы наконец-таки поговорить с ним. Она сидела в позе лотоса на середине двуспальной кровати, упёршись ладошками в колени. Её детское лицо озарилось широкой улыбкой. Она и вправду была рада видеть брата. Они живут под одной крышей, но видятся лишь поздними вечерами, что плавно перетекали в ночь. — Нормально, — сухо и смято, но этого хватало Агнес, чтобы убедиться, что с ним пока что всё в порядке. Ей было бы уже непривычно, ответь парень как-то иначе. Обычно после этого он молчал. Очень долго. Только если у него не спросить что-то ещё. — Прочтёшь мне письмо? — нетерпеливо проговорила девушка, одним ловким движением взяв его с подушки. Этого она ждала больше всего на свете. В обычные дни, когда писем не было, то ей было как-то проще ждать брата: Агнес вечно переживала за него. Конечно, он не пропадёт, даже если затеряется в лесу на целый месяц — найдёт способ, чтобы выжить, всё-таки не зря парней в общине учат выживанию в диких условиях. Но всё равно повод для волнения был — непонятный такой, его сложно объяснить, но он существовал и продолжал на протяжении долгого времени сжирать девушку по частям. А вот стоило ей получить письмо… Не сможет даже устоять на одном месте: будет весь день взбудоражена. — Конечно. — Арес подошёл к сестре, перехватил письмо и сел на край кровати. Агнес пододвинулась ближе к нему, сев на колени таким образом, что могла спокойно положить голову на плечо брата. Хотелось поторопить его, но девушка старалась быть терпеливее к его медлительности. Всё-таки он устал, ещё и под дождь попал. Ему можно хотя бы дома быть ненастороженным и неторопливым. Арес осторожно разорвал конверт в самом верху, а после вытащил бумагу с содержимым, развернул её и бегло прошёлся взглядом по написанному. — Ну же! — девушка приобняла его за талию, как бы торопя. Он всё же зачитал вслух: «Дорогая Агнес, Сегодня был отличный день. Моя единственная мотивация к каким-либо делам — лишь ты и никто более. Я жду не дождусь того дня, когда мы сможем встретиться и никто не помешает нам. Если бы у меня спросили: «Почему ты продолжаешь учиться?», то я бы ответил, что ради этого общения. Мне безумно хочется по-настоящему увидеть тебя, но пока что мы можем наслаждаться друг другом таким образом. Недавно я видел тебя мельком и… Ты безумно красива. Наши несостоявшиеся встречи снятся мне каждый божий день. Твой тонкий стан, прекрасное длинное платье… Я всегда поражаюсь тому, как вам, девушкам, удаётся его так держать, чтобы не запачкать. Оно тебе безумно к лицу, хоть я его полностью не разглядел, но уверен, что это так. И надеюсь, что я стал лучше писать! Я не спал несколькими ночами, лишь бы подтянуть грамотность и вам было удобнее читать. Не будь твой брат таким смелым человеком, то меня уже не было бы в живых. Только благодаря ему я до сих пор жив. Береги своего брата, он хороший человек. Говорят, что ближайшую неделю будут лить сильные дожди. Одевайся потеплее! Будет грустно, если ты приболеешь, ведь я не смогу быть рядом, чтобы поддержать и помочь быстрее выздороветь. Сейчас я не могу много писать… Напротив меня сидит отец, но он даже не подозревает, чем я занимаюсь. Он очень отвлекает меня и не даёт спокойно дописать письмо… Я отправлю это письмо, но напишу другое, когда буду один. Или, если ты не против, мы можем встретиться вживую и поговорить обо всём на свете. Как смотришь на вечер у церкви?Твой Эли».
— У него и вправду улучшилось письмо, — поддержал Арес, дочитав. — Ошибок гораздо меньше и лучше передаёт свои мысли, — подобно критику проговорил он, оглядев содержимое в последний раз, а затем отдал бумажки Агнес. — Давай теперь напишем ответ! — в голосе девушки сплошь радость. Она такая жизнерадостная, такая добрая и невинная… Парень посмотрел на неё с неким теплом во взгляде. — Ты и впрямь хочешь пойти? Здесь девушкам… весьма сложно. Не умели ни читать, ни писать, так ещё они были ограничены в передвижении. До восемнадцати строго следили, что они делали, с кем общались: ни в коем случае не могли завести отношения! — Арес считал это более чем глупым и слишком строгим. А как только исполнилось девушке восемнадцать лет — тут же планировали выдать её замуж. Старейшина общины — старенькая женщина со строгим взглядом, ужасно тихим тоном и седыми волосами — придерживалась религиозных взглядов. — Конечно! Надеюсь, что нас никто не поймает… Но я очень хочу увидеть Эли своими глазами, — мечтательно вздохнула Агнес, легла на спину и прижала письмо к груди. Казалось, что она не умела не улыбаться. — Будь осторожна, — всё же она отвлеклась, и Арес мог не писать что-то в ответ. Ему хотелось просто лечь, но, как ни странно, он не заметил за собой сонливости. Если его сестра остро нуждалась во сне, то его организму этого не требовалось. Он мог временами почувствовать слабость в теле, но не более, а если пытался уснуть — не получалось сомкнуть глаз. — Так ты… Поможешь написать письмо? — опомнилась Агнес и с надеждой взглянула на брата. После такого он не мог отказать.***
Арес просунул письмо под дверь, развернулся и поспешил уйти с чужого крыльца. Приподняв плащ так, чтобы слегка прикрыть голову, он направился домой. Пока шёл — в голове множество мыслей и раздумий. Несмотря на то, что на улице лил несильный дождь, он никуда не торопился. Приятный свежий воздух — парень пару раз с огромной радостью сделал глубокий вдох. Запах, появившийся из-за дождя, он не мог его описать, словно имел успокаивающую способность. Неизвестная жажда постепенно сжирала его лёгкие, сердце и печень: она пробиралась к самим рёбрам, медленно перемалывая их в пыль. Чем больше он терпел, тем хуже становилось. Как долго он планировал остаться здесь? С каждым днём в этом месте его самочувствие ухудшалось, но никто этого не замечал. Даже Агнес, самый настоящий эмпат, не подметила никаких изменений в поведении Ареса. Непонятные чувства, о которых он никогда не слышал, всё чаще и чаще налетали на него, утаскивая с головой под воду. Почему-то парень остановился и повернул голову в сторону домов. Где-то там жил Габриэль. Их с Агнес дом находился вдали от остальных, почти на краю территории. Но это даже к лучшему, — так считал Арес. Никто им не мешал и редко кто проходил мимо, почти всегда было тихо и спокойно. Лишь единственный минус: лес слишком близко. Если люди почти не бывали здесь, то звери являлись частыми гостями. По ночам всегда кто-то проходил вдоль дома, даже казалось, что они смотрели в окна, на которых не было занавесок, и наблюдали за хозяевами… Он часто ловил на себе странные взгляды по ночам. Стоило времени стукнуть три часа ночи — тут же ощущал на себе пристальный взгляд, временами казалось, что это наблюдали вовсе не звери, а кто-то пострашнее. Тем не менее, в окнах он никого не видел, даже бывало такое, что выходил пару раз из дома, обходя его, но всё равно не находил ничьих следов присутствия. Агнес в это время спала, ей было хорошо, но Арес лишь испытывал в душе странные чувства, что ранее ни разу не чувствовал. Сестре он об этом не говорил, потому до сих пор понятия не имел, из-за чего он вечно настораживался. Габриэль… Он так и не объяснил, что такое «любят». Прошла неделя с тех пор, как он спас Элеона. И с тех самых пор Арес так и не поинтересовался у юноши по поводу такого странного, по крайней мере, для него, термина. Агнес, должно быть, уже легла спать. А значит, парень мог не беспокоиться о ней ближайшие пару часов, мог спокойно заняться своими делами, на которые обычно не хватало времени. Арес несколько нервно и в какой-то странной спешке направился к тем домам, решив идти не напрямую, а в обход. Чем больше семья — тем больше был их дом. Насколько он помнил, у Габриэля, помимо родителей, есть брат и младшая сестра, как-то пересекался со взрослыми, не говоря уже о старшем ребёнке. Они виделись несколько раз на тех учениях. Правда только, Арес особого внимания на него не обратил. Он, не шумя, заглядывал в каждое окно поочерёдно. Подходил аккуратно, смотрел почти с самого края, вглядывался, но, если не видел того, кто искал — тут же уходил. Благо, он на удивление хорошо видел в темноте. Он чувствовал себя тем самым неизвестным существом, который также поглядывал и за ними. Но в этом случае, Арес хотя бы надолго не задерживался и тут же уходил, если не видел юношу. Наконец-таки, подойдя к очередному дому, он заглянул в окно, откуда исходил слабый-слабый свет и тут же узнал в тёмном силуэте Габриэля. Тот лежал на кровати, возле которой находилась прикроватная тумбочка, а уже на ней стояла зажжённая свечка. В его же руках была какая-то толстенная книга. Парень пару раз костяшками стукнул в окно. Юноша вздрогнул от неожиданности и с испугом посмотрел в сторону источника звука. Он не сразу признал в странной тени Ареса, потому бросил книгу на кровать и очень медленно подошёл к окну. Как только приблизился и смог нормально разглядеть чужое лицо, то спокойно выдохнул. Быстро оглянувшись на входную дверь, юноша аккуратно открыл окно. — Зачем же так пугать меня?! — шёпотом пролепетал Габриэль, явно несколько разозлённый из-за такой неожиданности. Но его понять можно было! Ночь на дворе, за окном дождь, за границами общины простирался густой тёмный лес, где живут дикие звери, а тут кто-то стучит прямо ему в окно! К его счастью, старший брат уже как второй день находился на «учении», как и они когда-то с Аресом, поэтому им никто не помешает. — Прошу прощения, — «виновато» улыбнулся, чем несколько смутил юношу. Он всё ещё помнил ту самую улыбку после убийства медведицы. — Впустишь меня? — Что? — Впустишь меня? — спокойно повторил Арес. — Т-только осторожно, пожалуйста!.. — кивнул он и отошёл в сторону, тем самым позволив парню спокойно проникнуть внутрь комнаты. — Чёрт, ты весь в воде… Сними плащ, пожалуйста… — Габриэль всё ещё тихо говорил. — М? Зачем? — чуть громче, чем надо было. — Тише! Мои родители дома. Они не любят незваных гостей. Сними плащ, я его оставлю у окна, чтобы вся вода не оказалась на полу, хоть как-то облегчит ситуацию… — он приложил указательный палец к собственным губам, как в тот раз делал Арес. Это сработало даже лучше, чем слова. Он молча кивнул, и также без слов стянул с себя верхнюю одежду. Ткань настолько плотная, что почти не пропустила воду — его одежда была лишь немного влажной. Габриэль с кое-каким успехом выжал лишнюю воду из одежды, высунув ту в окно, а затем быстро затащил обратно внутрь и положил на подоконник таким образом, чтобы вода не капала на пол. Иначе ему будет сложно объяснить родителям, если вдруг те захотят проведать посреди ночи сына, почему часть комнаты в воде. Он вытер влажные ладони об штаны. — Так… Зачем ты пришёл? — поинтересовался юноша, присев на край своей кровати и мягко улыбнувшись Аресу. Тот лишь хмыкнул. — Ты тогда не объяснил мне слово. Хотел, но не успел, — в резкой форме выразился парень. — Слово?.. Что за слово? — уточнил на всякий случай. Они ведь разговаривали в последний раз неделю назад. Габриэль в самом деле уже не помнил в деталях, о чём был их разговор. — «Любят». Габриэль лишь шире улыбнулся, услышав ответ. Это даже… Как-то мило. Если посмотреть лишь с одной стороны. А с другой — неудивительно, что ли… Всё же люди называли Ареса садистом, а он из собственных уст буквально признался, что ничего не знал о таком понятии, как «любовь». Может ли вообще садист хоть что-то понимать в любви? Сейчас юноше будет сложно. — Ну, смотри: у любви есть много понятий — к ближнему и родственной душе. — И в чём разница? — он говорил уже значительно тише. — Например, мои родители раньше являлись друг другу незнакомцами. Они познакомились, узнали друг друга ближе, влюбились… Решили создать семью — ну и всё в таком духе, — неуверенно говорил Габриэль, боясь ошибиться. — А вот ты, например… У тебя же есть сестра! И ты её любишь, верно? — В плане, чтобы создать с ней семью? — нахмурился Арес. — Нет-нет, я не в том смысле… У меня вот тоже есть сестра, и я её люблю, но не как незнакомого человека… А как родственника! Улавливаешь связь? — Примерно, — пожал плечами. — Так вот… Ты ведь не хочешь, чтобы твою сестру обижали? — Арес утвердительно кивнул. — И не хочешь, чтобы ей было грустно? Хотелось бы наоборот, правда же? — снова кивок. — Ну, значит, ты любишь её как сестру… Оберегаешь от бед и поддерживаешь её. Это и есть любовь, я так думаю. Но у людей, на самом деле, много понятий «любви»… — В каком смысле? — Арес изогнул бровь и сложил руки на груди. — Сколько людей, столько и мнений. Для меня любовь строится именно так, как я тебе и объяснил. Но ты можешь считать иначе, поэтому и говорится, что понятий много… Надеюсь, что я нормально объяснил… — Габриэль и вправду старался, как только мог. Всё-таки необычно объяснять подобное кому-то вроде Ареса… Казалось бы, человек должен знать такие элементарные вещи, но, к сожалению, юноша не уточнил одну деталь: у него есть, кто может всё объяснить, а у парня такой роскоши не было. — Вполне себе, — он положил ладонь на сердце, как бы благодаря его. Не сказать, что все вопросы Ареса на этом закончились, но в принципе суть удалось более-менее понять. И не то, чтобы ему было слишком интересно, что же такое «любить», но как для общего развития — уже хорошо. — Слушай, Арес… Мне всегда было интересно… — подал голос Габриэль, привлекая внимания парня к себе. Тот лишь коротко промычал: «М?». — Почему тебя так тянет на жестокость? — Тебе что-то не нравится? — резко отрезал Арес вопросом на вопрос. Юноша глазом не успел моргнуть, как тот сделал всего лишь несколько шагов, а уже оказался прямо перед ним. От неловкости он сел поглубже на кровать, смутившись от такой неожиданной близости. — Нет… Ну, не то чтобы нравилось… — промямлил Габриэль, вдруг уловив холодный взгляд тёмно-алых глаз. Он аж дар речи потерял. Попытался что-то ещё сказать, но слова попросту застряли в горле. Почему парень так сильно влиял на него?.. Арес согнул колено, поставив его на край кровати, наклонился так, что их лица почти что оказались друг напротив друга. Его зрачки едва уловимо шевельнулись в одну сторону и обратно: он заметил, как Габриэль покраснел. Парень как-то странно сжал челюсть, подавляя улыбку. Снова это странное чувство… Но ведь людей убивать нельзя, так? Особенно безобидных, как этот юноша. Арес всё же никогда не нападал на более слабого человека — существовало много других способов, как таких можно «убить». Вдруг Арес совсем тихо прошептал, заглянув в глаза Габриэлю: — Я знаю, что ты долгое время наблюдал за мной. Твои взгляды сложно было игнорировать, — и как-то странно улыбнулся. — П-прости, — со страху прошептал юноша, вжавшись в стену позади. Холодность поверхности нисколько не успокаивала. — Теперь хочешь узнать, насколько я жестокий? — прошептал он так, словно что-то задумал, как самый настоящий безумец… Его шёпот пробирал по самую душу. — Всегда могу с радостью продемонстрировать, — снова этот жест. Странно сжал челюсть. — Не особо… — промямлил так, что сам едва ли понял слова. — Я шучу, — и выдавил из себя милую улыбку. Габриэль был больше напуган оттого, как Аресу удалось правдоподобно преобразиться и создать ауру мирного человека… Если бы он не знал его, то поверил, что тот якобы «шутил». Секунду назад он запугивал, в глазах промелькнул дикий огонёк чего-то ужасного, подобно хищнику, а сейчас уже мило улыбался… Юноша испугался не на шутку. Но парень ни на шаг не отдалился. Юноша внимательно смотрел ему в глаза, Арес отвечал тем же. Юноша прямо горел одним единственным желанием, чтобы парень отошёл от него подальше, перестал пялиться, да и вообще его нехило так напугала чужая аура — пугающая, непонятная. Но как же заставить его хотя бы отойти? — Он вообще не имел никакого представления. Его взгляд бегал то в одну сторону, то в другую, нервно прикусил нижнюю губу по привычке и пытался сообразить, что ему делать в такой ситуации. И вдруг его озарило: Арес же вообще сексуально не просвещён! — Его можно отвлечь этой темой. — Ты умеешь целоваться? — неожиданно спросил Габриэль, прервав затянувшуюся между ними паузу. Арес догадывался, что юноша заглядывался на него, проявлял какой-никакой интерес, но не думал, что до такой степени. Честно, он замечал только его взгляды на себе, но не более — сам парень никогда не интересовался этим самым Габриэлем, даже не особо горел желанием заговаривать с ним. Если только не тот случай с пропажей Элеона, он вряд ли бы сказал ему хоть слово. — И что же это такое? М? — невзначай бросил встречный вопрос, но на деле ему было всё равно, что это означало. — А… Не могу объяснить… — юноша невольно покраснел и нервно заёрзал, желая деться куда-нибудь, лишь бы не смотреть в чужие проницательные глаза. Он всё же соизволил выпрямить спину, потому наконец-таки Габриэль смог спокойно задышать: ранее буквально дышал через раз, чтобы в лишний раз не вывести садиста из ума… Ему, очевидно, нравился человеческий страх. Но всё равно не отошёл ни на шаг, но такая небольшая передышка позволила юноше привести мысли в порядок. — Если не можешь объяснить — лучше покажешь? — и снова эта хищная улыбка на его лице. Прямо как в тот день, когда Габриэль сорвался с места, чтобы побежать к Элеону, напоследок заметил пугающую улыбку на чужом лице… Он заметил её лишь уголком глаза, но этого мига хватило, чтобы понять — Арес в действительности страшен.***
Когда вечером Арес в очередной раз вернулся домой, то не застал Агнес, сидящей на кровати. Странно. В это время она всегда сидела дома и никуда не выходила… Он нахмурился, оглянувшись, цепляясь за каждые детали, которые могли бы подсказать, куда подевалась девушка. Как только взгляд упал на небольшой письменный столик, на котором лежал открытый конверт с письмом, парень тут же вспомнил его содержимое. Точно. Элеон пригласил Агнес встретиться. Арес в этот момент почувствовал себя необычно: хотелось отправиться к церкви, хотя обычно он не подходил к ней ни на миллиметр, чтобы собственными глазами убедиться, что у сестры всё в порядке; а с другой стороны — ему было попросту всё равно. Они живут не на такой большой территории, где человек запросто затеряется на местности. Что случись — безусловно почувствует и поспешит к Агнес на помощь. В их странной связи было множество плюсов. Арес быстро разулся и поспешил в ванную прямо в верхней одежде. И без этого долго стоял и размышлял, куда же подевалась девушка, хотя ответ был очевиден. Он стянул плащ и бросил его в небольшую ванную, которую не любил за счёт такого неудачного размера — он всё же был намного выше, потому пользоваться этой ванной удобно было лишь Агнес. Так же поступил и с другой одеждой: сегодня был настолько сильный дождь, что он промок до ниточки. В принципе, день был весьма тяжёлым, и дождь — это лишь малая часть из всего, что случилось. Как и физическом плане, так и в психическом. И если физически было легче, ведь боль всем телом ему было перенести несложно, то со вторым уже возникли проблемы. Ему и вправду пришлось многое обдумать: встреча с Габриэлем принесла свою пользу. Только он сам не знал, когда ему вообще такие раздумья помогут в жизни, но, наверное, от этого ничуть не убавится. Хоть в кое-то веки оказался просвещённым в этой теме. Без стыда он вышел из ванной полностью голым, прошёлся до шкафа и, открыв дверцу, взял одежду почти схожую с предыдущей. Как и учили, Арес быстро оделся и, закрыв дверцу, его внимание привлекло зеркало, встроенное в шкаф. Он смотрел в зеркало лишь однажды, когда совсем был ребёнком… И с тех пор больше не делал этого. И почему-то лишь сейчас ему жуть как стало интересно посмотреть на своё отражение в зеркале. Он долго смотрел на себя: разглядывал волосы, густые брови; приблизившись, начал беспрерывно рассматривать свои глаза. Собственный взгляд не пугал, наоборот, чем-то привлекал. Арес не сразу понял, что зрачки нервно и едва заметно двигались из стороны в сторону, словно и вправду что-то рассматривал перед собой. Но ведь в настоящем его взгляд не шевелился, он просто смотрел в одну точку. Но счёл просто за подобие галлюцинации — всего лишь показалось, и не более. Как вдруг Арес снова ощутил то неприятное чувство, когда кто-то настойчиво следит за тобой. Но он пока не оборачивался, продолжал смотреть в зеркало, лишь взгляд чуть в сторону ушёл. Позади него находилось окно, и потому можно было увидеть, что творилось за спиной. Ощущение никуда не делось, но в отражении никого не было видно. Окно, впрочем, хоть и было закрыто, но всё равно чувство невидимой безопасности отсутствовало. Арес отвлёкся от собственного отражения, как только почувствовал приближение сестры. И он был прав, ведь стоило ему подойти к входной двери и открыть её, на крыльцо уже поднималась Агнес. — Ты вернулась, — не вопрос, а утверждение. — Как прошла встреча? — поинтересовался он из вежливости, даже улыбнулся, отошёл в сторону, чтобы девушка прошла внутрь. Стоило закрыть двери за ней, Агнес подняла голову… Арес широко раскрыл глаза, стоило ему заметить слёзы на драгоценном личике его сестры… — Что случилось? — в голосе впервые появились отголоски беспокойства. Он мигом приблизился к ней, мягко коснулся плеч обеими руками и развернул к себе. В глазах так и читалось: «Рассказывай, что у тебя произошло». Агнес хныкала и не могла собраться с мыслями: она буквально не слышала ничего вокруг. Несмотря на то, что самый дорогой человек был рядом — ей всё равно было одиноко и больно. Больно от того, что простой человеческий страх способен показать его же сущность. Она утирала ладонями слёзы, но продолжала ронять их, не в силах остановиться. Крупно содрогалась с каждым всхлипом и впервые Аресу стало… Страшно — он взаправду растерялся. Из-за того, что он впервые видел сестру в таком состоянии. А как же её фарфоровая улыбка, детская наивность, вечный оптимизм на всё, даже на взгляды мира? Этого не было, и парень отчего-то почувствовал себя опустошённым, но не показывал слабины: Агнес сейчас намного хуже. Он неловко улыбался, пытался как-то ободрить, но она даже не поднимала головы и продолжала хлюпать носом. Слёзы продолжали жечь молочную кожу на щеках, оставляя за собой дорожки. В какой-то момент, чтобы отвлечь её, Арес, отпуская одно плечо, нежно провёл большим пальцем по её щеке, утирая слёзы. Девушка вздрогнула от неожиданности и наконец-таки подняла голову, нерешительно посмотрев на брата. — Расскажешь? — ласково спросил, стараясь не давить на неё. Да, ей больно говорить об этом, по одной только реакции понятно, что случилось что-то непоправимое, но парню было важно знать, что именно произошло между ней и Элеоном. — Нас поймали у церкви… — прошептала Агнес. Теперь она не плакала, ей стало вдруг немного спокойнее, когда Арес впервые повёл себя должным образом. Ей так не хватало этого тепла… Она только сейчас поняла, что Элеон просто разглагольствовал в письмах и не более, он не любил её, ведь даже никогда вживую толком не видел до их первой встречи. А она поверила во всё… — Тётушка сказала, что это грешно — спать с мужчинами и что я должна гореть в аду… Она напомнила Элеону о правилах, и он сказал, что не любит меня… — глаза заблестели. Парень же сжал челюсть, сдерживая себя, чтобы дослушать рассказ. — Что просто хотел увидеть меня и не более… Он убежал и оставил меня, понимаешь? — в конце повысила голос. Сейчас в ней бурлили ранее неизведанные эмоции. — Он не любил меня! — сорвалась на крик. Арес машинально притянул её к себе, успокаивающе поглаживал по спине. — Всё хорошо. Элеон тот ещё кретин… — прошептал он, прикрыв глаза. — Зря я спас его тогда… — и случайно вырвались слова. Но Агнес проигнорировала их, тоже прикрыла глаза и уткнулась в его плечо, обнимая в ответ. В ней проснулось то странное чувство, что преследовало её по ночам, когда брата напрягал неизвестный взгляд. Тепло, любовь, забота… Как же ей этого не хватало… Как же она скучала по родителям, жизнь которых застала, не то что Арес… — Тебе легче? — прямо спросил парень, слегка отстранившись, чтобы взглянуть в лицо сестры. — Не совсем… — в голосе неуверенность. Он нахмурился. — Как мне помочь тебе? — но ему всё равно не хотелось, чтобы Агнес, единственному человеку, которого он знал, это солнышко во плоти, знала такие эмоции, как грусть и печаль. Ей этого не надо, она старалась быть сильной для брата, ведь, являясь старшей в семье, девушка пыталась нести весь тяжкий груз на себе. Она отказалась от много… От личного счастья, ради того, чтобы Арес остался рядом. Когда встал вопрос о том, чтобы избавиться от агрессивного мальчишки, она встала на его защиту и упорно стояла на своём, не позволив никому отобрать последнего близкого человека. — Не плачь, — ненароком вышло указательным тоном, чем удалось позабавить её. Хоть Арес не умел успокаивать, но он старался ради сестры. Он видел, чем именно она жертвовала и на что пошла ради него, просто принимал это как должное и долгое время молчал по этому поводу. — Только одним способом… — внутри так горело желание попробовать то, что она однажды украдкой услышала от взрослых. Ещё в далёком детстве, когда ей едва исполнилось десять, а Аресу тогда было всего лишь семь лет. — И каким же?.. — отчего-то неуверенно. Неловкая аура сменилось чем-то… Интимным. — Я давно хотела попробовать… Думала, что смогу с Элеоном, а он так со мной обошёлся… Ты ведь дорожишь мной? — неожиданно Агнес изменилась, будто бы её незаметно для Ареса подменили, ведь внешне она оставалась всё такой же, какой была ранее. — Конечно дорожу. Ты ведь моя сестра, — кивнул. Она довольна близка ему. Её рука легко скользнула по его плечу, нежно поглаживала, слегка сжимала и медленно спускалась ниже. Провела ладонью по его груди, слегка задерживаясь, окидывая взглядом, — как будто разглядывала Ареса как интересную безделушку, затаив дыхание. Он замер и внимательно наблюдал за её действиями, потому что был несколько заинтересован в том, что именно хотела Агнес. Габриэль говорил про любовь и поцелуи, но более он не говорил. Интересно — это тоже являлось чем-то странным? Но юноша не говорил ничего плохого, когда Арес, не поняв смысла, упомянул про «создание семьи» с сестрой. Ему лично это ничего не говорило, а Габриэль, видимо, понял смысл. Шаловливая рука скользнула вниз, тонкие пальчики слегка оттянули резинку чужих штанов. Подушечки пальцев оказались холодными, отчего вызвали лёгкую дрожь у Ареса, который до сих пор молча наблюдал, не встревая. Ему и самому было интересно. Да и к тому же, по словам Агнес, это должно было её успокоить, потому он мог немного потерпеть. Девушка так заинтересовано исследовала пальцами бледную кожу, задерживаясь на некоторых участках и подолгу нежно выводила там неведомые узоры, словно хотела что-то нарисовать на нём. Прикусив нижнюю губу, она нетерпеливо скользнула ниже, слегка постукивала в области паха, словно не решаясь идти дальше. Аресу это отчасти нравилось, но в голове всё равно крутились мысли о том, что как-то неправильно всё это. Прикосновения к девственно чистой коже будоражили, приносили какую-то странную волну ощущений, очень даже приятных и, наверное, это было второй причиной, почему он не остановил сестру. А может потому, что не умел разделять отношения, впрочем, в таком парень не видел ничего плохого и пошлого. Вдруг Агнес, осмелившись, осторожно коснулась гениталий брата, чем вызвала у того тихий вздох: это заставило её широко улыбнуться, а потому она обхватила пальцами плоть, слегка сжала и подвигала вверх-вниз. Арес взбудоражено смотрел, как изящно двигалась её рука, как менялся темп, чувствуя, как в паху что-то приятно отзывалось на ласковые прикосновения. Она опустила уже вставшую плоть, отчего невольно парень вздохнул, сам того не заметив. — Ты слышал о поцелуях? — неожиданно тихо спросила Агнес, большим пальцем свободной руки коснувшись его щеки, привлекая тем самым к себе внимание. — Совсем немного, — честно признался. Агнес более ничего не хотела слышать. Её ладонь оказалась на его затылке и, встав на носочки, она с осторожностью коснулась чужих пухлых губ, и теперь уже не пальцами, а внутренней стороной ладони проводила по члену, не сбавляя темпа. Она надавила на затылок, сильнее прижималась к брату, и уже сама чувствовала неумолимое желание перейти к чему-то большему. Снизу всё неприятно жгло от нетерпения — это ли называли возбуждением? Агнес не знала, но в голове у неё не было ничего, кроме похоти. Она резко оборвала неумелый поцелуй, высвободила руку из штанов и одним резким движением опустила их вниз, оголяя вставший член. Аресу совсем не было стыдно. Хотя на его щеках появился едва заметный румянец. Скорее от возбуждения, чем от смущения. Агнес совсем быстро оказалась у кровати, спешно задирая платье и спуская нижнее бельё. Она так торопилась, возбуждение так сильно накинулось на неё с головой, что девушка едва ли верно мыслила. Её ноги уже дрожали, когда она оперлась руками о кровать, нагнувшись так, как однажды про это проговорилась девчонка из церкви. — Подойти ближе, сюда… — она чуть повернула голову в сторону брата, странно улыбаясь. Арес послушно подошёл ближе, хотя из-за спущенных штанов было сложно. — Давай же… Аккуратно, — одну руку она потянула назад, вслепую кончиками пальцев коснулась до ноги парня, как бы призывая его подойти ещё ближе, почти вплотную. Поняв это, парень послушно пристроился сзади, сам до конца не понимая, что происходило в этом доме. — Что?.. Что надо делать? — растерянно задал вопрос, чем вновь позабавил Агнес. — Войди, просто войди… — прошептала, не в силах уже что-то внятно говорить. Её трясло от возбуждения, потому она просто уткнулась лбом о постель. Арес всё же несколько осмелился. Слегка склонив голову вниз, чтобы было удобнее, ладонью левой руки провёл по её ягодице, осторожно двигаясь дальше. Большим пальцем коснулся её гениталий, вздрогнул, когда услышал приглушённый стон. — Всё в порядке? Тебе больно? — обеспокоенно. — Да, всё хорошо… Просто продолжай, — всё также тихо. Сжав губы в тонкую полоску, Арес провёл пальцем по нежной коже, слегка сгибая его. Новый приглушённый стон казался парню чем-то неизведанным и потаённым. Ему не хотелось продолжать, ведь он не любил новизну, ему в принципе не нравилось познавать что-то новое. Но любопытство брало вверх и тот факт, что Агнес сама этого хотела тоже повлиял на решение Ареса. Толчок. Приглушённый сладкий стон. Новизна. Неприятно.***
Этот день определённо самый худший из всех. Под ногами хрустели сухие листья, опавшие с деревьев, редкие ветки. Девушка бежала, как могла. За ней следовала тёмная высокая фигура, почти с такой же скоростью спешила за ней. Она убегала не от кого-то, а с кем-то. Временами в кожу больно вонзались осколки стёкол, которые в последнее время начали появляться в лесу, но Агнес это не останавливало. Она бежала так, словно за ней гналась сама смерть со своей старой и прогнившей косой. Никакая боль не позволяла ей останавливаться, ведь на кону стояло самое важное — её жизнь. — Агнес! — кинулось ей вслед. Арес бежал следом, не сбавляя темп. Когда только сестра научилась так быстро бегать? Но было видно, что в лесу она бывала редко — попадала в едва заметные ямы, врезалась в кусты, в то время как парень спокойно обегал их, но до сих пор видел спину девушки. Даже при дневном свете не заметишь их, но Арес двигался искусно, ведь он был здесь как у себя дома. Хлопок. Послышался выстрел позади Ареса, потому он ускорился, как только мог, представив, что гонится за новой жертвой — это было неким стимулом, позволившим ему наконец-таки ускориться. Он почти догнал сестру. Вытянул руку в надежде схватить Агнес хотя бы за плечо. Она так близко, но так далеко… Хлопок. Послышался рёв собак. Вскоре и вой волков. Весь лес проснулся от незваных гостей. Каждый был по-своему взбудоражен. Аресу казалось, что его лёгкие вот-вот сгорят от нехватки кислорода. Агнес чувствовала то же самое, но это не заставило её остановиться. Снова послышался выстрел. Но после очередного хлопка всё вдруг перед Аресом стремительно исказилось: теперь он почти не видел спины Агнес, лишь её невнятное очертание. Его одолел дикий животный страх — впервые он ощутил этот дискомфорт, когда сердце билось настолько громко и часто, что стук отдавался прямо в виски, перед глазами всё неприятно расплывалось, а сам он почти перестал чувствовать тело. Ужасная слабость ударила его прямо по рёбрам, ему казалось, что он вот-вот упадёт замертво, но всё равно пытался добежать до сестры. Исчезнувший силуэт Агнес — последнее, что он видел. Весь мир провалился в тьму, и Арес, не имея возможности ей сопротивляться, бессильно закрыл глаза. Он не знал, сколько времени прошло с тех пор. Он не знал, где находился, когда пришёл в себя. Оглянулся — непонятная пустошь. Леса в помине не было рядом, лишь голое поле с высоко заросшей травой. Во всём теле жуткая слабость, но, пересилив себя, Арес поднялся на ноги, помогая себе, упёршись рукой о землю. В надежде увидеть сестру, он огляделся и громко крикнул: — Агнес! Но он даже не ощущал связь. Парень всегда знал, где находилась сестра, но сейчас — ни единого намёка на её существование. Аресу не оставалось ничего, кроме как идти вперёд по неизведанной местности. С угасающей надеждой отыскать Агнес. Ему больно осознавать, что в последний раз видел лишь её бегущую тень… И он никогда не простит тех людей, из-за которых им пришлось бежать из родного места, где они оба выросли. — Агнес… Во рту пересохло, голова гудела, а ноги казались ватными, но Арес всё равно продолжил идти вперёд.