*** Muse — Map of the Problematique
Ночью у Джерарда как-то странно заболел живот, и, начитавшись ужасов из Гугла о внематочной беременности, про которую говорил брат (самый яркий из них — «летальный исход»), он решил, что может и нет ничего страшного в том, чтобы обследоваться перед тем, как идти на аборт. В конце концов, это, правда, его здоровье, к тому же Фрэнк там что-то говорил о деньгах — пусть он явно имел в виду бабки на ребёнка, но нихера не альфе было решать, что делать с зародышем в его долбаном теле, а вот ответственность за содеянное теперь была общей. Всего-то и нужно было правильно донести до него, что решение, принятое Джерардом, единственно верное. По правде говоря, дело было совсем не в меркантильности, и сначала он принципиально не собирался обращаться к человеку, с которым они, кажется, разосрались в пух и прах, но взрослая часть его разума понимала, что расходы даже за его обследование перед абортом — что уж говорить о самой процедуре — стоили весьма нехило, так что было бы свинством взвалить всё на Майки, который вообще никаким боком не относился к этому недоразумению. Разве что потенциально мог стать юным ворчливым дядюшкой. Мог бы, но не станет. Поэтому утром, когда они оба проснулись, Джерард, отбросив все обиды, первым постучал в комнату брата. Живот уже так не тянуло, но он всё равно чувствовал себя обеспокоенно. К тому же уже сходил к белому другу раза три, отправляя к нему остатки вчерашнего супа и воду, которую он несколько раз вставал попить под утро — бессмысленно, как оказалось. Веселье, похоже, не собиралось заканчиваться. — Майки? — он постучал в дверь, склоняясь к косяку, чтобы прислушаться, и давая тому немного времени, на случай, если он там дрочит или чего ещё похуже, а затем нажал на ручку, заглядывая внутрь. Хорошо освещённая спальня была в весьма аккуратном и даже педантично прилизанном, по сравнению с его почти что подростковой комнатой, состоянии, а в кровати, взлохмаченный и ещё без очков, сидел глядящий в окно Майки. Ни дать ни взять, мыслитель. — Я зайду? — Джерард сделал шаг и, получив одобрительный кивок, прошёл вперёд, садясь на край постели. Сам он был не менее взлохмаченный, в одной футболке и с прекрасным амбре изо рта после рвоты. — Мне что-то было так хуëво ночью, — начал он без обиняков, и выражение лица брата со спокойного сменилось на озабоченное. — Рвало? — уточнил он, нашаривая на столике сбоку, рядом со стопкой книг, сложенные очки, неловко тыкаясь в корешок одной из них. — Нет, но… В жар бросало, и живот так скрутило в один момент — жесть, — как на духу выдал Джерард, хмуро покусывая губу и бросая неоднозначные взгляды на брата. На лицо узнавшего, как прошла ночь брата, Майки, не с первого раза попавшего дужкой за ухо, упала тень тревоги, и не успел он ничего сказать, как Джерард продолжил: — В общем, я подумал и решил, что ты был прав. Надо в больницу, сделать УЗИ и всё такое. Ну нахрен с этим затягивать, ещё копыта отброшу, — хотел, мрачно хмыкнув, пошутить он, но получилось как-то невесело, и в кратчайшие сроки решено было, что сегодня вместо колледжа и утренней смены Майки, на которую тому великодушно разрешили опоздать, они всё же поедут к врачу. — Слушай, ты не думаешь, что стоит взять с собой Фрэнка? — спустя пятнадцать минут жуя на кухне тост с яичницей, на которые Джерард просто смотреть не мог, не то что пытаться попробовать, подкинул мысль для размышлений Уэй-младший. — Нет, не думаю, — сдержанно ответил Джерард, надеясь, что этот мерзкий запах еды выветрится через открытое окно как можно быстрее. — Зачем? Чтобы он опять нудел «не делай этого, Джи»? Нет уж, спасибо, — он состроил недовольную гримассу, всем своим видом показывая, как скорее хочет оказаться где-то не здесь, где тошнотворно забивает глотку запах жареных хлеба и яиц и говорят об источнике его главной проблемы сейчас. — И типа что, вы теперь не вместе? — поинтересовался Майки, накалывая на вилку кусок очень аппетитного, по его меркам, помидора с тарелки и двигая ближе к себе остывающую кружку, на которую брат кинул тоскливый, полный зависти взгляд — от любимого кофе теперь тоже воротило. Было ли хоть что-то, нахрен, от чего его не рвало, хотелось бы знать. — Мы никогда не были вместе, — с укоризной заметил Джерард, приткнувшись напротив брата на табурете и страдая от недавно взошедшего слепящего солнца, ещё не врубающегося, что дело идёт к середине осени и пора прекращать так светить. — Ну, ты понял, — взмахнул вилкой Майки, а затем деловито поправил очки. — Трахались-то вы только друг с другом. По крайней мере ты — за него не ручаюсь. Последняя фраза вызвала неприятные вопросы в голове Джерарда, но озвучивать он их не спешил. — Хер знает, пока не решил, что у нас с ним теперь, — пожал он плечами, глядя на след от сигареты со своей стороны стола, оставленный когда-то собственноручно им же. — Ну, так или иначе, он отец, — беспристрастно бросил Майки, и это слово неприятно резануло Джерарда по ушам. — Он наверняка заслуживает побывать с тобой там, всё узнать: о твоëм здоровье и… — Хер покрепче в задницу он заслуживает, понял? — взбеленился брат, вскинув холодный недружелюбный взгляд. Чëрта с два. Они что, оба решили, что пара увещеваний и готово — он сразу откажется от своей затеи? — Всë-всë, не заводись, — примирительно поднял ладони с вилкой в руках Майки, понимая, что ступил на опасную территорию, а затем добавил: — В любом случае, как подстраховка он бы пригодился. Если там всё затянется, то я свалю на работу, а ты останешься с иголками один на один, — альфа многозначительно поднял брови, отчего его очки немного съехали, а лицо Джерарда, мгновенно растерявшего свой запал, приобрело совсем другое выражение. Иголки и кровь — это то, что он правда не терпел и даже боялся, и до сих пор ему в голову не приходило, что сегодня, помимо осмотра, у него могут захотеть взять анализы. Нужно было, блин, помалкивать о своей боли в животе — глядишь, всё как-нибудь утряслось бы само собой… — Ну всё, не начинай, — замечая, каким загруженным стал брат, смягчился Майки. — Видишь, а ты не хотел брать Фрэнка. Давай, звони ему. Лучше уж пусть мозги вынесет, зато не один, если что, — поправив съехавшие очки, он отхлебнул кофе и принялся доедать свой мерзко пахнущий завтрак. — Только ради этого, — хмуро подтвердил Джер, с трудом из-за давящей слабости поднимаясь с места, чтобы совершить необходимый звонок.***
На том конце линии тянулись длинные гудки, и, когда омега уже хотел было сбросить вызов, они прервались, заменяясь на хриплое «Алло». — Эй, привет, — не зная, как нормально начать после вчерашнего, ответил Джерард, стоя перед зеркалом на двери шкафа в своей комнате и придирчиво оглядывая собственное отражение, чтобы перебить неловкость от того, что он сейчас делал. Кажется, волосы уже нормально отросли. И цвет лица был каким-то нездоровым, лишь подчëркивая лихорадочный блеск глаз. Так выглядел человек, которому страшно. — Здорóво, — неожиданно более бодро ответили на том конце, как будто спящий до этого Фрэнк вдруг встрепенулся, когда понял, кто ему звонит. — Всë в порядке? — Да или… — омега замялся, думая, стоит ли говорить ему о том, что ночью болел живот. В любом случае, если бы он согласился поехать с ним в больницу, всë равно бы об этом узнал. — Почти. Мы с Майки собираемся к врачу. В смысле… к врачу, — он интонационно выделил это слово, ощущая всей кожей нелепость ситуации, точно стекающую по спине за шиворот футболки — он звонил Айеро после того, как послал его. Снова. Почему-то именно сейчас он не смог заставить себя произнести вслух это слово. Конечно, он уже посещал куросологов до этого, пусть частым гостем в больницах его и не назовëшь, но была какая-то неловкость в том, чтобы говорить теперь об этом с человеком, которому он обязан этим визитом. — Так… — побуждая его продолжить, просипел Фрэнк. — И, если ты хочешь, ты мог бы… поехать с нами. В смысле, вся эта херня и тебя касается, знаешь ли! — вдруг, точно встряхиваясь и переходя в нападение, обвинительно закончил Джерард. — Это… — начал было, помолчав, альфа, и он различил в его голосе ноты сомнения. — Осмотр, анализы, — быстро пояснил Уэй, потому что знал: услышь он слово «аборт», тут же отказался бы. — Я буду там, — незамедлительно откликнулся Айеро, и Джерард услышал, как он поднимается с постели. — Просто скинь адрес и время, окей? Конечно, омега предполагал, что Фрэнк согласится, но… так легко? Хотя, примчался же он вчера, когда его тут выворачивало наизнанку, — после всего, что наговорил ему Джерард раньше. С чего бы ему отказывать теперь, так? Закончив разговор на этой договорëнности, он взялся за сборы, стараясь не думать о том, что ему сегодня предстоит.***
Всю дорогу до больницы они с братом молчали, и Джерард чувствовал себя где-то на распутье между панической атакой и апатией. Ощущение, что он болен неизлечимой болезнью и сейчас узнает что-то страшное о своём состоянии, вернулось с новой силой. К тому же тошнота до конца не отпускала, и он просто ехал весь путь до больницы, прижавшись виском к дребезжащему стеклу такси, глядя в окно и пытаясь думать о чëм угодно, но не о том, что будет дальше. Когда автомобиль начал тормозить, возле больницы он завидел нервно трущегося при входе Фрэнка, каким-то образом приехавшего на своей подержанной тачке сюда раньше них. В тонкой чёрной куртке, в карманах которой держал руки, с этими торчащими гребнем волосами, пирсингом в закушенной губе и маленькими тоннелями в ушах, сделанными явно по глупости, он был похож на уличного беспризорника возле этих серьёзных светлых стен, и отчего-то этот контраст вызвал в Джерарде ещё больший страх. Во что он, блядь, только ввязался… — Привет, — преодолев парковку, приблизился Уэй-младший, с невозмутимым видом подтягивая очки, и подождал плетущегося брата. — Здоров, — пожимая руку Майки и неловко приобнимая нагнавшего его чересчур напряжëнного Джерарда, кивнул Фрэнк, шмыгая носом. На удивление от него совсем не пахло сигаретами, хотя Джерард знал, что он был не из тех, кому хоть что-то способно помешать покурить с утра. Выглядел альфа немного вяло, словно с похмелья, но одеколон и то, что он, очевидно, бодрился, немного выравнивало впечатление. Зайдя внутрь, эта нелепая троица вызвала небольшой интерес персонала в пропахшей лекарствами и средством для уборки больнице, и Джерард ощутил, как тошнота наваливается на него плотнее, будто утра в обнимку с толчком было недостаточно. Он не нашёл ничего лучше, чем зажать нос, не думая, как выглядит при этом со стороны, и приковывая озабоченный взгляд Фрэнка, пока Майки ушёл к ресепшену согласовывать предварительную запись, которую успел сделать незадолго до того, как они вышли из дома. — Тошнит? — раздался голос Фрэнка сбоку. Альфа внимательно смотрел на него исподлобья, считывая с его лица признаки недомогания в виде нахмуренных бровей и дыхания через рот. — Нет, решил в дайвера поиграть, — прошипел в ответ Джерард, но ожидавший агрессии Фрэнк не отступил. — Я тут это… намутил немного. Как знал, что так будет, — он протянул ему маленькую бутылку с каким-то лимонадом или типа того, которую Уэй отчего-то прежде не замечал в его руках. — Лимон и мята, — отвечая на его немой вопрос, пояснил Фрэнк, откручивая крышку и снова протягивая открытую бутылку Джерарду. — Спасибо, — недовольно бросил он, принимая из его рук напиток и, принюхавшись, на пробу сделал маленький глоток — только здесь блевать ещё не хватало… На вкус было кисловато и в целом как мохито, только без газировки и алкоголя. Он проследил взглядом за парочкой прошедших мимо в полупустом фойе новых пациентов, и вернулся к спине что-то объясняющего парню за стойкой брата, не сдержав тяжёлого вздоха. Похоже, тут всё надолго… Пока они ждали Майки, Джерард не раз прикладывался к антитошнотному напитку, как окрестил он его про себя, цедя кислую воду по чуть-чуть, как коктейль на скучной вечеринке, и с удивлением отмечая, что так и правда легче и тошнота постепенно отступает. Но на смену ей пришла жуткая сонливость, и, пока ждал Майки, сидя уже в одном из металлических кресел у стены, он сам не заметил, как задремал, постепенно заваливаясь вбок. Когда же пришло время идти к нужному кабинету, он обнаружил себя жутко сгорбившимся и лежащим виском на плече сидящего в соседнем кресле Фрэнка. Джерард тут же выровнялся и проморгался, чтобы картинка пришла в фокус. Так нещадно его рубило только во времена второй сессии, когда в обнимку с энергетиком он не спал ночи напролёт, зубря материал по самой фронтальной жопе из всех — истории искусства. Айеро же, похоже, был совсем не против, что его вдруг использовали в качестве подушки, никак особо не отреагировав на копошения под боком. Пока Джи дремал, они с Майком успели договориться разбить счёт за все предстоящие обследования пополам — хотя Фрэнк вроде и порывался заплатить сам, но младший Уэй порыва внезапно не оценил, и всё вроде как свели к такому варианту. Все трое весьма быстро оказались возле нужного кабинета, и, к счастью, уже там слишком долго сидеть не пришлось. Буквально через минуту в коридор вышла приятная на вид девушка с планшетником в руках. Она заглянула в него, сверяясь с записями, и затем подняла голову. — Джерард? — омега кивнул, рассматривая её аккуратно убранные тёмно-русые волосы и высокие скулы. — Вы и Ваш партнёр можете зайти. Остальных попрошу подождать в коридоре. — Мы не партнëры, — еле слышно буркнул Джер, напоследок оглянувшись на кивнувшего с саркастичным выражением лица Майки, но Фрэнк без колебаний поднялся вслед за ним, проходя к тому же кабинету, где скрылась девушка в медицинском костюме. Они исчезли за закрывшейся дверью, и Майки ни за что бы не признался брату в том, что почувствовал непонятное облегчение от того, что Айеро тоже здесь, похоже, всë же заинтересованный в сохранении беременности — по крайней мере со своей стороны Майки сделал всё, чтобы успокоить свою совесть.*** Letdown. — Empty
— Сначала я опрошу Вас, хорошо? Некоторые вопросы будут касаться Вашего партнёра в том числе, — молодая женщина, представившаяся Сарой Лоуренс, — та же самая, что выходила к ним, но теперь Джерард понял, что она была всё же взрослее, чем ему показалось на первый взгляд, — заняла место перед ними, за своим рабочим столом, а им оставила два кресла напротив, рядом друг с другом. Омега кивнул, краем глаза замечая, как беззвучно постукивает ногой по полу Фрэнк. У него самого вспотели ладони, словно они были на допросе у копов или в директорском кабинете, хотя Джерарду уже шёл двадцать пятый год. Врач тоже заметила повисшее в воздухе напряжение и постаралась успокоить пару перед ней. Хотя метки на шее омеги она не заметила… — Всё хорошо, Вам не о чем беспокоиться. Сначала небольшой опрос, затем я аккуратно осмотрю Вас, возьму мазки и направлю на УЗИ, после — на анализы. Часть анализов также нужно будет сдать и Вашему партнёру, — она перевела взгляд со своего пациента на парня, сидящего рядом. Напряжëнный, серьёзный, но совсем мальчик… Он утвердительно кивнул, неосознанно проводя языком по серëжке в губе. Джерард продолжал ощутимо нервничать. Он бросил взгляд на кресло для осмотров, очертания которого угадывались за ширмой: в тот особо памятный раз он был в нём подростком, когда всех омег, достигших возраста шестнадцати лет — у большинства из них в этом возрасте как раз должна была случиться первая течка, — направляли в больницу для обследования. Это было… унизительно и по личным ощущениям походило больше на бонитировку рогатого скота. Так это чувствовалось тогда… Он вынырнул из давно минувшего прошлого, сосредотачиваясь на том, о чём с ним говорила врач сейчас. — Итак, Джерард, Вы предполагаете наличие беременности? — женщина приподняла уголки губ, переведя свой внимательный взгляд на него. — Да. Да. Я сделал два теста. Потом позже ещё два, — ответил омега, и Фрэнк, для которого это стало новостью, повернул голову в его сторону. — Все положительные, так? — уточнила врач, принявшись заполнять что-то в бумагах, попутно отмечая клацаньем мышки информацию в компьютере. — Да, — кивнул Джи, стараясь просто не замечать взгляд Айеро. — Мгм, — протянула она, щурясь в мерцающий экран. — Когда у Вас была последняя течка? Первый её день. На этом вопросе Джерард впал в ступор. Когда… Нужна точная дата… Он обвëл взглядом кабинет, выцепляя анатомическую модель тазового сечения беременного омеги позади женщины, и в нервном жесте запустил пальцы в отросшие волосы. — Шестнадцатого августа, — пришёл на помощь Фрэнк, подав голос из соседнего кресла. — Всё верно? — врач выжидающе посмотрела на пациента. — Джерард, это важно, — мягко подтолкнула она его. Он перевёл взгляд на альфу. Тот сидел, подняв брови в ожидании. Шестнадцатое… Сразу после вечеринки, на которой он залетел. На которой он решил, что трахаться без презерватива хорошая идея. — Да, верно. Шестнадцатое, — заправляя локоны за уши, подтвердил Джерард, чувствуя как чрезмерная подробность этого опроса медленно сводит его с ума, а он ведь только начался. — Ага, — она отметила что-то в компьютере, помолчав пару секунд, а затем буднично сообщила: — В таком случае акушерский срок предполагаемой беременности семь недель. Всё внутри Джерарда куда-то ухнуло. Семь недель… Семь недель его тело существовало не только в его интересах, но также работало на что-то новое внутри него. Твою мать, семь недель они с Фрэнком были потенциальными родителями… Врач вновь заговорила, прерывая его лихорадочные размышления и не давая им слишком развиться: — Так, хорошо, Джерард. Есть какие-то жалобы? Изменения в самочувствии? — она оторвалась от бумаг, глядя прямо на него. — Тошнит очень. И рвёт, — с заминкой растерянно ответил он, заранее зная, что о чём-то таком его наверняка спросят. А если бы не спросили, он бы сказал об этом сам. — Ага, это я вижу, — она с улыбкой кивнула на бутылку с волшебным напитком в его руках. — Как часто рвёт? Утром или в течение дня? — В основном утром, но потом ещё весь день мутит… Вчера было… совсем плохо, вообще часа два сидел над… В ванной, в общем, — исправил он сам себя на более деликатный вариант. — Рвота свыше двадцати раз в сутки является поводом для пребывания в стационаре. Если такой же сильный приступ будет повторяться, сообщите мне, хорошо? Тогда, вероятно, придётся лечь в больницу, — предупредила женщина. Лицо Джерарда стало испуганным и, увидев это, Фрэнк нахмурился, молча уходя глубже в какие-то свои размышления. Куросолог пометила что-то в компьютере и спросила: — Что-то ещё по самочувствию? Боли, обмороки, нагрубание молочных желёз, потеря аппетита? — Да, с аппетитом не очень. А ещё… — Джерард догадывался, какая реакция сейчас последует со стороны Фрэнка, но промолчать об этом не мог, ведь вообще-то именно из-за этого он здесь, — ночью болел живот, весьма ощутимо. Врач нахмурилась, и альфа, — он мог даже не смотреть на него, — напрягся сильнее, попеременно глядя то на врача, то на Джерарда. — Можете описать характер боли? Колющий, режущий, ноющий? В какой части живота? — она приподнялась со своего места, чтобы лучше видеть, куда укажет пациент. Он задумался, притрагиваясь к животу поверх толстовки чуть ниже пупка, и ответил: — Да как-то… Непонятно. Всё сразу. Болело может быть минуту или около того, но потом прошло само, — начиная жалеть о том, что приехал сюда, пробормотал Джерард. Может быть всё же стоило пустить на самотëк, а не лететь в больницу сразу? — Хорошо, — женщина озадаченно кивнула, вновь садясь на место и обращаясь к компьютеру. — Не очень похоже на угрозу, судя по описанию. Скорее, кишечная колика или что-то вроде того. Организм сейчас претерпевает большие изменения: гормоны активно перестраиваются, и часто в первом триместре страдает кишечник. Не переживайте, на УЗИ будет всё понятно, это не обязательно что-то плохое, — поспешила она успокоить молодого омегу перед собой, ещё не зная, что он задумал прервать беременность и благополучие зародыша его мало интересовало. — И ещё… — вдруг начал Уэй, и Фрэнк вновь напрягся. Чего он не знает ещё? — Всё время хочется спать, просто везде, сколько бы я ни проспал. Джерард и правда выглядел уставшим и даже как будто немного похудевшим, не говоря уже о бледности лица. Его короткий сон на плече Фрэнка, очевидно, погоды ему не сделал. Выражение глаз врача смягчилось, и она вновь улыбнулась. — К сожалению, так и будет некоторое время: резко начал расти прогестерон — гормон, отвечающий за сохранность беременности, если мы всё же говорим о ней, — он и вызывает эту сонливость, — омега с трудом подавил раздражённый вздох. Лучше бы ничего, нахрен, не росло. — Обычно в первом триместре это заканчивается, примерно к двенадцатой неделе. Сейчас очень сложный этап беременности — организм только привыкает к тому, что на него возложили обязанность в течение сорока недель поддерживать ещё одну жизнь. Лицо Джерарда помрачнело сильнее, и Фрэнк поймал сочувствующий взгляд женщины, трактовавшей выражение на лице пациента как усталость из-за плохого самочувствия и беспокойство за состояние потенциального ребёнка. — Всё из названного Вами вполне нормально для первого триместра, за исключением, может быть, боли в животе, хотя иногда слабые болезненные ощущения сопровождают рост матки. Но скоро станет легче, главное пережить самое начало — дальше всё будет только налаживаться, — попыталась она подбодрить пару. Джерард хотел было сказать, что ничего переживать не придëтся, но она продолжила опрос: — Хронические заболевания у родственников? — Н-нет. Думаю, нет, — озадаченно пробормотал омега, не до конца даже осознавая сам вопрос. Наверняка, они были, но… — В родне альфы? — она подняла голову, но Фрэнк тоже качнул головой. Сколько он вообще знал о своей родне?.. — У вас самих? — ответ тоже был отрицательным от обоих. — Вредные привычки? Только, пожалуйста, будьте честны. Моя цель не наругать Вас, а проследить за правильным развитием беременности, — предупредила она, а затем внимательно взглянула сначала на заметно занервничавшего омегу, а затем на его партнëра, который, очевидно, решил быть первым и подать тому пример, сознаваясь в собственных грехах под пытливым взглядом куросолога. — Да. Курение, алкоголь, — парень шмыгнул носом, запихивая кулаки в карманы куртки и, очевидно, не чувствуя гордости за свой выбор сейчас. — Наркотики? — осторожно предположила женщина, переводя взгляд на омегу, — вероятно, что-то в его облике стало еë настораживать после этих слов, — и тот недовольно поджал губы, вдруг начиная осознавать все возможные последствия своего образа жизни. Только сейчас его накрыло понимание, насколько безответственными они были, иногда не предохраняясь в «безопасные» дни и рискуя не единожды оказаться вот в таком ебаном положении в удушающей тишине врачебного кабинета. — Джерард, сейчас Вы всё ещё принимаете? — аккуратно уточнила она, склоняясь немного вперёд и пытаясь установить зрительный контакт с пациентом, но ответа от замкнувшегося парня не получила. Нет, не принимал. С того раза в клубе так ничего и не было, но отчего-то ужасно тяжело было говорить о таких вещах здесь, поэтому он только хмуро кусал губу, предприняв наконец вялую попытку отрицательно качнуть головой. Куросолог помолчала, клацая мышкой в компьютере и что-то обдумывая — определённо, у неё не каждый день были наркозависимые пары, — а затем протянула по некой анкете каждому из них. — Вы можете не отвечать мне сейчас и отметить здесь галочкой все подходящие варианты, если вам так будет легче, — спокойно пояснила женщина, весьма чутко отреагировав на поведение омеги. Альфа оставался молчалив, не вмешиваясь. — Позже мы с вами решим, что делать дальше. Будем отталкиваться от результатов анализов и УЗИ, договорились? Возможно, потребуется консультация нарколога. Джерард прикрыл глаза, сгорая от этого давления и чувства разочарования. Просто отлично. Не хватало ещё официально записать себя в ряды наркоманов из-за нескольких раз, когда он решил повеселиться. Это вот нихера не похоже было на билет в светлое будущее… Фрэнк коротко глянул на него, а затем уставился на свои кеды. Что ж, этого следовало ожидать, да? — если разговор зайдёт о ребёнке и его здоровье, логично, что всплывёт весь их кáйфовый опыт. Так и вышло… И теперь, когда возникли первые звоночки реальной ответственности за свои поступки, было не смешно и до пизды тревожно, если уж начистоту. Под мягким взглядом врача и от этого доверительного тона Джерард чувствовал себя просто ужасно, гораздо хуже, чем если бы она просто сказала ему, что он моральный урод, и не мешкая направила на аборт. Скорее бы всё закончилось… Он пробежал глазами по анкете с вредными привычками, про себя решая, что курение отмечать нет смысла: едва ли когда-то он сможет снова взять сигарету в рот — такое отвращение это вызывало сейчас. Чертовски много пунктов о видах принимаемых наркотиков, последнем эпизоде употребления, ломке рябили перед ним какой-то тупой мешаниной. Всё это было словно не про него. Дурь приносила им только удовольствие, с небольшим отходняком после, а все эти последствия, информацию о которых хотела получить бумажка, — это всë не про них, верно?.. — Так, остальное можно и позже, — заключила врач, сворачивая программу на компьютере, и встала со своего места. — Теперь взвесимся и измеряем давление, это нужно будет делать при каждом посещении. Она побудила Джерарда встать, и Фрэнк остался неприкаянно сидеть в кресле один, всё так же набивая неровный ритм мыском кеда. В голове его бешено неслись мысли, и все одна другой хуже. В подобном кабинете он был впервые и чувствовал себя необъяснимо лишним здесь. После необходимых процедур Фрэнка попросили остаться на своём месте, и они вдвоём прошли за ширму. Из мыслей его вывел щелчок резинки надеваемых латексных перчаток, и за едва пропускающей очертания предметов перегородкой он смог разглядеть силуэт Джерарда, вероятно, уже обнажённого по пояс и занявшего нужное положение в специальном кресле. — Сейчас будет немного неприятно, — предупредила врач, и Фрэнк услышал судорожный вдох омеги в тишине кабинета. Стало не по себе, и он наклонился вперёд, озабоченно потирая губу и хмурясь. Ожидание было мучительно. Тем временем врач аккуратно прощупывала живот настороженного пациента снаружи, пальцами второй руки осматривая его внутри. — Были беременности до этого? Аборты, выкидыши? — спросила она с сосредоточенным видом, и Джерард отрицательно покачал головой на всë, претерпевая неприятные ощущения. — Заболеваний по части куросологии тоже не отмечали? — он вновь молчаливо качнул головой. Он не был у врачей в самом деле очень долго, так что сказать об этом мог только наверняка. Так или иначе, сейчас его заботило вовсе не это. — Да, матка немного увеличена, размягчена в области перешейка, — эти формулировки ни о чëм не говорили Джерарду, и за этими размышлениями он упустил момент, как врач начала аккуратно брать у него мазок. Напрягшись всем телом в попытке отодвинуться от источника неприятных ощущений, он сомкнул зубы, получая утешение в конце этих секундных мучений: — Всё, всё, я закончила. Окончательно подтвердите беременность сейчас на УЗИ, — она кивнула сама себе, стягивая перчатки и отправляя их в мусорное ведро для медицинских отходов, и направилась с образцами к столу в ожидании, пока пациент оденется. Джерард хотел было заикнуться о прерывании сейчас, но, выйдя из-за ширмы уже одетым, столкнулся с обеспокоенным взглядом Фрэнка, будто чувствующим что-то неладное в его поведении, и промолчал. После УЗИ. Всё равно для аборта нужно сделать и его, к тому же ещё анализы… — Ели? — неожиданно спросила врач, вырывая его из мыслей, и он сел обратно в кресло, беря из него в руки бутылку со своим новым коктейлем. — Только это, — не сразу найдя, что ответить, тряхнул ей в воздухе Джерард. — Без сахара? — уточнила женщина, вновь садясь за свой стол. Он растерянно оглянулся на Айеро. — Без, — уверенно кивнул тот. — Тогда ничего. Сейчас направлю Вас на анализы, но сначала Вы на УЗИ. После со всем вместе ко мне, результаты позже тоже придут сюда. От партнёра мне пока нужны только анализы на ЗППП, — глядя в бланки, подвела итог она, а затем, будто опомнившись, подняла голову и спросила: — За последнее время же только друг с другом был незащищëнный контакт? — Да, — в унисон ответили оба, и Джерард повернулся к Фрэнку. Что ж, хоть что-то хорошее в этом беспросветном мраке. Айеро вопросительно вскинул брови, получая лишь отрицательный кивок в ответ.I Prevail, Delaney Jane — Every Time You Leave
Разобравшись со всем, что осталось, Джерард вышел из кабинета первым с ворохом бесполезных бумажек, среди которых оказалась та анкета, бумаги с рекомендациями и ещё хер знает что. А ещё объëмная брошюра, содержащая в себе, кажется, весь минимум, который он должен узнать о беременности на первых порах. Если бы он собирался сохранять эту беременность. — Ну, что? — взволнованно поднялся на ноги примëрзший за те добрые полчаса, что парни провели в кабинете, Майки, поправляя очки скорее по инерции. — Ну что, — с некой обречëнностью в голосе подвёл итог Джерард, не глядя на непривычно беспокойного Фрэнка. — Сейчас на УЗИ, подтвердить беременность. Но тут и так всё понятно… — он махнул рукой, вдруг чувствуя, что ноги его не держат, и садясь в кресло. Сейчас ему предстояло расставить все точки над «и». А ещё впервые взглянуть на зародыш, расшвырявший всё в его жизни к чёртовой матери и поставивший как минимум троих людей на уши. — Ну, — Майки хлопнул его по плечу и слегка потрепал, стараясь подбодрить. Да, его беременность была как майский снег на голову, но в конце концов он не видел причин так уж убиваться — всё решаемо, не конец света. Безусловно, последнее слово в этой истории оставалось за Джерардом, и он со своим мнением, после сказанного за кухонным столом, благоразумно не лез. Единственное, что мог сделать, он сделал — привёл сюда Айеро. Дальше пусть они решают сами. Джерард опустил голову, и Фрэнк почувствовал жгучее желание закурить. Он не делал этого ни когда проснулся, ни по пути, ни тем более возле больницы, помня, что Уэю от этого запаха хреново, и сейчас жестоко страдал от нехватки никотина в крови. Но страдал вряд ли так же сильно, как до конца осознавший своё положение Джерард… Это не болезнь, и он не умирал. Всего лишь встрял перед ужасным моральным выбором, на одной чаше весов которого была вся его жизнь — с колледжем, перспективами обеспеченного будущего, гулянками и свободой, а на другой — новый человек, бездумно созданный им с Фрэнком в его теле. Просто немыслимо, блядь. Майки глянул на часы, досадливо хмурясь, и решил, что сейчас, видимо, самое время добить брата: — Джер, мне через пять минут уже уходить. На час же отпрашивался, — он покачал головой. Чудо было, что его вообще отпустили после всех этих задержек. — Но с тобой останется Фрэнк, так? Он посмотрел на Айеро и тот кивнул, стоя над сидящим омегой, потому что едва ли нашёл бы себе место сейчас. — Как выйдешь с УЗИ, набери, слышишь? Ну и вообще… на связи, — попытался ещё раз достучаться Майки, но Джерард не ответил, только сильнее сгорбливаясь и опуская голову. Сердцу Майки было неспокойно при виде такого брата. Не зная, что сказать, он выдал самую клишированную фразу всех времён: — Всё будет хорошо, ну, не кисни. — Ага, на радуге зависни, бля, — отозвался из пучин своей толстовки Джерард, и Майк хмыкнул. Шутит, пусть вяло, но шутит, значит не всё потеряно. Он сдержался от порыва прилюдно его обнять, только потрепав по грязным волосам, как ребëнка, и попрощался с обоими, с тяжëлым сердцем покидая больницу, взяв с Фрэнка обещание отчитаться, что да как. Он совсем не был уверен в том, какое решение примет Джерард…***
Уже лёжа на холодной кушетке, с пустой черепной коробкой и взвинченным без сигарет и от нервного напряжения Фрэнком под боком, Джерард не ожидал, что на УЗИ тоже полезут внутрь. Он глубоко вдохнул, как его попросили, когда смазанный лубрикантом датчик с надетым на него презервативом коснулся его меж ягодиц, и всё равно ахнул от боли, вцепляясь пальцами в обивку кушетки, когда тот проник глубже. Фрэнк вздрогнул, рефлекторно касаясь его руки, и Джерард выпустил воздух сквозь плотно зажатые зубы, ощущая как глубже продвигается в нём датчик. Всё же пальцы живого человека были деликатнее. — Всё, вот так, дышите. Всё хорошо. Это с непривычки, — успокаивающе проговорил врач, судя по виду, похожий на омегу среднего возраста, и Фрэнк, будто вторя его словам, утешительно провёл два раза большим пальцем по костяшкам его напряжëнной кисти. Этот жест странным образом отозвался в Уэе, и он только закрыл глаза, претерпевая неприятные ощущения. Дав ему немного привыкнуть, врач молча начал вращать датчиком внутри, выводя изображение себе на экран, и это чувствовалось неприятно, но не так ужасно, как само проникновение. — Когда первый день течки? — задумчиво уточнил мужчина, нажимая на клавиши аппарата и сдвигая датчик внутри для лучшего обзора. — Шестнадцатого августа, — подал голос Джерард, глядя в его сторону. — Шестнадцатого… августа… — нахмурившись, протянул он, погружëнный в свои мысли и происходящее на экране. — Ничего нет? — пошевелился Джерард, попытавшись заглянуть за край экрана. Где-то в глубине души он всё ещё надеялся, что всё это одна сплошная ошибка, как бы нереально на фоне стольких подтверждений это ни выглядело. — Так, так. Стоп. Лежите, я всё скажу. Отдыхайте пока. Посмотрите, какие щенята на потолке, — пресëк его попытки взрослый омега. И правда. Кому-то в явно нездоровую голову пришло наклеить изображение больших играющих в траве щенков прямо на потолок в кабинете УЗИ. Настолько абсурдно, что даже… Нет, всё равно пиздец. Он поймал недоуменный взгляд Фрэнка и, кажется, эта мысль у них на двоих была общей. Тот нервно улыбнулся ему, и Джерард тоже выдавил подобие кривой улыбки, лишь приподняв уголок губ. — Ага, — спустя десяток движений датчика внутри и несколько минут ужасно давящей на мозг тишины, вышел из медицинского транса врач. Джерард и Фрэнк обратили всё внимание на него. — Так, нормально развивающаяся маточная беременность. Одноплодная, — уточнил мужчина, выглядя теперь уже более спокойно. И Джерард обречённо прикрыл глаза, чувствуя, как дрожит всё внутри и как волной накатывает тошнота. Нихера не пронесло… — Судя по КТР, соответствует сроку шесть-семь недель. Уже прослеживается сердцебиение, будем слушать? — Да, — сипло выдохнул Фрэнк, сталкиваясь с таким же неверящим взглядом Джерарда, как его собственный. Казалось, они знали, зачем шли, и получили этому уже не одно доказательство, но эта новость всё равно ошарашила их. Врач развернул к ним экран, наконец показывая происходящее на нём: среди почти что белой ряби по центру чётко прослеживался чёрный овал (плодное яйцо, как пояснил мужчина) и внутри него — имеющее фасолевидное очертание маленькое светлое пятно. — Это ваш малыш, — отмечая с помощью аппарата УЗИ его длину с двух концов крестиками, оповестил их врач, и они не смогли не обменяться взглядами вновь, тут же возвращаясь к экрану. «Фасолина» не шевелилась сама по себе, но что-то в её изображении определëнно менялось каждую секунду. — А вот это… Видите — это, — аккуратно навёл он взятую со стола шариковую ручку на точку почти по центру эмбриона на экране, совершающую мерцательные движения — то появляясь, то почти исчезая. — Это его сердце, — подтвердил он. — Оно бьётся, хорошо бьётся — уверенно. Сейчас я дам его послушать. Фрэнк неотрывно смотрел, как пульсирует почти несуществующее — такое маленькое — сердце его ребёнка, и всё не мог понять, как ему дышать. Внутри него что-то переворачивалось и щекотало, и он, забывшись и всё ещё держа ладонь на руке омеги, сжал его пальцы, потому что нужно было куда-то деть то, что рвалось из груди. Джерард ощущал странные вещи, уставившись остекленевшим взглядом на изображение: в горле встал ком, и его прошиб пот. Он пытался сопоставить две реальности — на бездушном экране и в жизни, где был скрыт футболкой его мягкий и совсем не изменившийся живот. Пытался осознать, что это происходит с ним сейчас, в эту секунду, взаправду. И рука Фрэнка, сильно сжимавшая его, была тому подтверждением. А затем раздался ритмичный шум, заполняющий весь кабинет — сердцебиение, — и на экране появилась кардиограмма с частыми пиками. — Пульс в среднем сто тридцать ударов в минуту, это нормально для Вашего срока, — поспешил заверить их взрослый омега. Дав послушать сердцебиение ещё несколько секунд, он прервал его воспроизведение, уточняя последние моменты у обескураженного услышанным пациента: — Вы жаловались на боли в области живота своему врачу, так? — он оторвался от экрана, глядя на Джерарда. — Да, — прохрипел тот, потому что в глотке всë пересохло. Он чувствовал себя дезориентировано и странно. — Ну вот, сообщаю Вам, что угрозы прерывания и никаких отклонений пока не наблюдаю, можете выдыхать, — врач улыбнулся, возвращаясь к последним измерениям и внесению показателей в шаблонную форму. — Фотографии распечатать? — Да, — на автомате ответил Уэй, глядя на дебильных щенков на потолке, расплывающихся перед глазами.***
Они покинули кабинет с бумагами, содержащими данные УЗИ, и несколькими снимками, на которых хорошо было видно фасолевидный эмбрион, и первое, что сделал Фрэнк, — как бы там до этого ни вëл себя омега, — это трепетно обнял его, прижимая к своему худому поджарому телу и говоря этим неожиданно больше, чем хотел бы сказать, без слов. На мгновение от этого ощущения у Джерарда перехватило дыхание, и он потерял бдительность, не сопротивляясь хорошо знакомым рукам, но затем дал себе незримую отрезвляющую пощёчину. — Ну всё, всё, — он высвободился из его объятия, зачëсывая назад выпавшие пряди и сгребая все бумажки в руках после посещения нескольких кабинетов в уже приличную стопку. Он чувствовал себя неловко и точно загнанным в ловушку. — Чёрт, Джи… — глаза Айеро неожиданно сияли, будто он увидел что-то невероятное, и Джерарду было отчего-то почти физически больно видеть такого Фрэнка. Он судорожно приложился к ополовиненной бутылке с антитошнотным напитком, ощущая новые позывы, — то ли от токсикоза, то ли от нервов, а затем выдохнул, убеждая и альфу, и самого себя: — Я… Я уже всё сказал, ты знаешь, — прозвучало не так упрямо, как он того хотел, из-за всех этих сбивающих с ног эмоций, и он увидел, как меркнет это светлое выражение на лице Фрэнка, сменяясь угрюмой сосредоточенностью. Конечно, последнее слово за Уэем. У него есть на это право — ему носить и ему рожать этого ребёнка, он всё понимал. И тем не менее, отчего-то предательски засвербело в груди от этих слов. Фрэнк согласно кивнул, не желая сраться здесь и сейчас из-за того, что изменить ему было не под силу. — Теперь кровь, да? — вздохнул после затянувшегося молчания Джерард, желая только поскорее покончить со всем этим. — Блядь, ну за что? Подождёшь меня в коридоре? Я просто не могу, обычно Майки… — Да. Да, я подожду, — перебивая его, бесцветно ответил Фрэнк, разворачиваясь в поисках нужного кабинета. — И потом отвезу тебя домой. Джерард замолчал. Единственное, за что он точно был благодарен Айеро, так это за то, что в этом дерьме он был сейчас не один. Омега кивнул, и они направились к кабинету забора крови, возле которого Майки, — потому что просил же отчитаться, — с номера Фрэнка было отправлено ММС с изображением «фасолины» и коротким текстом: «7мм. Уже бьётся сердце».