Время уходит
Оно никогда не вернётся
Сакура —самое распространённое растение в Инадзуме. Осенняя вишня, безусловно, одно из самых прекраснейших деревьев, цветами которыми жители страны вечности с радостью любуются в период цветения, порой пытаясь их пересчитать, понимая, что мягко розовых цветочков бесчисленное множество, столько же, сколько и судеб загубленных Сёгуном.***
В маленькой деревушке у окрестностей леса Тиндзю настоящий праздник. Сегодня там на удивление шумно, ну а как же? Жители собрались отмечать день основания скромного поселения среди густых лесов страны сакуры. Что-что, а фестивали в Инадзуме что надо, поверьте! Волшебные, красочные.. они отпечатываются в памяти самыми яркими цветами, не тускнея с годами, заставляя с улыбкой вспоминать небо, украшенное кучами огней, улыбающихся людей в пёстрых нарядах, праздничные блюда, заманчиво выглядывающие из под витрин прилавков. Ёимия из года в год ждёт тот самый осенний вечер в период цветения осенней вишни, когда по слухам группа инадзумцев построили в этом месте пару хрупких домиков, в которых ранее невозможно было пережить страшную грозу, (что весьма естественно для страны вечности) заложив фундамент их скромного поселения. Она подойдёт к окну, вздохнёт пару раз, поправив волосы, подождёт секунду и вот уже за старой рамой виднеются огни фонарей, которые завораживают, мигая в ночной прохладе, будто призывая бежать следом, пока не покажутся границы с островом Рито. Порой девушка сама хочет стать свободным самодельным фонарём, не то чтобы участвовать во всём этом волшебстве, порой ей хочется просто улететь, покинуть просторы страны сакуры.Но увы, это невозможно.
***
Последний раз Наганохара Ёимия посещала праздник в возрасте шести лет. Она до сих пор помнит, как держалась правой ладошкой за руку мамы, которая чуть ли не сияла от счастья переполнявшего её. На ней было яркое жёлтое кимоно с, будто парящими, оранжевыми цветами, что словно «разрослись» по всему периметру пёстрой ткани. Левой же рукой, юная светловолосая девчушка, зацепилась за отца, чуть ли не повисая на мозолистой, от работы, ладони. На нём была всё та же белая рубашка, которую мужчина носит по сей день и проносит до самой смерти, кажется, умоляя, чтобы похоронили тоже в ней. Тогда было ужасно жарко, Ёимия помнит это. Помнит смех матери и, теперь ужасно редкую, улыбку отца. Помнит, запах цветущей сакуры, что тогда не был так жёсток. Помнит, как тогда запускала в небо свой первый небольшой фонарик. Как жаль, что это время не вернуть.***
Теперь Наганохара не бывает на празднике. Её отец немощен и слаб, и девушка не может бросить его даже на пять несчастных минут, боясь за его жизнь, что будто играет в догонялки со злодейкой, вооружённой косой. Позволяет себе отлучится в случаи срочной необходимости, например: поход за травами или на рынок. Он болел уже давно. Порой ночью Ёимия просыпалась от сильного, хриплого кашля, чуть ли не сваливаясь с футона от испуга, в холодном поту подбегая к кровати главы семейства, что перевернувшись на бок всегда после молчал. Нет, не из-за того, что не хотел говорить с дочкой. Раньше он был весьма разговорчив. Из-за болезни у него ослабли голосовые связки, и мужчина мог лишь жалобно стонать и мычать. Сначала у отца Ёимии начали появляться проблемы со слухом, что обнаружила сама Наганохара, одним холодным утром признавшись, что украла у соседки пару яиц для завтрака, ведь у них совершенно не было денег даже на крошку хлеба, на что он кивнул, улыбаясь, произнося: — Молодец, Ёй! В том же духе! Светловолосая уже привыкла. Любовь к отцу не стала меньше. Однако, если честно, мужчина очень волновался за будущее дочки, понимая, что она не справится, погрязнув в вечности, которую проповедовала Сёгун, заставляя страдать.***
— Папа, — зовёт она, вздыхая, пытаясь нацепить на лицо лёгкую улыбку, что наровит упасть стоит посмотреть на немощного отца. — Папа! Мужчина поднял на неё глаза, поднявшись, придерживая в руках деревянную тросточку, что позволяла держаться на ногах. А сердце так болит, когда он буквально падает на стул, кашляя, прикрывая рот локтём, не давая ни единого намёка, что нуждается в помощи, будто и не тяжело болет, на самом деле, подхватив обычную простуду после серии дождей. — Давай, я приготовила обед, — произносит янтарноглазая, протягивая отцу старую деревяную тарелку и ложку. Их приём пищи скромен. Наганохаре хватило денег на пару кусков хлеба, и то не самого свежего, и прокисшее молоко, от глотка которого невольно морщишься. Что же поделать? Девушка попросила яиц у соседки, дабы добавить в их рацион хоть немного разнообразия в виде яичного белка. Она садится напротив, не спеша откусывая небольшой кусок хлеба, запивая молоком. Отец вздыхает, и светловолосая знает, что он думает, поспешно объясняясь: — Я совсем не голодна! Ешь, — вновь мило улыбается, заставляя поверить в правдивость своих слов. Глава семейства снова томно вздыхает, глядя в окно за которым стоит гул — все готовятся к предстоящему празднованию. — Сегодня.. праздник, — поясняет Ёимия, вытирая губы. Мужчина протяжённо смотрит на неё. — Ну.. Праздник! Фонарики! Не хочешь посмотреть? Тот отрицательно машет головой, утыкаясь в тарелку, ковыряя еду, но никак не желая поместить кусок в рот. Светловолосая пытается держаться, сохранить остатки радости и оптимизма. Отец совсем исхудал, не ест много, не пьёт, лишь в окно смотрит задумчиво, будто ожидает, что с небес спустится что-то. Вскоре мужчина вновь, кашляя, ложится на кровать, прижимаясь к стене старого дома, который ноет, ощущая, что скоро смерть появится на пороге, забрав жизнь одного из обитателей. — Я схожу за травами, — говорит Наганохара, вставая со стула, так же как и отец, не доедая пищу, натягивая на больные ступни протённые туфли, которые болезнено натирают в последнее время, и пальцы невольно покалывает от соприкосновения с обувью, если это можно было так назвать. — Скоро вернусь! Один из единственных случаев, когда девушка покидала дом. И то, зайдя в лес, старалась по-быстрому закинуть в корзинку всё что нужно и скорее вернуться в дом, дабы сварить отцу отвар, который немного смягчает боль главы семейства, давая считанные минуты покоя. Она подбирает прохудившуюся корзинку и отворяет дверь, запуская в дом лёгкий уличный ветерок. Янтарноглазая лишь мельком кидает взгляд на праздник, огни которого, кажется, никогда не подберутся к их старому дому, оставив лишь воспоминания, оставленные с того дня, десять лет назад, когда светловолосая запустила в небо свой первый фонарик.***
Леса Инадзумы покрыты многочисленной растительностью. В них легко можно заблудиться и, потеряв всякую надежду на спасение, остаться навсегда. Наганохара и не ходит далеко, довольствуясь придорожными сторонами, куда падают лучи холодного солнца. Но на этот раз заходит чуть глубже, решив собрать больше трав, поспешно перебирая с ноги на ногу, обходя высокую траву, зарабатывая новые кровавые мозоли. Ёимия находит природу страны вечности прекрасной. Пусть порой во время грозы величественные кроны деревьев валит, и они легко могут завалить человека или пробежавшую мимо зверушку, Наганохара всё равно найдёт отдушину в этих живописных пейзажах. Девушка аккуратно подбирает траву Наку, которая робеет, отливая фиолетовым, что слегка слепит глаза. Наклоняется, оглядывается — возможно повезёт и она собирёт немного с запасом. Однако видит лишь воткнутый в землю меч, по которому.. текут алые капли? Её охватила сильная дрожь, заставляя чуть ли не выронить корзинку, но Ёимия сглатывает, смело пробираясь дальше сквозь траву, наблюдая раненого юношу, белые волосы которого послушно лежат на траве.