Переполненные чувствами

Кайл не успел ответить на животрепещущий вопрос. К тому же, он не знал точного ответа. Пожалуй, да. Но это ведь глупо? Будильник позволил ему не узнать ответа из уст выдуманного Марша. Не настоящего Стэна. И это очевидно. Стэн Марш довольно часто снился рыжеволосому, и практически каждый такой сон являлся очередным кошмаром. Такое ощущение, что со Стэном нигде нет хорошего конца. По крайней мере, так представляло его воображение. Кайл убедил себя в этом. Его убеждают и остальные, в особенности Картман, что все эти перемены были к лучшему, и что Брофловски наконец-то сможет жить спокойной жизнью. Так ли это? Комфортно ли ему сейчас? Действительно, хотел ли он когда-либо умереть? Хочет ли сейчас? Задумавшись об этом, Брофловски совсем потерял ощущение реальности. Кайл забыл, что уже давно собрался и ушел в школу. Забыл что снова заснул на уроках, благополучно пропустив около двух. К счастью сегодня последний день перед новогодними каникулами, но это совсем не радовало. Как он вообще встретит этот новый год? Родители пригласят гостей, Айк уйдет к лучшему другу, а Кайл будет сидеть за семейным столом в окружении родственников, грустно поедая салат. Еврей уже представлял, как будет ковырять листья, рассказывая о своих успехах в учебе, ведь для всех это единственное, чем можно гордиться. Так или иначе, сейчас его пытается разбудить жиртрест, ведь все уже идут по домам. Последний школьный день в этом году закончился. — Просыпайся, жиденок! — стучит по столу Эрик, от чего голова Кайла слегка провибрировала. — Картман, отвали пожалуйста, — шипя сквозь зубы от боли в висках, вымолвил недавно спящий Брофловски. — Собираешься в школе ночевать? Уж прости, но на такие приключения я не согласен. — Всмысле? — поднимает голову Кайл. На щеках отпечатались красные линии от складок свитера и краев учебников, тетрадей. — Уроки закончились. Ты снова всё проспал, — тихо хихикнул Эрик. — Пойдем хоть немного взбодримся. Например кто кого первый уронит на землю, засыпав снега за шиворот? — Это точно будешь ты, — злобно бросает Брофловски, поудобнее устроившись на сложенных локтях. — Да-да, конечно. Мы это еще посмотрим, — жиртерст настроен серьезно, и точно не собирается сдаваться. И с Кайлом они веселились не так часто из-за чертового Марша. Так что ему было даже в радость, под призмой веселья скрывать свои садистские наклонности по отношению к Брофловски. Этот рыжеволосый мальчишка ни на секунду не выходил из его головы. Картман даже стал задумываться о своей ориентации, но быстро отбрасывал все эти мысли, прикрываясь желанием сделать больно светоходящему. Возможно в нем присутствовали какие-то чувства, но все они были далеко не романтичные, а скорее наоборот. У Картмана в этом плане были достаточно специфичные вкусы. И нет, он не хотел убивать Кайла, а скорее наоборот, наслаждаться этими чувствами целую вечность. Воплотить все свои мечты в реальность. Он представлял как бил того плетью, одетый в фашистскую форму. Некие ролевые, очень его возбуждали. Целовать до крови его губы, и слышать в ответ лишь согласные на все стоны. Вжимать в веснушчатые плечи свои ногти, оставляя там красные следы. Хотел схватить за запястья, проводя около кожи зажженную свечу. И таких фантазий было слишком много, от чего Эрику часто приходилось бороться со своим возбуждением. Один лишь вид Кайла, его идеальное лицо, поведение и манера речи восхищала его. Картман понимал, что никогда таким не станет. Но как же восхитительно звучала идея полностью подчинить себе такого человека. Сделать рабом, чтоб тот зависел только от него. Конечно, реализовать все это невероятно трудно, но благодаря своим манипуляторским способностям и под напором психологического давления на Брофловски, Эрик считает, что справится. И тогда все его старания, напускная доброта пройдет не даром. И он будет мучать ложно счастливого Кайла до конца дней. Никто и никогда не убедит его отказаться от этой цели. Все вокруг знают, что если Картман чего-то хочет, то он обязательно этого добьется. И бедный Кайл будет с радостью валяться привязанным к его столу, до гола раздетый, украшенный шрамами множества побоев, кричать от недостатка боли. Жиртрест снова будет выглядеть в его глазах как спаситель, который с радостью выполнит все его требования, не оставив в одиночестве от разбитого сердца. Прошло не так много времени, пока Кайл собирал все свои вещи, разбросанные по всей парте. Что-то частично валялось на полу. Куча листов бумаги, с проверенными контрольными работами, на которых как всегда блестят высшие баллы. Брофловски никогда не прибегал к списыванию, хотя все в классе, в том числе и Картман, пользовались его знаниями. Он это прекрасно понимал, но все равно всегда шептал правильные ответы. Кайл всем сердцем ненавидел своих одноклассников, но ему приходилось так поступать, ведь тот совсем не хотел прославиться дурной славой, о том какой он зануда, и вообще отстой чел. К тому же, рыжеволосый старается даже не для себя. Брофловски понятия не имел кем хочет стать, но страдал от давления родителей, в каком то смысле ради этого. Чтобы быть хорошим человеком, который будет давать списывать, и будет являться примером своему сводному брату. Но хотел ли он этого? Кайл счастлив спасать чужие жопы? *** — Ха-ха, я же говорил, — смеется Эрик, задыхаясь от смеха. Ему всё же удалось окунуть Кайла в сугробы, пока тот ничего не подозревал. Навалившись на него сверху, жиртрест старался запихнуть снег как можно глубже, чуть ли не в самые трусы. Кайл сопротивлялся, но под таким весом шансы был невероятно малы. — Вот сволочь, — дрожит от холода еврей, скаля зубы. — Так тебе и надо, — продолжает смеяться Картман. — Я итак сейчас сдохну от холода, а тут еще ты со своими играми, — Кайл быстро встаёт на ноги, отряхивая с шеи прилипший снег. — Ну прости. Если хочешь, можем пойти ко мне, — жалостливо тупит взгляд Эрик, неожиданно переводя тему. — Зачем? — поразился рыжеволосый. — Можем посмотреть фильм какой нибудь, в приставку поиграем, или может над баттерсом поугараем, — жиртрест отряхивает снежные руковицы, по пальцам пересчитывая то, чем они могли заняться. — На счет последнего точно нет. И вообще странно, ведь со всем этим ты всегда справлялся один. Зачем тебе еще и мое присутствие? Картман лицемер, и Брофловски всегда это знал. Возможно он по прежнему не особо горит желанием тусить с ним, но этот комочек жира сам за ним завязался, и судя по всему, отставать не хочет. Зачем? Что ему нужно от несчастного Кайла? Последнего это крайне бесило, но что то заставляло держать его язык за зубами и молча согласиться. Может такая компания является не таким уж плохим времяпровождением? Все же, он ведь тоже друг детства. То друг, то враг… А впрочем, «хуй с ним». — Ты мой друг, Кайл, — карие глаза смотрят прям в душу. Как же это… Приятно? — То есть все это время у тебя не было друзей? — Кайл как всегда, в своем привычном отношении к Картману, скалит зубы выдавливая саркастичный вопрос. Хоть что то заставляет его задумываться над своим поведением и будущим отношении к жиртресту, но пока что тот этого не заслужил, и никого повода нету. — Можно и так сказать, — жиртресс слегка поднял уголки губ в горькой улыбке, и продолжал смотреть на Кайла таким жалобным взглядом, что у последнего чуть слеза не пошла. Брофловски накрыло такое странное и легкое чувство счастья. Его все еще ждут. Он все еще кому то нужен. Не заметив для самого себя, от всего этого у Кайла поднималось настроение. — Ну так что? — продолжает Эрик, заметив слишком долгую паузу. — Знаешь, это самая ахуенная идея, которая когда либо приходила к тебе в голову. Подумать только, помимо жира в тебе есть что то разумное, — Кайл игриво толкает жиртреса локтем, на что Картман смеется. — Да пошел ты, жид. Сколько раз тебе повторять, что у меня кость широкая? — Эрик тоже пинает рыжеволосого в плечо, но не рассчитав силы, от чего Кайл падает в близжайшиие сугробы. Эрик наваливается сверху на Брофловски, и их небольшая борьба продолжается, только с совсем иными эмоциями. Все как в том сне, только вместо черной ночи, укутанной в миллиарды звезд, на небе сверкает солнце на фоне тусклых облаков. Они медленно плывут впереди солнца, уходя в горизонт приближающегося заката. Дни уже давно не такие длинные, как были раньше. Солнце все быстрее и быстрее тлеет, прячась от грозных взоров зимы. Все так же, но без ярко-белой луны, и вместо размытого лица Марша, Кайл видит смеющегося Эрика. Радостный смех разрывает горло. Как же давно он хотел испытать это. Сейчас все невзгоды не страшны, когда собственными ушами слышишь радость, и пустота наконец-то не душит, очищая все внутри. Яркие лучи заставляют снежинки блестеть на рыжих ресницах. И нет, это далеко не слезы. Давление чужого тела доставляет некий дискомфорт, но это совсем не важно. В один момент, расстояние между их лицами размыло границы дозволенного, до отвращения непристойного, с их-то прежними отношениями. Лицо рыжеволосого покрылось легким румянцем, гармонировавшим с и без того красными щеками и носа, из-за сильнейшего холода декабарьского утра. Картман же, выглядел до боли спокойным. Специально вглядывался в зеленые очи, словно роясь в них. — Пойдем, Брофловски, — Эрик резко встает, облокотившись коленкой о забор, предлагая Брофловски свою руку, дабы тот поднялся. Рыжеволосый молча встал, схватившись обоими руками за крупную ладонь жиртреста. Картман снова слишком мило улыбнулся. Так искренне, так по-доброму. Одна лишь улыбка вызывало непостижимое доверие. Как странно, ведь обычно это вызывало лишь большие подозрения. Но сейчас, его рука как спасение, вытаскивающая с бесконечной ямы той боли, которую Брофловски испытывал ежесекундно. И сейчас, его ошпарило это чувство. Разбитые осколки души стали сворачиваться в что-то существующее. Является ли воском тот клей? Пройдя пару домов, лучшие друзья оказались на крыльце дома Картманов, где их ждали прожженные часы за видеоиграми и прочими развлечениями. Кайл не планировал сегодня возвращаться домой, потому надеялся, что Эрик позволит ему остаться у него. В мыслях он уже грезил о том, что они вместе посмотрят какой-нибудь нелепый фильм, и ему удастся заснуть без мух над ушами, без тех навязчивых мыслей о Стэне. Картман был настроен точно так же, и к сожалению, намерения на эту ночь у него были совсем другие. Как только Эрик вспоминал те покраснения на шее Брофловски, того сразу вводило в дрожь. Но черт, слишком рано. Нужно терпеть. Оставшийся вечер прошел очень быстро. Словно отдельные кусочки памяти, которые кое как слеплялись в пару часов. За окном уже давно поют сверчки, улицы покрыты светом фонарей, снегопад рассекает воздух, заставляя крупинки снега отражать тень от жёлтого света. Друзья играли в Иксбокс, перекусывая выпечкой миссис Картман. Так было часто, уже вошло в некую привычку. Каждый такой день с Эриком был до скучного похож на предыдущий, но в последнее время жиртрес старается проявлять как можно больше внимания, вместо обычного вдупляния в телефон, как это сейчас делает Кайл, потерявший всякий интерес. Даже так было лучше, чем одному, и к шуткам про евреев с годами тот давно привык, что зачастую это не вызывало злости, тем более смеха. Бегая пальцами по кнопкам пульта, нажимая на телевизоре нужные буквы, Эрик нахмуривает брови при очередном провале. Это ведь так не удобно, а голосовой помощник как на зло сломался. Остаётся лишь долго долго вводить, иногда ошибаясь, повторяя одни и те же движения по несколько раз. Сегодня Эрику несказанно повезло. Кайл сам лег к нему в кровать, ничего не говоря, чисто для вида расстелив спальный мешок рядом. Или может, он уйдет посреди ночи? Было бы очень обидно. Тепло от лежащего рядом тела еврея ложилось на правую руку. Он совсем близко, буквально дышит в плечо качаясь растрепанными кудрями шеи. Как бы Картман хотел, чтоб именно так они и заснули, в обнимку, и пока Брофловски спит, исследовать всё его тело кончиками пальцев, иногда сжимая его бледную, натянутую на кости кожу. — Хей, так что мы сегодня посмотрим? — разрывая тишину, спрашивает ничего не подозревающий Кайл. — Что на счёт какого-нибудь боевика? — Звучит не плохо, но я планирую уснуть, а не дергаться при каждом звуке, — рыжеволосый слегка поморщился, прячась лицом в подушку, ища удобную позу, чтобы поскорее заснуть. — Чего тогда ты хочешь? — с долей недовольства в голосе, на выдохе вымолвив Эрик. — Поставь какой нибудь глупый мультфильм или что то вроде того. Например Спанч Боб. Картман тихо цокнул, ведь это означало, что все это придется делать заново. А он ведь так долго вводил название того фильма. — Если хочешь, я сам наберу, — отнимая у жиртреста пульт, рыжие брови Брофловски раздражительно нахмурились. Картман молча согласился. Забирая пульт из рук Эрика, рукав свитера Кайман слегка оголил его запястья. Жиртресту повезло лицезреть свежие порезы, сделанных буквально несколько часов назад. Любой другой нормальный друг сразу бы вскочил бы, и в слезах пытался помочь, но Эрик не такой. У него чуть не пошла слюна от того, насколько прекрасно это выглядело. Зелёные глаза, в которых отражался свет телевизора, под которыми собирались слабые синяки. Его растрёпанные рыжие волосы, искусанные губы, и до невозможного прекрасные следы селфхарма, слабый запах перегара, все это вызывало космическое восхищение у Эрика. Весь его вид, сам Брофловски, поселял в нем разрывающие чувство. И дай бог, чтоб сегодня ночью тот не поддался своим грязным желаниям, ведь все это может разрушиться в один нелепый момент. — Я нашел, давай спать, — устало произнес Кайл, ложась головой на подушки. — Спокойной ночи, Картман. — И тебе спокойной ночи, жидяра! — Ты вообще помнишь моего имени? — Конечно, Кхяил Бровлофски, — издевательски смеется Картман. Рыжеволосый слегка ухмыльнулся, совершенно не обижаясь на это. С какой то стороны это звучало так тепло, так по родному. — Спасибо тебе, — улыбка не сходила с лица, а зеленые глаза посмотрели на нижнее веко, умиротворенно моргая, словно пытаясь скрыть ту искру в бесконечной зелени. — За что? — Эрик действительно удивился, ведь он не ожидал столько быстрой положительной реакции. — За то, что ты сейчас со мной, — ответил Кайл, словно это было что-то очевидное. Так искренне, вложив все чувства в эти слова. Хоть кто-то сейчас с ним, и это делало его невероятно счастливым. — Эй, не кисни, все хорошо будет, — рука каснулась рыжих волох, слегка поглаживая их. — Я думал что тебя сейчас вырвет от таких нежностей. Что с тобой? — Кайл чувствует неподдельное удивление от таких резких перемен в худшем человке всей его жизни. Такое легкое действие, казалось бы, но такое не свойственное Эрику Картману. Ладно Брофловски дурак сюсюкающийся, что так же ему не привычно, но Картман? — Такой же вопрос к тебе, — как никогда кстати, словно читает мысли, гаденыш. — Я тебя понял. Когда-то, мы все меняемся, — Брофловски снова мечтательно растянул губы, прикрывая глаза. — И то верно. Ладно, давай спать, — жиртрест разделял идею поскорее закрыть глаза, но стоило четко об этом сказать, что-бы Брофловски не продолжил свою ванильную хуйню, мешая спать. — Добрых снов, — натянув одеяло по самые уши, рыжеволосый громко зевнул. Спустя довольную длинную паузу молчания, за которую Картман почти заснул, раздался голос Брофловски, вытаскивающий из раздумий о том же Брофловски. — Ты действительно считаешь, что все будет хорошо? — Что ты так зациклился на этом Марше? Ну подумаешь, один друг ушел из твоей жизни. Дальше что? Неужели это так важно? — шепотом бормочет Эрик, заметно разозлившись. Друг. Стэн Марш просто друг. Был ведь когда то лучшим… И чувства не способны так легко уйти. Какой ужас, неужели Брофловски ведет себя как та самая девушка-нытик из мелодрам? Какой ужас. — Ты прав. Прости если разбудил, — Кайл разворачивается к спиной к Эрику, желая поскорее заснуть. И вопрос действительно глупый, что от стыда хотелось раствориться в мягком матрасе, оставаясь где-то на незаметном дне. — Не беспокойся, он найдет место в этой жизни, — глубоко вдохнув, Эрик продолжил. — Уже не в твоей. Как стрелой в наболевшую мишень, кипятком по открытой ране. Ну и черт с ним, и с Маршем, и с Картманом. — Слушай, давай завтра куда-нибудь сходим? В кино новый детектив вышел, — жиртрест пытается разрядить обстановку и хоть немного развеселить печального друга. Все это уже начинает капать на мозг, словно у Кайла действительно пмс. Брофловски молча согласился, уходя в мир сна, не в силах ничего ответить чисто физически. Слишком лень было, да и это не важно, Эрик сам все понял. Спасибо, снова вытащил из глубокой ямы во время дождя зудящих мыслей. Все же, он не такой плохой друг. Наконец все станет лучше, а со всем остальным он как-нибудь справится, не без моральной помощи, которой ему так давно не хватало. *** Утро в очередной раз ложится скрипящим светом на пол, подсвечивая летающую над коробками пыль. Четыре бетонных голых стен. И где то в углу, постелив небольшую простынь и пару подушек, разлегся Стэн. Жутко неудобно, но вчерашним вечером он не успел собрать заново свою кровь и найти среди множества коробок комфортный матрасс. Колени затекли, елозия по гладким доскам. Утро выдалось не сладким, буквально самым ужасным в его жизни. Дышать было трудно, так как это доставляло боль грудной клетки. Марш был только рад поскорее проснуться, дабы наконец-то перестать ощущать этот кошмарный дискомфорт. Дотянувшись до телефона, черноволосый первым делом посмотрел время. Десять утра, когда солнце только-только просыпается, одаряя лучами уже работающих во всю людей. Они всегда работают, и солнце на это вообще никак не влияет. Тут же по лбу прошла холодная капля пота. Дыхание участилось, а суставы пальцев громко захрустели. Странно, вроде привычка Баттерса все время возиться с кулаками, но нет, Стэн именно хрустит ими, когда сильно нервничает. Иногда такой жест его часто выдает, но успел это понять только Кенни. Какой замечательный друг. С сегодняшнего дня Марш пойдет в свою новую школу. Досадно, что они учатся еще одну неделю, и заканчивается она буквально накануне нового года. Очень бесит, но ничего с этим не сделаешь. Зато, по словам матери, идут в школу они как раз к десяти, так что если постараться, можно успеть на второй урок. Было бы здорово никуда не идти, но нужно было отнести документы и забрать учебники, а в начале новой четверти этого никто не даст сделать. Так много странностей. Быстро собравшись, Марш со всех ног бежит по непривычно большому городу, где уж слишком много людей. Огромный проспект, и машины едут беспрерывно, словно час пик в Саус парке. И улиц так много. Юноша бегал среди дворов в поиске школы, но везде были то детские сады, то какие-либо другие учреждения, школы. Мысленно он смирился с тем, что придет к третьему. Черт, Стэн даже расписания не знает. Самый лох из всех лохов, с начала дня, или в целом всей жизни. Найдя долгожданное здание темно-бордового кирпича, минуя забор, Стэн торопясь снимал одежду. На входе сидел охранник, одетый в строгую форму, блеснул очками отрывая взгляд от газеты. Видя перед собой перепахавшегося школьника, он лишь цокнул закатывая глаза, пропуская через огородку. — Спасибо, — виновато кивнул Стэн. Снимая с себя уличную обувь в виде не готовых к морозу кед, Марш переодевал другие, купленные специально для этого дня в ближайшем секондхенде. Выглядели неплохо, и возможно создавали впечатление. С другой стороны умрут быстро, но он еще успеет сходить за другой парой в какой-нибудь торговый центр. От этого слов хотелось запнуться, вспомнив какие они огромные. Вот геморрой… Прозвенел звонок с урока. Пожалуй самый необычный, который он когда-либо слышал. Вместо оглушающего скрипа металла, играла приятная мелодия, длящиеся около пяти секунд. Чем то напоминала песню «с днем рождения», а возможно это она и есть. По коридору стали проходить толпы школьников. Ровные строи младшеклассников, которые послушно следуют за учителем в столовую. Взор синих глаз сразу заприметил элементы зеленого цвета на форме учеников. Это было так необычно, тем более в Америке, где в большинстве школ можно ходить в чем угодно. Данный факт слегка разочаровывал, но вроде все не так плохо. Абсолютно у каждого проходящего школьника, а иногда даже учителей, некоторая одежда имела темно-зеленый оттенок, напоминающий болото. Все ученики это школы погрязли в болоте, особенно если судить по здешним стандартам. Кайл бы точно справился, и скорее всего, даже здесь стал бы отличником, из дня в день жертвуя сном, либо вообще бы не спал. Маршу придется нелегко, и видимо, даже на прием пищи времени не будет. Зачем тогда нужно было прыгать выше своей головы? Глупец. Причем это одиннадцатый класс, и совсем скоро придется сдавать экзамены, дабы поступить куда-нибудь. Возможно обучение в такой престижной школе даст какие-нибудь поблажки? Или тут все такие же как и он? По всему этажу разносилась блевотная музыка, которая нынче была популярна. Стэн надеялся, что все это разносится не из его класса, но увидя открытую дверь с нужной цифрой, разочарование нахлынуло волной. В классе творился откровенный пиздец. По классу бегали пацаны, некоторые забрасывали ноги на учительский стол, сквозь рукава куря электронные сигареты, девочки стояли на партах и танцевали незамысловатый танец руками. Кринж пробирал до костей, словно его прямо сейчас стошнит. Сразу и не скажешь, что это та самая престижная школа. Может он ошибся зданием? Но нет, в ту же минуту вошел классный руководитель и кивком поздоровался с новичком. Все резко затихли, усаживаясь на свои места, послушно складывая руки на столе. — Поздоровайтесь, это ваш новый одноклассник, Стэн Марш, — учитель оторвал взгляд от бумаг и незаинтересованно указал пальцем на брюнета, стоящего посреди школьной доски. — Прошу отнестись к нему с пониманием, он приехал из Саус парка. Помогите ему освоиться тут, — продолжил учитель, сразу царапнув одной фразой, словно Стэн какой-то дикарь. Что значит относитесь с пониманием? Неужели в его городе по слухам живут одни аутисты? Или он имел совсем другое… Тут же все взгляды устремились на Марша, рассматривая его с головы до ног, будто медленно пожирая. Около восьмиста различных глаз смотрели с разными эмоциями, но абсолютно каждые зрачки что-то давили внутри. Подобное внимание казалось жутко некомфортным. И когда Стэн таким стал? Его собственные глаза стали бегать по головам, стараясь не вглядываться в лица. Как теперь менять свою жизнь, с вот такими людьми? В то же время эта картина напоминала его прошлый класс, и приятная ностальгия позволяла немного успокоиться. Причем пацаны с последних парт выглядели не так плохо. Тот, кто закинул ноги на парту, чем то даже напоминал его старого приятеля Маккормика. Походу все не так плохо. Все места в передних рядах были заняты, так что преподаватель указал на предпоследнюю парту, где сидело большинство мальчишек. Скинув с себя рюкзак, Стэн даже не повесил его на крючок, ведь тот все равно был пуст, и висел бы как тряпка. Собственно, точно так же сейчас валяется. С какой то стороны брюнету повезло, что он сидит один за партой. С соседних рядов на него косо смотрели одноклассники, продолжая притягивать рукав к губам, мерзко щурясь. На уроках его присутствие игнорировали, а некоторые даже спрашивали: — А что это за мальчик сидит у вас на последнем ряду? На что одноклассницы отвечали, рассматривая ногти: — Новенький. Во время перемен никто не осмеливался к нему подходить. Юноши его не замечали, а девочки тихо перешептывались в кругу, иногда поглядывая на Стэна. Наверное, не только в своей деревне его считают красивым. Или он повел себя черезчур странно? Близился последний урок, как раз тот, который вел их классный руководитель. Он зашёл в класс с огромной стопкой учебников. Громко плюхнув ее на стол, он многозначительно закашлял, дабы таким действием успокоить класс и начать урок. — Стэн Марш, забери пожалуйста учебники. И советую хорошенько с ними поработать на каникулах. Это точно. Вся эта куча выглядела как огромная гора, на которую придется забираться ценой литров крови и пота. В следующей четверти его точно завалят, что тот чуть ли не в петлю пойдет. Но нет, конечно, как-нибудь справится. Обязательно… Пропустив все новогодние праздники, склоняясь над печатными буквами, разборами формул и всего того, на что тот давно забыл, утонув в алкоголе, задорном смехе Кенни и всех тех шлюх, с кем он проводил жаркие вечера, и зелёных глазах, которых он так боялся. *** На этот раз Брофловски проснулся первым. Достаточно поздно по его меркам. Перекатываясь на бок, Кайл почувствовал прикосновение к своему телу. Рука Картмана слегка коснулась его бедра, будто просто закидывая ее туда для удобства. Это было странно и жесть как некомфортно, но Кайл через силу улыбнулся, представляя на месте жиртреста голубоглазого брюнета. За такую резкую и черствую мысль руки чесались дать самому себе пощечину. Огромный котел противоречивых мыслей вязнет в голове, что от самого их присутствия хотелось умереть от стыда. Срочно нужен душ. Конечно, он не способен все это смыть, но забыть позволит, расслабившись под холодной струей нескончаемой воды. А даже если душ его не устроит, не принося вообще никакого эффекта, за исключением приятно щекочущих капель на лице, то он все-равно необходим. Кайл всегда был очень чистоплотным, и даже через лень всегда приводил себя в идеальную свежесть. Полезная, и такая неотъемлемая часть его жизни иногда бесила окружающих друзей-грязнуль. Или может, они завидовали такой собранности, но проходить через воспитание Шейлы казалось чуть ли не смертельным. После принятия душа, Брофловски заметил фигуру, сидящую за кухонным столом на кухне. Картман тоже проснулся, и уже во всю уплетал недавно приготовленный омлет. Протянув тарелку с завтраком другу, оба неторопливо стали принимать пищу, попутно с этим рассказывая, что кому снилось. В основном, как обычно, разговаривал Картман, а Кайл лишь поддакивал, стараясь вникнуть в разговор. У самого сегодняшней ночью ничего не случилось. Заснул тот быстро, и если пошаркать в воспоминаниях о сегодняшнем сне, в голове представлялась пустота, или когда он только засыпал, узоры в закрытых веках от недавнего света. Это очень сильно напрягает глаза, но вглядываться в радужные круги было по-своему интересно, завораживающе. — Ну пойдем, Кайл, хотя-бы расписание глянем, — перейдя с рассказа, продолжает Эрик, убирая грязную тарелку в раковину. — Или ты хочешь чай, печенье? — Нет, нет, спасибо. Я вполне сыт. Если что в кинотеатре что-нибудь купим попить. — Согласен, и сырные чипсы, — мечтательно растягивает жиртрест. Друзья собрали все нужные вещи в виде собственных 3д очков и стаканом, с помощью которого можно было бесплатно налить любой напиток. Это было не законно, и даже опасно, но на протяжении всей их жизни это никого не останавливало. По большому счету всем окружающим было насрать, какие там школьники тратят их напитки. Сегодня была солнечная погода, наконец прошел снегопад. Дорога, по которой они шли, была удивительно чиста. Время достаточно ранее, и не все ещё поехали на работу, к тому же, в выходной, в честь праздников. Где то вдалеке сияло солнце, скрываясь под бледными тучами, словно это какой-то жалкий дым, который вот-вот уплывёт. Настроение у обоих было отличное. Они смеялись, иногда падали в снег и развелись в нем как дети, подразнивая друг друга. Из черной ненависти все это превратилось в такое тёплое, трепетное чувство настоящей дружбы. Картман изменился буквально за считанные дни, но разве это плохо? Брофловски считал себя глупцом какое то время, но сейчас совсем не жалеет, ведь ему весело, и он будет продолжать веселиться со своим лучшим другом. Со скоростью света пролетели здания между их глазами, как стали видны таблички, которые во мраке всегда подсвечивались красным цветом. — Здравствуйте, чем могу помочь? — спрашивает единственный кассир, сидящий в чем-то на подобии будки. Для друзей это являлось неким локальным мемом. Кайл и Картман досконально изучили вывески о фильмах, идущих сейчас в кинотеатре. Переглянулись, парни поняли, что скорее всего перепутали дату выхода того самого фильма, на который они хотели пойти. — Что вы посоветуете нам посмотреть? — изогнув одну бровь, говорит Брофловски. Он слегка разочаровался, но на поход в кино настроился серьезно. Все-таки куда они сейчас пойдут с таким настроением? Снова играть в вонючую приставку? Как же скучно. Жаль что Картман теперь не такой выдумщик как раньше. Или может, только с Брофловски он не такой, каким был всегда? — Больше всего на человека паука ходят, — пожимает плечами кассир. — Можете на него пойти. Всего 10 долларов с одного. — Хорошо, давайте, — Картман протягивает 20 долларов, от чего сразу ловит непонятливый взгляд рыжеволосого. Проходя внутрь здания, Брофловски удивлённо восклицает: — Чел, возьми прямо сейчас, мне не жалко! — Нет, Кайл, не надо. Считай это подарком. Я знаю, как вы, евреи, любите деньги, и 10 долларов не такая уж маленькая цена. Кайл готов было замахнуться за такие слова, пока не понимая по-доброму ли это, или он опять зол. Эрик был готов к этому, подставив локоть, снова хитро улыбнувшись. Опустив взгляд в пол, за ним последовала и рука, после чего Кайл шепотом проложил: — Ладно, спасибо. — Не за что, — подмигнул Картман, беря за руку рыжеволосого. Кайл слегка покраснел от всех этих непрекращающихся нежностей со стороны Эрика, но с какой-то стороны, ему это даже нравится. На протяжении всего сеанса Картман больше никак не проявлял внимание к своему другу, от чего становилось даже печально. Снова холод, ощущение комнатной температуры, воспоминания того тепла на ладони. От этого Кайл потихоньку сходил с ума. С каких пор он стал таким нытиком, жадным до тактильности? Отвратительно стыдно. Так что, вместо того чтобы думать об этом, Кайл демонстративно прячет ладони в карманы, переводя все свое внимание на фильм. Включился свет в кинозале, и под протяжное «эхх» и подтягивания Картмана, все люди стали вставать с мест. По дороге домой снова болтал жиртрест, бесконечно комментируя события фильма, а Кайл все так же держал ладони в куртке, сверля дырку в асфальте. — Что с тобой? Выглядишь подавленно, — Эрик внимательно заглядывает в глаза, слегка наклонив голову. В ответ на это Кайл снова промолчал, прикусывая язык. Как-то все это глупо, несуразно. Картман все понял без слов, и крепко обнял Брофловски со спины. Черт возьми, хоть бы он оставался таким всегда. Шепча сладкие слова поддержки, теребил бы его кудри указательным пальцем, театрально закатывая глаза, все также оставаясь Картманом. Какой хороший друг… И снова то тепло, как только что потухшая свеча, потерявшая часть себя в виде жёлтого огня, продолжает гореть синим цветом на малюсеньком кончике надежды. *** Каждый день, встречаясь на автобусной остановке, еврей больше не чувствует ту тоску по стоящему рядом мальчику с красным помпоном, а с нетерпением ждет своего нового дурга, иногда в компании Кенни. Этот блондин стал все чаще и чаще попадаться на глаза, хотя всегда таился где-то в закутках, исследуя губы очередной красавицы. От него по-прежнему воняло перегаром, но это уже давно стало неотъемлемой частью самого Маккормика, без которой он не будет собой. Вечно растрёпанные светлые волосы, торчащие из-под капюшона старой парки, пластыри на пол лица, по его словам служившие для того, чтоб «прыщи прикрывать». Все понимали, что его мало волнует внешний вид, но факт такой абсурдной отмазки звучал забавно. Может там действительно раны от драк, которые он получил отстаивая очередную девчонку. С первого взгляда может показаться, что Маккормик грязный кабель, не расценивающий серьезно весь женский пол, но это было не так. Кенни всегда отстаивал честь любого человека, и часто являлся героем уличных перепалок в подворотне, чуть ли не насмерть. Но и вором чужих сердец он был не из самых последних, что придавало ему необычный шарм, борясь между добром и злом в глазах всех знающих его людей. Серый, всегда был серым, бегая от ужасного и противного, совмещая в себе все самые хорошие качества настоящего человека. Действительно хороший друг, но к сожалению, сейчас такой далёкий. Только Стэн может ощутить к себе то самое отношение настоящего Маккормика. Без грубой прямолинейности и нескончаемой распущенности. Позавидовать можно. Сейчас, переступая с ноги на ногу от холода, Кенни дует на красные ладони, которые устали закрывать сигарету, дабы та наконец зажглась. — Ебанный рот! Что за нахуй? — в гневе восклицает Маккормик, в очередной раз потерпев неудачу, от чего у Кайла уши вянут. — Может тебе помочь? — предлагает свою помощь Брофловски, доставая такие же замершие руки. — Очень кстати. Подержи пожалуйста, — Кенни берет ладонь Кайла, заслоняя сигарету от ветра со всех сторон, шепотом протягивая: — Бляяять! Как только кончик слегка загорелся, Маккормик тут же стал затягиваться, дабы та не потухла. — Слава яйцам, — довольно улыбается блондин. — Спасибо тебе, чувак. — Ничего страшного, я бы тоже закурил, но свои дома забыл, — отмахивается рыжеволосый, поглядывая на Картмана. — Ты куришь? Хочешь я дам стрельнуть? — Кенни потресла эта информация, но по большому счету, тому было все-равно. А для друга и сигареты не жалко. Хоть они общаются не так много, но Кенни все равно считает их своими незаменимыми друзьями, коих у него немного. — Нет спасибо, мне определенные нравятся, — Брофловски мечтательно посмотрел в небо, вспоминая горький вкус шоколада на губах. Не удается забыть, как бы не хотелось, и курение вошло в привычку, с такой невероятно горькой, как сами сигареты, воспоминаниями. — Кайл, посмотри сюда, ты сейчас лопнешь! — Картман вновь отвлекает его внимание, тыча пальцем в телефон, прыская в кулак другой руки. Еврей тут же приблизился к жиртресту, заглядывая в гаджет. Не успев дочитать до момента самой шутки, что так рассмешила Эрика, Кайл слышит голос Кенни, обращённый к нему, но тот будто разговаривал сам с собой. — Слушай, я такое узнал! Стэн. — хотел было продолжить Маккормик, как тут же заметил, что оба его друга резко посмотрели на него в предвкушении. Они стояли так близко друг к другу, и Кенни уже понял, что они неплохо поладили. Походу даже слишком. Слова вместе со слюной проглотились, и блондин забыл, что хотел сказать. Стоит ли? — Что? — серьезно спрашивает Кайл, не шевелясь, как бомба замедленного действия, или кошка, охотящиеся за лазером в виде той самой удивительной информации о Марше. — Пх, да нечего, — хихикает блондин, выкидывая бычок.