***
Это началось еще на четвертом курсе. Когда Римус понял, что для хорошего настроения ему достаточно лишь присутствия Сириуса. Никто не мог рассмешить его так, как мог это сделать Блэк. Им всегда было, о чем поговорить, поэтому время, проведенное вместе, летело незаметно. Люпин, к своему великому сожалению, осознал, что с ним происходит что-то неладное в первые же дни нового учебного года. Непонятное Римусу чувство разрасталось в его груди, и он, не зная, как с ним справиться, решил закрыть на него глаза, делая вид, что его совсем ничего не беспокоило. Если честно, разбираться с этим всем просто не хотелось. Однако он никак не мог избавиться от мерзкого ощущения, что появлялось тогда, когда он не мог заснуть, и мешало ему дышать, пока Сириус не проскользнет в их комнату посреди ночи, пахнущий женскими духами. Отправной точкой стал тот дурацкий день, когда на Зельеварении профессор Слизнорт попросил их догадаться о том, какими зельями наполнены несколько котлов на его столе. В начале Римус искренне недоумевал, почему все вокруг пропахло Сириусом, который потешался над чем-то с Сохатым в конце класса. Однако, когда Лили Эванс, его рыжеволосая подруга, а по совместительству — староста, подтолкнула его к зельям, и он вдохнул запах одного, особенно вкусно пахнущего, он все понял. Амортенция. Ему довелось прочесть об этом зелье прошлым летом. Ему также, разумеется, было известно, что зелье пахло для каждого тем, что больше всего нравится. И Римус испытал это на своей шкуре. Запах табака, шампуня для волос с ароматом яблок и чего-то пряного, вроде одного из тех мыл, которые лежат у них в ванной комнате. И к своему ужасу его пробило осознание: Амортенция для него пахла Сириусом Блэком. Тогда Римусу стало ясно — он был в полной заднице.***
Сириус не присутствовал на ужине, хотя он не предупреждал о том, что его не будет, а это совсем не было на него похоже. Римус потихоньку начал волноваться. Он беглым взглядом окинул стол Когтеврана и, увидев среди множества студентов лицо Ханны, отмел мысль о том, что эти двое снова где-то зажимаются. Он не смог сдержаться от вздоха облегчения, когда в спальню, будто ураган, внесся Блэк. Тот с чувством пнул какой-то хлам на полу, по пути ослабляя гриффиндорский галстук на своей шее. Римус обеспокоенно проследил за тем, как он рухнул на свою кровать, сметая с нее несколько разбросанных учебников, что с глухим стуком попадали на деревянный пол. Питер почти подпрыгнул на месте. Поттер вздрогнул от неожиданности и нацепил обратно на свое лицо совсем недавно снятые и убранные на тумбочку очки. Римус отложил книгу на полку и не спеша поднялся на ноги, наблюдая за взбешенным Блэком. Джеймс встал с кровати и сел рядом с Сириусом, который психованно снял и отбросил в сторону пару своих ботинок. — Ты с Ханной поругался? — осторожно предположил Сохатый, вглядываясь в лицо друга. Тот лишь безрадостно усмехнулся и качнул головой. — В чем дело, Сириус? — Римус не выдержал. Он становился таким нетерпеливым, когда дело касалось Сириуса. — Да, Бродяга, ты же знаешь, что можешь поделиться с нами, — поддержал Джеймс. Его обеспокоенный взгляд коротко метнулся к Люпину и обратно к Сириусу. Тот нервно взлохматил свои почти темно волосы. — Встретился с Регулусом в коридоре. Ничего особенного, кинули друг в друга парочку проклятий, пока святая Эванс не разогнала нас по разным углам. Слова Сириуса были пропитаны ядом. — Я прикончу этого идиота, — Поттер мгновенно вспыхнул, сверкнув разгневанным взглядом. Римус понимающе нахмурился. Регулус Блэк был тем еще подонком, точно заслуживающим наказания. И парень был уверен, что однажды тот получит по заслугам. Вместо того, чтобы осыпать слизеринца проклятиями (с этим отлично справлялся Сохатый), он в знак поддержки опустил свою большую ладонь на почти хрупкое в сравнении с ней плечо Сириуса. — Уверен, он свое еще получит. Давайте ложиться спать. Завтра можем придумать, как насолить ему и его отбитым друзьям. Блэк в ответ на это лишь вяло улыбнулся.***
Римус не обратил внимания на то, в какой момент общая гостиная Гриффиндора превратилась в проходной двор. Он бросил очередной взгляд исподлобья на парочку, которая умостилась в самом дальнем кресле в углу комнаты, будто не замечающую ничего вокруг. Ханна сидела на коленях Сириуса так, будто его бедра были самым удобным местом на свете. В это время его пальцы по-хозяйски поглаживали худые колени девушки, а губы шептали на ухо что-то такое, отчего на высоких скулах девушки выступил розовый румянец. Римус стиснул зубы и вернул взгляд на учебник по Истории Магии. Вместо того, чтобы расслабиться, как все остальные, в вечер пятницы, он был вынужден заняться своим домашним заданием, ведь приближающееся полнолуние выпадало на воскресенье, когда он обычно садился за занятия. Сбоку миловались Поттер и Эванс, но в отличие от Блэка и Уолш они не были такими противными. Наверное, все дело было в идиотской ревности, от которой спирало дыхание. Глядя на лобызания Сириуса с его подружкой вызывало у Римуса тошноту и желание очистить желудок. Римус бросил очередной ревностный взгляд на Бродягу, который со всей страстью вылизывал рот Ханны. — Они сейчас сожрут друг друга, — буркнул Люпин, свирепым взглядом прожигая страницы потрепанного учебника в своих руках. Буквы перед глазами расплывались. Джеймс, услышавший его, ответил фырканьем, после чего раздалось тихое хихиканье Лили, звучавшее как колокольчик. — Знаешь, тебе бы тоже не помешало развлечься, дружище, — пожал плечами Поттер, и Римус едва удержался от того, чтобы закатить глаза. — Ты, вроде как, нравишься Марлин. Разве это не так, Лили? Эванс вдруг вспыхнула и дала Джеймсу подзатыльник. — Поттер, ты вообще не умеешь держать язык за зубами! — она прошипела. — Я тебе больше ничегошеньки не расскажу! Лицо Джеймса удивленно вытянулось. Он выглядел задетым. — Лунатик — мой лучший друг. Ему можно знать, тем более он никому не расскажет, а смеяться над ней он точно не станет. Эванс закатила глаза. — А Марлин моя подруга! И это был секрет. Римус только усмехнулся на эту ссору. Лили и Джеймс его по-настоящему забавляли. Они так привыкли друг с другом спорить за все эти годы, что, казалось бы, просто не могут остановиться даже после того, как официально начали встречаться. Пожалуй, это было даже мило. — Я — могила, — пообещал он, кинув убедительный взгляд на Эванс. Она благодарно ему улыбнулась, и Люпин почувствовал тепло, разливающееся в груди. Лили Эванс была самым приятным человеком, которого он знал. Она была просто удивительной. Они с Джеймсом подходили друг другу просто идеально — оба были понимающими, заботливыми, всегда готовыми быть рядом, если Римус в этом нуждался. Отвлекшись на Сохатого и Эванс, Римус пропустил момент прощания Ханны и Сириуса. Девушка очередной раз прижалась к губам Блэка, а затем унеслась прочь. Тот в свою очередь направился к друзьям, что сидели втроем на диване. Его походка была развязной, а руки лежали в карманах школьных брюк, как и всегда. Однако ровная спина, его осанка, как бы он ни старался, выдавали его благородное происхождение. Сириус не гордился своими корнями и своей семьей, оттого пытался изменить в себе все то, что закладывали ему с детства. Хотя Римус считал, что это было частью его индивидуальности. Сириус, наверняка поленившийся сменить школьную форму на обычную одежду, все еще оставался одетым в брюки и рубашку, небрежно выправленную из них и расстегнутую на пару верхних и нижних пуговиц, что позволяло увидеть острые ключицы. — Здоров, — он махнул рукой, привлекая к себе внимание. Блэк не выглядел напряженным по сравнению со вчерашним вечером после стычки с братом. Это не могло не обрадовать Римуса. Он переживал за друга. — Римус приревновал тебя к твоей подружке! — объявил Поттер с большой улыбкой на лице. Люпин почти задохнулся от возмущения. Он метнул яростный взгляд на Джеймса, однако тот будто не заметил. Он знал, что в их компании никто не имел ничего против гейских шуток, однако теперь, когда Римусу было известно, что за чувства он питает к одному из своих лучших друзей, эти шутки казались разоблачающими, они… пугали. — Это не правда, — равнодушно ответил он, перелистывая страницу так, будто понимал, о чем читает. Несмотря на то, что перестал вчитываться еще шесть страниц назад. Сириус же с веселой улыбкой на губах и искрящимися глазами потянулся к нему, чтобы взъерошить русые волосы. — Лунатик, не ревнуй. Ты у меня единственный! — шутливо заверил он. Слова больно укололи. Римус отпрянул от руки друга, как от огня. Он вдруг захлопнул книгу, отчего друзья вздрогнули и непонятливо уставились на него. Римус тут же почувствовал себя идиотом. Понимая, что уже выставил себя дураком, он просто поднялся с места, пряча глаза. — Вы отвлекаете меня, придурки! — он пробурчал. — Я в библиотеку. Под обеспокоенный взгляд Лили, провожающий его, удивленный — Джеймса и пристальный — Сириуса он поспешил удалиться, сжимая и разжимая кулаки. Перед полнолунием нервы всегда были на пределе, а сейчас кровь в его жилах просто закипала.***
В библиотеке не было никого, кроме него самого и Мадам Пинс, разбирающей какие-то бумажки. Разумеется, никакой дурак не ошивается здесь вечером в пятницу. Ему приходилось перечитывать одно и то же по несколько десятков раз, потому что никак не удавалось сосредоточится. Все мысли были лишь о том, что он повел себя как придурок перед друзьями. Сириус не был виноват в том, что происходило в воспаленном мозгу Римуса. Он был не виноват в том, что Римус жаждал прикосновений своего лучшего друга и совсем глупо завидовал его девушке, что имела право прикасаться к Блэку, когда ей вздумается. Чего не мог позволить себе сам Римус. Он понимал, что его чувства могли убить то единственное, что было дороже ему всего на свете — дружбу с Мародерами, или того хуже — дружбу с Сириусом, самым важным для него человеком. Он не должен был быть таким эгоистом. Их дружба была важнее. Римусу стало ясно, что Бродяга крадется к нему еще до того, как послышались его шаги. Волчье обоняние Римуса позволяло ему чувствовать запахи слишком ярко даже в его обычном состоянии. — Эй, Лунатик, — раздался голос из-за спины. Сириус положил свою теплую ладонь на его плечо, обжигая прикосновением даже через слой рубашки. — Решил, что тебе нужна компания. Римус набрал побольше воздуха в легкие и сделал глубокий вздох. Раз-два-три. Стало легче дышать. — Так и скажи, что решил сбежать от Сохатого и Эванс, — хмыкнул Лунатик, пытаясь пошутить. Блэк обошел стол и занял место напротив, приняв развязную позу на стуле. Он скептически посмотрел на учебник, лежащий перед Римусом, постукивая длинными пальцами по деревянной поверхности стола. — Могли бы сгонять покурить вместо просиживания задниц здесь, — брюзгливо заметил Сириус. — Если не нравится, можешь идти обратно, — грубо ответил Римус. Он потихоньку раздражался, не понимая, зачем Сириус вообще потащился за ним, если его что-то не устраивало. Блэк хмыкнул, вопросительно вздернув бровь, когда Римуса посмотрел на него исподлобья. — Ясно, ты в своем сварливом настроении, — проговорил он, сложив руки у себя на груди. Римус решил это никак не комментировать. Он был все еще взбешен из-за своей тупой ревности, а теперь Сириус приперся действовать ему на нервы, будто собираясь добить. Римус надеялся, что ему удастся не выйти из себя и не наговорить кучу гадостей, о чем в последствие, разумеется, пожалеет. Они просидели в тишине какое-то время. Сириус отчего-то нервно дергал ногой, что слегка трясло стол. Римус лишь покачал головой и попытался абстрагироваться. — Ханна сказала, что Слизнорт назначил ей отработку в выходные дни, — эмоционально поделился Бродяга, видимо не выдержав давления тишины. — Вот же скользкий гад, да? Ханна, Ханна, Ханна. Римус не понимал, почему слышит дурацкое имя этой девчонки по сто раз на дню и видит ее чаще, чем того бы хотелось (а хотелось бы не видеть вовсе). Он не успевает подумать, прежде чем на одном дыхании выдает: — Я слышал пару мерзких вещей о ней. Он понятия не имел, зачем ляпнул это. Наверное, ему хотелось как-то задеть Сириуса в ответ на то, что тот заставлял его грустить. Но пути назад уже не было. Сириус подцепил его взгляд своим. Его глаза были потемневшим, они предупреждающе сверкнули. — Что ты хочешь этим сказать, Лунатик? — от Сириуса исходила угроза. — Ничего, — он неоднозначно пожал плечами. — Просто- — Просто что? — Сириус не отступал. Он задрал подбородок и поджал губы. — Мне кажется, она не лучший выбор, — пробормотал Римус и тут же мысленно шлепнул себя по лбу. Он понимал, что вел себя как полный кретин, однако слова сами рвались наружу. По выражению лица Блэка было очевидно: реплика Римуса перешла черту дозволенного. — Не тебе это решать, Римус, — прохладно произнес Сириус, и Люпин поморщился. Обычно, его собственное имя с уст друга звучало иначе. Сейчас это было мало похоже на привычное звучание. — Без обид, — добавил он. Римус так крепко сжал в руках твердую обложку учебника, что его костяшки побелели. Его взбесил сам факт того, что они спорят из-за этой дурацкой Ханны. Неужели она нравилась Сириусу настолько сильно? Никто его за язык не тянул, однако он спокойно и хладнокровно продолжил: — Вот что я думаю, — Римус теперь отложил забытую книгу в сторону, слегка наклонившись над столом. — Ты с ней только потому, что хочешь позлить родителей магглорожденной девицей. Глаза Сириуса вспыхнули гневом, а его обычно бледная кожа покраснела. Он нервно провел рукой по своим волнистым волосам, чтобы убрать лезущие в глаза пряди. — Такого ты обо мне мнения? — яростно спросил он, его ноздри раздулись. — Ты в себе сначала разберись! Не знал, что в полнолуние человек может превратиться в идиота. Слова Сириуса сочились ядом, и Римус не мог избавиться от мысли, что такой Блэк больше походил на своих кузенов, с которыми Люпину по воле случая удалось быть знакомым. Их лица были уже гораздо ближе друг к другу, и Римусу казалось, что вот-вот из ушей Сириуса пойдет пар. Он не мог понять, от того ли, что Бродяга упомянул приближающееся полнолуние, от ревности или всего сразу, но он вспыхнул вдруг, как спичка, шумно поднимаясь с места, заставляя стол жалобно скрипнуть от силы его рук, а стул громко стукнуть о кафельный пол, покачнувшись. — Пошел ты, Блэк. Не подходи ко мне, — выплюнул он и, схватив учебник, впопыхах метнулся вон из библиотеки, здорово этим напугав Мадам Пинс.***
Это была, пожалуй, одна из самых крупных ссор между ними. Да и вообще между Римусом с кем-либо. Обычно он сохранял спокойствие даже в критических ситуациях, в отличие от своих друзей. Он просто не желал тратить время на идиотов. Но с Сириусом все было не так просто. Они не разговаривали около недели. Полнолуние прошло, как и множество предыдущих — сносно. Сириус был там, как и остальные ребята, Римус стал лучше запоминать свои обращения. Однако, когда он очнулся — рядом Бродяги уже не было. Джеймс сказал, что у Сириуса было какое-то срочное дело, но, вероятно, это было ложью. Возможно, парни вели себя глупо, делая вид, будто никогда не общались, но чем больше уходило времени, тем сложнее Римусу было переступить свою гордость и заговорить. Он всегда был тем еще упрямцем. Как и Сириус. Это и стало проблемой. Дни становились холоднее, солнце уже не грело, хоть и светило ярко. Земля, на которой удобно устроились Римус и Лили, была остывшей и немного влажной из-за вчерашнего дождя. Эванс выцепила его после последнего урока и предложила пойти поучиться на свежем воздухе, и он был совсем не против, потому что сейчас общение с лучшими друзьями не задавалось, оттого он чувствовал себя как никогда одиноко. Напряженная атмосфера в их компании тяготила, и Римус постоянно сбегал то в библиотеку, то еще куда. Видеть, как Сохатый с Хвостом разрываются между ним с Бродягой, было совсем не круто, но они оба были придурками, которые ничего не делали, чтобы разрешить конфликт между ними двумя. Поэтому он с радостью согласился пойти с Лили на берег Черного озера. Боковым зрением он замечал, как треплет рыжие волосы подруги ветер, что походило на трепыхание пламени. Впервые за весь день он почувствовал себя умиротворенно. От воды веяло еще большей прохладой, но из-за любви к свитерам Римус был одет слишком тепло, чтобы почувствовать холод. Только его щеки стали слегка розоватыми от обветривания. — Знаешь, он тоже страдает, — вдруг произнесла Лили. Римус повернул голову, чтобы посмотреть на девушку, которая задумчиво смотрела вдаль, прикусив губу. Выражение ее лицо было трудно прочесть. Римус небрежно спросил: — Ты это о чем? Лили перевела взгляд на него, внимательно изучая его своими большими зелеными глазами. — О Блэке, конечно, — ответила она, пожав плечами, так, будто это была самая очевидная вещь на свете. Римус хмыкнул. Он не мог понять, почему все вокруг крутится вокруг Сириуса. Разговоры, вопросы и даже его собственные мысли. Он отвернулся, надеясь, что Лили поймет — о Сириусе разговаривать совсем не хотелось. Однако рыжеволосая была настойчивее, чем того хотелось бы Римусу. — Не нужно игнорировать меня, Римус, — она пожурила его, будто ребенка. Римус закатил глаза, бросив на подругу странный взгляд. — Ведете себя, как дети. Вы же лучшие друзья. О да, Римус прекрасно знал, кем они с Сириусом являлись. Лучшие друзья с одиннадцати лет. Оттого все то, что он испытывал к Бродяге, было еще глупее. И в этот момент, будто по закону подлости, из-за пышного желто-оранжевого дерева вышли три знакомые фигуры, направляющиеся прямиком к ним. Ну, конечно, Поттер наверняка соскучился по своей возлюбленной за столь долгий час тренировки на поле для квиддича. Тайком кинув быстрый-быстрый взгляд на Сириуса, одетого в спортивную форму, он снова уткнулся в шелестящие от ветра страницы учебника по Трансфигурации. Казалось, стало еще холоднее, и Люпин поглубже зарылся в теплый шерстяной шарф, обвязанный вокруг его шеи. Когда шаги наконец раздались слишком близко, прямо за спиной, а говор друзей стал громче, Римус, нервничая, прикусил щеку изнутри. Голова Сохатого оказалась совсем рядом, когда тот наклонился, чтобы звонко чмокнуть Эванс в щеку, отчего на щеках той вспыхнул едва заметный румянец. — Лунатик! — Джеймс радостно объявил, будто не видел друга целый день, хотя еще пару часов назад они вместе сидели на Чарах. Римус поднял на него взгляд и нерешительно улыбнулся в ответ. Прочистив горло, он вежливо поинтересовался: — Как прошла тренировка? И самому стало практически смешно от того, что он обменивался любезностями с собственными друзьями. — Круто, — ответил Питер вместо Джеймса, и Римус обратил внимание на Хвоста, обернувшись. — Бродяга опять поцапался с Регом, — заметив смущенный взгляд Римуса, он пояснил: — У Слизерина была тренировка сразу после. И наконец Римус решился взглянуть на третьего, что был непривычно молчалив. Он стоял, пряча руки в карманах, в свою очередь, сверля Римуса нечитаемым взглядом. Люпин мгновенно смутился и почувствовал, как горели его щеки. Он искренне надеялся, что за шарфом, в который он закутался, этого было не увидеть. Мгновенно напряженность с лица Сириуса исчезла, и он принял равнодушный вид. — О, — выдавил Римус. — Понятно. — Завтра Хогсмид! — Хвост торжественно заявил. — Лунатик, ты ведь пойдешь с нами? И глаза Римуса снова обратились к Сириусу, будто в поиске какой-то реакции. Однако тот все еще стоял с абсолютно безразличным выражением лица, и Римус, сдавшись, посмотрел на Питера, нерешительно кивнув. — Да. Думаю, да. И вздрогнул, когда рука Джеймса одобрительно хлопнула его по плечу. — Это просто замечательно! — Сохатый ослепительно улыбался, хлопнув в ладоши. — А теперь, с вашего позволения, мне нужно проводить Лили на собрание старост. Лили, выглядя впечатленной, вскинула брови. — Неужели мне даже не пришлось напоминать? — хмыкнула спросила она, на что Поттер широко усмехнулся. Схватив девушку за рукав ее пальто, он потащил ее в сторону, уводя от остальных. — Увидимся на ужине, ребята! — крикнула рыжеволосая, помахав на прощание. Римус проводил парочку взглядом, наблюдая, как те, смеясь, толкали друг друга, пока вдруг Сохатый не закинул свою руку на плечи Лили, притянув ее поближе к себе. Так они и ушли в обнимку. Внимание Люпина привлек Хвост, который мялся на месте и как-то подозрительно озирался по сторонам. — Я забыл об отработке у МакГонагл, — прокашлявшись, промямлил тот, как-то глуповато почесывая затылок. — Боюсь, если прогуляю, еще хуже будет. Так что, увидимся позже! Он быстро протараторил и неуклюже поспешил удалиться, и Римус, удивленный таким поведением, не сразу понял, в чем дело. Они с Сириусом остались одни. Это было совсем не то, чего он ожидал, поэтому, не зная, как себя вести, он просто отвернулся от Бродяги и вернулся к чтению. По мнению Римуса, если что-то игнорировать, то оно непременно само исчезнет. Возможно, это сработало бы, если бы речь не шла о Сириусе Блэке. О том самом, который подобрался ближе и уселся рядом с ним на землю, внимательно изучая Черное озеро неподалеку. Римусу казалось, будто это все сон, спровоцированным его сознанием в следствие переживаний из-за их ссоры. Такие он в последнее время видел чуть ли не каждую ночь. Даже когда Люпин боковым зрением заметил, как Сириус вдруг повернулся к нему лицом и теперь изучал самого Римуса, что, на самом деле, ужасно нервировало, потому что никто, кроме Блэка не мог смотреть так — пристально, глубоко, будто забираясь под кожу, он все равно сверлил взглядом глупый учебник. Хоть к чтению вернуться больше не удавалось. — Ты такой ботаник, — фыркнул Сириус. Его бархатный голос разрубил плотную тишину, и Римус все же не удержался и посмотрел. Давно он не видел лицо Бродяги на таком близком расстоянии. Хотелось назвать его непозволительным потому, что это было слишком, слишком для бедного сердца Римуса. — Такое чувство, будто ты однажды променяешь нас на свои эти книжки. Римус не смог сдержать нервного смешка. Он посмотрел в ледяные серые глаза напротив, едва не утонув, но все же сумев удержаться на плаву. Так тяжело быть влюбленным в Сириуса Блэка. Это ощущалось, как падение в пропасть. Ему становилось страшно, когда он думал о том, сколько девчонок (а может, и парней) в этой пропасти уже полегло. Не он первый, не он последний. Вот почему ему никогда не стать чем-то большим. — Если ты забыл, как читать, не открывая ни одной книги, это не моя вина, — он вдруг почувствовал себя достаточно смелым, чтобы вяло отшутиться. И Сириус фыркнул. Его губы тронула легкая улыбка, а глаза вдруг потеплели. Это были те глаза, в которые Римусу было привычно смотреть. Взгляд Сириуса вдруг стал серьезным. — Лунатик, мне не нравится ссориться с тобой, — откровенно признался он. Сириус выглядел, как самый настоящий щенок. Все было в его взгляде, преданном и грустном. Римус почувствовал укол вины. — Да, и мне с тобой тоже, — пробормотал он в ответ, принявшись разглядывать свои ботинки. — Отлично! Тогда давай мириться, дружище! — воскликнул Блэк, подскакивая на ноги, вынуждая Римуса поднять голову. Он с энтузиазмом протянул ему свою руку, и Римус осторожно ее пожал, пытаясь не думать о тепле и мягкости чужой кожи. Теперь все должно стать лучше.***
Гуляя с друзьями по Хогсмиду, Римус наслаждался теплой погодой. Солнце то светило, то пряталось за облака, но ветра не было, и температура была выше, чем последние несколько недель. Ребята вошли в Три метлы и, найдя свободный столик чуть дальше от входа, заняли его, располагаясь на стульях. Бродяга выбрал место рядом с Сохатым, садясь напротив Римуса, в то время как Хвост плюхнулся на стул рядом с тяжелым вздохом — ему еще нужно было успеть на отработку к Флитвику. Римус по привычке принялся растягивать рукава своего свитера, чтобы спрятать ладони, осматривая других посетителей. Внутри было также несколько его знакомых, но в основном это были лица, которые он не мог узнать. — Ну что? — вдруг сказал Джеймс, поймав взгляд Лунатика. — Вижу, вы двое разобрались со своим дерьмом. Римус едва не подавился слюной от прямоты друга. Они с Бродягой больше к тому разговору не возвращались, предпочитая сделать вид, что между ними ничего не случалось. Он бросил смущенный взгляд на Сириуса, который в свою очередь ярко улыбнулся, выставляя на показ ряд ровных белых зубов. Он потянулся через стол, чтобы прикоснуться к руке Римуса, накрыв ее своей ладонью и сжав, а у того мурашки побежали по спине от неожиданного прикосновения. Он надеялся, что совсем не покраснел, иначе это выглядело бы странно: с каких пор он стал смущаться Сириуса? — Мы с Лунатиком в порядке! Сохатый покосился на Римуса, и тот в знак подтверждения слов Блэка медленно кивнул. — Зайдем после в «Сладкое королевство»? Очень хочу лимонных долек, — мечтательно вздохнул Питер, и ребята пообещали ему сходить и купить сладостей. Возле их столика оказалась Мадам Розмерта. Как всегда, розовощекая и улыбчивая, она поприветствовала группу друзей. — Привет, мальчики! Уже решили, что будете? Джеймс прыснул в кулак, отвернувшись в сторону, чтобы женщина этого не заметила, увидев, как Бродяга, включив свое природное обаяние, принялся строить той глазки. Он поправил волосы и уверенно ухмыльнулся. — Розмерта! Дорогая! Будь добра, четыре сливочных пива. Та хихикнула и покачала головой, явно забавляясь. Ее, очевидно, поведение Сириуса веселило. Мадам Розмерта была хороша собой, так что вряд ли была обделена вниманием противоположного пола. Но ей наверняка были приятны незначительные заигрывания Блэка. Не так уж часто в паб заходили настолько красивые мужчины. По крайней мере, Римус так считал. — Конечно, милый, — она подарила ему очередную улыбку и ушла прочь. Сириус вновь принял обычный вид, слегка сгорбившись над столом, на что Римус фыркнул, вдруг встретившись с пронзительным взглядом Бродяги. Тот вопросительно вздернул бровь. — Мерлин, ты такой позер, — Римус кинул на Сириуса насмешливый взгляд, а тот в свою очередь выглядел удовлетворенным. Он с ухмылкой на губах пожал плечами, толкнув язык во внутреннюю сторону своей щеки. — Что поделать: дамы любят меня. Джеймс пихнул его в бок, усмехаясь. — Ты ни одной симпатичной юбки не пропускаешь, не оставляя им выбора. — Все дело в том, Сохатый, — с видом знатока заявил Сириус. — Что я знаю, как себя нужно вести с женщинами. Римус почувствовал жар, расходящийся по телу. О да, Сириус и впрямь знал. Римус слышал от Мэри, которая встречалась с Блэком пару месяцев в прошлом семестре, что тот отлично владел языком. И Люпин искренне надеялся, что речь шла о поцелуях. К тому же, он и сам не раз становился свидетелем взаимодействий лучшего друга и девушек. Он собственными глазами видел, какой Сириус страстный, когда дело касается взаимоотношений с противоположным полом, и тихо мечтал, оказаться на месте одной из этих девчонок. Когда на их столе звонко звякнули четыре кружки сливочного пива, он наконец пришел в себя и мысленно пристыдил себя за эти глупые мысли. Они с Сириусом только-только помирились, и он просто не мог снова все испортить.***
Римусу было разрешено посещать кабинет профессора Флитвика в любое время после занятий. Там он мог тренироваться с некоторыми заклинаниями. Он сидел за одной из парт, черкая несколько вещей на своем пергаменте, пока Сириус, решивший благородно сопроводить его, слонялся меж столами. Римус любил компанию друга, тем более, ему было приятно, что тот сам изъявил желание потратить свободное время на сидение в пустом классе за пару часов перед отбоем, чтобы составить Лунатику компанию. Но он, в самом деле, мешал Римусу сосредоточиться, болтая о всякой ерунде. Не говоря уже о том, что Римус, по правде говоря, находил Сириуса самого по себе довольно-таки отвлекающим. Когда Сириус, озоруя, принялся шариться по шкафам и тумбочкам, громко комментируя все, что находил забавным, Римус не выдержал и поднял на друга усталый взгляд. — Слушай, приятель, я очень рад, что ты решил побыть тут со мной, но ты немного… — он запнулся. — Отвлекаешь. Сириус шутливо округлил глаза и указал на себя пальцем, будто спрашивая: «Я что ли?». — Может, ты проведаешь Ханну или типа того? — Римус поверить не мог, что сам это сказал, но ему также было интересно узнать, почему светловолосая девчонка больше не ошивалась в гостиной их факультета. Сириус фыркнул и вернулся к любопытному разглядыванию какой-то непонятной штуковине, стоящей на одной из полок. — Мы расстались, вообще-то. Римус удивленно взглянул на спину друга. Он нарочно проигнорировал проблеск надежды и подавил торжествующую улыбку, норовящую украсить его лицо. Вместо этого он сохранил нейтральное выражение лица, пытаясь выглядеть слегка грустным. — Оу, — пробубнил он слабо. — Мне жаль, чувак. Она, вроде, и правда нравилась тебе. Сириус вдруг развернулся к нему с беззаботной улыбкой. Он склонил голову вбок и отмахнулся. — Не настолько, чтобы страдать, знаешь, — самодовольно протянул он, подмигнув Римусу. Римус в ответ только кивнул, не находя слов. Если Сириусу было плевать, ему тем более. Он был лишь рад, что больше не увидит ее, виснувшей на Бродяге. Даже если это было несколько эгоистично. Он вернулся к своим записям, стараясь не слишком наслаждаться тем фактом, что Сириус снова холост. Однако спустя какое-то время он не мог избавиться от чувства, что за ним слишком пристально наблюдают. Оторвавшись от своего пергамента, он поднял взгляд наверх и увидел заинтересованно разглядывающего его Сириуса. Тот сидел на одной из парт, свесив ноги. Римус почувствовал, как кровь прилила к его щекам, и поспешил отвести взгляд. Однако успокоиться и прийти в себя ему помешал Блэк, вдруг вставший со своего места и направившийся прямиком к нему. Он опустил свою руку на край парты, за которой сидел Римус, и тот непонятливо посмотрел на друга. — Ты когда-нибудь целовался, Лунатик? — спросил Сириус, его глаза искрились в тусклом свете класса. Римус опешил. Он слышал, как быстро забилось собственное сердце. Сириус был так близко, что это казалось ему пыткой. — Э-э, — неуверенно протянул он. — Да? Сириус умиленно улыбнулся и смахнул лезущие в глаза кудрявые волосы изящным жестом. — И как тебе это понравилось? Люпин был в курсе, что иногда Сириус мог быть довольно… нестандартным, но почему-то атмосфера, в которую они оба были погружены в данный момент, мало напоминала приятельскую. Это все выглядело слегка странным, даже для их обычных разговоров по душам. — Это было… обычно? — пробормотал он, отвлекшись на то, как Сириус быстро пробежался языком по своим сухим губам. Это зрелище было… слишком. Слишком для его сердца, готового выпрыгнуть из груди. Сириус странно улыбался ему, сощурив свои серые глаза. И в следующий момент он низко склонился над Римусом, обжигая его лицо своим горячим дыханием. Римусу показалось, что земля ушла из-под ног, когда губы Блэка уверенно прижались к его собственным. Губы Сириуса были холодными, но они в миг накалились напротив теплых губ Римуса. Целоваться с Сириусом Блэком было также, как он себе и представлял — обжигающе горячо, пылко, выбивая из легких весь воздух. Спустя несколько долгих секунд Сириус отстранился и взглянул на Римуса так, будто проверял его реакцию. Но Римус ждал этого, кажется, целую вечность, поэтому он встал со стула и, толкнув Сириуса к соседней парте так, что та упиралась ему в поясницу, притянул его к себе за галстук и, будто это было жизненно необходимо, яростно впился в его манящие уста. Он слышал, как Сириус усмехнулся в поцелуй, ответив на него мгновенно. Не отрываясь от губ Лунатика, он уселся на поверхность парты, утянув того ближе к себе, вынуждая встать меж расставленными ногами. Кожа покрылась мурашками, как только язык Сириуса проскользнул в его рот, напористо его исследуя, влажно, раскаленно. Что-то глубокое кипело внутри Римуса, стоило ему на секунду подумать о том, что и с кем он делал прямо в этот момент. Он блаженно застонал, когда руки Сириуса скользнули вниз по его спину, затем принялись нежно водить по рукам, направляясь вверх к плечам, чтобы мягко сжать их. Римус никогда не ощущал такого огненного желания прижаться к кому-то ближе. Губы Сириуса казались слаще малинового сиропа, а тепло, что выделяли их тела, заставило воздух вокруг них накалиться. Он коснулся шеи Сириуса своими длинными пальцами, мягко поглаживая горячую кожу. Когда они наконец отстранились друг от друга, Римус не мог налюбоваться красными, слегка опухшими губами друга. Сириус тяжело дышал, лениво оглаживая ладонями вдоль бедер Римуса, обтянутых свободными брюками. У него кружилась голова. — Что насчет этого поцелуя? — глаза Блэка лукаво блеснули. Он задрал голову, чтобы лучше видеть лицо Римуса, который в свою очередь все еще возвышался над ним. — Это тоже было «обычно»? Римус снова покраснел. — Заткнись, — фыркнул он. Тот издал звук, похожий на хихиканье, и Римус хотел было улыбнуться, но в голову, как и всегда, полезли дурные мысли. Теперь, когда эйфория от поцелуя с Сириусом постепенно отошла на задний план, он напрягся. — Почему ты поцеловал меня? — с трудом вымолвил он. Если Сириус скажет, что все это было ради забавы, Римус тогда просто под землю провалится от стыда. Тот в свою очередь взял его ладонь в свою и заглянул прямо в глаза. — Мне очень этого хотелось, — он замолчал, колеблясь. — Я решил, что тебе тоже? Римусу стало неясно толкование слов Сириуса. Он полагал, Сириус имел в виду, что это был мимолетный порыв, желание, которому он поддался, и теперь они вернутся к их обычному состоянию. Как говорится, надейся на лучшее — ожидай худшего. В любом случае, он не знал, что ему на это ответить. Разве желание Римуса не было очевидно? Он ведь буквально накинулся на Сириуса. Не совсем понимая, как себя вести, он оттолкнулся от Бродяги, пытаясь прийти в себя. — Нужно заканчивать здесь. Я соберу вещи. Когда Римус собрался вернуться к парте, на которой все еще лежали его учебные принадлежности, Сириус схватил его за запястье и притянул обратно к себе. Он выглядел разочарованно. — В чем дело? — он нахмурился, наблюдая за тем, как Римус совершил попытку вырваться из его крепкой хватки, однако тщетно. Лунатик выглядел так, будто ему некомфортно. Он стоял, потупив взгляд. — Хочешь забыть о том, что произошло? — резко спросил Сириус. Его голос звучал горько, будто он в самом деле был оскорблен до глубины души. Римус недовольно зыркнул на него в ответ, снова пытаясь вырвать свою руку. — Уверен, это ты захочешь забыть! — Зачем решаешь за меня? Римус тяжело вздохнул и закатил глаза. — Потому что я знаю тебя. Ты любишь девушек. А я, — он выделил «я». — Не девушка. Сириус принял наигранно-шокированный вид: — Неужели?! Как это я не заметил. Римусу показалось, что сарказм был не к месту. Он хмыкнул, глядя на этот цирк. — Не понимаю, в чем проблема. Кажется, пару минут назад ты сам засовывал мне в рот свой язык! — едко произнес Сириус, и Римус задохнулся от возмущения и стыда, накрывших его с головой. Он снова подергал рукой. — Отпусти же меня! — Нет, пока ты нормально не объяснишь, в чем дело! — упрямо ответил Блэк. — Для меня это значит больше, чем для тебя! — выпалил Римус на одном дыхании. Он заметил, как взгляд Сириуса смягчился, прежде чем отвернуться, пытаясь скрыть румянец. Бродяга поднялся с парты и подошел в плотную, все еще не выпуская его руки из своей. Пальцами другой он прикоснулся к щеке Римуса, нежно, едва ощутимо ведя вниз к подбородку. — С чего ты это взял, Лунатик? — тихо спросил он. От хриплого тембра его голоса у Римуса начали подкашиваться колени. — Я бы не стал целовать тебя, если бы для меня это ничего не значило. Большего Римус и не требовал. Было так тяжело поверить в то, что Сириус был здесь, с ним в этом плохо освещенном классе, держась так близко к нему, что Люпина накрывали все его чувства с головой. Он прикрыл глаза, когда Сириус робко коснулся пальцами его лица, очерчивая веснушки и шрамы мягкими подушечками пальцев. Он бережно заправил ему за ухо прядь отросших светлых волос, а затем оставил на губах Римуса невесомый поцелуй. — Ты прекрасный, — прошептал Сириус, соприкоснувшись с Римусом носом. Хотелось стоять вот так вечно, никогда не отпуская друг друга.***
Обжиматься с Сириусом по пустым классам и темным уголкам замка оказалось более захватывающе, чем Римус мог себе представить. Мысль о том, что ни одна душа не была в курсе того, что между ними двумя происходило, будоражила. Находиться в крепких руках Блэка было похоже на Рай на Земле. Пару раз они даже сбегали на свидания в Визжащую хижину, чтобы провести время за глубокими поцелуями и возбуждающими касаниями. Рождественские каникулы они были вынуждены провести порознь. Но несмотря на это, они писали друг другу едва ли не каждый день. Джеймс мог бы что-то заподозрить, если бы не его одержимость Эванс, которой он писал по несколько писем в сутки. Сириус его не осуждал, он сам останавливал себя от того, чтобы донимать Римуса кучей писем, боясь, что может надоесть ему. Их встреча после каникул прошла, как и любая другая, при друзьях: короткое объятие, похлопывание по спине и обмен счастливыми улыбками. Однако, когда они остались вдвоем за закрытыми дверями их комнаты, Сириус буквально набросился на опешившего Римуса, вжимая того в стену. Тот, судя по тому, как яростно он отвечал на прерывистые поцелуи, был совсем не против такого расклада. Он впутал свои длинные пальцы в волнистые мягкие волосы Сириуса, нежно их оттягивая, вынуждая Бродягу тихо промычать ему в рот. Римус чувствовал что-то твердое упирающееся ему в бедро, и ему потребовалась секунда, чтобы понять, что это такое, когда он хитро улыбнулся и взглянул на смущенного Сириуса, пытаясь впечатать это забавное выражение его лица в память. — Это палочка в твоем кармане или ты так рад меня видеть? — не удержался от подкола Римус, тихо хихикнув, на что Сириус обреченно застонал, повесив голову. — Ты безнадежен, Лунатик. — Ты постоянно заставляешь меня краснеть! — А ты сбил весь мой настрой! Римус прыснул, пихнув своего бойфренда локтем. Он нежно чмокнул его в уголок губ и, слегка оттолкнув от себя, прошел к своему чемодану. — Я так и не отдал тебе твой рождественский подарок, — пробормотал он, копаясь в своих вещах. Наконец он вынул небольшой сверток яркой подарочной бумаги, немного помявшийся. Он выглядел немного смущенным, но ярко улыбался, подходя к Сириусу и протягивая ему подарок. — С рождеством, — тихо произнес он. Сириус не мог сдержать улыбки, нетерпеливо разворачивая сверток. Ему хотелось сжать Римуса в своих объятиях, когда он представил, как тот бережно все упаковывал. Это наверняка было чертовски очаровательным зрелищем. Сириус был убежден, что все в Римусе было очаровательно. Он улыбался так сильно, что скулы сводило, но он просто не мог перестать, глядя на хорошенький вязаный шарф в клетку. Он был большим и очень плотным, из настоящей шерсти. — Я сам связал его, — пробормотал Римус, наслаждаясь реакцией Сириуса. После этих слов Блэк поднял свои широко распахнутые глаза на парня, не веря своим ушам. Он собирался носить этот шарф всегда, может, даже спать с ним, потому что его связал Римус, своими руками. Ему хотелось расплакаться от переизбытка эмоций. — Лунатик, спасибо тебе! Это лучший подарок, что я получал, — искренне воскликнул он, кидаясь на Римуса, чтобы крепко сжать его в своих руках. Тот обнял его в ответ и хихикнул в черные волосы, оказавшиеся прямо перед его лицом. — Уверен, что это не так. Но я рад, что тебе понравилось. — Шутишь? Я собираюсь провести в нем всю оставшуюся жизнь! Римус лишь в шутку закатил глаза, даже не пытаясь сдержать глупую улыбку. — У меня тоже есть подарок для тебя, — вспомнил Сириус, тут же оторвавшись от Люпина. Он призвал небольшую блестящую коробку с бантиком с помощью заклинания и торжественно вручил ее Римусу. — Открывай! Тот благодарно улыбнулся и распаковал свой подарок. Внутри лежал бежевый свитер и куча шоколада, который, Сириус знал, Римус просто обожал. Свитер выглядел так, будто был дорогим, он был очень качественно сшит и на вид был очень теплым. Лунатик налюбовался подаренной ему вещью и потянулся к парню за поцелуем. — Спасибо, Сириус! Он выглядит замечательно, — сказал он. — Тебе не стоило так тратиться. Сириус на это лишь отмахнулся, усаживаясь на свою кровать и беря Римуса за руки, чтобы потянуть за собой. Он, кокетливо глядя снизу-вверх, соблазнительно улыбнулся и пробежался языком по своим губам. — Теперь я хочу нацеловаться с тобой вдоволь. Щеки Римуса окрасились в красный, что стало привычным во время нахождения в компании Сириуса Блэка. Он поддался ему, усаживаясь на благородно предложенные ему колени Бродяги, тут же обхватывая своими руками его шею. Сириус, в свою очередь, опустил ворот серой водолазки, в которую Римус был одет, и влажно поцеловал тонкую длинную шею. Он оставлял мягкие невесомые поцелуи своими горячими губами, в то время как Римус задрал голову, чтобы предоставить Блэку лучший доступ к своей коже, покрывшейся мурашками. Его шея была чувствительным местом, и он чувствовал, как быстро заводился, поэтому поерзал на бедрах Сириуса, зарабатывая звук, отдаленно напоминающий рычание. Шумно вздохнув, Римус оседлал колени Сириуса, расставляя свои ноги на кровати по бокам от его, проезжаясь задницей по паху Блэка. Они беспорядочно целовались, шумно дыша и касаясь друг друга везде, где только могли достать. — Блять, Римус, ты такой великолепный… Достаточно быстро руки Сириуса оказались под кофтой Римуса, сжимая разгоряченную кожу. Не выдержав, он быстро стянул мешающую вещь с парня, когда тот задрал руки вверх, чтобы облегчить Блэку задачу, после принявшись расстегивать пуговицы на рубашке своего бойфренда. Бродяга потянулся к его ширинке, коснувшись тонкой линии волос от пупка, пока расстегивал пуговицу на джинсах Лунатика. Это все происходило так быстро и хаотично из-за дикого, первобытного желания, охватившего их, что они не услышали, как скрипнула дверь. — Ох, ебать… Римус в мгновение ока вскочил на ноги, услышав посторонний голос. Черт, они забыли наложить запечатывающее заклинание на дверь. Он стоял посреди комнаты, вылупившись на Джеймса, что выронил уже откусанное им зеленое яблоко, покатившееся по полу. Тот переводил взгляд с одного на другого, держа рот чуть приоткрытым. Если бы не щекотливая ситуация, возникшая между ними тремя в данный момент, он бы обязательно посмеялся над тупым выражением лица Сохатого. Они стояли так какое-то время: Римус, румяный и одетый лишь в джинсы, с шеей, покрытой засосами, Сириус, все еще замерший на кровати с расстегнутой рубашкой и лохматый, и Поттер, шокированный и не мигающий. — Как вы двое могли скрывать это от меня! — он закричал, пришедший в себя и абсолютно оскорбленный. — Я даю вам две минуты на то, чтобы одеться, и я вернусь, чтобы услышать ВСЕ! С этими словами он покинул комнату, обиженно хлопнув дверью, и Римус, кажется, впервые вздохнул за прошедшие несколько минут. Он только-только отошел, когда раздался хохот Сириуса, откинувшегося на кровати. Тот плутовато взглянул на него, расплывшись в самодовольной улыбке. — Хватит ржать, Сириус! — возмутился Римус, все еще краснощекий и ужасно пристыженный, будто был застукан за каким-то страшным занятием. Застукан был, но их с Сириусом занятие было не таким уж и страшным. Он кинул в Блэка подушку, взятую с кровати Хвоста и поспешил одеться, стараясь на глядеть на ухмыляющегося Сириуса. Вечер обещал быть сумасшедшим.