Вернуться домой

Юми не понимала. Продолжала анализировать оборвавшийся вечер, каждый его миг и не понимала. Почему он ушел? Почему сбежал, оставив одну? Она была слишком напористая? Ему что-то не понравилось? Не захотел секса? Окей, можно ведь было просто сказать. Они, в конце концов, взрослые люди и всегда можно просто поговорить. Желательно, словами через рот. Или он случайно её поцеловал? Если допускать существование такого понятия, как «случайный поцелуй». Поцеловал и передумал. Она не знала, что делать, ходила по квартире взад-вперед, не находя себе места. Попыталась допечь пирог, но где-то ошиблась в пропорциях к тесту и все пришлось выкинуть. Фильм тоже никак не спас ситуацию. Главные герои тупили, мельтеша по экрану, и никак не хотели привлекать её внимание. В какой-то момент она просто выключила компьютер, поняв, что фильм почти закончился, а она все еще не знала сюжета. Смотрела в стену отстраненным обиженным взглядом и рефлексировала. Уже перед самым сном, взяв себя в руки, она решила ему написать. Потому что самое опасное состояние на свете – смятение, подкрепленное незнанием. Она может сколько угодно тут сидеть, думать и анализировать, но ответ ей может дать только один человек – Дракен. Вот пусть и объясняется. Приняв решение, она скинула ему смс и, еще немного поворочавшись, провалилась в мучительный, тревожный сон. А на утро разочарованно вздохнула, увидев ответ: «Прости, я заболел, не хочу тебя заразить. Увидимся позже» Хотя будильник еще не прозвенел и можно было позволить себе понежиться в кровати, она встала и пошла готовить завтрак. Потому что бездействие давало пространство для мыслей. Плохих, уничижительных, вязких мыслей, которые заполняли голову, не давая продохнуть и насладиться утром, свежесваренным кофе, вкусным завтраком. Ничем. На работе все валилось из рук. Клиенты ругались, ножницы не хотели резать, лента отказывалась крепко держать букет, нужных цветов для заказа не оказалось. Заказчик не отвечал на телефон. И раньше она бы спокойно ко всему отнеслась, но сейчас было тяжко. Тяжко от того, что снова к кому-то прониклась, а этот кто-то, самым наглым и беспардонным образом сбежал, оставив после себя пустоту. Там, где должно быть тепло. А она терпеть не могла себя в таком состоянии. Жалком, убитом, потерянном. Из-за другого человека. Она любила, когда все четко и понятно. Когда честно. И потому, выместив злость на опоздавшем поставщике, решила не думать, а действовать. Хочешь – спроси, не хочешь – забудь и не парься. Потому она закрыла магазин пораньше и пошла домой, готовить. А после, ближе к ночи, чтобы наверняка застать Дракена дома, пошла к нему. С бьющейся в груди надеждой, что их разговор все прояснит и закончится совместным ужином. А потом она за ним поухаживает: померяет температуру, принесет таблетки, погладит по волосам, когда будет совсем плохо, укутает в одеяло. Это ведь так приятно. Заботиться о том, кого… Но в книгах не зря пишут, что надежда – самое отравляющее на свете чувство, потому что после нее ничего не остается. Пробоина в груди. Дверь его квартиры открыла Эмма. Они давно не виделись, но она была все такой же. Идеальная девочка с милыми кудряшками и душой солнечного зайчика. - Юмико? Ты что здесь делаешь? Что-то случилось? – удивленно спросила она, кутаясь в большую кофту не по размеру. Она здесь. В квартире Дракена. В его толстовке. И что-то внутри Юми оборвалось, когда из глубины квартиры вышел он. - Эмма, кто там? - хрипло, будто простыв, пробасил Дракен и застыл, увидев её. – Юми…? Она не стала ни закатывать сцен, ни задавать вопросов. Он ей ничего не обещал, ничего не говорил. У неё не было никаких прав на него. На возмущение. На звенящую в сердце обиду. Выдумав какой-то нелепый предлог, она сунула Эмме в руки пакет и ушла. Она и сама не знал, на что надеялся. Потому что Эмма смотрелась с Дракен как влитая. Словно всегда была именно там. Рядом с ним — ее место. Для нее все его поцелуи, улыбки, нежные объятия. И только она одна этого не замечала. А может, просто не хотела замечать? Юми шла прочь, не оборачиваясь. Ей становилось дурно. Её начинало тошнить. А мир начинал выгорать. Ведь не было слов любви. Не было пылкого признания. От нее, потому что думала, что еще есть время. Что впереди у них потрясающий вечер, раз он тоже разделяет её чувства. От него потому что, видимо, никаких чувств не было. Она бы хотела сказать самой себе, что тут не о чем переживать. Что она дышит к нему ровно. А он просто очередной мудак, которого она встретила на своем длинном жизненном пути. Один среди многих. Который может позволить себе целовать одну, а встречаться с другой. Который позволяет себе приходить к ней на ужины, больше напоминающие свидания. Прелюдию перед сексом. Но она не могла. Потому что с каждой встречей, медленно, но верно, очаровывалась им. Юми должна была помнить, что любовь ранит, калечит, тупыми гвоздями сердце пробивает. А после нее лишь страдаешь и ждешь, когда же отпустит. Когда же наступит то самое «Время лечит». Но она забыла и было больно. Было так больно, что непрошенные слезы навернулись и хотелось совсем по-детски обхватить себя руками, всхлипнуть и расплакаться. Она не помнила, как добралась до дома. Скинула одежду и забралась в горячий душ, дав волю горючим слезам. Её выворачивало наизнанку от обиды и рухнувших, как оказалось, иллюзий.

***

В дверь кто-то настойчиво трезвонил. Юми хмуро покачала головой, заваривая травяной чай на любимой кухне и кутаясь в плед. Открывать не хотелось. С кем-то разговаривать тоже. Тяжелые капли барабанили по подоконнику, приглушая шум улицы. Трель стихла и Юми уже расслабленно выдохнула, но тут раздался глухой стук. Кто-то довольно безжалостно колотил её входную дверь. Ну, поделом ему. Сегодня она недоступна. Юми хмыкнула, по инерции потянувшись к телефону, но, вспомнив, что он выключен, кинула бесполезный гаджет обратно на стол. Она уговаривала себя, что сейчас не хочет видеть сообщения и звонки от него, потому что еще не готова выйти из бункера и разговаривать. Не сейчас. Не когда она такая жалкая, с красными от слез глазами, распухшими веками и шмыгающим носом. Но на самом деле, больше всего она боялась увидеть пустоту. Отсутствие пропущенных звонков, попыток связаться, потому что… в таком случае она и правда жалкая, не достойная даже дурацких оправдания и бесполезных «прости». В дверь снова позвонили. Противный звук разнесся по квартире, прервав наворачивающиеся слезы. Даже поплакать спокойно не дают! Грустно вздохнув, Юми высморкалась и поплелась в прихожую, нужно выключить дверной звонок. Пусть колотят сколько влезет, всегда можно уйти в комнату, закрыв дверь, и включить что-то на фоне, а вот противный стрёкот спокойно полежать и позаниматься самобичеванием не даст. Она уже почти отошла от двери, как услышала приглушенное: - Я слышу, что ты там. Открой. Пожалуйста. Все обретенное самообладание испарилось, стоило ей услышать его голос. Истерика накатила с новой силой, вызывав непрошенный всхлип и предательские слезы. Вытерев слезы краем пледа, она досчитала до десяти, как учила бабуля и открыла дверь. Пусть она жалкая, но он не должен об этом узнать. Пусть думает, что она плачет не из-за него, а из-за грустного фильма. И не боится с ним встретиться. Открыла и поняла, что не в силах посмотреть ему в глаза. Еще можно сохранить остатки гордости, если не смотреть в эти черные омуты, а куда-то мимо. - Юми… - хрипло выдохнул Дракен. Его одежда промокла, видимо добирался сюда без зонта. Она печально вздохнула, сдерживая нахлынувшие эмоции и не зная, что сказать. Что говорят, когда в один вечер вас самозабвенно целуют на кухне, а в другой вы узнаете, что у него есть девушка? - Прости, - пробормотал Дракен, проходя внутрь и закрывая дверь. Стоять рядом в маленькой прихожей не было сил, поэтому она лишь слабо кивнула и поплелась в комнату. На свой любимый диванчик, к своим любимым подушкам и ноутбуку. Они-то её никогда не бросят. - Ты промок, - бросила она через плечо. – Сходи в душ, а то простудишься и заболеешь. - Да я вроде как уже, - отозвался Дракен. Юми язвительно хмыкнула, промолчав. Она не была готова к встрече с ним. Не залечила раны, не урезонила эмоции, не придумала план действий. Ничего. Голая, обнаженная обида правила ею. Она забралась на диван и, обняв собственные колени, уткнулась носом в плед. Кажется, намерение выглядеть гордо с треском провалились. Руки задрожали от переизбытка чувств, поэтому она судорожно сжала их в кулаки. - Прости, - мягко проговорил Дракен, присаживаясь перед диваном. Он нежно дотронулся до ее руки, но был тут же отвержен. Она не хотела его прикосновений. - За что ты извиняешься? - За то, что расстроил тебя? - грустно улыбнулся он. - Я не расстроена, - выдала она самую тоскливую отмазку в своей жизни. Хуже и придумать нельзя. - И все же, - приняв правила игры, ответил он, - я бы хотел извиниться. Прости меня. - Ты мудак, Дракен, - выдохнула она, впервые за вечер посмотрев ему в глаза. – Какой же ты мудак. - Я знаю, - тихо ответил он, не считая нужным разубеждать Юми, вновь накрывая её ладонь своей. Горячая. – Я… Я должен был все объяснить, но… Я дурак. Думал мы поговорим после, когда остынем и не успеем… наделать глупостей, но… Блять, что я творю, — Дракен отвел взгляд в сторону. Нервно передернул плечами. Помолчал. — Все слишком… Неожиданно. Я слишком долго был один и… Это небезопасно. Быть рядом со мной. С Тосвой, — заговорил снова. Видно было, что к подобным откровениям он не привык, и слова давались ему с трудом. - Ты все-равно мудак, Дракен, - вкрадчиво проговорила она. Слезы высыхали, оставляя после себя лишь напоминание в виде соленых дорожек. Но и это мелочи. Хуже всего было душе, таившую в себе и обиду, и злость и, кажется, прощение. Потому что сложно злиться на человека, сидящего перед тобой на коленях с мольбой и болью в глазах. Да, ваша боль разная. Да, он потрясающие мудло. И, да, любящее сердце, пусть и обиженное, все еще реагировало на тоску в глазах любимого человека. Начинало верить в том, что ему тоже плохо. Хотя… в этом ведь уже нет никакого смысла, да? - Дракен, зачем ты пришел? – задала вопрос в лоб Юми. Коктейль тяжелых эмоций давил. - Эмма, она… - Я не буду ничего ей говорить, не волнуйся, - бросила она, поджимая губы и пряча увлажнившиеся глаза. И как все так получилось? Гордость требует его обидеть, а она не может. – Все, что было…, - тут ей требовалась небольшая остановка, чтобы сделать судорожный вздох и сдержать плотину, - останется между нами. Никто не узнает. - Моя бывшая, - произнес Дракен едва слышно, - она моя бывшая. Мы встречались несколько лет назад, а потом она уехала в столичный университет. Сюда приехала на пару недель. Каникулы. - Повод начать все заново? – ерничает Юми. - Вчера я остался дома, потому что заболел и хотел… побыть один, - никак не реагирует Дракен. - Эмма приехала помочь. Но ничего не было. Между нами ничего не было, клянусь тебе. Юми судорожно вздыхает, пытаясь побороть жалобный всхлип, рвущийся откуда-то из сердца и прячет глаза. - Тогда почему ты ушел? - Испугался, - бормочет он. - Чего?! Чего ты испугаелся, Дракен? – взрывается Юми, не в силах загасить рвущуюся наружу истерику. Обида, страх, злость, застарелая обида, разочарование - все это ураганом всколыхнулось со дна души. Слезы текут по щекам, оставляя соленные дорожки, скулы заострились, а руки сжаты. А Дракен лишь смотрит. Смотрит в обиженные глаза дорогого человека и чувствует, что проебался. Вместе с надеждой обрести своего человека, свой дом, к нему вернулся самый сильный страх — опять все потерять. Опять встать на край, заглянуть в пропасть без шанса вернуться. И он опять будет медленно умирать. День за днем. Потому что любовь… Любовь бывает разная. Бывает такая, что сжирает тебя, медленно, по кусочкам. Забирает все, что тебе дорого, наполняя каждую клетку сомнениями, сожалением и страхом все потерять. Напортачить. Не успеть. Любовь может разорвать на куски. - Когда-то…, - тихо говорит он, нежно сжимая её руки и вытирая соленые дорожки, - когда-то мы соперничали с одной бандой. Сейчас её уже нет, но… У всех членов Тосвы есть семья и близкие люди, и они, эти ублюдки, - срывается он, яростно сверкая глазами, - нацелились на них. Они думали таким образом ослабить нас, - продолжает с надломом, - и… у них получилось. В какой-то момент… Одной из целей была Эмма. Говорит, опустив голову и закрыв глаза, словно все еще не пережил этот момент. Словно он все еще приходит к нему в кошмарах. - Мы успели, но… Она долго лежала в больнице. Без сознания. А потом мы с Майки отправили её в столицу, учиться. Подальше отсюда, - Дракен договаривает быстро, желая побыстрее выплеснуть обжигающий горло кусок прошлого. – А потом появляешься ты. И я снова… Что если я не успею? Пауза. Юми, склонив голову набок, изучающе рассматривая Дракена. - Ты мог бы остаться, и мы бы поговорили, - Юми первой нарушила молчание. - Разговоры – не моя сильная сторона. - Ты адски замороченный. И крайне импульсивный, - бросает она, поджав губы. - Какой уж есть, - хмыкает Дракен, полностью выжатый. Разговором, признанием, эмоциями. И немного температурой. Он не врал. В этом он был честен. - Дракен, - зовет его Юми, затаскивая на диван. Зовет этим своим особенным тоном, который звучал как колыбельная на ночь — успокаивающе. Как все те слова, что Дракен никогда не слышал от матери — ласково и нежно. - Давай разбираться с проблемами по мере их поступления, хорошо? Пока их нет. Пока есть ты и я. Если ты захочешь. - Хочу, но… - выдыхает Дракен. Непробиваемая решительность Юми сбивала его с толку и немного смущала. И снова глаза в глаза. Снова нежность, струящаяся во взгляде и чувственные прикосновения. Юми приняла окончательное решение. Имея на руках все козыри это довольно просто. Она больше не собиралась поддаваться своей рефлексии и загонам Дракена. Юми вновь смотрела на него тем уверенным и спокойным взглядом. Словно у неё был план, стратегический верный и продуманный, и его цель — Дракен. Да, теперь этим планом и был он сам. - Все будет хорошо, Дракен. И плохо тоже. По-разному. Это жизнь. А страхи и сомнения - это нормально. Но если постоянно чего-то бояться - то лучше и не начинать. Но если начал — просто делай и делай хорошо, а там - будь, что будет. Он молча кивнул, утыкаясь ей в шею, расслабленно вдыхая мягкий, пропитанный цветочным ароматом, запах. Запах дома. - И я не давлю, - мягко продолжила Юми, поглаживая Дракена по растрепавшимся волосам, - просто хочу попросить об одной вещи: если ты решишь, что тебе все это на хер не нужно - скажи мне. Прямо. - Это вряд ли, - улыбнулся он. Впервые за этот день. Такая спокойная, уверенная. Мягкая. Она пленяла его и заставляла верить, что возможно в этот раз его история закончится счастливым концом. Что вместе они преодолеют страхи друг друга, станут якорем. Опорой. Настоящим домом. - Господи, Дракен! Ты горишь, - привычно заворчала она ему на ухо, прикладывая руку ко лбу. – А ну ложись, а я пошла за градусником! Ты чего сразу не сказал, что и правда болеешь!

***

Спустя полчаса после примирения они чуть не поругались во второй раз, потому что, неожиданно для уже расслабившейся Юми, Дракен собрался уехать к себе. Чтобы не заразить её. - Собираешься снова уйти? – перешла в наступление Юмико. На войне все средства хороши. Особенно, когда воюешь против на редкость упертого барана, которому простых доводов о том, что она о нем беспокоится и хочет позаботится, было недостаточно. - Что? – растерялся виновник её переживаний. – Я же… объяснил, что не хочу, чтобы ты из-за меня заболела. Я.. - устало проворчал Дракен, сжав переносицу. Мир то темнел, то переворачивался с ног на голову, – не ухожу в том самом смысле. - Дракен, - мягко произнесла она, забираясь к нему на колени. Аккуратно взяла его руки и положила к себе на талию, нежно провела пальцами по виску, слегка массируя. Он молчал, постепенно сдаваясь под натиском уверенности и заботы. – Дракен, - снова позвала она, дотрагиваясь до его лица и целуя в уголок губ, - прошу тебя, останься. Не оставляй меня снова. Пожалуйста, - произнесла она тем самым голосом, которому невозможно было сопротивляться. Бастилия пала. Белый флаг поднят, капитуляция завершена. Он устало вздохнул и слегка качнул головой, соглашаясь. Юмико счастливо улыбнулась и, невесомо поцеловав его в висок, уговорила Дракена переодеться в оставшуюся у нее от деда одежду и лечь на диван. Следующие часы он помнил плохо, состоянии давало о себе знать. Он то и дело проваливался в полудрему, через пару часов просыпался, пил лекарства и снова засыпал. Но, был точно уверен, что ему не приснились нежные руки, гладящие его по голове, не приснилось её тихое и забавное ворчание насчет самых-безответственных-в-мире-людей, которые не берегут свое здоровье и видимо, о таких изобретениях, как теплая кофта и зонт, - слыхом не слыхивали. Не приснились мягкие, убаюкивающие слова и ласковые руки, водившие по телу чем-то холодным. Кажется, еще был обжигающий нутро бульон, но в этом он уже не был так уверен. У Дракена не было ни одной веской, четко сформулированной причины, почему он поверил именно в Юми. Сладкий голос, нежные прикосновения, ласковый взгляд – таковыми по определению быть не могут. Есть что-то еще. Чего он пока не мог понять, но оно было. И потому, сидя на следующее утро на её кухне, после плотного завтрака, сжимая в руках чашку с ароматно пахнущим чаем, купаясь в лучах полуденного солнца, как в гребаной рекламе, он решил её поправить. Она, позавтракав вместе с ним, снова завозилась, намерившись спровадить его в комнату отлеживаться, ведь озноб и температура до конца не прошли. - Дракен, тебе бы лучше пойти, полежать, а я пока… - Кен, - уверенно произнес он. - Что? – растерялась Юми, застыв с таблетками в руках. - Можно просто Кен, - довольно улыбнулся он. Юми знала, как зовут Кена Рюгуджи. Много раз слышала, как Майки или та же Эмма обращались к нему по имени, но она… Это бы круг особенных, в который она, по разным и, в целом, объективным причинам, не входила. - Кен…, - произнесла она, будто пробуя его имя на вкус. Смакуя. – Кен. Звучало интимно. Безумно интимно. Со дна его души поднялась теплая волна счастья, окутав сердце, душу, мысли. Да, вот теперь правильно. А Юми будто засветилась, улыбнулась ему так, как кажется еще никогда не улыбалась и мягко произнесла: - Очень приятно, Кен. А теперь марш в кровать.