***
Юмико беспокойно ерзала на стуле, сидя за прилавком, и нервно вертела телефон, блокируя и разблокируя экран. Она ждала ответа, накручивая на палец темную прядь, выбившуюся из пучка. Но его не было. Тишину нарушал лишь жалобный скрип крутящегося сидения и мягкие постукивая о пол. Юми, не отдавая себе отчета, в такт нервным, стремительно бегающим мыслям, трясла ногой. Если бы рядом сидел старик, он бы уже давно рявкнул на нее и, в своей грубоватой манере, попросил перестать дергаться и мельтешить. Но его не было и потому её настроение ухудшалось с каждой минутой. Масаши Мураками, старый хрыч, был вечно сердитым и до невозможности пунктуальным сморчком. Он искренне считал, что «Прийти вовремя — значит опоздать». Но в этот раз он не пришел. Даже спустя три часа. А телефон молчал - Только бы с ним ничего не случилось, прошу, — прошептала девушка, с отчаянием сжимая мобильный. Мысли и скребущие душу предположения бередили старые раны и утягивали её на дно подобно зыбучим пескам. Не выдохнуть, не вдохнуть. К тому же пару недель назад начали ходить слухи о захвате территории, к которой относился этот район. Какая-то новая байкерская банда из северного Токио. А вчера начались столкновения. И Юми молилась, чтобы заносчивый дед сидел на месте и не встревал. Громкий гогот с улицы вывел Юмико из оцепенения. Девушка тряхнула головой, отводя нервный взгляд от сотового. Смех повторился. Злой, упивающийся. Так смеются не над хорошими шутками, а над проигравшими соперниками. Её руки все также нервно постукивали по столу, а глаза уже выискивали нарушителей тишины. Но включенный в магазине свет мешал что-либо разобрать. Гогот повторился, разросшаяся в геометрической прогрессии тревога достигла пика и Юми, подхватив биту, припрятанную под прилавком, вышла на улицу. Город встретил непроглядной темнотой, шелестом деревьев и ревущими где-то вдалеке двигателями. Гогочущие на всю улицу придурки обнаружены не были. Но эмоции, бурлившие внутри, не собирались сдаваться так быстро, поэтому она подождала, когда глаза привыкнут к темноте после резкой смены освещения и снова принялась вглядываться в окружающие пространство. Большинство стоявших рядом магазинчиков уже закрылась, люди изредка появлялись в свете слабо горевших фонарей и снова исчезали. Токио не застывал, нет. Просто одна жизнь сменяла другую. Более-менее порядочные люди прятались по домам, стараясь не показываться на глаза тем, кто правил этим городом. После захода солнца температура резко опускалась, поэтому несмотря на дневную жару, сейчас было прохладно даже в светло серой водолазке и джинсах. Юмико обхватила себя руками, чувствуя, как прохладный ветер гонит по спине стаю мурашек. Холод отрезвлял и в то же время подстегивал вернуться обратно в теплое, наполненное цветочным ароматом помещение. Неожиданно, недалеко от входа в парк, находившегося на другой стороне улицы, мелькнуло несколько теней. И гогот повторился. А потом вскрикнула девушка. Послышался шлепок, словно от звонкой пощёчины, и тяжелый удар о землю. Будто кто-то упал. И кто-то снова противно засмеялся. Юми сильнее сжала биту и, посмотрев пару минут в никуда, решая надо ей все это или нет, тяжело вздохнула. Уйти она уже не могла, но и двигаться вперед не спешила. Может, кто-то вместо нее поможет бедняжке? Но никого не было. Обреченно вздох, девушка завела биту за спину и медленно-медленно, инстинктивно слегка пригнувшись, пошла вперед. Скрытые густой и шуршащей на ветру зеленью, около дерева стояли двое. Рослые и бритоголовые. Они глумливо хихикали, но расстояние не позволяло разобрать слов. Между ними то и дело, словно трепыхающийся мотылек, мелькала невысокая девчонка с розовыми волосами. Отморозки заржали громче, с силой отпихивая её обратно к дереву, не давая проскочить между собой. Послышался всхлип и быстрое-быстрое испуганное бормотание. «В открытом бою у тебя нет ни шанса, — слова старика всплыли в голове Юми, пока она, стараясь себя не выдать, подходила ближе. — Твое оружие — высокий рост, ноги и внезапность. Больше разворот, больше амплитуда, больше сила удара. Поняла? Ну, раз поняла, пошли отрабатывать». И Юмико отрабатывала, пыхтя и понося на чем свет стоит сварливого старикашку. Но это тогда, сейчас воспоминания резонировали в душе с благодарностью и теплотой. А бита, подаренная стариком после нескольких месяцев тренировок, грела и вселяла уверенность. «Нет никаких правил. Используй все, что угодно, чтобы защититься» — наставлял он её и по сей день. Девушка подошла настолько близко, насколько могла. Еще пару шагов и её заметят, а это плохо. Нужно действовать быстро и вырубить обоих громил до того, как они разглядят её лицо. А то потом еще припрутся восстанавливать честь, громя её магазин и топча цветы. Один из них, ублюдочно заржав, прижал розоволосую к дереву и полез под юбку. Игры закончились. Юми молниеносно рванула вперед. БАЦ! Правый получил битой резко. Точно по затылку. Розоволосая вскрикнула, а мерзавец охнул и, содрогнувшись всем телом, осел на землю. Второго Юмико вырубила также быстро. В два удара. Левой ногой в нижнюю часть живота, мерзавец сипло выдохнул и согнулся. А затем правым коленом в челюсть. Он вскрикнул и, потеряв сознание от дикой боли, рухнул, не успев ничего понять. — Ох, Боже, — выдохнула Юмико, отшатываясь назад. Ноги, как и руки, слегка подрагивали. Мощные и быстрые движения требовали много сил. Девчонка дикими, полными слез глазами уставилась на Юми и медленно сползла по дереву вниз. Присела и, уткнувшись в колени, заплакала. — Ну-ну, все, — Юми присела перед ней и мягко погладила по волосам. — Все закончилось, — успокаивала она, пытаясь заглянуть плачущей в глаза. — Ты как вообще? — Угу… — невпопад отозвалась пострадавшая, хлюпая носом. — Нам бы уйти от сюда. Пока эти, — Юми мотнула головой в сторону оглушенных отморозков, — не очнулись. Розоволосая лишь кивнула. Юмико внимательно осмотрела пострадавшую, про себя отметив, что похоже придется буксировать её самой. Бедняжка еще не отошла от шока. Поэтому она сунула ей в руки биту, девчонка вцепилась в неё словно в спасательный круг, и под надзором жалобных глаз принялась собирать разбросанные вокруг вещи. Испачканная кофта, раздавленный тяжелой ногой телефон, какой-то порванный блокнот, скорее всего пустой кошелек, грязный брелок с ключами. — С-с-спасибо, — выдавила девчонка, стирая рукой слезы. Получалось плохо. Теперь, с грязными разводами на щеках, покрасневшим носом и заплаканными глазами она выглядела еще хуже и беспомощнее. В комплекте с блузкой с вырванными пуговицами и разбитыми коленками. — Тебя как зовут то? — уточнила Юми, помогая девушке встать. — Х-хината… Хината Тачибана.***
Юми улыбнулась, вспоминая события того вечера. Кто же знал, что случайная встреча с Хинатой Тачибаной принесет в её жизнь столько нового, раскрасив жизнь в новые цвета.***
Один из мерзавцев, скрючившийся на земле в позе эмбриона, издал протяжный стон, заставив замереть испуганной ланью Хинату и напрячься Юми. Девушка подумала пару секунд, а потом резко, с разворота, вдарила мерзавцу по ребрам. А затем еще раз. Для профилактики и увеличения продолжительности болевого шока. Он еле слышно всхлипнул и вновь отрубился. — Пошли, — скомандовала Юмико, подхватив розоволосое несчастье под руку. По-хорошему нужно было сразу идти домой, благо жила она на соседней улице, но магазин сам себя не закроет. Поэтому, отбуксировав еле-еле переставляющую ноги Тачибану в цветочный, она принялась совершать быстрые и нехитрые манипуляции: перетащить, убрать, закрыть. — А почему… почему ты с битой? — прервала её странным вопросом Хината. Она пристроилась на стуле около кассы, до побелевших костяшек прижимая к себе деревянное оружие, с железными вставками внутри. Для прочности. — Я больше удивлена, что ты без нее, — припечатала Юмико, затаскивая последнюю вазу в помещение. — Ходишь в такое время по нашему району. Одна. Вазы были и так тяжеленные, а после небольшой потасовки в лесу стало еще сложнее. Места ударов на ногах заныли, кончики пальцев дрожали. Управляющая магазина выпрямилась, переводя дыхание, и уставилась на Хинату, ожидая ответа. — Я обычно не хожу одна, — выдала та совершенно нелепое оправдание. Юми вопросительно подняла бровь, но решила дальше не комментировать. Бедняге и так досталось. И выглядела она не важно. Мягко говоря. Хотя, откровенно… Юми не хотелось вести кого-то к себе домой. Это было её убежище, её крепость. Даже старик лишний раз к ней не заглядывал, предпочитал приглашать на чай к себе или вести переговоры в подсобке магазина. Но и оставить Хинату она уже не могла. Ей явно нужен был горячий душ, пластыри и чай, желательно с несколькими каплями успокоительного. Юми глубоко вздохнула яркий цветочный аромат, с силой сжав кулаки, а потом резко выдохнула, расправляя плечи. — Пошли. Напою тебя чаем, — кивнула она Хинате.***
— Проходи и будь как дома, — выдавила из себя вежливую фразу высокая темноволосая девушка. — Правая дверь ведет в ванну, возможно ты захочешь пойти умыться. Девчонка отстраненно кивнула, аккуратно присаживаясь на самый край стоящей в коридоре тумбочки, и замерла. Юмико сочувственно вздохнула и, оттолкнув дрожащие руки, помогла Хинате снять обувь, аккуратно расцепила пальцы чтобы забрать нагретую от тела биту и затащила девчонку в ванную. Шепча что-то, как она надеялась, нежное и успокаивающие, Юми аккуратно смыла грязные подтеки с щек и ног Тачибаны, промыла раны на руках и коленках, помогала снять уже никуда не годную блузку. Оставила её всего на пару минут и вернулась с запасной одеждой, выбрав самое маленькое что у нее есть. Все равно, конечно, будет висеть. Тачибана миниатюрная и хрупкая, но это ведь лучше, чем ничего. Потом повела её в единственную комнату, укладывая на диванчик и подсовывая под голову и ноги подушки. И уже на кухне, ставя чайник и доставая аптечку, услышала захлебывающиеся рыдания. Шок прошел. Прибежав в комнату, она села рядом с девчонкой и прижала к груди. Где-то внутри образовалась пропасть. Злость, страх, боль, беспомощность. — Поплачь, поплачь, — мягко утешала она, — легче станет. Юми нежно прижимала её к себе, легонько гладила щекам и волосам, наблюдая, как плечи в её руках вздрагивают все меньше и меньше. — Я…я тебе кофту испачкала, — выдала проревевшаяся Хината, указывая на темные и сырые пятна на её одежде. — Забей, — отмахнулась она. — Кушать будешь? Хината на пару секунд задумалась, а потом отвела глаза и кивнула, покраснев. — Вот и хорошо, — облегчено вздохнула Юмико, — аппетит есть, значит все нормально. Она переоделась в домашнюю черную футболку, распустила волосы, а то голова уже ныла от пучка, и пошла на кухню. Греть рагу, наливать горячий чай с несколькими каплями саке (успокоительного дома не было), даже достала из холодильника последний кусок шоколадного торта. Но, когда она вернулась в комнату с подносом, пострадавшая, свернувшись клубком на диване, спала.