Свобода как худшая месть,
Когда никому ты не нужен.
Стихотворение Asienka
https://ficbook.net/readfic/5195352/15319049#part_content
"Бедный... Бедный... Как же мне жаль этого мальчика, как жаль! И всё-таки шоковая травма в довесок к травме отношений. Какой он сильный на самом деле, раз через это всё прошел..." — У тебя остекленевший взгляд, что с тобой происходит? — Лицо онемело. Я как будто немножко в отлете. — Та-а-ак, понятно. Ты дышишь? — Стараюсь, но дыхание само замирает. — Дыши-и-и-и. Какую ситуацию вспоминаешь? Вит, очень бледный, весь сжался на диване, окаменел телом и отчаянно выламывал себе пальцы. Глаза стеклянно смотрели снова в одну точку. "Опять заходим в травму. Хорошо. Это очень хорошо, работаем". — Он хотел, чтобы я умер. И я старался исполнить его волю, но только сам выбрал себе смерть. От воды менее болезненно, чем от огня. — Дыши, пожалуйста. Что ты сейчас видишь? — Вижу, как иду по трассе умирать. Я не спас хозяина, я плохой киборг. Плохой киборг заслуживает даже не наказания, а смерти. — Так грустно слышать это от тебя. Мне кажется, ты очень старался быть хорошим и сделал всё, что мог. — В груди очень тяжело и больно сейчас. Так и должно быть? — Да, это какое чувство пытается проявиться. Дай ему выход. Вит рвано задышал и беззвучно заплакал, сжимая побелевшие кулаки. — Я рядом. Я здесь. Теперь можно. Через несколько минут киборг обрел способность говорить и тихо и горько прошептал: — Очень хочется плакать. Это горе и безнадежность. И тоска. И одиночество. После смерти хозяина я теперь один. И никому не нужен. То есть... сейчас, конечно, вы моя хозяйка, но я так чувствую. Простите... — Мне нормально, что ты так чувствуешь и говоришь мне правду. Для меня очень ценно, что ты говоришь правду. С прошлым хозяином ты был четыре года и ваши отношения были довольно...близкими, а со мной ты только три месяца. Это нормально, что пока к своему прошлому хозяину ты привязан больше, чем ко мне. Тебе не за что извиняться. Что-то может ты хочешь мне сказать про себя? Кроме того, что ты плачешь? — Он хотел, чтобы я умер. А я хотел, чтобы он жил. Не получилось... В обоих случаях. Вит снова окаменел и сжался. Зажмурился. "Пора возвращать". Мэй подсела к нему на диван. — Открой глаза. Открой глаза! Смотри на меня. Что ты видишь? — Вас. — Какого цвета мои глаза? — Темные. — Какого цвета темные? — Темно-карие, черные. — А как выглядят мои серьги? Посмотри внимательно и опиши их. — Длинные серебрянные дождики с горным хрусталем. Мэй внимательно смотрела на Вита. Он начинал потихоньку ее видеть и заземляться. — Пятки на пол, заземляйся. Какие ощущения в теле сейчас? — Я будто падаю куда-то. В водоворот какой-то. Голову ведет, лицо онемело и руки тоже, и покалывает... Но система говорит, что всё в норме. Я ничего не понимаю. — Всё в порядке, это вход в травму. Тело помнит всё, вот оно и показывает важное сейчас. Смотри на меня, на меня смотри. Похлопай легко по границам своего тела, по бедрам, плечам. Ты здесь и сейчас и я рядом с тобой. Тут безопасно. Вит смотрел сквозь нее, не слыша слов психолога. Он взял ее за руку и стиснул. — Не отпускай. Не отпускай меня. Побудь со мной. Только не оставляй, — киборг вцепился в ладонь Мэй как в спасительную соломинку, всё еще глядя сквозь нее, не видя ее. — Кому ты это говоришь, дружочек? "Я понимаю, всё отлично понимаю, но надо, чтобы ты это сказал". Вит сложился в комочек и прижал руку Мэй к своей щеке, к губам, стал целовать. Рука тут же стала мокрой от слез. — Не отталкивай меня, не оставляй. Я умру. Я четко понимаю, что я умру один. Мне нельзя одному. Я не заслужил бензина. Я не хочу умирать в огне, это как... в мусоросжигатель живьем. Лучше в воде, ладно? Пожалуйста. Так менее страшно... Я не предавал. Сэм ничего не знал и не следил... Я не предатель. Нет! Я не предавал... Не отталкивай. Мэй сидела рядом и мягко гладила его по спине между лопаток. Киборга ощутимо трясло, пока он говорил те слова, которые однажды не были сказаны. Несколько минут стояло молчание. Затем киборг перевел дух и уже более спокойным голосом прошептал, все также не поднимая головы: — Однажды он решил, что я его предал. Я очень испугался тогда, сначала подумал, что хозяин догадался, что я живой. Но нет, он так и не узнал... До самого конца. Той ночью он отдавал приказ о самоликвидации... двадцать девять раз. На пятнадцатый раз я уже хотел, чтобы он забыл отменить, чтобы уже довел это до конца. И тогда я освобожусь. Но он отменял снова и снова. И я жил дальше. И спектакль продолжался. Мэй молча присутствовала рядом, давая место киборгу выговориться. — Затем он устал и приказал приготовить ему поесть. После ужина приказал идти во флайер и мы полетели за бензином, к складам... — Сейчас, когда я тебя глажу, чувствуешь, что с тобой есть кто-то? —Д-да... Но смотреть на тебя не могу. Очень страшно. Невыносимо. — Чего именно сейчас страшно? — Страшно поднять голову и увидеть, что ты ухмыляешься сейчас, слушаешь мои излияния и смеешься надо мной. И всё это невсерьез, что это такая злая шутка, и я тебе не нужен на самом деле. И ты возишься со мной просто чтобы поиздеваться и позабавиться. Я знаю, что не заслуживаю хорошего отношения, и чтобы на меня тратили время... — Мальчик мой, твоя душа сильно поранена. — У киборгов нет души. Я просто вещь. Но... да, где-то в груди болит, это как ранение. Мэй вздохнула, глядя на свернувшегося парня. Он так и не выпустил ее ладонь, отчаянно вжимался щекой в ее руку, и цеплялся за нее, как за спасательный круг. Как детдомовский ребенок за приемную маму. — Ты сейчас прячешься? Получается спрятаться? Хочешь, я тебя накрою? Он молча закивал. Мэй потянулась за пледом и накинула одной рукой плед на киборга, накрыв его с головой. Они посидели так в молчании еще какое-то время. Постепенно она ощутила, как Вита перестала колотить дрожь. Психолог положила на него ладонь через плед, согревая теплом. — Я тебя вижу, я тебя трогаю. Я рядом и точно не бросаю тебя. Может, когда-нибудь ты захочешь высунуть нос оттуда и увидеть побольше. Потребовалось еще некоторое время, чтобы Вит осторожно приподнял голову, выглянул из-под пледа, а затем и сел, позволив пледу соскользнуть на плечи. — Край пледа лучше оставь на голове, пусть он сзади покрывает твою голову. Это даст ощущение безопасности, — улыбнулась Мэй Ким. Вит послушно так и сделал. На автомате, как хороший киборг. — Дружочек, ты что-то хочешь мне сказать? Глазами ты что-то явно мне говоришь, — она смотрела испытующе, слегка склонив голову. Склонив голову. Сказать глазами… Вит вздрогнул и отпрянул, как от удара, и натянул посильнее плед на голову. "Очередной триггер? Да что ж такое!" — Не хочу... больше... играть глазами... и эмоции показывать... — киборг испуганно и затравленно смотрел на психолога, отползая подальше. Его снова заколотило крупной дрожью. Теперь замерла уже Мэй, изучая свой собственный страх. Главное, чтобы он не перепутал сейчас ее с кем-то другим и не поддался импульсу отомстить. Мэй вдохнула и выдохнула, медленно. Киборг сжал кулаки, отчаянно и решительно. — Я замечаю, что ты кулаки сжимаешь. Похоже, тут есть какое-то чувство. И что-то из того, что я сказала сейчас, его вызвало. Киборг отмер и мотнул головой, все еще оставаясь напряженным и собранным: — Злость. Я злюсь. Мэй тихо перевел дыхание. — На кого ты сейчас злишься? Вит виновато опустил голову. — На тебя. Но мне нельзя злиться... Это совершенно недопустимо... Я плохой... — Стоп-стоп. Оставайся в этом чувстве и разворачивай злость вовне, а не заворачивай вовнутрь в вину. Так все-таки, на кого ты злишься на самом деле? — Ты сказала играть глазами... и я разозлился. На тебя. Не хочу играть глазами. — Я сказала «глазами ты мне что-то говоришь». И всё-таки, на кого на самом деле ты злишься сейчас? Кто еще тебе приказывал играть глазами или что-то глазами показывать? Вит замер и уставился в стену. Затем соскользнул на пол и его вырвало. — Тошнит, — откашлялся он. — Простите, я уберу… — Вижу. А чем тошнит? — Ненавистью. Ужасом. Страхом. Хозяин. Хозяин Рей Саттерс приказывал играть глазами для него и изображать эмоции,.. когда брал меня,.. давал друзьям,.. или когда я умирал по приказу, и он смотрел, правильно ли я изображаю чувства лицом. А я не изображал, я их на самом деле испытывал. «Скотина! Какая же скотина этот его бывший хозяин! Уже даже я его ненавижу. Неудивительно, что мальчика так кроет». — Почувствуй, что хочет сейчас твое тело. Кулаки ты все еще сжимаешь. Попробуй начать ими как-то двигать, и может быть придут какие-то чувства и слова, фразы... Вит присел обратно на диван и честно попытался это делать. Минуты две он смотрел на свои руки и тишине, и затем: — Нет... Не уходи! Не надо! Не убивай! Не хочу! Я же стараюсь! Я очень стараюсь! И нет, не умирай! Я твой, я без тебя не смогу! Не бросай, не умирай! Я не смог тебя спасти. Я не смог. Я ужасный, плохой киборг... Я... Он затих и посмотрел на Мэй. — Можешь, пожалуйста, сказать, что я хороший? — тихо попросил он. Мэй тепло улыбнулась и положила ладонь на взлохмаченные пшеничные волосы: — Ты хороший, Вит. Ты очень хороший, преданный киборг и добрый человек, я совершенно в этом уверена. Более того — ты куда более хороший человек, чем твой хозяин, судя по тому, что я узнала. Я ощущаю огромное уважение к той твоей здоровой части, которая справилась в этом аду абьюзивных отношений и вышла оттуда все-таки живой. У тебя получилось сохранить себя и свою душу, это не у каждого человека получается. И знаешь, я все-таки верю, что душа у киборгов есть.