Vestiges

— Вот черт, сломано, — Шепард с досады пнула покрытую сажей дверь, отошла и перегнулась через перила, прикидывая расстояние до пола. Монастырь в лучшие времена, наверное, был в своем роде произведением искусства, но сейчас все эти лестницы, переходы и уровни превратились в кишащие хасками ловушки. И как будто им было недостаточно Жнецов-людоедов, Жнецов-турианцев, Жнецов летающих, бегающих, ползающих — теперь у них на пути появились Жнецы-биотики. Азари. Они не успели осмотреть первый труп до того, как он взорвался, но сомнений в его происхождении не было. Кошмар продолжал набирать обороты с пугающей скоростью.  — Придется идти в обход, — заключила коммандер. — Разве что… Лиара, ты можешь нас спустить? — Шепард, — негромко окликнул ее Гаррус. Джейн непонимающе оглянулась на него, затем перевела взгляд туда, куда турианец указывал рукой. Лиара так и стояла на коленях возле изуродованного трупа баньши. Сначала Шепард показалось, что напарница все еще изучает нового страшного врага, но она быстро поняла, что это не так. Азари была совершенно неподвижна, только беспомощно опущенные руки дрожали, сминая полу боевого костюма. Широко раскрытые синие глаза смотрели сквозь марионетку Жнецов. Пистолет лежал рядом на полу, явно выроненный в шоке. Что-то было не так. Она никак не отреагировала, когда товарищи окликнули ее по имени, и очнулась только тогда, когда Шепард схватила ее за плечи и изо всех сил встряхнула. — Что не так, Лиара? Говори со мной. Азари мотнула головой: говорить она все еще не могла, с трудом удерживая внутри истерические всхлипывания. Джейн медленно гладила ее по кистям, тоже невольно глядя на лежащую на полу баньши. Соседство не сказать чтобы вдохновляло, но разобраться с Лиарой было важнее. — Наши солдаты на Палавене были шокированы, когда впервые появились турианские хаски, — осторожно заметил Гаррус. — Но почему она так отреагировала только сейчас, а не когда мы убили ту первую баньши? — Ты ее узнала? Или… Фалере сказала, что Жнецы превращают ардат-якши в этих тварей… Лиара, это что, не единственный такой монастырь? — встревожилась Шепард, решив, что уловила суть проблемы. — У них будет целая армия баньши?! — Я… нет. Это… Проблема не в этом, — медленно выговорила Т’Сони, поднимая глаза на друзей. Первый шок прошел, но теперь внутри кисло штормила тошнота, когда понимание происходящего стало на самом деле доходить до нее. Этот монстр когда-то был азари. Существом той же расы. Она могла родиться в том же городе на Тессии, они читали одни и те же книги в школе… Могли бы ходить в один класс. Но теперь от нее осталось только это изуродованное тело, в котором не распознать ее прошлое лицо. И фоном этому — еще одно совершенно мерзкое чувство, не имеющее ничего общего с отвращением к созданию Жнецов. — Ты сама ардат-якши. — Что ты сказал?! — Джейн обернулась на Гарруса, вскочив на ноги и угрожающе втянув голову в плечи. — Но в этом есть смысл, согласись, — турианец пожал плечами. — Вспомни, как она отказалась помочь тебе с Шифром и протеанскими данными в целом. — Да, а тебе в голову не пришло, что она просто… — гневно начала коммандер. — Он прав, Шепард. Лиара медленно встала. Ноги слушались плохо и казались деревянными, но азари решительно отклонила предложенную руку, для верности сложив собственные за спиной. Друзья вдвоем стояли напротив, и она чувствовала себя не то прокаженной, не то обвиняемой в суде; между ними молчаливым свидетелем лежал труп ардат-якши. На ее месте могла быть сама Лиара, если бы не годы лжи. Смотреть Шепард или Гаррусу в глаза Т’Сони не решалась. Обычные азари стыдились существования таких, как она, либо пряча их в засекреченных монастырях, как вот этот, либо открывая на них охоту — как это произошло с Моринт. Лиару воспитывали в этом стыде, который безостановочно обжигал ее с тех самых пор, как пришло судьбоносное заключение от врача. Все равно, что раз за разом совать палец в пламя свечи. Стыд за собственное существование был первым, что азари ощущала поутру, и последним, что ее покидало при отходе ко сну, иногда не отставая даже на пороге мира сновидений и отравляя собой ночи. Судя по широко раскрытым глазам Шепард, примерно то же самое она и пыталась себе вообразить. Но Лиара сомневалась, что ей удастся понять это по-настоящему. Шепард не азари, эта стигма не имеет для нее такого же значения. Фалере считала, что в монастыре ардат-якши могли обрести мир. Возможно, она была права: здесь им не нужно бояться сорваться, они не боятся проснуться поутру рядом с остывающим трупом и не помнить, что было после того самого первого бокала, но знать, что именно убило случайного партнера. Или хуже — дорогое существо. Убить напарника, друга, возлюбленную — и ощутить от этого не печаль, не ужас, не отчаяние, а только экстаз и желание повторить. — Черт, Лиара, ну почему ты мне ничего не сказала? — Джейн сжала пальцами переносицу, зажмурившись. — Что я могла сказать? — с горечью спросила Лиара. — Азари не говорят инопланетянам о нашем существовании, ты — случайное исключение. Захотела бы ты положиться на потенциальную убийцу, которой достаточно один раз оступиться, чтобы стать опаснейшей маньячкой? Честно? — Да не в этом дело! — сорвалась Шепард. — Ты не Моринт, Лиара, ты никого не убила! Если бы ты сказала мне тогда, еще на первой «Нормандии», я бы сделала твою жизнь проще, я бы держала дистанцию, я была бы в курсе твоего самоконтроля, черт побери! Зачем этот бессмысленный героизм? — Бессмысленный героизм? Мой диагноз разрушил бы карьеру моей матери, поэтому она скрыла его! Поэтому я до сих пор лгу всем и каждому! Потому что она не смогла принять правду! — азари тоже повысила голос. Она понимала, что ей необходимо держать себя в руках, но всей ее выдержки хватило только на то, чтобы сделать шаг назад, а не вперед. Все, с чем она боролась и от чего убегала, собралось в этот момент в монастыре, и тщательно выстроенные стены, оберегавшие мир от свободной ардат-якши, дали трещину. Ее несло с просто неприличной для Серого посредника скоростью. — Тебе не приходило в голову, что она просто хотела тебя защитить вот от этого?! — коммандер в запале махнула рукой, так что заслушавшийся Гаррус едва успел увернуться от бронированной перчатки. — А кто защитит мир от меня, Шепард? Я втянула тебя в охоту на Серого посредника, потому что ему было известно, что я такое. Я боюсь не за себя, я боюсь того, что я могу сделать с вами! Я могу убить кого угодно, даже тебя, если подпущу слишком близко. И знаешь, что? Если это произойдет, я не смогу даже раскаяться. Я перестану ненавидеть себя, потому что буду хотеть только сделать это еще раз! — Но ты не убила, — Джейн так внезапно вернулась к спокойному, миролюбивому даже тону, что Лиара опешила. — Послушай, я видела ардат-якши вблизи. Моринт. У тебя с ней ничего общего, хотя вы делите этот диагноз. Несмотря на то, что я по незнанию испытывала тебя на прочность, ты не сорвалась ни разу. Ты даже находила в себе силы быть тактичной. Шепард сделала шаг вперед, так уверенно улыбаясь, что азари живо вспомнился тот день на Цитадели, когда они наткнулись на бывшую батарианскую рабыню, пытавшуюся убить себя. Это не имело никакого отношения к коммандеру, но она все же пошла к напуганной девчонке, что-то говоря ей — и забрала у нее пистолет, вместо него вложив в судорожно стиснутый кулак капсулу успокоительного. Ученой даже показалось, что и в ее ладонь скользнул гладкий маленький цилиндр. — Я доверяю тебе, Лиара. Безоговорочно. И я хочу, чтобы ты доверяла мне. Пожалуйста. Я обещаю, что ты никого не убьешь. Этой женщине хотелось верить — наверное, именно поэтому вокруг нее собралась уже почти вся галактика, оставив свои бесконечные распри. Наверное, именно поэтому Лиара сблизилась с ней больше, чем с кем-либо в жизни, и до сих пор не попыталась сбежать, унося с собой свою тайну. — Шепард, под твоим руководством я уже убила множество людей, гетов и Жнецов, — Т‘Сони нашла в себе силы улыбнуться. — Не задирай нос, ты все равно почти самая безобидная в нашей команде. Сразу после Аленко, — не смутилась Джейн, подбирая пистолет с пола и вручая его напарнице. Ее пальцы задели тыльную сторону ладони Лиары, но она не отдернула руку, не стала извиняться за случайное, ничего не значащее прикосновение. Это убедило азари гораздо надежнее любых слов: ничего не изменилось. С ней не станут обращаться, как с хрупкой фарфоровой куклой, но и чураться, как чумной — тоже. Впервые за долгие годы Лиара не чувствовала своего извечного стыда. Она не обольщалась — пройдет еще немало времени, прежде чем удастся окончательно его вытравить, если это вообще возможно. Но думать свободно, без скребущей мысли на самых задворках разума, пусть даже всего несколько минут — это походило на глубокий вздох на заснеженной горной вершине после городского смога. — А что Кайден? — подал голос Гаррус. — Помнится, на Горизонте было много... обид. — Понимаешь, о чем я? Чувством юмора этого парня можно заряжать главное орудие «Нормандии». Пошли, нас Самара ждет… И ей лучше не знать о том, что здесь произошло.