Божественный

      Понятия «доброе утро» не существует, это миф. Утро не может быть добрым, когда организм вместо того, чтобы проснуться самостоятельно, отдохнувшим, полным сил, на четыре часа раньше соскакивает по требованию разоравшегося будильника. Будто кто-то вздумал развлечься с фортепиано и теперь долбит по клавише «до» второй октавы. И долбит, и долбит, и долбит, и долбит. Чтоб у него, паразита, палец отсох. Уже немного лучше то утро, когда с будильником вы больше не коллеги, и оба в шесть утра спокойно отдыхаете: кто на зарядке, кто в постели. Но даже тогда найдется индивид, пожелавший сыграть в семь утра побудный опус из серии «Утро субботы в муравейнике» хоть на фортепиано, хоть на кастрюлях, хоть своим скрипучим стулом, который, похоже, так трудно поднять и передвинуть, не соскоблив сантиметровый слой напольного покрытия. И пусть он хоть сто раз бренчит на своей расстроенной гитаре, хоть упьется своей любимой композицией «я тебя к каждому столбу ревную», написанной для голосовых связок и керамических тарелок — все это глушит что подушка, что беруши, без которых в вашем коробке в самом сердце новостройки вы попросту не выживете. Но заглушить монотонную трель соседского перфоратора способна только, разве что, глухота.       Изничтожающий звук длинного сверла, во всех смыслах способного просверлить мозг насквозь, не из тех, кто довольствуется малым. Влезть в ушную раковину и в клочья разорвать барабанную перепонку для него слишком слабо, ему подавай залезать под кожу выматывающей вибрацией, идущей через стены в кровать, а затем и руки, ноги, голову. И никуда не деться от проворного дребезжания, хоть стой ты, хоть ляг, хоть в воздухе зависни — везде тебя достанет пакостная дрянь. - Да сколько же можно! - прорычал парень, переходя на крик.       Из положения лежа он бросил подушку в потолок, горячо желая запустить ее в виновника его раннего пробуждения, но вместо удачного полета к потолку она едва достигла центра комнаты по высоте и камнем рухнула на недовольное лицо. От такого предательства компаньона по сну он только громче рыкнул, как лягушка подскакивая на кровати и отбрасывая теперь неугодную подушку. Не таким ему представлялось первое неучебное утро.       Из-под кровати он достал телефон, по ошибке воспринятый спящим мозгом как виновник шума и выброшенный туда получасом назад. Ожидаемо, его друзья еще спали — список контактов, находящихся онлайн, пустовал. В мыслях он позавидовал счастливчикам, у которых по соседству не оказалось строительного маньяка, и от безысходности заглянул в семейный чат. Отец, опять ушедший на работу в выходной день, числился присутствовавшим пятнадцать минут назад, а сестра и мать как настоящие жаворонки уже о чем-то оживленно переписывались. «Я не верю своим глазам. Неужели наш Том в кои-то веки проснулся раньше обеда? - съязвила сестра, только заметив надпись «онлайн» возле имени брата. - Ты уже не спишь или еще не спишь?» «Уже, - кратко отпечатал Том, излишне резко проходясь пальцами по экрану. Вступать с сестрой в словесную перепалку у него пока что не было сил. - Сосед задрал со своим ремонтом. Целую неделю дырки в стенах долбит, за такое время от квартиры один остов должен был остаться.» «Это твой личный будильник свыше. Чтобы больше не дрых до двух и за лето научился вставать ко времени на работу,» - в том же тоне продолжила девушка, не столкнувшись в этот раз с привычной стеной издевательств. «Я застрелюсь, если он будет долбить все лето. Я не такой псих, как ты, чтобы радоваться немотивированному подъему в семь утра.» «Кто рано встает, тому Бог подает,» - ответила ему сестра, и вроде бы в ее словах не было и намека на издевку, но Том видел ее насквозь.       Уже не такой сонный, почти вменяемый он больше не мог пропускать привычные подколы и потому начал заводить свою любимую шарманку: «И что он тебе дал? Немного таланта, чтобы у людей не шла кровь из ушей от твоей игры на скрипке?»       И как всегда, даже в виртуальной среде, стоило ему впервые среагировать на сестринские колкости, мама выплыла из неоткуда и как заправский примиритель бросила свою стандартную фразу, которая по ее мнению всегда ставила точку в пререканиях детей. «Дети мои, не ссорьтесь! - чтобы не потерпеть поражения, как в тот раз, о котором она просила больше не вспоминать, мама мигом сменила тему. - Том, мы с папой поздравляем тебя с успешным окончанием университета! Честно признаюсь, мы не верили, что ты закроешь все долги, да еще и не на тройки, и мы очень счастливы, что ты не оправдал наших ожиданий. В честь такого события мы отправили тебе на карточку небольшой подарок.»       С довольной улыбкой на лице Том проверил уведомления и среди них обнаружил сообщение от банка о пополнении счета на пять тысяч евро. «Большое спасибо, мама и папа! Немного обидно, конечно, но теперь-то вы знаете, что я ответственный человек, - когда сообщение было допечатано, мама уже успела ретироваться, видимо, совсем не надеясь на свои ораторские способности, и теперь в чате они с сестрой остались один на один. - А ты что мне подаришь, Каро?» «Люлей,» - бросила Каро и, последовав примеру матери, тоже вышла из сети.       Тем временем на часах уже была половина восьмого, горе сосед соизволил сделать перерыв, и теперь квартира привычно наполнилась голосами певчих птиц и отдаленным гулом машин на дороге. Как назло сон отступил, и Тому ничего не оставалось, кроме как отправиться в душ и принять, наконец, начало нового дня.       Обычно он любил свою квартиру. Все лучше, чем жить в общежитии — никаких незваных гостей, соседей по комнате, на еду в холодильнике претендуешь только ты и мышь, периодически сводящая в нем счеты с жизнью. Она была подарена отцом на успешное поступление в университет, хотя больше походила на каморку, выданную на сдачу: кухня, спальня, гостиная, столовая — одна комната, и счастье, что хоть ванная была отделена; тонкие как бумага стены, через которые можно было участвовать в любом соседском диалоге. Но такому дареному коню в зубы посмотрела бы разве что избалованная неблагодарная скотина. Все, что нужно было усталому Тому после учебы — это укромное место, где никто не будет капать ему на мозги и до которого не нужно было час стоять в пробке, потому за такой подарок он был очень благодарен отцу.       Не спеша Том разделся, встал под теплую воду. Впервые ничто не дышало ему в спину, и он мог провести в душе столько времени, сколько того потребует душа, а именно тридцать минут. За это время он поиграл с водой, делая из своих рук препятствия, побыл стеной-фонтаном, по которой тонким слоем струится вода, и выдумал себе новую жизнь с нуля, где он этакий талантливейший программист и каждая компания в силиконовой долине готова порвать за него глотку. После водных процедур, его настроение заметно улучшилось, и соседу больше не хотелось настучать тем самым перфоратором по голове.       Насладившись всеми прелестями утренней рутины, Том выдвинулся в сторону мастера, который должен был привести в порядок его отросшие дреды. Вечером его ожидала встреча с друзьями по случаю их совместного освобождения из рабства зачетных книжек, и к этому моменту он должен был выглядеть блестяще. Именно сегодня должна была состояться выдача дипломов, которую Том решил проигнорировать. Он заранее предупредил родителей и просил эту тему больше не поднимать, хотя чего еще можно было ожидать от человека, не нашедшего общий язык с одногруппниками.       С первого учебного дня Том четко понял, что в этом обществе закоренелых ботаников на направлении компьютерные науки он — белая ворона, и своим никогда не станет. На фоне серой группы однообразных книжных червей он выделялся как бельмо: тоннели в ушах, серебристое колечко в губе, черные дреды, бросающиеся в глаза, хоть какой-то маломальский стиль в одежде. Да ему было бы достаточно не сутулиться, чтобы сразу же выбиться из их высокоинтеллектуального коллектива.       На внешнем виде их отличия не заканчивались. Он никогда не смотрел Покемонов, Стальной алхимик был для него не более, чем красивым названием, и если о Ван-Писе Том хоть что-то слышал и вроде бы даже видел пару серий по телевизору в детстве, то остальные названия были для него незапоминающимся белым шумом. В темах с Бетменом и Суперменом он разбирался чуть ли не хуже, чем в аниме, книги Азимова были ему неинтересны. Единственной их точкой пересечения на момент поступления была заинтересованность Тома в MOBA, но уровень игры одногруппников. в разы превосходящий его, напрочь отбил у парня желание зайти в игру когда-нибудь снова.       За годы учебы они так и остались чужими друг другу, видеть их лишний раз совершенно не хотелось, а забрать диплом можно было и без раздутых церемоний. По счастливой случайности, если можно так выразиться, друзья Тома как и он не стали дружной семьей со своей группой, и потому идея отпраздновать долгожданное получение дипломов своим маленьким кружком возникла сама собой.       Низенькая девушка в черном парикмахерском фартуке делала последние штрихи, облагораживая растрепавшуюся шевелюру Тома. Поначалу она никак не могла достать до его макушки, от чего ей пришлось так низко опустить кресло, что колени парня поднялись к груди, но ради результата в виде ухоженных дредов он был готов потерпеть неудобства. Под конец процесса в его кармане зазвонил телефон. Том подумал на одного из своих немногочисленных друзей — вполне в их духе было подгонять его заранее, за отсутствием привычки вставать раньше полудня парень часто опаздывал на встречи — но, увидев на экране имя сестры, он удивился. - Слушаю, - Том деловито протянул в трубку, любуясь своим отражением в зеркале. - Томми, не хочешь оказать сестренке услугу? - слащаво пролепетала девушка. - И что же у тебя сломалось на этот раз? - обреченно выдохнул он, параллельно отсчитывая в бумажнике купюры. - Да дурацкий ноут не включается. Ну, он включается, но не совсем, не до конца.. Блин.. - провалив попытку понятно объяснить суть проблемы, Каро сделала небольшую паузу и с отчаянием в голосе продолжила. - Ну ты приедешь или нет? - Похоже, у меня нет выбора, - усмехнулся Том, рассчитываясь за свою новую прическу. - Не могу же я оставить любимую сестренку один на один с бездушной бастующей машиной. - Я в тебе не сомневалась! Все, жду, - довольно отрезала девушка и бросила трубку.       Есть две профессии, о которых нельзя говорить родственникам, друзьям, хвастаться перед незнакомцами на отдыхе, ведь именно тогда вы становитесь швейцарским ножом, который и болтик вывернет, и ногти подстрижет, и без проблем вскроет консервную банку. Доктор и программист — слова в характеристике, которые в чужих глазах превращают вас в вершителя судеб с решением для любой проблемы в кармане. Когда вы доктор, ваш телефон разрывается от звонков и сообщений не только близких, но и их друзей, знакомых, даже вашего школьного учителя, которого вы не видели добрых пять лет. Вы будете персональным справочником для каждого, и все равно, что вы окулист, неужели вы не знаете, что у него с коленкой? Ковыряетесь в зубах? Скажите тогда от чего ухо хуже слышит, как вы можете этого не знать?       Будучи программистом, вы получаете тот же набор, но теперь ваши пациенты — все, что работает от батареек и электрической сети. Учился разрабатывать программное обеспечение? Посмотри, у дяди Арнольда что-то не так с принтером. Четыре года возился с 3D-модельками и клепал среднечковые игры на разных движках? В телевизоре звук испортился, подправь там. И наплевать, что железо ты видел только на картинках, а холодильники и телевизоры с твоим компьютером не имеют ничего общего, кроме источника питания. Ты должен это уметь, ты ведь учился. Не этому учился? А учился ли тогда вообще?       Таким стал и Том, резко пожалевший о публичном заявлении перед всей родней и родительскими друзьями о поступлении на компьютерные науки. Теперь любая проблема с техникой родственников автоматически становилась и его проблемой тоже, и ему приходилось юлить, выдумывать нелепые оправдания, почему он не заглянет на неделе, ведь объяснение того, что он попросту не учился чинить стиральные машины и посудомойки, никого не устраивало.       В последний раз глянув на себя в зеркало и убедившись, какой же он все-таки милашка, Том стянул дреды в необъятный хвост. Он поблагодарил маленькую фею ножниц и расчесок, которая теперь крутилась возле другого клиента, попрощался с остальным персоналом и вышел на улицу к своей серебристой Ауди ТТ, которую друзья хором называли «бабской тачкой». Такое мнение в отношении машины парень не разделял, она была достаточно безопасной, при этом выглядела прилично, и совсем не походила на те брутальные лакированные танки, в которых любил разъезжать отец.       Тома и Каро разделяли полчаса дороги. В свои 24 девушка все еще жила с родителями, квартиру — универсальный родительский подарок по окончанию школы — она сдавала, да и в студенчестве Каро редко в ней появлялась, предпочитая возвращаться в загородный дом. Причиной такой неприязни к отцовскому подарку она назвала постоянные разногласия с соседями из-за ее репетиций, но на деле, будь ее квартира как бункер звуконепроницаема, девушка все равно бы каждый день возвращалась в родительское гнездо, готовая часами стоять в пробках. Каро боялась взрослой жизни, избегала самостоятельных решений, и в то время, как ее младший брат месяцами не появлялся дома, она не делала и шага без обсуждения с мамой.       Двери родительского дома были открыты, но Том все равно постучал дверным молотком, выполненным в виде бронзовой трясогузки на жерди. Он с детства сходил с ума от подобной детализированной фурнитуры, прозрачные кристалловидные маховики смесителей в ванных на втором этаже постоянно хотелось лизнуть, и не раз ему приходилось покидать дома-музеи под конвоем, потому что удержать себя от прикосновений к запретным резным плодам он не мог.       На стук к двери прибежала мама. С широкой улыбкой на свежесделанном лице она бросилась к сыну на шею и крепко поцеловала. С их последней встречи женщина помолодела еще на пару лет, и теперь полностью оправдывала свое домашнее прозвище Бенджамин Баттон. Ее врач прекрасно знал, за какие ниточки стоит потянуть, чтобы морщинки разгладились, а она сама при этом не превратилась в хирургического монстра с неподвижной маской вместо живого лица. Краска каждую неделю превращала в секрет ее седые волосы и возвращала им благородный каштаново-медовый цвет. В свои 50 эта мадам вполне могла бы сойти за старшую сестру собственных детей. - Том, я так рада тебя видеть, - она сердечно поприветствовала сына, в объятиях похлопывая по спине. - Мой взрослый выпускник. Я теперь до тебя только со стремянки достану.       Женщина подняла ладонь над своей головой и отмерила расстояние до макушки Тома, равное примерно одной голове. Ее 163 сантиметра по сравнению со 186 парня казались совсем несерьезными. - Каро, Том пришел, - повысив голос, она прокричала куда-то в глубину дома, а затем повернулась обратно к сыну. - Проходи в столовую, сейчас чай будем пить. На такой случай у нас как раз есть твой любимый торт с маскарпоне.       Не успел Том развязать кроссовок, как на лестнице из воздуха появилась фигура сестры с приоткрытым ноутбуком на руках. - Давай живей, а то я уже столько времени потеряла! - затараторила Каро, пробегая мимо Тома в столовую. - Вот, он просто запускается и все, смотри.       Она поставила ноутбук на стол, демонстративно нажала на кнопку включения и на дисплее загорелся загрузочный экран. Через пару секунд он перешел в меню выбора пользователя, а затем загорелось голубое уведомление об ошибке, занявшее собой весь дисплей. - Видишь? И ничего! - с психу она поклацала по клавише ввода, пару раз нажала на escape и как героиня дешевой драмы от безысходности рухнула на стол. - Может сначала дашь мальчику поесть, и уже потом будешь загружать его своими делами? - посоветовала мама, расстилая салфетки на обеденном столе. - Нет времени! - вскрикнула Каро, ударив кулаками по столу. - Мне надо репетировать, а я даже послушать не могу, чтобы понять, где я лажаю. Я буду худшей на этом концерте! - Прекрати истерить, ты мне мешаешь, - Том вытеснил сестру, садясь за ноутбук. - Лучше иди маме помоги, пока я занимаюсь твоей проблемой.       С Томом Каро не рискнула спорить и без лишних слов ушла на кухню, в компьютерах она была полным профаном, потому ждать от нее помощи было глупо. Для Тома же подобная ошибка в работе операционной системы была не в новинку. Он часто сталкивался с ней на компьютерах неосторожных родственников, для которых все эти устройства были не больше, чем печатная машинка с функцией выхода в интернет. Легким движением руки парень привел систему в чувства, откатив до последней удачной сессии. Как и ожидалось, проблема крылась в прерванном обновлении, до окончания которого у сестры никогда не хватало сил терпеть. Пара исправлений в записях реестра, доустановка поломанного обновления, и после победной перезагрузки ноутбук Каро смог снова вернуться к нормальной работе.       Довольный собой, Том отодвинул ноутбук. За время его работы на столе появились три десертных фарфоровых тарелки с цветочным орнаментом по краю, три до блеска начищенных десертных ложки и три крупных чашки под стать тарелкам, наполненных крепким чаем. Из кухни показалась мама, а за ней и Каро, несущая в руках плоскую вазу на ножке с тортом сверху. Торт был предварительно нарезан, а под один из кусков вложена керамическая лопатка. Эта мелкая деталь выдавала Каро с потрохами, только она неосмотрительно засовывала лопатки для торта под нарезанные дольки. Одна из таких лопаток с массивной ручкой, представляющей собой букет серебряных цветов, однажды оказалась тяжелее дольки и, превратившись в миниатюрную катапульту, отправила кусок торта прямо на бабушкин пиджак. - Ты ничему не учишься, - констатировал Том, аккуратно вытаскивая лопатку из-под дольки. - С чего ты взял, может быть это мама положила ее, - начала отпираться Каро, но нервы ее подвели. - И вообще, какая разница?! Я сейчас не об этом думаю, у меня ноутбук сдох, а ты про лопатки! - Все с твоим ноутбуком в порядке, - спокойно ответил парень, кивая на приветствующий ее девайс. - Правда? - девушка переменилась в лице, прилипнув к ноутбуку, и когда он, наконец, вместо проклятой ошибки все же вывел рабочий стол, она встрепенулась. - О, спасибо-спасибо! - Каро нагнулась над столом и смачно поцеловала брата в щеку. - Ты мой спаситель! - Ну, теперь, когда все проблемы решены, можно и чай попить, - с улыбкой подытожила мама, раскладывая торт по тарелкам. - Какие у тебя планы на лето, Том? - Хочу провести последнее свободное лето с друзьями. Кто знает, может быть мы все погрязнем в работе и нам больше не удастся видеться так часто, как сейчас, - Том отломил кусочек от дольки, и яркие свежие ягоды посыпались на тарелку, оставляя за собой розоватый след на белой глазури торта. - Ну, а в сентябре уже к отцу. - А почему бы тебе сейчас не поработать? - с уничижительной интонацией спросила Каро. - Привыкнуть к мысли, что ты больше не студент. - А почему бы тебе сейчас не поработать? - передразнил сестру Том, сменив акцент. - Я вообще-то выступаю, - самодовольно заявила она. - Так это твое перманентное состояние, - съязвил парень, за что получил от матери выговор.       По правде говоря, он не собирался все лето прохлаждаться в клубах и барах с друзьями. Идти работать в компанию к отцу ему совершенно не хотелось. Еще в университете во время практики Том понял, что написание софта занятие муторное и скучное, то ли дело компьютерные игры — весь основной код уже присутствует в движке, и на плечах разработчика остается только интересная часть работы. Но сын-игродел — горе в семье. Для его родителей такое занятие никогда не было серьезным и приравнивалось к хобби. Такое положение вещей выводило Тома из себя, он не понимал, почему увлечение сестры скрипкой спокойно переросло в призвание, а его любовь к играм так и осталась увлечением. Отец не прекращал повторять ему, что это ребячество и настоящей работой никогда не станет, поэтому разработку своей собственной компьютерной игры Том вел втайне от семьи вместе с Итаном — единственным университетским другом.       Каждое лето они часами занимались проработкой лора, персонажей, затем их дизайном и механикой игры. Итан, будучи студентом-физиком, был скверным программистом, но при этом умелым дизайнером уровней. Работа в их небольшой команде кипела, и текущее лето должно было стать решающим. Только предоставив отцу доказательства того, что программирование компьютерных игр тоже может привести к успеху, Том мог рассчитывать на освобождение от рутинной работы в отцовской компании.       Когда кружки с тарелками опустели, Каро уже минут двадцать торчала в музыкальной комнате. Как истинный джентльмен, Том помог маме убрать со стола. Женщина попрощалась с ним, пожелала хорошо отдохнуть сегодняшним вечером и настоятельно попросила зайти к музицирующей сестре, а не уходить по-французски как он любил это делать. Идти против родительницы у Тома не было в привычке, потому он послушно зашел в зал к Каро, где, на удивление, было тихо.       Посреди просторной зашторенной комнаты, как заведено, стоял черный рояль, голос которого можно было услышать только по праздникам — Каро не удалось сдружиться с пенсионером, а Том и не пытался. Позади него пылилась старинная арфа, оставшаяся от прапрабабушки отца. Если к роялю хоть кто-то пытался подступиться, то она стояла в полном одиночестве сколько Том себя помнил, и в семье играть на ней умела разве что та самая, ныне покойная, бабушка. В стороне от музыкальных инструментов стоял стол, на нем на специальной подставке покоилась блестящая скрипка Каро, а рядом были разбросаны бесконечные баночки, тряпочки, бутыльки, выглядящие склизкими и липкими со стороны. Сама Каро сидела на полу, в три погибели согнувшись над ноутбуком. - Почему тишина в студии? - тоном строгого профессора пробасил Том, довершив свое появление любимой дедушкиной цитатой. - Инструмент не должен знать покоя! - Очень смешно, Том, - бесцветно ответила девушка, водя пальцем по тачпаду. - Я тут между прочим делом занята. - Прекращай давай выслушивать фальшь в своей игре, ты же безупречно играешь, - он подошел к столу, желая рассмотреть инструмент поближе. - К тому же, все будут глазеть на тебя саму и, даже если ты сфальшивишь, это никто не заметит. - Что за льстец, - усмехнулась Каро.       Девушка действительно была недурна собой, и, хотя часто препиралась, она сама прекрасно осознавала это. От семейного каштанового цвета волос она отреклась, предпочитая ему карамельный блонд. С горем пополам отращенные до поясницы волосы она укладывала волнами и берегла как зеницу ока. Хроническое недоедание от постоянного торчания в консерватории подарило ее телу модельные пропорции, а коже — благородную бледность. И в конце концов, от родителей в ней остались только прямой греческий нос, немалый рост и глубокие карие глаза.       Пока сестра была увлечена прослушиванием записи собственной игры, Том снял скрипку с подставки и повертел ее в руках. Она несколько отличалась от тех, на которых Каро играла, пока они еще оба жили с родителями. Ее любовь к скрипке появилась как по щелчку пальцев, когда, будучи семилетней девочкой, она побывала на симфоническом концерте. Игра на отдельно взятом инструменте настолько потрясла ее, что уже на следующий день она была записана на прослушивание в детскую музыкальную школу, а в доме сами собой стали появляться разноразмерные клоны скрипки. Сначала ее платяной шкаф превратился в двухметровую скрипку, затем каждая из ручек и насадок на карандаши, о рюкзаках-скрипках и кружках-скрипках можно и не упоминать. Том был уверен, если бы в мире появился хоть один вибратор в форме благородного инструмента, он непременно оказался бы в одном из прикроватных ящиков сестры.       Ее одержимость смычковым дьяволом походила на идолопоклонство, именно скрипку мать считала виновницей всех бед Каро, а в особенности ее совершенной неприспособленности к самостоятельной жизни. Но такая маниакальная зацикленность на одном-единственном инструменте позволила девушке отточить мастерство до блеска, и уже в школе она давала концерты наряду с великовозрастными мастерами.       Том не раз пытался понять, чем скрипучая деревяшка так зацепила его сестру. Кроме изящной формы и приятного древесного аромата, он не видел в ней ничего особенного. Ее звук был слишком резким для него, да и неоправданно много сил уходило у Каро на то, чтобы вытянуть из скрипки хоть одну порядочную ноту. В конце концов, он понял, что со скрипкой им просто не по пути, и оставил сестру в покое с ее большой больной любовью. - Ты что творишь! - ни с того, ни с сего завизжала Каро, подскочив на ноги и чуть не раздавив только пришедший в себя ноутбук.       Она выхватила скрипку из рук ошарашенного парня и как одержимая принялась натирать ее одной из тряпок со стола. - Это же Жан Батист Вильом, это же мастеровая скрипка, а не какой-то там заводской ширпотреб, - приговаривала девушка, оттирая отпечатки пальцев с дерева. - Я же ее только наполировала. - О, боже, - наигранно со свистом вдохнув, сказал Том. - Это же ничего не говорящие мне слова. - Это скрипник, тупица. Таких скрипок в мире пара штук. Она еще от дедушки осталась, - Каро обреченно вздохнула, нависая над скрипкой. - Ну что за олух, кто ж так хватает. Ты бы еще смычком между зубов почистил.       Приняв последние слова как вызов, Том в шутку потянулся к лежащему на столе смычку, от чего девушка окончательно вспыхнула. - Руки прочь! - завопила Каро, багровея. Она нависла над столом, всем телом закрывая его содержимое от брата. - Вон отсюда! Вон, я сказала!       С сестрой парень так и не попрощался, он вылетел из зала как пробка, не желая отхватить подзатыльник от разгневанной девушки. До встречи оставалось еще приличное количество времени, потому Том принял решение провести его с пользой и, только добравшись до дома, засел за игру. В их общем документе нарисовались новые правки для уровней от Итана, и Тому снова пришлось перелопачивать написанный неделей ранее код.       Как бы он ни разыгрывал перед другом спектакли об усталости от постоянного редактирования одного и того же куска игры, Том все же любил свою работу. За изнурительным коддингом с тонной потраченных впустую нервов всегда следовало чувство удовлетворения проделанной работой, а когда персонаж беспрекословно подчинялся любому действию игрока и больше не отлетал на километры от камеры одним лишь нажатием кнопки — Том вовсе приходил в восторг, ощущая себя настоящим Богом их придуманного мирка.       Погрузившись в работу с головой, парень едва смог услышать, как до него настойчиво пытается достучаться звон надрывающегося телефона. Не глядя на дисплей, он принял вызов. - Алло, - протянул Том, прижимая телефон плечом к уху и продолжая стучать по клавишам. - Ты помнишь? - загадочно прошептали на другом конце. - Конечно помню, - сказал он, чуть не добавив свой ответ в код. - А ты чего шепчешь? Опять шерстишь родительский погреб? - Хотел добавить себе таинственности, - отозвался парень, переходя на свой обычный тон. - И туда больше не залезть — они его заперли. - Оно и к лучшему, иначе ты бы всю коллекцию отцовского вискаря перетаскал, - Том усмехнулся и все же вышел из игры, не желая портить отлаженный код своими неуместными вписками. - Я же для вас старался, - он обиделся, и позади в динамике отдаленно раздался женский голос: «Робби, ты с кем разговариваешь?» - Это Том, ма, - последовала пауза. - Тебе от мамы привет. - Передавай ей тоже, - Том улыбнулся, попутно приступив к подготовке одежды на вечер.       Женщина еще что-то сказала сыну, после чего он оторвал телефон от уха и прокричал: - Если хочешь с ним поговорить, звони ему сама! - Роб цокнул языком, возвращаясь к диалогу. - Боже. Короче, я заказал столик на балконе, встречаемся в 11 у клуба. И давай без опозданий. - Хорошо, - хохотнул Том. - Увидимся.       Перевернув весь шкаф, парень еле выбрал рубашку, которую хотелось надеть, чтобы при этом она нравилась ему и не выглядела слишком официально, подходя к удобным джинсам. Он несколько раз бросил взгляд на любимую шелковую рубашку, купленную во время каникул в Италии. В былые времена Том часто надевал ее на подобные встречи, она придавала ему уверенности и позволяла чувствовать себя раскрепощенно даже без пары коктейлей, но стоило друзьям всего раз назвать парня элегантным сутенером, как она стала не больше, чем украшением для шкафа.       В 11 у клуба уже собралась толпа посетителей. Место с названием Rave Dixie по определению не могло быть приличным, чего стоили их диваны в туалетах и бесплатные презервативы, лежащие в чашах как конфетки. Он занимал почетное место между всеми остальными клубами и клоповниками с дырками в туалетных кабинках, но при этом здесь всегда была недурственная выпивка, почти никогда не воровали деньги и телефоны, да и супернасильники с пачкой рогипнола наперевес сюда не заглядывали. А самое главное, на балконе — любимом месте компании — не долбила музыка, и он становился отличным островком спокойствия, где можно было перевести дух и поговорить.       Роба можно было заметить издалека, его высокая фигура в клишированном костюме «богатого тусовщика» выделялась на фоне остальных людей, пришедших потанцевать, а не на съемки Модного приговора. С видом клофелинщика со стажем, но без мозгов, он осматривал толпу на наличие знакомых лиц, периодически встряхивая русой шевелюрой. Подходя ближе к парню, Том заметил, как тот набирает грудью воздух и с довольной улыбкой собирается что-то сказать, но как только его рот открылся, вместо привычного баритона раздался звонкий женский голос: - Надо же, и без опозданий, - задиристо протянула девушка, подходя к Тому для объятий. - Привет. - Эй, это были мои слова, - с претензией выпалил Роб. - Привет, Синди, - Том позволил девушке обнять себя, ощущая некий дискомфорт. Он припоминал, что ее рост вряд ли хоть на сантиметр превосходил рост его матери, и тогда парень бросил взгляд на обувь подруги. - Ты на этих ходулях себе шею не сломаешь? - Отстань, - Синди махнула на него рукой.       Виртуозно удерживаясь на высоченных каблуках своих новеньких черных туфель на платформе, она шагнула к Робу, намереваясь также обнять его. С внешностью куклы Синди и стервозностью Барби, в своей вульгарной одежде она выглядела как слишком рано выросший ребенок. Облегающее короткое платье из велюра на тонких бретельках открывало вид на тонкую талию и упругую задницу, но и вместе с этим подчеркивало отсутствие груди. - Нет, серьезно, ты уверена, что сегодня ты не переборщила? - со всей тактичностью не унимался Том. - Ой, прости, ты прав, - с неестественным сожалением сказала Синди, выпуская Роба из объятий. - Я приберегу этот наряд на случай, когда ты снова достанешь свою сутенерскую робу — подзаработаем лишние деньги на коктейли. - Фу.. - тихо вырвалось у Роба, но девушка не пропустила это мимо ушей. - Чего фукаешь? Мы собираемся пойти в клуб, в котором в туалетах стоят диваны в кабинках, в то время как туалет у них разведен на женский и мужской. Что они хотят этим сказать?       Пока они втроем рассуждали о том, какие же все-таки должны быть туалеты в клубах, к ним подтянулся Итан со своей девушкой, и теперь вся компания была в сборе. Они дружно попереобнимались, перекинулись парой слов об ощущениях от новой свободной жизни без экзаменов и зачетов, и когда Роб, заметно подуставший стоять на улице, предложил войти в клуб, Синди его притормозила: - Вы идите, а я кое-кого подожду. - Ты решила кого-то привести и не сказала нам? - возмутился Том. - Вообще, она сказала мне, - неуверенно подала голос девушка Итана. - И ты не сказала мне? - теперь возмутился Итан, обращаясь к своей девушке. - Слушайте, - начала Синди, жестом прося всех помолчать. - Я знала, что вы будете возмущаться. Кто-нибудь один точно бы стал, - завуалированно сказала она, взглянув на Тома. - Я познакомилась на днях с одним очень интересным парнем в кофейне. Он трепался с какими-то туристами на французском, итальянском и русском одновременно. Я на удачу предложила ему сходить куда-нибудь со мной и моими друзьями, и он согласился, а такие обычно отказываются. - Легко же тебя впечатлить, - Том с упреком во взгляде посмотрел на нее, и девушка закатила глаза. - Ну, да-да, дело во внешности, - сдалась она. - Но вы, когда увидите его, сами все поймете. Если бы Пит Бернс в начале своей карьеры трахнул Оливию Хасси, то у них родился бы он. - А чего ты на тет-а-тет его не пригласила? Мы-то тебе зачем? - Итан задал ей вопрос, который, похоже, беспокоил всех. - Да он бы не пошел. Он и так как мышь был зажатый. Я же говорю, такие обычно отказываются. Это чудо, что он согласился. - Ну, ладно, - Роб пожал плечами. - Не будем же мы его прогонять. Раз он все равно уже идет сюда, пусть присоединяется.       Глядя на парня как на сослуживца, героически пережившего с ней все тяготы армейской жизни, Синди положила руку ему на плечо и проникновенно сказала: - Роберт, ты мой герой.       Внутри уже вовсю кипела ночная жизнь, толпа людей как кучка блох прыгала на танцполе, от чего пробираться к балкону оказалось проблемно. Итан и его пассия то и дело терялись на фоне других посетителей, внешний вид позволял им успешно мимикрировать, в то время как Том и Роб больше походили на людей, сбежавших с тематической вечеринки 90х. Как только они добрались до своего стола у красных барных диванов, украшенных каретной стяжкой, Роб сразу же отправился заказывать закуски. Если другая информация не задерживалась надолго в его голове, то правило не пить на пустой желудок он помнил лучше собственного имени. Том и Итан уделили пару минут обсуждению их виртуального детища, но недовольный Роб, который безуспешно упрашивал друзей позволить взглянуть на процесс хоть одним глазком, как организатор наложил вето на любое упоминание игры этим вечером.       Из вежливости никто не стал пить до появления Синди, но ожидание не было долгим, и уже через десять минут, как закуски оказались на столе, девушка появилась на лестнице со своим спутником под руку. Их появление можно было сравнить с ходьбой звезд по ковровой дорожке, потому что теперь никто не обращал внимание ни на музыку, ни на остальных собравшихся за столом, все глазели на эту нечеловеческую пару, с грацией идущую навстречу. - Какая дылда.. - вырвалось у Роба, и Том болезненно пихнул его локтем в бок, от чего у парня перехватило дыхание.       Новоприбывший без сомнения был высок как Джордан — на своих туфлях для стриптиза Синди все равно не хватало сантиметров 10, чтобы сравняться с ним. Лицо, собранное из черт его назвáных родителей, украшал бесцветный макияж под стать блядушному раскрасу Синди и слабая улыбка, идущая в комплекте с холодным взглядом карих глаз. Черные густые волосы лежали на плечах блестящими гладкими локонами, спускаясь на черный приталенный пиджак, застегнутый на одну пуговицу, с рукавом три четверти. Под ним виднелось нечто того же цвета, до ребер облегающее тело, но разглядеть торчащие кости не давали массивные серебряные цепи, висящие на шее. Длинные ноги прикрывали обтягивающие серые брюки с незамысловатым рисунком, кончающиеся на простых черных ботинках с усеченным носком.       Рядом друг с другом они выглядели идеально как фигурки на торте. Их должны были продавать в одной коробке: развратная Синди и дистрофичный Кен из набора Силкстоун 60х в комплекте с игрушечным коксом и свернутой в трубочку купюрой. Юные фанатки Стефани Майер смели бы серию с полок за секунду, поспешно избавляясь от бедной Синди как потенциальной кандидатки на место в постели их пластиковой любви. - Знакомьтесь, это Билл, - представила своего гостя Синди, за локоть подводя к столу. - А это — мои друзья: Том, Роб, Итан и его девушка Сари. - Добрый вечер, - скромно поклонился Билл. - Привет, - хором ответили они с потрясенными лицами глядя на парня. - Мы здесь отмечаем получение дипломов, - поделилась с ним Синди, садясь на диван. Парень сел с ней рядом. - Вы ничего не заказали еще что ли? - Мы тебя ждали, - ответил ей Том, как и все продолжая пялиться на новичка. - Молодцы, - с порицанием бросила девушка. - Давайте исправляться.       Каждый заказал себе по напитку, и, хотя Роб настаивал на чем-то покрепче, девочки в компании с Биллом пока что обходились слабоалкогольными коктейлями. Обсудить спутника Синди хотелось больше, чем выпить, однако друзья старались держать себя в руках, ведя простенькие беседы на отвлеченные темы и не задерживая взгляда на госте более, чем пару секунд. Парень своего звания зажатой мыши не оправдал — он без затруднений участвовал в разговорах, смеялся над нескромными шутками Тома и Роба, и только сдержанная закрытая поза и ни слова о самом себе давали вспомнить о его характеристике от Синди.       После третьего бокала, Роб по привычке затянул свою обычную песню о том, какие дерьмовые у него одногруппники, не позабыв распылиться о любви к его небольшой компании друзей. И как только его тирада подошла к концу, Билл вдруг пожелал уточнить у парня одну небезынтересную для себя вещь: - Разве вы все не одногруппники? - Нет, - с разочарованием выдохнул Роб. - А жаль. Тогда я может не ждал бы этого дня как второго пришествия. - Как вы тогда познакомились? - поинтересовался парень. - Мы.., - было начала Синди, но Роб перебил ее, считая, что вопрос, как и предыдущий, был адресован именно ему. - Ну, с Томом мы еще со школы, отбивались от задир как Шон и Эд. А с Синди вообще смешная история была, - он засмеялся, заставляя девушку напрячься. - Я пытался продать ей паленый фен, а она хотела сдать меня копам, но потом сдружилась со мной, чтобы переспать с Томом, но он ей отказал.       Роб залился смехом, а у Синди глаза чуть не вылезли на лоб. Она пнула Тома под столом, чтобы тот угомонил разошедшегося парня, в то время как сама повернулась к Биллу в попытке реабилитироваться после нелестной истории. - Он шутит, - дрогнувшим голосом пролепетала девушка, оскалившись. - Мы просто в университете познакомились, прямо как Том и Итан. И благодаря дружбе Роба и Тома соединились в компанию побольше. - А вы как с Синди познакомились? - вклинилась Сари, помогая подруге выкарабкаться из вырытой Робом ямы. - Она зашла в кафе, где я работаю баристой, и завалила меня комплиментами, - он улыбнулся Синди, отпивая из своего бокала. - Баристой? - переспросил Том. - Я почему-то думал, что ты переводчик или что-то вроде того. - А, Синди, наверное, упомянула, что я говорил на нескольких языках, - парень усмехнулся, поправляя спадающие на лицо волосы. - Это так, вроде хобби. На работе дает лишние бонусы, да и людям приятно слышать родную речь в чужой стране. - У тебя хороший уровень? - заинтересовался Итан. - Я никогда не проверял, - признался Билл. - Наверное, раз его без проблем понимают носители, - ответил Том своему другу, а затем обратился к Биллу. - Не хочешь подзаработать? Мы с Итаном делаем игру и нам бы пригодился переводчик. - Если вы покажете ему игру раньше, чем мне, я вам больше не друг! - обиженно выпалил Роб, наблюдая за тем, как друзья нагло игнорируют его запрет. - Я пришлю тебе демо, договорились? Самому первому, - среагировал Том, стараясь скорее закрыть вопрос. - Ну так что, Билл? - Я был бы не против, у меня как раз много свободного времени в последнее время, - парень закивал. - Отлично! Давай я тебя добавлю.. - Том принялся доставать телефон из кармана, но Билл его остановил. - У меня нет профиля в соцсетях, но я могу дать тебе мой номер. Напомни мне потом, ладно? - Билл застенчиво улыбнулся, глядя на Тома, от чего парень к своему удивлению смутился. - Ну все! - подскочила Синди, залпом допивая свой коктейль. - Пошлите танцевать, а то мы опять всю ночь про ваши игрульки болтать будем.       Как крайний, Билл вышел из-за стола первым, вместе с ним и Сари. Хотя Синди сидела в середине, она терпеливо дождалась, когда Том выпустит Роба, и, размахнувшись, дала последнему смачный подзатыльник. - Ты че, совсем псих?!       На танцполе они старались не разбредаться. Ожидаемо, Итан танцевал с Сари, а Синди — с Биллом. Том и Роб наслаждались обществом друг друга, периодически выбрасывая гейские штучки, но, кроме их собственных друзей, этого больше никто не замечал. После пятого коктейля, на танцполе стало еще жарче: Сари стянула свою футболку под грудью, формируя топ, а Роб и вовсе избавился от рубашки, каждому встречному предлагая посмотреть на его мускулы. На их общем фоне Билл, вовсе перешедший на соки, выглядел скованно, и хотя остальным присутствующим он не особо уступал, Роба такой расклад не устраивал.       Парень оперативно загнал друзей обратно за стол, за свой счет купил каждому по коктейлю, а для Билла приволок нечто в объемном стакане под названием Северное сияние. При виде выпивки, тот начал отпираться, но к отказу Роб был как всегда готов. - Не обижай меня, - настойчиво потребовал он. - Я хочу, чтобы мы все выпили за дипломы, а то я никак не могу избавиться от чувства, что это всего лишь бесполезная картонка. И вообще, я от всего сердца принес тебе этот коктейль, мой любимый, между прочим. Не отказывай мне.       От такой речи Билл стушевался и покорно принял предложенный напиток. Он недоверчиво взглянул на голубоватый коктейль с фиолетово-зелеными вкраплениями между кусочков льда и про себя отметил, что сделает всего пару глотков в качестве уважения, но допивать сомнительное питье уж точно не станет. Довольный победой, Роб поднял свой бокал и начал: - Мы все с вами здесь собрались по случаю конца четырехлетнего ада, и, друзья мои, я могу точно сказать, что, если бы не вы, я бы никогда эту шарагу не закончил. Я знаю, что не я один нуждался в помощи. Благодаря нашему дорогому Итану мы все закрыли математику и физику на отлично. Если бы не Том, о зачетах по графике и компьютерным наукам можно было бы забыть. Любимая Синди, без тебя мы бы завалили эту дурацкую экономику, да и социологию с философией тоже. А ты, Сари, хоть и присоединилась к нам на последнем курсе, без тебя я бы не пересдал идиотскую историю, - расчувствовавшись, Роб тяжело вдохнул, утирая глаза. - А я такой тупой, я вообще никому не помог. Среди вас я как самое тупое звено, - переделывая на свой лад название позабытого телешоу, совсем предался печали парень. - Ты не прав, - принялся утешать его Том, похлопывая по плечу. - А кто снабжал нас ноотропами и психостимуляторами? Кто среди ночи бежал для нас в магазин за энергетиками и едой? - Ты хороший друг, Томми, - захныкал Роб, подлезая в объятия к другу. - Я без тебя был бы просто пустым местом, просто тупицей.       Синди закатила глаза, делая глоток из бокала. Речь, обещающая быть торжественной, вышла из-под контроля, Роба в самом деле пришлось утешать — под воздействием алкоголя он расплылся окончательно. Но за секунду осушенный коктейль лучше любых слов моментально привел его в себя. Оставшиеся при своих напитках перечокались и все, кроме Билла, последовали примеру друга, оставляя в своих бокалах только лед. Стартовал второй заход на танцпол.       Настроение в зале переменилось, только Итан и Сари продолжали танцевать вдвоем. Том в танце заигрывал с какой-то гибкой девчонкой, Роб тряс своей шевелюрой, разбрызгивая капли накрапывающего пота на недовольные лица находящихся рядом людей. Билл больше не желал танцевать вместе с Синди и, слишком быстро отделавшись от ее общества, танцевал один. Музыка постепенно стала более медленной, больше не подходя под игривое настроение компании, и они дружно поднялись обратно на балкон, оставив на танцполе новичка, который, похоже, только вошел во вкус.       Впятером они встали возле перил, в зале включили приятный сине-розовый свет. Лампочки больше не выглядели как оружие против эпилептиков, их свет стал постоянным и мягким. Людей внизу едва можно было разглядеть, но своего единственного баристу они видели как на ладони, будто свет всех софитов нарочно направляли именно на него. С закрытыми глазами он плавно двигался в волнах однообразных людей, переливаясь среди них как алмаз в грязи. Его руки оглаживали то плечи, то ребра, то талию, тело извивалось под музыку, виляя бедрами, подстраиваясь под ее идеальное течение как под водопад.       Эта песня не была о нем, даже на секунду на него не походила, но звучала будто была создана для его тела, его лица, движений. Завораживающее зрелище, на которое смотришь часами и ничего, кроме него, не замечаешь. Слышишь “she the one that get my collar” и думаешь, что был бы совсем не против быть порабощенным им, стоять возле его исхудавших ног на четвереньках с кожаным ошейником на шее, как собака, как самый преданный пес. Слышишь “I don’t need no other” и понимаешь, что уже других не нужно, ты им очарован, и все другие теперь как белый шум. - Похоже, не так уж ты ему и интересна, - подметил Том, собирая в хвост вырвавшиеся дреды. - Да уже вижу, - с разочарованием в голосе ответила Синди, смотря на своего увлеченного кавалера и подпирая ладонью лицо. - Ради чего только старалась. - Попытка не пытка, - сказал Роб, поджигая зажатую в зубах сигарету. - Он такой.. - с восхищением вздохнула Сари, и Итан продолжил за нее. - Экстравагантный? - Женоподобный? - подхватил Том. - Гей?.. - с сомнением Роб выдал единственное подходящее по смыслу слово. - По сравнению с вашими с Томом танцами — железный натурал, - закончила за них Синди. - Ничего ты не понимаешь в настоящей мужской дружбе, - Том усмехнулся, обнимая Роба за голые плечи. - Да, милый?       Роб отправил парню воздушный поцелуй, приправленный сигаретным дымом, и Синди в очередной раз закатила глаза. - Я хотела сказать божественный, - все же закончила Сари, и все бросили на нее вопросительный взгляд. - У вас с Синди это парное? - с ноткой ревности в голосе Итан спросил девушку. - Что вы в нем такого нашли? - Он красив. Очень красив. И не так, как простые красивые люди, а как-то по-гречески, как скульптура из слоновой кости, - Сари ударилась в объяснения, не спуская глаз с танцующего парня. - Если бы Галатея была мужчиной, то она бы походила на него. - Ты серьезно? - в злости бросил Итан. - Конечно, нет, - ответила за нее Синди. - У Пигмалиона не хватило бы фантазии создать настолько красивую статую. Да и Афродите было бы нечего оживлять в конце концов — он бы в бедном парне выдолбил приличную дырищу. - Мелочно это как-то — замечать в нем только внешность, - вдруг сказал Роб, и теперь на него были направлены удивленные взгляды друзей. - Ну, тут я соглашусь, - кивнул Том. - Кроме того, что он полиглот и умеет готовить кофе, ты про него хоть что-то еще знаешь? - Ой, да идите вы в задницу! - всплеснула руками Синди. - Тоже мне, святоши. Один с девушкой дольше пяти минут поговорить не может, а второй каждую неделю сюда заваливается ради одноразового перепихона.       Девушка оставила недопитый коктейль на столе и, одернув уже почти превратившееся в корсет платье, сказала: - Кто как хочет, а я — домой. Сари, ты со мной?       Том и Роб переглянулись между собой, но ничего говорить подруге не стали. По просьбе Итана, Том вызвал девушкам «безопасное такси» в виде их семейного водителя, и девушки покинули клуб, так и не попрощавшись с Биллом. - Теперь можно по-настоящему повеселиться, - оживился Роб, достав из кармашка джинс маленький зиплок с парой таблеток. - Кто со мной? - Нет, ты что, мы же уже выпили, - запротестовал Итан. - Кто нас потом будет отсюда вытаскивать? - Том? - Роб повернулся к нему, но парень отрицательно качнул головой. - Ну вы и слабаки.       Пока Роб вытаскивал нужную таблетку из пакетика, Том и Итан практически в полной темноте пытались отыскать свои бокалы. Но игра в наперстки не далась ни тому, ни другому, и потому, почти уверенные в своей победе, они осушили чужие бокалы. - Какая гадость, - застонал Итан, вычесывая язык верхними зубами в старательной попытке избавиться от приторного вкуса. - Кто заказал себе этот диабет коктейль? - А у меня какая-то проспиртованная хрень, - Том закашлялся, возвращая пустой бокал на стол. - Это, похоже, коктейли Синди и Билла, - догадался Итан, замечая на краю бокала жирный отпечаток помады. - Надеюсь, они на нас не обидятся, - сказал Том, все еще кривясь от горечи во рту. - Как он только пил эту дрянь.       К моменту, когда парни уже отделались от послевкусия чужих коктейлей во рту, а Роб успешно закинулся колесами, в зал вернули оживленную музыку. Любимый парнями fukkk offf задолбил из колонок и они дружно рванули вниз, не желая упустить ни секунды трека. В это время у Тома будто открылось второе дыхание, сердце скакало в груди как блохи на танцполе, музыка пронизывала его через кожу насквозь, петляя вокруг яркими нитями. От танца, который теперь превратился в обычные прыжки на месте, перехватывало дыхание. Он видел, как перед ним мелькает Роб, то слишком быстро взмывая вверх, то слишком медленно, расплываясь в воздухе как герой с картин Йенса Гессе.       Весь клуб целиком завертелся вокруг танцпола как огромная бетонная центрифуга, людей качало из стороны в сторону, и только Том был способен устоять на ногах, со смехом наблюдая за мечущимися лицами. Однако, вопреки собственным ожиданиям, именно он упал, оказываясь под ногами у веселящихся друзей. Тошнота подступила к горлу, Том и не почувствовал, как под руки Итан выволок его из-под скачущих людей. Через музыку он пытался докричаться до друга, но тот слышал только как в ушах барабанит сердце.       Снова обретя землю под ногами, Том высвободился из рук Итана, жестом показывая, что у него все хорошо. Обеспокоенный друг указал ему на уборную и, красноречиво в наклоне взмахивая руками перед лицом, без слов предложил умыться. Такое предложение Тома не устраивало, но, столкнувшись с недовольным взглядом Итана, он все же смирился и без лишних пререканий удалился в мужской туалет.       В уборной стоял гул удаленно звучащей музыки, от чего создавалось ощущение, что это огромная морская ракушка, а не туалет в клубе. Под красным светом ламп все теряло свой цвет, становясь черно-красным как кровавая резня на страницах Города грехов. Том сунулся под кран, из которого потекла полупрозрачная черная вода, и ополоснул обожженное танцем лицо. Дышать сразу же стало легче, но головокружение легкой дымкой все еще продолжало витать где-то у затылка. Взглянув на себя в зеркало, Том отметил, какой же он красивый сейчас с бешено широкими зрачками и черными дредами-змеями, волнами лежащими на голове. - Чертов абсент, - вслух подумал парень, предполагая, что такое горькое и дурманящее могло быть в чужом бокале.       Он оторвался от раковины, и с полной уверенностью в пробуждении от действия алкоголя решил вернуться обратно к друзьям. В спертом воздухе туалета витал сладковатый сигаретный запах, краем глаза парень заметил отражение тлеющего табака в зеркале напротив раскрытой двери кабинки — единственной с диваном внутри. Проспиртованное любопытство обуяло его и неустойчивым шагом Том поплелся к заветному месту, мысль о котором теперь так веселила.       Но внутри не было случайно забредшей девушки и уж тем более не было понурого бугая, которого обломали с сексом в одном из самых развратных заведений района. Там был только Билл с вальяжно расставленными ногами, он опирался одной рукой о диван, второй держа сигарету вблизи рта. Она эстетично смотрелась в тонких костлявых пальцах с длинными женскими ногтями, выкрашенными черным лаком. Пара крупных колец переливалась на проксимальных фалангах соседствующих пальцев, придавая объема высохшей руке.       Билл поднял взгляд на Тома, когда-то карие, теперь черные глаза поблескивали под густыми ресницами. Он не задавал вопросов, продолжая потягивать свою сладостную сигарету, не спуская с парня глаз. Как сладкая вата, дым скапливался во рту Тома, и ему хотелось еще, будто это было самым вкусным, что он когда-либо ощущал, даже после полюбившегося торта с маскарпоне. Он бы и его сейчас продал за одну-единственную затяжку из изящной руки.       Он сделал шаг вперед, парень не шелохнулся, продолжая наблюдать. Том не знал, как сказать, что эта сигарета нужна ему сейчас же, ни одно слово не подходило нелепой просьбе. Когда Билл затянулся в очередной раз, Том расценил это как издевку, он будто не хотел делиться жалким клочком табака и никотина в горящей бумажке. И без промедлений парень припал к губам своего соперника, забирая приторный дым из приоткрытого рта. Но не дым, не сигарета были такими сладкими, как ему казалось, а пухлые губы загадочного парня, которого Сари не без причины назвала божественным.       Он был самым прекрасным, что когда-либо Том видел в этом туалете, в этом клубе, на своей собственной постели. Будто спустившийся с небес в этот гадюшник, он блистал под кровавым светом, гладкий как отполированная кость. Открывшаяся под откинутой назад головой шея выглядела неестественно длинной и тонкой, Том мог обхватить ее одной рукой и задушить божественное творение, если бы хотел. Но грубость — последнее, о чем он думал, когда целовал изгибающегося под ним парня, кончиком носа отмеряя расстояние от торчащих ключиц до острого подбородка.       Они не ложились на этот засаленный диван, комната сама провернулась на 90 градусов и прижалась к ним пружинным недоразумением. Билл за шею обнимал Тома, жадно целуя обрамленные щетиной губы. Он прижимался к незнакомцу пахом, ладонями блуждая по разгоряченному телу, будто никогда ни с кем не спавший и теперь сорвавшийся с цепи от силы собственных гормонов. Перед глазами Тома мелькали искры, кожа парня, торчащая из-под задранной майки, сияла как натертая люминесцентной краской. Он сам не понял, когда успел стянуть с бедолаги штаны, когда его собственная ширинка оказалась расстегнута. Все, чем был занят его взгляд — нарисованный чернилами Билл, слишком обворожительный, лежащий на узком диванчике между стенками туалетной кабинки. Его рот приоткрывался каждый раз, как широкая теплая ладонь оглаживала живот, заходя на запретную раскаленную территорию под впалым животом, но к большому разочарованию Тома он не слышал ни вздохов, ни стонов, только гудящую за дверями музыку.       Презервативов рядом не оказалось, они продолжали лежать где-то у входа в чаше. Как здравомыслящий любитель переспать с первой встречной, Том отчетливо помнил главное правило — никакого секса без защиты, но сейчас ситуация была для него иной. В перерывах между многочисленными поцелуями он смотрел на богоподобного парня, с раскинутыми по дивану волосами, лежащего под ним, и боялся, что, стоит ему даже на секунду отвлечься, Билл передумает и вылетит из туалета пулей, спасая себя от ошибки. Том замешкался, когда на его плечах оказались длинные гладкие ноги. Он не знал, как парень воспримет его решение не предохраняться, но, будто делящий с ним одни мысли на двоих, Билл притянул его к себе за бедра, настойчиво себя предлагая.       Рассудок Тома помутился, он больше ничего не слышал, кроме собственного дребезжащего сердца. Их будто унесло от клуба за километры, кидая в скоп воздушных облаков. Том чувствовал, как член с силой сжимает горячее упругое нутро, а чужие прохладные ягодицы все чаще сталкиваются с напряженными бедрами. Он придерживал одной рукой диван, вторую ладонью прижимая к часто вздымающейся груди Билла. Через кожу он ощущал, как выше в глотке вибрирует протяжный голос, и как никогда жалел, что не может услышать его сейчас. Утонченная рука, получасом ранее державшая сигарету, теперь до боли сжимала свободную ладонь, впиваясь ногтями в запястье.       Тело Билла все ярче сияло, как раскаленный металл. Его украшения, одежда, даже волосы исчезали на фоне блистающего тела. Оно слепило Тома своим светом, будто ему вздумалось взглянуть на Солнце через обычный телескоп. Сердце настолько быстро колотило в ребра, что становилось страшно. На секунду парню даже показалось, что оно вовсе остановится, и он умрет, но даже это предостережение от изношенного за ночь организма не остановило его. И Том продолжал наслаждаться идеальным телом неземного божества, которое даже не снилось Пигмалиону.       Распаленный орган, все еще не покидающий пылающего нутра, наполнял жаром оставшееся тело, подбрасывая работы не справляющемуся сердцу. Том задыхался, его взгляд заслоняло космическое свечение выгнувшегося дугой баристы. Перед глазами замелькали искры, похожие на черные всплески на фоне такого яркого тела, в ушах застучали молотки, выдалбливая внутреннее ухо. И как только из ниоткуда взявшимся светом была ослеплена вся комната, сознание Тома больше не выдержало, и под вспышки собственного содрогающегося организма он отключился.