Нефритовые стержни и не только

Когда Джона Стилински переводят по службе из Чикаго в Бикон-Хиллз, Стайлз испытывает двоякие чувства. С одной стороны, он, как и любой другой современный подросток, совершенно не горит желанием переезжать из крупного города в какое-то захолустье и терять друзей, любимые места и привычки. С другой же стороны, он тихо рад этому. Стаи в Чикаго живут друг у друга на головах. Что не день, то новый конфликт, территориальный или личный, не имеет значения. Волки рвут друг другу глотки, друиды недовольно фыркают, исподтишка посылая проклятья. Любым другим существам там совершенно не рады. Сколько раз Стайлзу, ребенку человека и женщины-ногицунэ, приходилось поджимать хвост, чтобы его просто не задавили во всем этом хаосе, он уже не мог сосчитать. В Бикон-Хиллз была совершенно иная ситуация. На весь город только одна крупная стая, да и та скрытая на территории заповедника. Их Альфа была сильной и грозной женщиной, но так же справедливой. Она не имела ничего против других в городе. Правда, в Бикон-Хиллз никто из приезжих не задерживался на долго. Стайлз слышал смутные слухи о разрушенном Неметоне и проклятии на городе. Будучи ногицунэ, Стайлза это не пугало. Город оказался не таким плохим, как казалось Стайлзу. Он уже знал чего ожидать, прогуглив Бикон-Хиллз вдоль и поперек. Один торговый центр, четыре оптовых магазина и маленькие семейные лавочки. Был даже один музей. Для ребенка, выросшего в таком городе, как Чикаго, этого несомненно было бы мало. Но все компенсировалось огромным зеленым массивом вокруг города, пропахшего магией и волками. В этот раз Стайлз продержался ровно два дня без неприятностей. Ровно столько длились выходные, которые они с отцом потратили на то, чтобы распаковать свои вещи из картонных коробок и съездить в магазин за продовольствием. Утро понедельника было тоже спокойным. Стайлз проводил дорогого папочку на работу, впихнув ему в руки особо пп-шный обед, и отправился в школу. Стоило ему выйти из автобуса, как в нос тут же ударил волчий запах. Стайлз как-то не подумал, что стая Хейлов достаточно многочисленная, и, вероятно, кто-то из них был школьником. Проблем не должно было возникнуть, отец Стайлза отправил Талии Хейл жутко официальное письмо об их приезде. Так что Стайлз не волновался. Он не волновался ровно до тех пор, как красавчик-волк, брат альфы Хейл, сияя попеременно бета-желтыми и прозрачно-серыми глазами, не зажал его у стены за школой. — Какой милый лисенок, — проворковал он, не скрываясь обнюхивая Стайлза. — Не нервничай, дорогуша, не обижу. — Ты охренел, чувак? — фыркнул Стайлз, скалясь. Серьезно? Что вообще этот волк о себе возомнил! Обидеть ногицунэ, причинив ей вред? Да Стайлз его сожрет быстрее, чем этот волк что-то успеет сделать с ним! Оставит валяться на земле иссушенным и полностью лишенным чувств и разума. Он что, из пещеры выполз, Люпин необразованный? — Ты кто такой? — не выдержал Стайлз, когда нос парня оказался рядом с его шеей. — Питер Хейл, — промурлыкал оборотень, делая шаг ближе, почти соприкасаясь с ним грудью. — Ты можешь звать меня мужем. Слова волка еще не успели осесть в мозгу Стайлза и полностью обработаться, когда он с силой оттолкнул Питера от себя. Девять теневых хвостов за его спиной взметнулись в верх, и легкая судорога обращения прошла по его лицу. — Какой еще, нахрен, муж? — прорычал Стайлз, делая шаг вперед. — Ты совсем полоумный, что ли? — Сколько страсти в тебе, дорогой, — покачал головой Питер, легко поднимаясь с земли. — Хотя ты прав, лапушка, я немного поторопился. Хейл усмехнулся на прощание и легкой походкой удалился, оставив Стайлза одного. Какого хрена только что было? Он очень надеялся, что остальные Хейлы не такие придурки, иначе мысли о массовом убийстве начинали казаться привлекательными.