Нефритовые стержни и не только

В Огненном не было ничего особенного. Вздорный мальчишка, пахнущий молоком и тлеющими углями, громкий, непоседливый и постоянно лезущий на рожон. Типичный такой молодой дракон, по крайней мере так казалось самому Лексусу. Абсолютно ничего особенного, Лексус и сам проходил через подобную стадию. Нацу вырастет и успокоится. Наблюдать за мальчишкой было забавно. Он постоянно искал драку, проверял границы. Нацу был маленьким дерьмом, прячущимся под маской наивного идиота. По мнению Лексуса в этом был смысл. Драгонслееры и так страшны для простого народа, это только совершенно отбитые маги считали, что могут выстоять против кого-то, кого дракон учил убивать себе подобных. Если Нацу был воспитан для этого, то что ему стоили обычные маги средней руки? Шанс там был только у кого-то монстроподобного как дедуля. Остальных же размажет тонким слоем по ближайшей территории. Нацу именно это и демонстрировал, у него была драконья живучесть, их же ярость и необычайная обучаемость в бою. Забавно, заставить мальчишку сидеть и учиться не мог даже дед, а если бросить его в драку с более обученным соперником, Нацу выйдет победителем, в процессе придумав пару новых использований своего огня. Эригор, Жерар и сам Лексус увидели это своими глазами. Лексус не делал для Драгнила никакого исключения, он наблюдал за всеми в гильдии. За их успехами и поражениями, за их развитием в магии, Нацу просто попадался ему на глаза с его обычным приставанием: «Смахнемся!». Лексус отказывался, морщился и приподнимал брови. Возиться с мальчишкой не входило в его планы, он был занят тем, что натаскивал Громовержцев. (Возможно, ему стоило бы поиграть с драконышем. Иногда Лексус представлял, какой монстр мог бы вырасти из Нацу Драгнила, если бы он приложил руку к его обучению. Но в то время, Лексус был занят другими делами и был слишком озлоблен на мир, гильдию и деда, чтобы заниматься подобным волонтерством.) Впервые Лексус разглядел, по-настоящему разглядел, Нацу во время битвы за Хвост Феи. Огненный в момент их битвы фонтанирует такими эмоциями и мощью, что Лексус с трудом продолжает следовать плану. Чистая необузданная драконья магия так отличается от его собственной, что он еле успевает за пацаном, и единственная его надежда на больший опыт и разброс в заклинаниях. Этого недостаточно. Лексус уходит, пытаясь понять что именно он пропустил, не чувствуя себя достойным собственной гильдии. Он бродит по континенту без какой-то цели и идет вперед, только чтобы идти. Остров Тенрю это абсолютный бардак. Они с трудом выбираются оттуда, пропустив семь лет жизни. Гильдия в развале, у страны сменились законы, но единственное, что волнует Лексуса это как легко Нацу воспользовался его магией. Кто-то другой был бы мертв, взяв хотя бы каплю из того, что Лексус передал ему, но Драгнил… Воспоминания об этом накладываются на те ощущения, которые Лексус помнил с их последней битвы. Они что-то делают с ним, заставляя постоянно следить взглядом за Нацу, держаться ближе, чем обычно, разговаривать. Проходит несколько месяцев, состояние Лексуса накаляется, будто стальной прут в печи, до всепрожигающей белизны. Сам себе Лексус напоминает чертов воздушный шарик, который все накачивают и накачивают воздухом. Он знает, что еще чуть-чуть и что-то внутри него лопнет, взорвется, выплеснется в окружающий его мир. Лексус даже не представляет какими будут последствия этого выброса, но он мало что может поделать с самой ситуацией, ему остается только ждать.