Нефритовые стержни и не только

Мадара, сморщив от отвращения нос, откинул за спину непослушные пряди волос, все норовившие залезть ему в рот. С неба противно накрапывало, дул еще более противный холодный ветер, листья с деревьев облетали. Настала осень. Седзи были открыты, и в комнате было прохладно. — Прекрати так морщиться, — фыркнул Изуна, захапавший себе все котацу для утреннего чая, — а то вдруг, кто-то сзади по затылку шмяк, так и останешься, скривившийся и сморщенный, как будто пол-лимона съел. — И кто по-твоему сможет подкрасться ко мне сзади и ударить, не лишившись жизни при этом? — усмехнулся Мадара, все же садясь напротив брата и залезая под теплое одеяло. Он притянул к себе пустую чашку, дожидавшуюся его на столе, и налил крепкий зеленый чай, наслаждаясь терпким ароматом. — Любой из твоих Сенджу, — мерзко хихикает младший брат, и Мадара испытывает огромное искушение стукнуть его по маковке. — Сенджу не мои, — фыркает он, посылая брату грозный взгляд и отпивая глоток из чашки, чувствуя, как по пищеводу скользнула горячая жидкость. — Откуда в поселении Учих взяться Сенджу? Изуна чуть наклоняет голову к плечу, разглядывая Мадару с чем-то похожим на научный интерес, с таким же выражением лица энтомологи рассматривают доселе невидимый ими подвид жуков-навозников, вроде и интересно, но чуть-чуть противно. Младший, нашедший что-то в его выражении лица, огорченно вздыхает и качает головой. — Нет, — говорит он расстроено, — ты действительно считаешь, что смог провести в поселение своего любовника незамеченным? Нии-сан, не хочу тебя расстраивать, но к утру уже все были в курсе, что ты трахнул Белого Сенджу. — Что? — Мадара ничего не может с собой поделать, его лицо вытягивается во что-то среднее между паникой и самодовольством. — В смысле, НЕТ! Я не приводил никакого Сенджу в поселение! И уж тем более не спал с ним! О чем ты говоришь, Изуна? Мадара вскакивает из-за стола, он нервно кружит по комнате, возмущенно размахивая руками. — Не ори, — фыркает Изуна на удивление спокойно, — разбудишь Тобираму. Мадара нелепо спотыкается на ровном месте, размахивает руками, изображая мельницу, но затыкается. Косит темным глазом в глубь дома, прислушиваясь к тишине. Изуна нарочито громко отпивает из чашки и ставит ее на стол. Мадара сосредотачивает свое внимание на брате, который раздраженно пощипывает переносицу. — А я все понять не мог, почему ты в последнее время больше говоришь о перемирии с Сенджу, — фыркает Изуна, разглядывая его с интересом. — Думал, дерево тебе все-таки по макушке настучало, или его постоянный бубнеж о мире-дружбе сработал. А тут оказывается не дерево виновато, а его демонический братец! — Тобирама не демон! — рявкает Мадара, не сдержавшись. Изуна весело фыркает, закатывает глаза, а потом смотрит раздраженно, как на идиота. — Не демон, — соглашается он. — Зачем ты его в поселение притащил, нии-сан? Ты хоть представляешь степень той политической ямы, в которой мы из-за вас оказались? — Не бухчи, — раздраженно отворачивается Мадара. — Я знаю, не идиот же. Он тяжело вздыхает, меряя шагами комнату. Из открытых в сад седзе веет прохладой и сыростью, он останавливается в дверях, смотря в даль. — Если знаешь, то что тогда? — спрашивает Изуна напряженно. — Клану нужна уверенность. У Мадары в голове мечутся сотни мыслей. Каждый из вариантов, которые он видит, несут в себе последствия для него или клана. И нет ни единого варианта, где он или Тобирама вышли бы сухими из воды, и где все осталось бы так, как есть. Изменения, хорошие или плохие, уже маячили на пороге, и с этим нужно было что-то делать. В идеале, решить что именно он хочет до того, как Тобирама проснется. Стоит только подумать о младшем Сенджу, как перед глазами метры этой восхитительной белой кожи, яркие красные полосы и красные на красном глаза. Его волосы, падающие на глаза, когда не сдержаны хаппури, пушистые и мягкие, путающиеся на пальцах Мадары. Учиха раздраженно выдыхает, вспоминая неожиданно доверие оказанное ему, робкие чувства, которые так легко загонялись под привычную ледяную маску, и безграничный разум ученого, способного разгадать любую загадку и создать удивительные новые вещи и техники. Он оборачивается к брату. Изуна все так же сидит за котацу, только уже не расслабленный, как обычно с самого утра, а весь сосредоточенный и готовый действовать. В его глазах Мадара видит такое безграничное доверие к старшему брату, что на мгновение беспомощно застывает, теряясь в темных глубинах. — Разбуди мико, пусть подготовят храм, — говорит он уверенно, как и подобает главе клана. — Сегодня я возьму в мужья Сенджу Тобираму. Изуна глубоко вздыхает, на мгновение прикрыв глаза в каком-то покорном судьбе жесте. Но мгновение проходит, и он готовый действовать шиноби. Младший брат кивает ему сосредоточенно и встает из-за стола. — Нии-сан, — нерешительно зовет он, почти покинув комнату, Мадара переводит взгляд на жесткую линию его спины. — Я рад, что ты нашел кого-то, кого смог полюбить. Поздравляю. Он уходит, оставляя пораженного его словами Мадару. Мадара фыркает, немного нервно, конечно же, его младший брат прав. Учиха Мадара по уши влюблен в Сенджу Тобираму.