Страшная история

                  Весь день они шли без остановки, но не заметили ни малейших признаков человеческого жилья. — Что ж, придётся ночевать на открытом воздухе, — с наигранной бодростью в голосе заметил тот из них, что был ниже ростом. — Ох уж эти горожане! — добродушно рассмеялся его спутник. — Положись на меня, я устрою нам королевскую ночевку! Я буквально вырос в походах!       Первый обиженно засопел. — Эй, я вообще-то могу и сам обустроить ночлег! Я сотни раз ночевал в лесу, пока учился у Гла…       Он умолк на полуслове. — Прости, братишка, я вовсе не сомневаюсь в твоих способностях, — извинился второй. — Как ты думаешь, это место подходит?       Он указал на поляну по правую руку от них. Окруженная столетними дубами, она пряталась от взглядов за молодой порослью. Мягкая изумрудная трава устилала её, точно ковёр. — Да, выглядит неплохо! — согласился первый, когда они расположились на прогалине и развели огонь. — Для полного счастья не хватает только ужина. — Ну, тебе повезло! — усмехаясь в бороду, подмигнул верзила. — В моём лице ты обрёл не только проводника, но и охотника! Пойду поймаю нам что-нибудь, а ты пока присмотри за костром! — Ладно, ладно, иди уже! — смеясь, подтолкнул его в спину приятель.       Сумерки быстро опустились на лесную чащу. Пни, кусты и деревья приняли расплывчатые очертания. Где-то вдалеке зловеще заухал филин. Зацепившись за ветку, прямо над головой путника прошелестела летучая мышь. В густой траве зажглись искры светлячков.       Рыжеволосый северянин возвращался на стоянку с пустыми руками, не сумев подстрелить даже белку. Подойдя к поляне, он заметил поднимающийся над ней дымок. — Фафхрд, ты как раз вовремя! — коротышка поднял голову от висевшего над огнем котелка, в котором что-то аппетитно булькало. — Увы, Мышелов! Я ничего не добыл! — сокрушенно развел руками варвар. — Позор мне и всем моим потомкам до десятого колена! Кстати, а где ты взял эту посудину? — Я позаимствовал этот котелок и немного крупы у хозяев нашего последнего ночлега. Ты ведь не возражаешь против старой доброй овсянки?       Усевшись у костра, они быстро расправились с кашей. Из-за ветвей выглянул месяц. Настало время походных историй. — А знаешь, Мышелов, ведь именно здесь, в этих лесах, проходили сражения во время войны между Уул-Хруспом и Кварх-Наром! — начал рассказ Фафхрд. — М-м, да, слышал что-то такое, — отозвался Мышелов.       Расстелив плащ прямо на траве, он улегся, подложив дорожную сумку под голову. — Так вот, говорят, что в решающем сражении Кварх-Нар выставил сотню своих лучших воинов в авангард, они должны были пройти через чащу и застать врасплох силы Уул-Хруспа. Словно тени, незаметно прокрались они меж деревьев к постам вражеской армии. Но правители Уул-Хруспа наняли дюжину магов, чтобы они денно и нощно следили за лагерем. — Ага, — зевая, поддакнул Мышелов. — Итак, маневр воинов Кварх-Нара не остался незамеченным. Защитники Уул-Хруспа встретили их во всеоружии. Схватка длилась не один час, сама земля вокруг пропиталась кровью. Сто лет после той битвы на этом месте ничего не росло.       Услышав это, Мышелов то ли хмыкнул, то ли хрюкнул. Война, о которой шла речь, закончилась самое большее восемьдесят лет назад. Фафхрд неодобрительно покосился на товарища, но всё же продолжил рассказ: — Крылья воронов, слетевшихся на кровавый пир, заслонили солнце. Силы оборонявшейся стороны были почти на исходе. Тогда они вновь обратились за подмогой к чародеям.       Голос северянина зазвучал тише и таинственнее: — Потребовалась вся их мощь, чтобы соорудить заклятие, способное поразить эту сотню! Говорят, что Кварх-Нар не просто выбрал лучших, но и увеличил их силы с помощью колдовства. Каждый из них сражался за десятерых! — Вранье, — сонно обронил Мышелов. — А вот и нет! — обиделся Фафхрд. — Если неинтересно, не буду больше ничего рассказывать.       Он пошевелил угли от костра кинжалом, и они вспыхнули красным в наступившей темноте. — Нет-нет, продолжай, пожалуйста! — попросил Мышелов.       Он перевернулся со спины на бок, лицом к Фафхрду, и лег, подпирая голову рукой, чтобы ненароком не заснуть. — Кроме того, к тому времени подоспело и основное войско Кварх-Нара. Ратники Уул-Хруспа медленно, но неуклонно отступали. Чёрная магия осталась их единственной надеждой.       Налетевший порыв ветра взмел к небу горсть пепла с потухшего костра. Невесомые хлопья, кружась, осели на землю вокруг Фафхрда. — Заклятие, завязанное на запрещенной магии крови, полностью исчерпало колдовской дар половины из волшебников. До самой смерти они больше не могли творить даже простеньких заклинаний. Но самое страшное — чары, погубившие этих воинов, не просто лишили их жизни, они ещё и привязали их души к этим местам. Неупокоенные, и по сей день скитаются они в поисках жертв. Их несчастные души не могут покинуть наш мир и отправиться в царство теней, а потому жаждут отмщения. Горе каждому, кто осмелится ночью вступить под полог этого леса! Горе и гибель! Страшная смерть его ожидает, столь же ужасная, сколь и неминуемая!       Фафхрд прервался ради глотка воды. — Есть лишь один способ спастись — очертить вокруг себя круг. Неупокоенные духи не смогут пересечь его границу.       Из глубины леса донесся звук сломанной ветки. Мышелов едва не подскочил от неожиданности. — Не бойся, дружище! — засмеялся Фафхрд. — Это всего лишь легенда, которую я слышал в Снежном клане. Разумеется, никаких неупокоенных душ и призраков тут нет. Все они давным-давно в царстве Смерти.       Мышелов что-то пробурчал себе под нос. — А теперь пора спать! — воскликнул северянин.       Он расстелил на земле свой подбитый мехом плащ, лег, отвернувшись от костра, и вскоре захрапел. Немного погодя к его храпу присоединилось неровное, присвистывающее дыхание его спутника.       Мышелов проснулся ночью, услышав какой-то странный шум. Костёр окончательно погас, и даже угли больше не тлели. Фафхрда не было видно. Только измятый плащ лежал на месте его ночлега.       Шум усилился. Кто-то пробирался сквозь кусты, окружавшие поляну.       Мышелов поднялся, достал из ножен Скальпель, свой меч, и, бесшумно ступая, приблизился к источнику звука. Растущая луна заливала прогалину зеленоватым мертвенным светом.       В подлеске, прижимаясь к земле, копошилась приземистая фигура.       Медведь или барсук, подумал Мышелов.       Он подкрался поближе и уже был готов пронзить пришельца мечом, как неожиданно тот распрямился, и оказалось, что это Фафхрд. Его лицо в лунных лучах обрело смертельную бледность, под глазами залегли глубокие тени, открытый рот чернел провалом. Безумным взглядом он уставился на Мышелова. — А, это ты, — выдохнул северянин. — Ты чего не спишь? — спросил Мышелов. Он не мог отвести глаз от кинжала, который сжимал в руке его товарищ. Лезвие Сердцееда было испачкано в земле. — Обвожу кругом нашу стоянку! — ответил Фафхрд.       Мышелов с трудом подавил смех. В некоторых вещах варвар был сущим ребёнком. — Обвел?       Фафхрд кивнул. — Тогда ложись спать. До Уул-Плерна ещё день пути, надо отдохнуть.       Они вернулись к костру. — Мышелов, я могу лечь возле тебя? Ну, чтобы быть рядом, если что-то случится? — неуверенным тоном попросил Фафхрд.       Разумеется, именно для этого, ведь ты никогда не признаешь, что испугался собственных сказок, подумал Мышелов. А вслух сказал: — Да, конечно.       Засыпая, он повернулся к северянину. Несмотря на отросшую бороду и грозный вид, черты лица его друга были ещё совсем детскими и невинными. Лишнее напоминание о том, что они так молоды, но уже столь многого лишились.       Фафхрд, прежде чем уснуть, украдкой взглянул на спящего приятеля. Мышелов улыбался во сне, но отнюдь не той дерзкой и жестокой улыбкой, которая так часто появлялась на его лице. Напротив, она была почти умиротворенной, отчего у северянина потеплело на сердце. После всего пережитого Фафхрд не мог потерять лучшего друга.       И ни один, ни второй не увидел полчища призраков, столпившихся на границе начерченного круга.