Вызов

- Славик, сынок, ты как? Внезапно выдернутый из оцепенения парень поднял глаза и окинул мутным взглядом присевшего перед ним на корточки Артёмыча. Тот был мужчиной уже почтенного возраста, голова его, включая брови и ресницы, уже была серебристо-седой, а худое интеллигентное лицо было покрыто глубокими бороздами мимических морщин. Невзирая на возраст и огромный житейский опыт, особенно по части разного рода неприятностей, Артёмыч, врач их бригады "Скорой", был невероятно шустрым, расторопным и подвижным, соображающим в нелёгкие минуты куда быстрее желторотой молодёжи, которой у него предстояло ещё учиться и учиться. - Святик, ты меня слышишь? - мужчина поправил съехавшие на кончик носа очки и пригляделся к сидящему перед ним. - Руку-то убери, сынок. Славик молча хлопнул глазами и попытался убрать руку, которой он прикрывал не то половину лица, не то верхнюю часть шеи. Получилось это не сразу. Рука прилипла, и при попытке её резко убрать, левую щеку вдруг дёрнуло, словно судорогой. Парень поморщился. Тихонько присвистнул переминавшийся рядом с ноги на ногу полицейский - он как раз наблюдал за попытками врача привести в чувство его ассистента-фельдшера. То, что он увидел, полицейскому явно не понравилось. Не понравилось оно и Артёмычу, и самому Славику. Седоволосый врач тяжело вздохнул и поморщился, деликатно отодвигая от лица руку - двумя пальцами придерживая её за кисть, дабы самому не испачкаться. Поначалу парень смотрел на склонившегося к нему Артёмыча, затем скользнул взглядом по рядом стоящему парню в черной форме с большой белой надписью на спине броника - тот сразу же отвернулся. Глянув на свою руку, фельдшер поморщился. Он осмотрел сначала ладонь, а затем и кисть в надежде обнаружить на ней хоть один глубокий порез, но был разочарован - на руке были только мелкие царапины. Следовательно, вся кровь, покрывшая сначала ладонь и пальцы, а затем стекавшая по кисти прямо в рукав его форменной красно-черной куртки, изначально была на его лице. - Говорить можешь? - участливо спросил мужчина, - Если болит, просто головой покачай. Надо бы промыть это все... - Не надо. - фельдшер выплюнул короткую фразу на выдохе и снова скривился, - Только без перекиси, пожалуйста. - Ну-ну, сынок, что я, по-твоему, садист какой-то? Ненадолго оставив Славика в покое, врач принялся копошиться в их развороченном медицинском чемоданчике. За процессом юноша-фельдшер наблюдал безо всякого интереса. С этим вызовом интерес к работе сразу отпал даже у него. Кто бы мог подумать, чем обернётся для них это ночное дежурство? До этого чего только Славику под чутким руководством врача-старожила не приходилось делать, и чего только не видела на вызовах их маленькая бригада, но такие злоключения были впервые. "Хорошо бы, чтоб раз этот был первым и последним." - вдруг подумал юнец и снова прикрыл уставшие серые глаза. Что пошло не так? Времени было... чуть за полночь, точно он уже и не помнил, когда на подстанцию поступил очередной вызов. Спальный район, задержка 20 минут - повод сложный и срочный, пока доехали по лужам и грязи до нужного подъезда, прошло без малого полчаса. Повод - годовалая девчушка наглоталась то ли моющего средства, то ли ещё какой дряни, за чем была, к счастью, застукана не слишком бдительной матерью, которая так и не смогла объяснить, в чём все-таки дело и к чему нужно готовить врачей. Да и о возрасте пострадавшей последние узнали только когда вошли в нужную квартиру - реанимационную детскую бригаду вызывали уже на себя. А ведь ехали, надеясь, что обойдутся промыванием. о Однако, жизнь распорядилась иначе. И всё было бы так хорошо, закончись история на этом: малявку-то они продержали до приезда другой бригады, кое-как вентилировали, считали пульс, пытаясь попутно успокоить не к месту разбушевавшуюся мамашу. Только реаниматологи увезли ребёнка в сопровождении, как оказалось, старшей сестры, из какой-то соседней комнаты на "сцену" ввалился и отец семейства, доведённый до кондиции. Нетрезвый субъект был до крайности зол и агрессивен: стоило ему узнать, за каким чертом в его квартире появились "эти два хмыря" в форменных куртках "Скорой", как он с порога начал крыть сжавшуюся и дрожащую аки осиновый лист жену, а затем пустил в ход кулаки. После первого же взмаха огроменного кулака Славику уже стало понятно, почему эта испуганная женщина отправила в больницу старшую дочку, а не поехала сама. Чтобы не допустить реального рукоприкладства, медикам сразу пришлось вмешаться, да так, что вместо маленькой и хрупкой жены под горячую руку главы этой семейки попал и сам фельдшер. Драться Славик научился давно, ещё до армии, в школе, и даже получить по лицу он был абсолютно готов, правда, как оказалось, некоторые обстоятельства оказались для него неприятным сюрпризом. Не думал фельдшер, что настолько пьяный человек может быть столь сильным и ловким: он и моргнуть не успел, как драчун умудрился схватить его за отросшие волосы и пребольно впечатать коленом прямо в живот. От такого удара сразу же перехватило дух, и он тут же рухнул навзничь, едва успев подставить руки для смягчения падения. Затем был звон разбитого стекла, кажется, это была ваза. А затем была боль, острая, резкая, и очень сильная, такая, словно в лицо кто-то ударил раскаленной кочергой. Что он сделал после этого, Славик толком не помнил, в память въелся лишь хруст вывернутой из сустава кисти нападавшего, его крик и падение на пол. Кажется, он каким-то образом ухитрился сделать подсечку. Дальше он не помнил уже совсем ничего, пришёл в себя только тогда, когда смог осознать себя практически восседающим на кое-как скрученном буйном родственничке. Руки его были в крови, по лицу текло что-то вязкое, капало на воротник, а под ним что-то неразборчиво мычал поверженный пьяный бык с заломанными руками. Всё-таки условные рефлексы сработали как надо, пусть и пришлось ради этого вытерпеть удар тонкой стеклянной вазой по лицу, а затем здорово вываляться в её осколках, благо, от части последствий его спасла всё та же демисезонная куртка. Славик поморщился: Артёмыч деликатно прикладывал смоченный, судя по всему, в хлоргексидине ватный диск к рассечённой щеке. Было больно. Однако, врач доброжелательно кивал, успокаивающе повторяя одно и то же: - Ничего, сынок, до свадьбы заживёт. Тут пару швов наложат, а там, авось, и сойдёт всё. Тебе повезло, было бы чуть выше - и в глаз бы тебе осколком попало. Фельдшер устало улыбнулся: - Нормально, даже если не сойдёт. Пусть любят таким, какой есть. - он вздрогнул - щеку не по-детски дёрнуло после очередной манипуляции, - Но постричься мне точно надо, второго дубля я могу не пережить. - Переживёшь, но риски надо минимизировать, это ты правильно говоришь. - мужчина по-отечески погладил его по светлым волосам. - Героям всегда нелегко, сынок. Спасибо. - Да какой там... Анатолий Артёмыч, - Славик вдруг запнулся, поискал что-то в пространстве глазами и несмело продолжил, - А что с нами будет? Я же его скрутил и в стекле битом вывалял... Меня за превышение самообороны посадят? - Не посадят, не бойся. - Артёмыч лишь покачал головой, ни в голосе, ни в глазах его уверенности не было.