Если ты уйдешь, я не буду принадлежать тебе

Сначала он подумал, что это всего лишь сны. Ему часто снился высокий мужчина с темными волосами и кто-то еще выше, совсем без волос; ему потребовались недели, чтобы понять, что они были одинаковыми, память о снах была туманной. Конечно, это были вовсе не сны, не так ли? Он понял это в тот момент, когда увидел Малака, даже если и не хотел в это верить. Он знал это еще до того, как Малак открыл правду, до того, как Бастила подтвердила это. Потому что он узнал эти глаза. Мужчина из его снов. Он ненавидел это, ненавидел себя за это, за то, кем он был, кем был — сначала. Затем он начал ломать любые стены, какие только могли быть, отчаянно пытаясь добраться до тех воспоминаний, которые, как он знал, все еще были там. Он хотел знать, ему нужно было знать больше — о себе, о Малаке, обо всем. Воспоминания из его снов, где все было самым ярким (и, о, в них произошло так много всего — он был смущен и взволнован в равной мере), и мысль об убийстве Малака, чтобы положить конец этой войне, становилась все более далекой. Как будто он хотел. Как будто он мог. Иногда к нему возвращались другие мысли. Была темнота, которая беспокоила его, и полузабытые слова полузабытого голоса, которые заставили его вздрагивать. Были также моменты из его дней в качестве падавана, рыцаря, реваншиста — и всегда, всегда Малак был рядом. «Я люблю тебя», — сказал он, и следующее, что он помнил, это то, что он упал на колени и прижался губами к губам Малака. Мужчина застыл от удивления, а затем его рука нашла рану на животе Малака, и он позволил энергии течь через нее, почувствовав, как плоть срастается под кончиками его пальцев. Рана зажила не полностью, и Реван в любом случае сомневался, что у него хватит на это навыков. Или, может быть, он просто не помнил. Но Малак будет жить, и это было все, что его волновало в тот момент. «Я люблю тебя», — повторил он снова. «Я спасу тебя». Малак глубоко, тяжело вздохнул. «Я думал, ты не можешь вспомнить». Реван снова наклонился вперед и прошептал Малаку в губы. «Я вспоминаю. Кое-что из этого» Оглядываясь назад, он не совсем понимал, как они вернулись на «Ястреб», как он убедил остальных — убедил Карта и Бастилу — не нападать на Малака, а вместо этого пустить его на корабль. Воспоминание было одним длинным размытым пятном. «Но это не имеет значения» — подумал он и повернулся, чтобы еще раз поцеловать Малака в губы. В любом случае, сейчас это ничего не изменит.