Человек Паук: Буря над домом

      Из кабинета доктора Беннера виден пасмурный, иссиня-серый потолок. В тусклых тенях, втроем, они ожидают гостя. На столе разложен личный директорский сервис, наполненный воздушно-фруктовым чаем. В дверь постучали.       Отто Октавиус, мужчина низкого роста, с лишним весом, впопыхах, в поте лица извинился за опоздание. Лицо его жилистое, с немного запавшими щеками; волосы курчавые и напоминают неостриженный осенний куст; глаза маленькие, карие, а над толстыми бровями сверкают черные, круглые, похожие на слесарские, очки.       Брюс с превеликой радостью пригласил его сесть за стул напротив.  — С нами мистер Паркер, для которого и была организована встреча, и мисс Джонсон, одна из моих практиканток.  — Очень, крайне приятно! Мистер Паркер, мисс Джонсон. — он с восторгом пожал обоим руки.       Несмотря, на все дружелюбие Гюнтера, Питер с того глаз не сводил. Каждое движение его, как будто бы не вязалась с логикой. Перед ним, думал супергерой, ученый прямиком из ситкомов или простых генетических моделей: неказист, улыбчив, неловок, одинок, судя по отсутствию кольца на пальце. Около минуты его рука дрожала над сахарком, в нерешительности брать ли его, или обойтись. Пил медленно, по глотку, боясь обжечься при изрядно-то остывшем чае. Все это слишком просто, слишком понятно, он совсем не выглядит как человек способный поставлять бандитам оружие. Если только из страха, да где взяться страху, если твой друг, один из Мстителей. Именно так наказывала ему Соболь: «если о технологиях известно лишь двум людям, то один из них и есть наша цель.»       Тем временем, двое докторов продолжали светскую беседу. Стоял приятный, душистый запах ананаса. Выяснилось, что Октавиус внес прямой вклад в строительство лаборатории. Он же являлся специалистом по техническим наукам, составлял партнерство Беннеру во времена пятилетки. Ученый работает частным изобретателем и учувствует в грантах на создание товаров, на которые есть спрос, но нет предложения.  — С годами государство будет богатеть, богатеть будем и мы. Так что, все наладится, а пока приступим к главному вопросу.  — Да. — ушел от раздумий Паркер. — Вы работаете над синтезом искусственного интеллекта с сознанием. Нам бы хотелось подробнее узнать обо всем. Доктор нервно заерзал.  — Начнем с того, что мы не работаем над этим в прямом смысле. Только изучаем. Проводить эксперименты возможным не представляется. Даю вам свое клятвенное слово, что всю научную карьеру бредил умными протезами, как… как вы только что описали, но это невозможно. Слушатели переглянулись.  — Но ведь мистер Баннер с мистером Старком, как-то смогли…  — Он имеет в виду не технологический предел, Питер. — вмешался Брюс. — Речь идет об этике.  — Об этике…  — Давайте, я обрисую, как примерно происходит синтез, а главное — зачем нам это нужно. Скажите, почему вы интересуетесь?  — Мой противник, мог общаться с костюмом телепатически.  — И не только! Я смотрел трансляцию. Судя по тому, как молниеносно он предугадывал ваши атаки — речь идет о способности заключенного пользоваться вычислительной мощностью компьютера. Это и есть синтез! Общаться с «хвостом», он мог благодаря обычной передаче нервных импульсов, через адаптер. Неудобно! — повел руками Октавиус. — постоянно отдавать приказы. — Что делать? Пусть и мысленно, но все же слишком медленно, чтобы выловить, такого ловкача как вы. Если говорить о синтезе, а я подозреваю дело именно в нем, то МакГарган, как его… наполовину и был тем хвостом!  — Поразительно! — внезапно воскликнула Мишель. — Так он получается был шизофреником?  — Вот! Ах, ум молодой! — счастливо подхватил ученый, — Ну-ка, милочка, объясни нам, почему шизофреники слышат чужие голоса? Джонсон оторопела, даже напугавшись от энтузиазма гостя.  — Эмм… мозг человека ежесекундно принимает огромное количество информации: вопрос прохожего, звук дождя, вонь всякая и ему приходится это фильтровать. По итогу мы имеем, допустим, две параллельные стенки с выдвижными отверстиями. За их границами кишит вся беспорядочная информация. Мозг выборочно открывает ходы в стенках, чтобы во внутрь попадала нужная информация и сооружает из неё мысль человека, например, тот же самый вопрос прохожего, на который нужен ответ. А вот звуки дождя и вонь словно забываются, не формируют отдельной мысли. У шизофреников эти стенки разрушены. Мозг сооружает одну определённую мысль, тогда как остальная информация, попавшая внутрь поломанных стенок, не забывается, не затухает, а также формируется в другие мысли. — Мишель отпила немного чая. — Человек не может думать о двух вещах одновременно и поэтому все остальные мысли, кроме одной, воспринимает как чужие голоса в голове.  — Прекрасно! При шизофрении человеческое сознание превращается в кашу, ровно, как и при синтезе. Подопытный слышит голос компьютера в голове и сходит с ума. Нужно понимать, что если человек способен управлять вычислительной мощностью компьютера, то?  — Компьютер может управлять нейромедиаторами человека, буквально зомбировать его. — К своему ужасу понял Питер.  — Поэтому, моей задачей до сих пор остается научить мозг фильтровать информацию, выстроить эти стенки и пользоваться компьютером, когда ему это выгодно! И, как уже было сказано, — невозможно! «Но факт остается фактом. У кого-то вышло.»       С самого начала диалога перед Паркером возник единственный, простой вопрос, не дающий покоя.  — На нынешнем этапе мы делаем лишь приблизительные модели синтеза, до безобразия упрощённые и… — он немного смутился, — вы, небось, размышляете: если этому технарю ни разу не приходилось экспериментировать на людях из соображения этики, то откуда ему знать, что подопытный точно сойдет с ума?  — Прямо с языка сняли. — Даже немного разочаровано ответил Питер.  — Хех! Я подскажу. Вы когда-нибудь слышали об экспериментах над заключенными в некоторых тюрьмах?  — И то, что именно поэтому Мак Гарган не чувствует боли тоже.  — Отлично… ну, то есть не то, что их мучили, ну да ладно. Ученые те пропали, зато записи их работы, которые осуществлялись исключительно на прошловековых кассетах, попали криминалистам, а следом ученым, то бишь мне. Там я узнал о творимых ужасах внутри свалок общества. Хех, согласитесь, во времена пятилетки, только свалкой это и можно было назвать.  — Согласен.  — А еще, я узнал о том, что после кустарных попыток собрать экзоскелет с синхронизирующим интеллектом, иногда люди сходили с ума или получали странные невротические отклонения. Так мозг у МакГаргана, я помню, в видеозаписях, перестал принимать сигналы болевых рецепторов.  — Хорошо. — с натяжкой процедил супергерой. — У вас нет предположений, куда могли подеваться эти ученые?  — К сожалению, не владею сею информацией, да и откуда? Ведь вам даже сами заключенные об этом не говорят, я прав? Молчат, пользуясь сопротивляемостью к пыткам?  — Молчат. И мы не пытаем.  — А знаете почему? — на обвисшем жилистом лице внезапно проступили морщины, — Эти суки сами шли на опыты.  — Что? — от неожиданного яда в словах, Питер недоуменно взглянул на ученого. Его добрые, сверкающие глаза залились краской, влажные губы одеревенели плоской разделочной доской и словно заперлись. — Зачем идти на это?  — Чтобы стать сильнее. — буркнул прояснившийся Отто. — Простите. Денек был трудный, прибежал посреди срочной работы. Ну так… о чем я?  — Они искали сил. Для побега?  — Не только с целью удрать. Тюрьма лишила их привычного, а самое главное — простого и дешевого способа жизни — паразитизма. Вы хороши в биологии, мистер Паркер, насколько мне известно от товарища, — Беннер согласно закивал, — наверное, знаете о закономерности: любой вид перешедший на паразитизм деградирует, ибо ему незачем развиваться, усложняться. Вот и у людей так же. Сильный обдирает слабого, кричит в ухо, пока тот сам не скажет: я слаб и обдирать меня правильно, потому, что слабый виновен в своей слабости; потому что он обязан стать сильным, либо покорно давать себя унижать. А почему? Потому, что сильным повезло. Дворовым хулиганам повезло не получить наследственную болезнь опорно-двигательного аппарата; повезло быть воспитанными как храбрецы; им повезло, что у родителей было свободное время приучить их к спорту, или наоборот, они были вынуждены с ранних лет скидывать на ребенка тяжелую работу. И свое везение, они принимают за достоинство. Вот поэтому, мистер Паркер, они шли на опыты. Ученые не просили с них денег или медвежьей услуги. Им предлагали силу, за которую не надо платить, но с которой можно хорошо повеселится над слабыми.  — Я вас понимаю. — Питера уже меньше заботила подозреваем ли Гюнтер. — Хотя тут все двояко.  — Разумеется! У человека не может быть простой психологии. Знаете, — с прежней улыбкой обратился к нему Гюнтер, — мы с вами похожи. Я ведь тоже на своем фронте стараюсь помогать людям. Взять хоть недавний грант по функциональным протезам. И с паразитами рад вам подсобить, так что моя лаборатория к вашим услугам. Уважаемый коллега, Брюс знает адрес.  — Спасибо. — с улыбкой поблагодарил Питер и даже пожал руку. Подозрения испарились редким паром остывающего чайника. — Значит, нам надо покопаться в тюремных архивах. Ух, надеюсь, она не заставит меня это все делать.  — Так, что мы имеем? — продолжил главную тему Беннер, — можете ли сказать, к чему мистеру Паркеру надо готовится? На мгновение лицо Отто побледнело.  — К сожалению, догадывайся и только. — почти шепотом ответил он, — Мои исследования на слишком ранних стадиях, чтобы предполагать какие у ваш… наших врагов возможности.       Воцарилась тишина. Или села рядом с Питером не позволяя ничего ему сказать. «Допрашивать нет смысла» — заключил он, — «не хочется» — добавил после. У гостя был нервозный вид: пальцы обеих рук скрестились с друг другом у края стола, выдавая быстрые несвязанные движения. Они сталкивались и терлись, не обрывая алгоритма шагов. — «опаздывает?».       Полупрозрачный электрический чайник словил подступивший луч солнца и блеснул в глазах супергероя. Тот резко отвернул голову и сделал глубокий вздох непереносимости ситуации.  — Еще раз спасибо. Вы, на самом деле, нам очень помогли. — Питер почтительно собрался прощаться с подозреваемым.  — Могу передать те самые кассеты, с записью экспериментов, может…  — Да. Они нам понадобятся!  — В таком случае, я выдам вам их в скором времени.       Они попрощались. Питеру оставалось лишь передать все в точности до слов миз Саблиновой. Та решила глубже копнуть о тюремных ученых и пожелав Человеку Пауку скорейшего выздоровления, обещала до поры до времени не беспокоить.       С тех пор наискучнейшими днями Мишель ждала конца недели. На субботу, четырнадцатого числа, гидрометцентр твердо сообщал об облачной погоде с переменными дождями. В номере поступила небольшая сырость, что ничему не мешало.  — У-у… и как ты себя чувствуешь? — с легким отвращением спросила Эшли, глядя на запястья Питера. Вскоре, как и планировалось появились первые внешние признаки роста паучьих желез. Едва ли заметная пленка, представлявшая из себя соединение чистой паутины с эпителием.  — Издали вовсе не видать. Она почти сливается с кожей. — подбадривающе возразила Джонсон. Она с любопытством тыкнула в точку. На месте кожа стала более эластичной, отозвавшись на её палец, как натянутая резина. Администраторша хихикнула и предложила приступить к тесту.       Настроенное заранее ПМК отобразило скан на обеих руках, на которых отчетливо были различимы тончайшие нити обволакивающие мышечные волокна. Новые органы не прибавили ни веса, ни размера. Все работало как надо.  — Давай! Человек Паук по обыкновению согнул два пальца. Мышцы должны сократиться в определенных местах, и прессом выдавить застывающую жидкость из желез с высокой скоростью. Ничего не произошло. Он сделал ещё раз и ещё.  — Все нормально. — будто почувствовав, успокоил Питер, — мы это уже проходили. Он открыл окно и широко расставил ноги, вытягивая руку вверх к темно-серым небесам.  — Паутина! Мишель от крика отскочила  — Вперёд! Быстро ввысь паутина! Шазам! — Браун засмеялась.  — Дава-а-ай! Давай! Давай!  — А в тот раз это сработало?  — Нет. — как-то обиженно признался Питер.       Никто не был удивлен результату, хоть и лишние надежды на сообразительность организма упали. Оставалось лежать на кровати. Через пару часов, когда закончился рабочий день Эшли удалилась. Питер беспомощно, и как-то устало, бросал руку в потолок с разными жестами. Все попусту. Она следила за смешными и горькими одновременно движениями, хотелось поучаствовать. Не пытаться, конечно же, выудить из слабого человеческого тела паутину, а хотя бы показать, как это делается организму супергероя или напомнить первый полет на Куинсом, или даже попросить поймать паутиной птицу. Не гуманно, но и не сработает. Понимая это, Джонсон прикидывала, когда заснет и как в воскресное утро вместо маминой запеканки пожует столовую пищу, перед закономерной процедурой. Что было интересно, так это когда её супергерой устанет швырять руками в каждый угол и захочет прощальных поцелуев. Веки вот-вот грозили закрыться.       Помощники оснастили операционный стол причудливым и хрупким аппаратом. При виде сонмища проводов Джонсон поежилась и невольно представила тот самый монитор с маленьким, тяжело двигаемым джойстиком. Перед ней была система, внешне напоминающая энцефалограмму, но с крайне значительной модификацией. Все готовились к ускоренной стимуляции мозга.  — Введем в курс дела. Мистер Паркер, вам не удалось воспользоваться вчера паутиной. Чего и ждали. Просто тест. Проблема стоит в нервной системе. Если органы полностью сумели интегрироваться в мышечные ткани, то мозг едва ли знает, как ими пользоваться. В этой операции, на предпоследнем этапе проекта, мы нарастим нейроны, отвечающие за внедренные предохранители желез. Они, по умолчанию, противодействуют выстрелу, так что не обязательно было мучиться до ночи, дружище.       Напротив Питера установили стальную пластину. По плану, ему предстоит стрелять по ней, чуть только сверхслабый электрический импульс ударит под корку. За всем поставили наблюдать, а значит делать замеры и записи, снова Мишель.       Окно нервной системы наисложнейшее в П.М.К. До жути боялась Джонсон завязнуть в бесчисленных нервных волокнах, в туманностях синапсов с трудом пытаясь запечатлеть мгновенные крошечные вспышки. С интеллектом очков, с постоянными тренировками несомненно все вышло гораздо легче, даже скучновато. Человек Паук на протяжении долгого часа безуспешно нажимал пальцами и целился. Прогресс объявился не сразу. Она верила. С хоть и внимательным ученым глазом, все душой практикантка радовалась за проект. Зато, как близка оказалась заветная цель: помочь супергерою в его второй жизни.       Экраны пестрили белыми нитями на темно-синем фоне, в которых яркие всплески ударяли по циферкам в углу. Реальный мир для неё скукожился квадратиком в уголок. Там, в однообразной миниатюре, ко второму часу раздался гонг от выстрелившей паутины по стали. Пластина прогнулась — сила была колоссальная. Доктор Беннер попросил снизить давление на железы. Через некоторое и еще раз через некоторое время спустя очередные тихие минуты, а то и получасы процент срабатывания паутины повысился до пятидесяти.       Мишель невольно вспоминала события недели. Бесконечные тучи, ленивые свидания в четырех стенах. Приходило сообщение от миз Саблиновой, по поводу выдачи первой зарплаты. И, несмотря на явную задержку, все были рады. По окончанию процедуры они с Питером поедут в Нью-Йорк. Во-первых, использовать талоны, подаренные Недом на именины; а во-вторых — банально потратиться.       Эффективность повысилась до шестидесяти. Она увеличила иконку фронтальной камеры, дабы с упоением наблюдать за своим «подопытным». Ей отчётливо были видны черты лица в профиль. Свет от лампы хорошо заменял солнце. Настолько, что под небольшим приближением удалось увидеть, как блестят крохотные волоски на подбородке. Он тщательно бреется, отчего все видится ей школьник средних классов. Ему нельзя водить машину; нельзя пить алкоголь; нельзя работать на полной ставке и оставаться с ней в романтическую ночь. «Конечно же все это ему можно» — усмехнулась она — «кроме алкоголя. А все-таки думается, что нет.»  — Мисс Джонсон, не спите?  — А? А-а-а! Семьдесят пять процентов!  — Отлично! На этом и остановимся. — Аппаратуру отключили.  — А почему не до конца? — полюбопытствовал Питер.  — Дальше сам. Ежедневные тренировки.       Оставалось собираться в инсектарий, куда их пригласил Лидс. Перед уходом доктор Беннер проинструктировал её и отправил по облаку большой объем данных. Их она раньше не видела.  — Откроете, прочтете все, что мы выяснили касательно природы способностей Питера. Информация потрясающая! Несомненно, получив геном Человека Паука, мы должны были собрать картинку уже давно, но… возникли проблемы. Понадобилось привлечением дополнительных ресурсов, чтобы во всем разобраться.  — А в чем, собственно, проблема? — недоуменно спросила Мишель.  — В спокойном состоянии организм Паркера не так уж и сильно отличается от человеческого. Но структуры белков, гормональный фон и в принципе на клеточном уровне кардинально меняются в стрессовых ситуациях. Отсюда и неудобства в исследованиях. В ответ Джонсон понимающе кивнула и в это же время беспокойная мысль посетила её. «Неужели под дополнительными ресурсами он имел ввиду того самого паука?»  — Погоди. — внезапно окликнул её куратор. — В отчете не написано, так что сразу скажу. Мы с командой считаем, что паучье чутье, чем бы оно ни было, прежде всего направлено на подготовку организма к стрессовой ситуации, еще до боя. Это основная, абсолютно бессознательная функция.  — Но постойте, Пит буквально этим летом в совершенстве овладел чутьем…  — Именно. А что если, он всегда им владел безотказно. Что если, он его просто улучшил, научился осознавать опасность.  — Я… я, пожалуй, расскажу ему.  — Удачи!       Их довольно быстро довезли до Нью-Йорка. Питер подозрительным взглядом сверлил чрезмерно яркий экран телефона Мишель, в надежде разузнать что она читает. Попытки отобрать девайс окончились болезненным провалом. Мало оказалось хитрости и мольбы, что безнадежно сталкивались с её холодным плечом. Еще в комплексе, перед выездом на новый инсектарий, построенный в столице штата в зеленом городе Олбани, он краем уха поймал обещание девчонки о чем-то ему рассказать. После, всю поездку, она безостановочно вычитывала довольно однообразный текст. Ему не удалось получить ни капли информации, так как по итогу первого же штурма, экран защитился повышенной яркостью — пыткой супергеройскому зрению Паркера. Беспокойное время шло. Машина остановилась у плоского одноэтажного здания в стиле экологического постмодерна. Здесь, если верить программе, собрана картина того, как изменился мир насекомых в результате пятилетки запустенья.       По талонам их привели к группе натуралистов и просто интересующихся зевак, ожидающих начало экскурсии. Вскоре подошла спикер — девушка необычайно высокого роста в бело-зеленом костюме, чем-то напоминающую форму Эшли. Группа состояла из семи человек вместе с ними. Их повели по круглому залу, имеющему вместо стен огромные клетки, в которых мог поместиться гиппопотам, но живут исключительно мизерные колонии насекомых. Экскурсия сопровождалась краткими лекциями об основных изменениях и даже бедствиях. Так, разглядывая кусты папоротников с макетами небольших животных, Питер пытался разглядеть бабочку рода Калиптра, что мигрировала в леса и принялась высасывать кровь у местных приматов. Некоторые виды, достигшие эволюционного пика, по словам спикера, в результате исчезновения половины всего живого оказались на грани вымирания. Это, в свою очередь, заставило их пойти по пути деградации, то есть паразитизма. Рассказывалось и о многих видах жуков, ос и пчел, что становились бедами сельскому хозяйству. Дольше всего супергерой разглядывал паука рода Кэрострис дарвини, чья паутина, как он прекрасно знал, крепче, чем его собственная.  — Они вынуждено расселились по всей Южной Африки, хотя раньше ограничивались Мадагаскаром. — неожиданно прокомментировал один из участников. Это был щуплый мужчина с курчавыми волосами, лет ближе к тридцати, что с восторженными глазами глядел на него, — Хотели бы такую паутину?  — Пожалуй… — неловко ответил Питер.       Талон позволял разгуливать по всем павильонам бесплатно, чего нельзя было сказать о местных закусочных. Оплатив с полученной зарплаты пиццу, они вместе с Мишель присели за столик у окна.  — Ну… поморила, поморила, милый мой, пора и колоться.  — Да неужели! — обрадовано воскликнул он.  — Слушай, Доктор Беннер долгое время работал над изучением твоих способностей. Были препятствия, а теперь же просто потрясающие данные… Во-первых, твоя сила при неизменной массе и плотности тела. Все дело в белках. У обычного человека мышечная ткань, скелет, и все, все состоит из белковых структур. Белки состоят из аминокислот. Всего у человека двадцать видов аминокислот, но не у тебя. Были найдены химические соединения, как будто бы… инопланетные, ну… по крайней мере на земле подобных не находили. Казалось бы, все просто! Да как бы ни так. У Халка тоже мутированные аминокислоты и глянь как он выглядит: зеленое безобразие из пластина слепленное в формочке бодибилдера! Ха-х-ах! Прости, я в шутку. Дело в том, что твои белки полностью копируют, а скорее, притворяются человеческими аналогами. Это делает тебя, на самом деле, не сильно сильнее, хоть в разы выносливей.  — Хочешь сказать, именно поэтому ты смогла менять толкнуть тогда в парке?  — Именно поэтому я могу не считать себя фетишистской на гиперболизированные… формы! — продолжала хохотать она, — а вообще — да.  — И почему же я тогда останавливаю грузовики? Если бессилен против тебя…  — И здесь самое интересное. Каждый раз, когда тебе грозит опасность, аминокислоты, белки, вылезают из кустов, перестраиваются в режиме реального времени действуя на полную мощность. А паучье чутье, на самом деле, работает постоянно, в каждой острой ситуации бессознательно, чтобы вовремя переставить организм в нужный режим. Потрясающе, да?! То, как ты пользуешься чутьем — лишь верхушка айсберга и… на самом деле мы понятия не имеем, на что оно еще способно.       Питер задумался, со скоростью переворачивая запыленные чертоги памяти. Ярчайшей картиной вспомнилась охота за Стервятником. То, с каким трудом и чудом он переборол панику, переборов вес бетонных плит.  — Получается, твоя сила зависит от того, насколько ты к ней готов. — словно угадывая его мысли, сказала Мишель.  — А… что насчет других моих способностей? — растерянно, вся ещё в раздумьях перевел супергерой. — Все по той же причине?  — Не совсем. То есть, и здесь во всем виноваты странные белки, но они не прячутся. Щетинистая кожа остается щетинистой всегда, зрение даже не удосужилось адаптироваться под освещение… — она неожиданно замерла с мёртвым взглядом на поднос.  — Что, М’Джей?  — Пит, ты заказал мексиканскую пиццу?! Я не люблю острое!       Она вынула вилкой крупный кусок перца, выжала сок и капнула на заготовленную ложку горчицы.  — Ешь! — с серьезной миной приказала Джонсон, одновременно с этим подбирая вилкой другие перчики.  — С тестом…  — Нет! — от дрожащего хохота ложка выпала на стол, все расплескав. Мишель отошла в уборную.       Запах специй ударил по ноздрям.  — Дружище! — неожиданно окликнул его с соседнего столика, тот самый экскурсант. — глянь на мою пиццу — сырная, не хочешь поменяться? Видел, будет тебе выгода!       Питер охотно согласился. Мужичка звали Генри, просто Генри. В инсектарии впервые, о насекомых знает совершенно мало, да и по странному знания его всегда о новейших открытиях, наблюдений, с полным игнорированием основ натуралистики. Понял это супергерой входе диалога. Очень скоро вернулась не почитательница острого и приняла активное участие. Непонятно какими разворотами, но задал в лоб ему экскурсант простой вопрос:  — Вы так известны, вам не страшно быть таким известным?       Впервые его спрашивает об этом чужой человек. Джонсон обращение не понравилось. Нахмурившись, та уточнила, почему он интересуется.  — Да вспомнилась мне та бородатая история про убийство президента Кеннеди. О том, что убийца его оказался наиневзрачнейшим, без громких амбиций американцем.  — Ну это как сказать… сочетание бомбежное! — подхватила оппонентка. Отличный снайпер, бывший гражданин СССР, никакой постоянной карьеры, муть в семье, неопределившийся по жизни человек, с вечно вздорными идеями. Божечки!  — А сколько конспирологической каши заварено вокруг него. Вы же мисс в это не верите?  — А коли верю? Допустим, посчитали советские агенты его за клад, когда тот попросился назвавшись ярым коммунистом. Допустим позже, уже найдя себе русскую жену, те же самые люди в коричневом осознали всю бесполезность человека, откуда нам знать, что позже те к нему не вернулись?  — Что значит — не вернулись?! — подался вперед собеседник.  — А то и значит! Кеннеди был прекрасным президентом, стрелок оказался прекрасным идиотом — бомбежное сочетание!  — А чего это вы сразу «идиот»? — как-то с излишней серьезностью обиделся экскурсант.       Он начал крупными глотками, мерзко чавкая, глотать диетическую колу. — Вы любите зачитывать биографии и неужели не показалось… парень всю жизнь хотел достичь небывалых высот. Он мечтал сотворить нечто невообразимое, как Эйнштейн, как Лавуазье, Бисмарк или Диккенс. Да, не выходило остаться в истории человечества всю жизнь. И в коммунизм он шел, с большими целями. Амбиции его были очень громкими, просто люди засели на другой частоте. — мужик сделал еще один тяжелый глоток, будто бы напивался водкой. — И тут Кеннеди. Самый популярный человек в штатах на то время! Каких судьбоносных решений ему не приписывали, кто только не был готов целовать его перстень! У него, по любому, должен был быть перстень… Понимаете? Столько любви в одном лице. Наш стрелок, как по мне, обязан был желать, мол поделись с мной.       И на том мужик замолк, более не заговаривая.  — Странный… я ведь пошутила. — недоуменно рассуждала Мишель, пока Питер выбирал VR шлемы. — И вовсе не полагаю, что снайпер мог быть советским агентом.  — Хотела веселого спора, а вышло, как всегда. — хихикнул он, и напялил на неё очки.       За ширмой одного примечательного павильона их ждала кромешная тьма. Бессильно было сверхчувствительное зрение, острейший слух и даже обоняние улавливало лишь безжизненный металл. От непривычного состояния пробежала дрожь. Единственной тонкой нитью, соединяющей с реальностью, оказалось девичья теплая ладонь. Он ласково поглаживал пальцы, ожидая представления. Замигал электронный голос отсчитывая цифры в обратном порядке:  — Три… два… один. Готовы?       Беспроглядная пустота легкой вспышкой окрасилась в белый цвет. От внезапного сияния Питер вскрикнул но, к его облегчению, оно тут же потухло, сменившись картинкой. Туннель — землистый, с кончиками мелких корней, торчащих с потолках и камушков, что выпирали с всех сторон. Через минуту — второе открытие. Тело супергероя оказалось паучьим. — «Какая ирония!» — подумал он, и продолжив детальной осмотр. Тут же приметил передние лапки, странно поднятые над головой словно это усики. — «Точно усики» — опознав свой вид, он с готовностью стал ждать ужасного. Очень скоро в темной чаще коридора послышался стадный грохот и не прошло мгновения как толпа черных муравьев заполонила стены. — «Клево! Я паук, притворяющийся муравьем. Хех, а где М’Джей?» — но сестры по маскировки не было. К ещё большему беспокойству Паркер почувствовал — рука свободна и не ощущает тепла. Быстро сняв с себя шлем, он вылетел из комнаты. Коридор кричал беспорядочным визгом. Администраторша лежала истекая кровью. Подбежал охранник и сказал, что преступник с пистолетом схватил какую-то девочку и сел в машину. Среди суматохи, он выловил отдаленный рокот мотора и тут же выскочил через окно на улицу. Подержанный красный кабриолет с закрытым верхом мчался из города по чистому шоссе. Питер побежал следом. Он напряг мышцы до максимума, все же отставая от разогнавшегося автомобиля. Выстрел паутины — промах. Пользуясь пустой трассой водитель вилял. Второй выстрел — мимо. Третий попал по бамперу. В панике преступник сделал резкий переход на встречку и мягкий металл оторвался вместе с номером. Четвертый, и нить не выстрелила.  — Черт! Что я еще могу? Слишком далеко! Каждая попытка стрельбы замедляла движение, и все быстрее похититель уходил от погони. — «Получается, твоя сила зависит оттого, насколько ты к ней готов» — внезапно вспомнились её слова.  — Я готов, мать его! Готов! — сторонние пейзажи уходили из поля зрения размытыми мазками. Питер взглядом нацелился на машину — Давай же, я готов! — с криком он раздавил асфальт под ногами и рванул вперед сильнее. Алый силуэт стал приближаться. Послышался знакомый судорожный голос:  — Я… похитил девушку Человека Паука. Охренеть! А… а? Какого?       Не с первой попытки, но Питер потянул паутиной впереди массивный билборд на себя. Тот упал на дорогу, позади машины. Запрыгнув на него как на упор, супергерой прыжком попал на багажник машины и став на асфальт силой притормозил машину. Мишель лежала в замотанном скотчем VR шлеме. Водителем, к великому непониманию Паркера, был тот самый экскурсант.  — Вам точно страшно! Вы… вы слишком известны. — он еле выговаривал слова окровавленным от удара об руль ртом.       Вечер пролился горьким леденящим дождем, заставив потащить прозрачные недавно купленные зонты. Тротуар, наполненный мелкими лужами в одну-две плитки, стал минным полем для помазанных туфлей. Средь кварталов поплыл неприятный запах сырости.  — Болит? — все еще обеспокоено донимал её Питер. Мишель с улыбкой кивнула, спрятав тканью синяк на предплечье.  — Ничего страшного. Я-то уж задавалась вопросом, сколько к родителям уезжала ни одного плохого человечка не позарилось. Что ж, любопытство удовлетворено. Ха-х-ах! Я на самом деле думала будет намного страшнее. Всю погоню на муравьев глядела!  — Эх! — супергерой прижал её к себе поплотнее, уставившись на потолок беседки. Городской мини-сквер утопал во мраке, изрешеченном редкими фонарными лампами. Пальцы сами тянулись вверх с блаженством поглаживая гладкую мягкую спину. Мягкую от куртки. Под ней ярко-красное, доходящие до колен платье по случаю свидания запланированному свидания в ресторане. Последнее заставило Питера снова обеспокоиться.  — Вот только не совсем понимаю, — с неожиданно расслабленным голосом, почти прошептала она, — Чего ему нужно было? Куда вез?  — Наверное, мы чего-то упустили… странный мужик. Слушай, тебе правда не хочется отложить наш ужин? После такого, смех у тебя какой-то истерический. — он замер — А теперь прям в обморок падаешь. — она в ответ снова засмеялась.  — А ты, пожалуйста, погладь меня еще, и все хорошо станет. Ты костюм надел?  — В машине.  — Надевай!       Ресторан «Одиннадцать Мэдисон Парк», приветствовал их с распахнутыми золотистыми воротами из высоких решеток. Фронтир самого здания сиял внутренним светом из огромной застекленной арки. Под ней располагалась вращающаяся дверь промеж серебристых колонн. Питер спустил зонт и взяв Мишель за руку направился ко входу.       Их встретила метрдотель — блондинка немногим старше их самих, с уложенными на плечи длинными волосами.  — Питер Бенджамин Паркер? Добро пожаловать, ваш столик под номером два, около лиловой стены.  — Он там один…?  — Он там один пустеет. — вежливо ухмыльнулась девушка, и тут же переключила внимание на списочную книгу.       Зал ресторана переливался поблескивающим золотом от желтого света фонарей. Светила сделаны под манер китайских, что выпускают с загаданными желаниями в космос. Стены же белые, а мебель переходила из темно-коричневого дерева к черной, богатой ткани на стульях, лишь покрывало для столов сохраняли светлый тон чистоты. Гостей было много, все как один, аристократической внешности, в аккуратных смокингах с запонками, и в длинных, до пола, ярких платьях.       Оглядевшись вокруг, они увидели то, что называется «лиловой» стеной. Речь шла о гранитной перегородке с посаженными тонкими кустами цветков с лиловыми лепестками. В центре можно пройти затем ближе к окну, увидеть единственный незанятый стол. Все это время Джонсон не могла налюбоваться светской красотой, и как обычно, добавляла к эмоциям любопытство. Порой думаешь, сколько же она перечитала книжек, что знает название растущего здесь растения и отдельные части парадного костюма. Понадобилось с полминуты, чтобы она вспомнила манжеты и время, наконец, подошло к меню.  — Не хочу возиться с мясом, то есть с косточками. Я бы посмотрела какие салаты. Говорят, во французской кухни они капец как сытные.  — Хорошо.  — О! Салат «Marseillais». Выбираю.  — Быстро ты, однако.  — Чем дольше выбираешь, тем труднее. Закон современного потребительского общества. — её голос гулко рассмеялся за книжкой, — и еще, панна-котта с клубничным пуле. Так аппетитно выглядит! Давай, твоя очередь.  — Я думаю взять какое-нибудь комплексное. Говядина, утиная фуа-гра и конфит… а что с морепродуктами… равиоли с лангустами, о! Да ну их, морепродукты, возьму с улитками и карамельным пудингом.  — Прекрасно, может сворую у тебя одну раковину. Теперь… что будем пить? — она взглянула на него, опершись локтями на стол.  — У тебя уже есть варианты?  — Там есть одно очень-очень темное вино… внизу списка.  — Оно старое…  — Вино априори бьет несильно, окей?  — Нам нет двадцати одного, — безразлично ответил Питер.  — Точно. Когда тусуешься с супергероями забываешь про закон. И даже бариста не подмигнешь?  — Мы не в кафешке у кузена, чтобы подмигивать.  — Хорошо, тогда возьмем кремовый безалкогольный коктейль.  — Я что-нибудь с мятой.       Он подозвал мониторящего на своем периметре официанта. Девушка, с делано приподнятым настроением поприветствовала, внимательно выслушала и записала заказ и с таким же дружелюбным видом, с наилучшими пожеланиями, удалилась. В середине зала, тем временем, появились какие-то движения. На низкой платформе вышел чернокожий статный мужчина с саксофоном.  — Простите за технические неполадки. Мы возвращаемся.       И на все помещение заиграла задорная, отдающая прошлым веком, музыка.       «Мир этот — мир мужчин!» — гости оживились. Фанк, под стрекочущий за громадными окнами дождь, как нельзя кстати.       Подошел официант с двумя чудно пахнущими подносами.        — Очуметь! — не выдержала М’Джей. На белой пластиковой тарелке креветки расставлены в полоску на матрасе самой разнообразной зелени, по бокам, будто ребра, лежали кусочки помидора и банана, а по краям изогнутого квадрата, лучом падающей звезды, расстелили зеленый соус. Это был «Marseillais». Рядом поставили бокал, наполненный кремом с клубничным жидким слоем наверху и наконец, напиток в виде стакана с фруктовой кремовой массой и ярко полосатой трубочкой.  — Сладкий ужин. — завидно прокомментировал Питер.  — А у тебя что?       Комплексным назывался полноценный сытный, но изысканный ужин, в случае супергероя, состоящий из блюдца с несколькими начиненными улиточными раковинами, на вид аппетитными и экзотическими; рисовый небольшой гарнир и десерт: таявший желто-коричневый пудинг, напоминающий красивую и бездымную химическую реакцию, которую смело можно есть.       Мятный и кремовые коктейли отложили в сторону. Официант по просьбе выдал счет, и Питер наличкой тут же расплатился. Пока купюры скрывались за книжкой, Мишель беззаботно сперла одну раковину.       «Ужин только начался. О многом можно еще поболтать. И отдохнуть хочется тоже.» — он положил на стол вилку и решил начать съестную часть свидания с игры в гляделки, как бы это не конфузило его любимую девушку.