История болезни/Медкарта/病案本

Хэ Юй действительно обезумел. Прошло довольно много времени с того тревожного события, поэтому парня уже выписали из больницы, но он никому не сообщил и даже не вернулся домой. Теперь в его глазах все казались ему отвратительными и лицемерными. У него имелась квартира в новостройке в центре Хучжоу, но он редко заходил туда после того, как получил ключи. Однако на данный момент юноша предпочёл жить там один. Когда Хэ Юй впервые увидел видео с Се Цинчэном, то был опустошён, но, придя в себя, он не почувствовал никакого облегчения. Находясь в больнице, юноша думал, а не ошибся ли он? Могли ли те преступники иметь скрытые мотивы? Вдруг слова Се Цинчэна были вырваны из контекста? Он ведь не был таким человеком. С ожиданием и последней надеждой Хэ Юй вернулся домой, чтобы лично во всём убедиться, но он не хотел, чтобы его кто-то беспокоил. Чего молодой человек не ожидал, так это того, что правда окажется ещё более жестокой, чем верхушка айсберга, которую ему довелось узреть на видео. Ужасно. Чем дольше он смотрел, тем больнее ему становилось. На столе лежали лекарства, которые он принимал, чтобы нормализовать своё психическое состояние. Парень проглотил несколько таблеток и больше не притрагивался к ним. Потому что они вообще ему не помогали. Поиски правды заставили его внутренний мир разрушиться, поэтому несколько пилюль не могли помочь ему взять всё под контроль. На сердце стало тяжело*, чувства притупились, он жаждал убивать и пить кровь, а нравственность и закон вдруг стали для него недостойными. *心脏像是生了青苔 xīnzàng xiàngshi shēngle qīngtái досл. 心脏 xīnzàng сердце, 像是 xiàngshi будто, 生 (了) shēng le (рождаться, расти, возникать и.т.д) поросло, 青苔 qīngtái мхом/отстой грязи/осадок. Хэ Юй убедился, что жизнь — ничто, когда ты страдаешь от «Психической Эболы». Даже если не бояться смерти, тогда и правила, придуманные обществом, будут не страшны. Хэ Юй сидел в чёрном кресле, его мобильный звонил несколько раз, это был Се Цинчэн, но парень не отвечал ему и не читал его сообщения. Он только поднял взгляд и уставился на белую стену перед собой. Она была высотой более пяти метров и такой же широкой, как огромный экран в кинотеатре. В этот самый момент на ней проецировалось множество переписок. Это были личные входящие и исходящие сообщения Се Цинчэна, которые можно было восстановить из облачного хранилища с помощью запрещенных технологий. Информация о Хэ Юэ. Хэ Юй — лучший хакер, он всегда считался способным парнем, но это не означало, что он обязательно будет использовать свои умения, чтобы что-то провернуть. Например, в обществе есть люди, способные на убийство, однако это не значит, что они станут настоящими преступниками. Вот и у этого молодого человека имелись границы, которые он никогда прежде не пересекал. Но как только открывается пыльная дверь, как только ты зайдешь внутрь, сразу же увидишь, что внутри. У него в жилах застыла кровь. Хотя уже прошло много времени, и вся эта информация восстановилась лишь частично, этого было достаточно. Из самого давнего, что удалось ему найти, было предложение об устройстве на работу в дом Хэ Цзивэя, за которую тот обещал Се Цинчэну хорошо заплатить. Мужчина хотел, чтобы он пришёл взглянуть на мальчика, но доктор сперва отказался и сообщил, что пациент №3 умер, став жестоким и агрессивным. Несмотря на то, что Се Цинчэн симпатизировал Хэ Юю, он действительно не хотел работать с больными «Психической Эболой» и очень сочувствовал состоянию ребёнка, однако не желал тратить время на длительную реабилитацию с душевнобольным пациентом. «Присматривать за таким человеком бесполезно. Я бы хотел заняться чем-то более стоящим». Хэ Цзивэй ответил ему: «Хэ Юй другой. Он ещё слишком маленький, и он не пойдёт по тому же пути, что и №3. Я знаю, что его болезнь не оставит вас равнодушным. Доктор Се, прошу, ради нашей с вами дружбы, зайдите к нам в гости, познакомьтесь с моим сыном». «Господин Хэ, у меня есть другие важные дела, которые требуют моего внимания, и я не совсем согласен с той терапией, о которой говорите не только вы, но и другие врачи. Длительные отношения между доктором и пациентом могут сделать больного зависимым, а когда придёт время, принудительное прекращение лечения, подобно реабилитации наркоманов, с большой вероятностью повлияет на его эмоциональный фон». Хэ Цзивэй: «Но я ничем не могу ему помочь. Это всё, на что я способен, мне нужно хотя бы попытаться». «…» «Доктор Се, пожалуйста, ради меня, можете встретиться с ним хоть раз?» Ему было тяжело согласиться и прийти, но его так сильно просили и умоляли… Что же насчёт дня, когда ты решил уйти? День увольнения. Хэ Цзивэй: «Доктор Се, вы всё-таки решили покончить с этой работой». «Да». «Не говоря о контракте, вы хорошо поработали и всегда были добры к Хэ Юю, иногда даже спорили со мной из-за него…» «Если бы я имел дело с другим человеком, моё отношение не изменилось бы. Это то, что я делаю, когда мне платят». «Я уже говорил о том, что может повлечь за собой долгосрочное общение с одним и тем же врачом. На самом деле, случилось то, что мы и ожидали». Хэ Цзивэй: «Доктор Се, ваше отношение к нему отличается…» «Он был для меня таким, как и все остальные пациенты. Нет никаких отличий». Их разговор на этом не закончился. «Се Цинчэн, если вы настаиваете на увольнении, я не могу заставить вас остаться, даже несмотря на то, что наш контракт будет расторгнут раньше срока, ведь изначально мы договаривались на десять лет. Я обещал вознаградить вас, но теперь я не в силах выполнить эти условия». «Всё в порядке, меня это не волнует». Хэ Цзивэй понял, что с ним бесполезно разговаривать. Его сообщение после долгого затишья выглядело так: «…Тогда подумайте, как сказать ему, что вы решили внезапно уйти, должен быть какой-то способ заставить его принять это как можно скорее». «Если не возражаете, я намерен сообщить ему, что изначально мы договаривались на семь лет, чтобы он чувствовал себя спокойнее. Но мне нужно ваше согласие». «…» «Се Цинчэн, неужели нет другого выхода? Произошедшее с Цинь Цыянем настолько повлияло на вас, что вы теперь в таком отчаянии?» «Господин Хэ, это просто работа. Я никогда не позволял эмоциям вмешиваться в мои дела. Мне нужно уволиться». «Мы не можем подождать до конца истечения контракта?» «Нет». «…Се Цинчэн, у вас слишком холодное сердце». «Это самая безобидная ложь, которую я подготовил для него». За окном мерцали огни, мигали огромные рекламные щиты, и свет, отражающийся в гостиной Хэ Юя, протекал внутрь, словно вода, омывающая десятки тысяч сообщений на стене. Парень, казалось, только сегодня, наконец, увидел настоящее лицо Се Цинчэна. Терпение мужчины, его равноправие и признание оказались фальшивкой. Даже срок действия контракта не соответствовал действительности. Се Цинчэн был полон решимости уйти, ведь пришло время сделать это. Правда? Десять лет. Се Цинчэн должен был остаться с ним до окончания школы. Но после инцидента с Цинь Цыянем, он захотел покинуть свой пост. Насколько сильно он был напуган? Он был в сговоре с Хэ Цзивэем, но до сих пор вёл себя слишком спокойно и толкал красноречивые речи, пытаясь указать на то, что расставаться — это нормально. Всё, о чём думал Се Цинчэн, казалось бредом, он был похож на глупого шута. Глупо… Всё обернулось ложью. Ложь! Слова, которые когда-то поддерживали Хэ Юя, придавали ему сил, позволяли бороться за сохранение своего сердца в действительности были всего лишь словами психиатра, беседующего со своим пациентом. Словно врач говорит смертельно больному человеку: «Просто держись и надейся на лучшее». Но на деле понятно — никакой надежды нет. Как если бы полицейский уговаривал самоубийцу: «Ты не уродлив! Почему ты так думаешь? Каждый из нас уникален, всегда будет кто-то, кому ты понравишься, спустись и протяни мне руку!» Однако правда в том, что этот полицейский не видел уродливого лица человека и не заметил его полноты. Это было бы такое же бессмысленное утешение. Философия Се Цинчэна позволила ему привести Хэ Юя в общество и оказала поддержку на многие года, даже когда он решил уйти, парень не обижался на него. Он изо всех сил старался понять, о чём говорил мужчина, понять, как завершаются обычные отношения между нормальными людьми. Его врачебные наставления были просто красивыми словами, а продолжительность контракта — подделкой. Он вспомнил момент, когда они находились в столовой и встретили гей-пару, им обоим тогда стало так неловко, что они пересели за другой столик. Хэ Юй удивился и спросил его: «Разве ты не врач? Почему тебя это волнует?» Но Се Цинчэн тогда сказал, что медицинская философия и его личные взгляды — это разные две вещи. Как врач он не находил никаких психологических проблем в гомосексуализме, но как личность Се Цинчэн был эмоционально неспособен принять подобные однополые отношения. И теперь Хэ Юй всё понял. Будучи доктором, мужчина был готов вести его к обществу и обращаться с ним, словно он обыкновенный подросток. Но как Се Цинчэн, с которым у него не было никаких отношений, он держался от него подальше. Хэ Юй не хотел думать, что этот человек мог просить Се Сюэ соблюдать дистанцию. Се Цинчэн испугался и сбежал, предпочитая больше не работать и отдалиться ото всех и от самого себя… Парень откинулся на спинку кресла, приподнял голову и наблюдал за развернувшейся перед ним картиной. Его тонкие губы медленно изогнулись в обманчивой улыбке. — Вы, доктора, все такие лицемерные? — тихо прошептал он пустым стенам. Рана на его плече была перевязана, но из неё сочилась кровь. Тупая боль, как змеиный яд, распространялась от кончиков пальцев и до самого сердца. — Какая же у тебя человеческая кожа… Се Цинчэн. В этот момент Хэ Юй почувствовал, что всё, что он делал раньше — просто бессмыслица. Он сдерживал своё сердце и избегал натиска болезни. За что он цеплялся и во что верил все эти годы? Парень медленно прикрыл глаза, вдобавок к огнестрельному ранению, шрамы на его запястьях, казалось, тоже дали о себе знать. Как Се Цинчэн мог быть таким лицемерным? Хэ Юй так долго следовал за ним в неведении. Он говорил ему, что болеть не страшно. Убеждал, что можно кричать от боли и просить сладости, что никто не будет насмехаться над ним. Хэ Юй думал, Се Цинчэн протягивал к нему пару тёплых рук, но это оказался холодный нож. Он мог и сам себя защитить, но оружие Се Цинчэна глубоко вонзилось ему в сердце. Какая жалость. Девятнадцать лет Хэ Юй надевал на себя фальшивую маску, не раскрывая никому правды и никогда не получая ни единого искреннего слова взамен. За это время только Се Цинчэн спрашивал его: «Тебе не больно?» Тебе не больно… Хэ Юй медленно встал, поднял руку и прижал её к груди. Он смотрел на ледяное послание на стене, ощущая, как его пронизывает леденящая до костей метель, поэтому юноша опустил голову, немного склонился вперёд и улыбнулся… Забавно, насколько чётко он мог ощущать боль. Это боль? Теперь всё это у него ассоциировалось с обманом, бессмысленными усилиями, глупостью и одиночеством. Если бы он знал об этом раньше, то предпочёл бы оставаться в оцепенении и дальше. Что в этом плохого? Почему его предали и солгали ему? Он просматривал страницу за страницей, строчку за строчкой, слово за словом, и каждое из них казалось ему ножом, вонзающимся в его сердце. Хэ Юй думал, что оно у него уже покрылось плотными мозолями, но в тот момент ему стало так больно, будто плоть и кровь не принадлежали его телу… Подняв руку, парень коснулся лба, кончики его пальцев были холодными, конечности онемели, он уже достаточно на всё насмотрелся, поэтому внезапно выровнялся и скинул всё, что лежало на кофейном столике. Вещи разлетелись по полу! Он ахнул, пытаясь найти пульт от проектора, чтобы закрыть этот ящик Пандоры! Однако… В одном из облаков сообщений Хэ Юй увидел то, что когда-то писала Се Сюэ. Отправлено шесть лет назад. В день его рождения. «Гэ, тётя Ли заболела, я останусь с ней. Когда ты вернёшься из командировки? Вся эта больничная возня так утомляет… Я бы хотела, чтобы ты был рядом…» Увидев это сообщение, Хэ Юй ощутил лёгкое прикосновение к своему разуму, словно мотылёк, попавший в паутину, и поэтому сначала не понял в чём суть. Но спустя несколько секунд он резко поднял взгляд и почувствовал, как насекомое, запутавшееся в ловушке, начало отчаянно биться и размахивать крыльями, унося юношу на гору воспоминаний… Шесть лет назад? Его день рождения? Тогда… Разве Се Сюэ не была с ним рядом? Автору есть, что сказать: Хэ Юй умный, по крайней мере, он противостоял делу, связанному с Се Цинчэном, три раза. Впервые это случилось, когда он решил не открывать видео, но стал озадаченным этой темой. Во второй раз Хэ Юй посмотрел запись, однако дал Се Цинчэну возможность всё объяснить. В третий раз он решил воспользоваться своими хакерскими способностями, чтобы выяснить правду, после того, как первая волна гнева отступила. Однако… все три попытки не привели к хорошей развязке. Он узнал больше неприятной информации, чем было до того, и теперь верит Се Цинчэну ещё меньше, чем тем людям. На самом деле, он отдавал Се-гэ больше, чем обычный пациент, который постоянно сражался с болью… Поэтому, если сможете, не ненавидьте его слишком сильно в будущем. *плачет* Вспоминаю, как они оба ругались, словно псины, и у меня сразу начинается сердечный приступ… Чувствую, Сяо-Хэ уже не избежать такой судьбы… Это неотвратимо, это уже известная нам традиция активов… *всхлип* Привыкайте-привыкайте, и полегчает, ещё чуть-чуть…