Король приказывает

      — Давайте сыграем в игру! — сказал Каминари, доставая темный пакет.       В главном зале общежития, по случаю окончания учебного года те ученики 1-А, которые не разъехались по домам, решили устроить небольшую вечеринку.       — В какую? — спросила Ашидо, доставая бутылку шампанского.       — Игра называется «Король приказывает», — Денки невесть откуда достал семь подготовленных бумажек, по числу присутствующих в зале, и положил их в пакет. — Эти бумажки пронумерованы, но на одной из них написано «Король». Это означает, что тот, кто достал эту бумажку, может загадывать любое желание. Например: номер семь, молчит весь вечер, — Пикачу, рассмеялся из-за собственного примера, — и тому подобное…       — Мне нравится! — воскликнула Очако, удобно устраиваясь на полу.       — Точно, это будет интересно, — согласился Киришима, выпивая бокал шампанского, налитое Миной, — да, Баку-бро?       — Тц, — Кацуки скрестил руки на груди, — я пришёл сюда только потому, что мне нечего делать!       — Ха-ха, конечно-конечно… — Изуку улыбнулся, садясь на диван рядом с Шото       — Заткнись, чёртов Деку!       — Ладно, — Каминари поставил на журнальный столик мешок с бумажками и взял одну.       Все по очереди достали бумажки и тайком, чтобы остальные не увидели какое числительное на их бумажке, посмотрели номера. Когда Ашидо заглянула в свою записку она весело воскликнула:       — Е-е-ес-с-с, я король! — она встала и начала медленно, и при этом хитро смотря, расхаживать по комнате. — Раз уж это всего лишь начало игры, я пощажу вас… — девушка зловеще посмотрела на них.       — Не тяни кота за яйца, инопланетянка! — буркнул Бакуго.       — Король, — совсем не замечая вечного бурчания Кацуки, продолжила Мина, — приказывает номерам 4 и 2 весь, я повторяю — весь вечер, и не смотря на то, что прикажут вам другие короли, должны держаться за руки!       Изуку встрепенулся и пробежался взглядом по комнате. Когда он раскрыл свою записку, то на ней небрежным почерком Каминари красовалась цифра два.       Все ребята заинтересовано осматривались в поисках тех, кто был под этими цифрами. Мидория немного неловко поднял руку:       — Я номер два, — и снова обвёл глазами зал и, когда встретился взглядом с Шото, то тот молча взял и крепко сжал его ладонь.       По комнате пронеслись смешки, Изуку все так же неловко улыбнулся.       — Хах… — Кацуки, встретившись взглядом с Деку, лишь ухмыльнулся.       — Что же, раз первый раунд прошел, то следует начать второй! — сказал Денки, разливая по бокалам шампанское. Когда очередь дошла до Деку, то тот лишь учтиво отказался. — Ну как так?! Мы же выпили всего ничего!       — Но, я… нет…       — Ничего не хочу слышать! Пей! Тем более такой праздник! Закончили первый год обучения! Так что пей! — Каминари с лихвой налил в стакан Изуку игристого напитка.       — Правда, Деку, что такого? — спросила Урарака, мешая записки в мешке.       Тодороки и Бакуго незаметно ухмыльнулись, а Изуку решил не отвечать на вопрос. Деку совсем не умеет пить. Его даже от игристого может разнести, и эти двое прекрасно это знали, и неоднократно этим пользовались.       Когда Очако тщательно перемешала записки в пакете, то все по очереди взяли бумажки.       — Я не такой жестокий, как Мина, — Эйджиро присел за журнальный столик, — поэтому я всего лишь хочу, чтобы номер 1 сыграл со мной в армреслинг, — Киришима, использовав причуду, усилил свою правую руку.       Повисло секундное молчание, а дальше смех Очако:       — Что же мне везёт так на мужчин-то? — девушка подползла к столику и удобно устроилась. — Сначала Бакуго, потом ты…       — О, прости Урарака-сан… — Эйджиро убрал руку со стола.       — Но, если я практически победила Бакуго…       — Там победой даже и не пахло, круглолицая! — вставил свои пять копеек Кацуки.       — Так что тебя я тоже смогу одолеть! — ставя на стол правую руку, закончила девушка.       — Это так мужественно, вот это настрой! — Кири улыбнулся. — Каминари, рассуди нас!       — Океюшки, — подходя к столу просвистел Денки.       Когда ребята уже были готовы, судья проверил как сцеплены ладони участников, а после скомандовал:       — Внимание… Начали!       Все ребята сначала застыли в недоумении, и буквально через секунду покатились со смеху. А все потому, что, когда была дана команда, Очако обнулила вес одноклассника, и ещё до того, как тот полностью взлетит в воздух, повалила его руку на стол.       — Ну ты даёшь! — смеясь, проговорил парень летая в воздухе.       — Женская хитрость! — победоносно воскликнула Очако возвращаясь на свое место. Когда она сделала «отмену», Эйджиро с грохотом упал на пол.       — Мне определенно нравится эта игра! — смеясь, сказала Мина, раздавая перемешанные бумажки.

***

      Час спустя, ребята, решив, что пора закругляться, играли в последний раунд. До этого были интересные, а порой даже абсурдные желания. Например, Очако загадала, чтобы Шото что-нибудь станцевал. И он станцевал, при этом держась за руки с Изуку. Это было и смешно и неловко одновременно. Когда пришла очередь загадывать Изуку, то он не стал заморачиваться и просто пожелал, чтобы Кацуки жонглировал четырьмя мандаринами, что, к слову сказать, получилось очень не дурно.       — Ну что же! — проговорил Каминари, залпом осушив бокал невесть какой по счету, отчего алкоголь немного ударил в голову. — Король приказывает номеру три поцеловать, ик, в засос номер шесть.       — К-Каминари-кун, — обеспокоено сказал Изуку, ведь на его бумажке было написана цифра шесть. Не хватало ему, чтобы его целовали при всех, — ты немного перепил, так что тебе не стоит загадывать таких желаний…       — Да ладно, Деку…       Обернувшись на голос, Мидория увидел рядом с собой Кацуки. Изуку удивился тому, как быстро, и самое главное бесшумно, к нему подкрались.       — Иди сюда, болван…       Бакуго, взяв двумя пальцами подбородок Изуку, притянул к себе и поцеловал. Целовал он, как всегда, властно и с ноткой эгоизма. Его язык грубо проникал в рот парня и продолжал играть с чужим языком.       — М…       Как только Кацуки наклонился к губам Изуку, Шото ревностно сжал ладонь Деку. Он бы тоже хотел прикоснуться к вечно шершавым губам Изуку. И если бы здесь не было посторонних, то он бы бесцеремонно оттолкнул бы Бакуго и сам бы вцепился в столь желанные губы.       Отношение этих троих парней были странными. Кацуки и Шото на дух друг друга не переносили, но единственное, что их объединяло, так это любовь к Изуку. Такая дикая у Бакуго, и нежная у Тодороки, но у обоих до безумства страстная. А сам Мидория любил этих парней одинаково сильно. Причем любовь к ним открылась одновременно, но сам он метался то к одному, то ко второму, не понимая с кем же ему быть. Однако не выдержав душевной муки, он собрал Шото и Кацуки и объяснил всё как есть. На огромное удивление Мидории, они восприняли это заявление спокойно. И с тех пор у них такие странные, но любящие отношения.       Когда Бакуго, отстранился от Деку, то одноклассники притихли.       — Ну чего вы? — он с вызовом взглянул на них. — Ваше сраное желание я выполнил, так что я пошёл.       Взяв за свободную руку Изуку, он потянул его на себя, но Мидорию удержал Тодороки.       — Шо-чан…       — Агрх… Ладно, давай с нами, половинчатый, — прорычал Бакуго, идя к лифту.       — Я не собирался у тебя спрашивать, истеричка, — шагая следом, и все так же держа Изуку за руку, произнес Шото.       — Сейчас врежу! — показывая кулак, пригрозил Кацуки.       — Кач-чан, не надо! — немного хмурясь, произнес Изуку.       — Заткнись, Деку! — вызывая лифт, процедил Кацуки.       — Бакуго, ты должен уважительнее относится к Изуку, — заходя в лифт, произнес Тодороки.       — Тебя забыл спросить!       Дверь лифта закрылась, и кабина поехала вверх. Когда звуки ругани затихли, Киришима и немного шатающийся Каминари встали.       — Ну… мы это… Пойдём тоже, — придерживая друга, произнес Эйджиро.       — Ага-ага… — в один голос ответили девушки.       Когда в зале остались только Урарака и Мина, Очако обречено произнесла:       — Всегда знала, что красивые парни — геи…       — Хах, — встав сама, Ашидо помогла встать с пола Урараке, — да кому нужны эти парни? — переглянувшись, девушки громко рассмеялись. — Ладно, пойду провожу тебя, Очако…       — Ага…       И в эту лунную ночь, общежитие было переполнено звуками, такой разной, но везде сильной любви.