***
Сегодняшнее утро встретило их жутким туманом. В воздухе витали пробирающий до костей холод и сырость — от вчерашнего тепла не осталось и следа, а серая дымка застилала глаза так, что ничего не было видно дальше вытянутой руки. Зика это вгоняло в тоску и навевало воспоминания о родине. Он по обыкновению направился в западную часть города, чтобы засветиться на фальшивой квартире. По пути пересекся на улице с Ханнесом, что дико озирался по сторонам. Он, заметив знакомого, тут же посетовал: — Казалось бы, эта американская чертовщина закончилась неделю назад, а злые духи только сейчас повылезали из своих ям. Того и гляди сожрут! — А ты подороже выпивку покупай, — Зик всунул ему в руку мятую купюру в пять евро. — Тогда не сожрут. Ханнес, оторопевший от такой щедрости, тут же покраснел и смущенно заулыбался. — С-спасибо, херр Йегер, — он запнулся. — Как поживает ваш брат? — Весьма и весьма, — неопределенно ответил Зик и растворился в тумане. Несмотря на свою внешнюю бесполезность для их семейного бизнеса, пьянчуга Ханнес был знаком со многими жителями Дармштадта. Он был тем самым «уличным сумасшедшим», которого все, конечно, побаивались, но по большей части считали как минимум забавным. Ханнес по природе являлся человеком добрым и простодушным, чем сыскал себе неплохую славу, а значит, мог послужить идеальным свидетелем. «Вы что такое говорите, комиссар? Чтобы братья Йегеры людей убивали, да еще и за деньги? Чушь все это, клевета! Чтоб мне тут и провалиться!». Зик призраком занырнул в подъезд. Быстро поднялся на третий этаж, зашел внутрь. В нос ударил затхлый запах, смешавшийся с вонью старой мебели и ободранных местами обоев. Зик открыл нараспашку окна, включил свет, негромко включил магнитофон. Заиграл Оксимирон. Видимо, последним музыку слушал Эрен. Зик переключать не стал. Он умылся, сходил в душ, переоделся. Нашел в холодильнике карбонару, разогрел. На вкус как резина. Уселся в старое кресло и принялся читать «Каждому свое», книгу, которую так и не осилил в детстве. А на фоне едва разборчиво слышались слова: «Впереди водоворот, я ранимый, не снимай с меня хитиновый покров». Так прошел час или полтора, пока не настало время, когда на улицу выползают так называемые «работники первого эшелона». К сожалению, свидетельства одного лишь Ханнеса было недостаточно, поэтому Зик как бы случайно пересекся с одинокой матерью двоих детей на лестничной клетке, помог ей с коляской, посочувствовал и согласился, что ее муж придурок и полный идиот. Спустившись вниз, придержал ей дверь и пожелал хорошего дня. Она, разумеется, осведомилась о брате. Зик бросил что-то о проклятой осенней простуде и на том они попрощались. Как и всегда, Йегер заглянул в ломбард через дорогу. За протяжным скрипом последовал бессловесный диалог между ним и низким стариком с проплешиной на приплюснутой голове. Они долго стояли в полной тишине, разглядывая друг друга через круглые линзы почти одинаковых очков. Это не выглядело, как неловкое молчание, нет. Это был именно диалог, и его тема отнюдь не ограничилась расспросами о том, когда же в ломбард занесут тот самый заказной портсигар, который, по легенде, взял во временное пользование какой-то безымянный господин. В отличии от остальных, этот старик был не просто частью их алиби. Он так и не вымолвил ни слова, и, лишь когда Зик выходил из темного, но уютного помещения в светлое, но промерзлое утро, ему в спину ударилась негромкая фраза: — Не теряйте надежду, херр Йегер. Зик молча кивнул и вышел. Туман становился только гуще. Зик поежился, поправил бежевое пальто и вытащил из кармана пачку «Чапмен». Достал сигарету, неспешно закурил. Людей вокруг становилось все больше. Из переулков с разной периодичностью выскакивали машины и также внезапно ныряли в туман, словно призраки. Иногда он ловил себя на мысли, что весь Дармштадт с его жителями, архитектурой и погодными условиями бы не более, чем фантазией его воображения, разыгравшегося после долгих лет существования в персональном аду. И от того совсем не трудно было почувствовать присутствие в нем чего-то чужеродного. Йегер остановился глазами на синем Мерседесе, стоявшем у угла соседнего дома. Двигатель был заглушен, фары не горели. Стоит себе и стоит. Только вот придуманный мир Зика работал по придуманным им же самим правилам, одно из которых гласило, что все местные по неведомой никому причине ставили машины строго на парковках или глубоко во дворах, но никак не на обочине внутренних проездов. Природным зрением Зик похвастаться не мог с самого детства, но в очках видел также, как полностью здоровый человек, если не как орел. Ему не составило разглядеть силуэты внутри. Тот, что за рулем — среднего роста, возможно, белобрысый, с неопрятной растительностью на лице с квадратными скулами. Его дружок — высокий (головой упирается в потолок), весь какой-то вытянутый, еще более долговязый, чем Эрен. И смотрят прямо на него. Зик, как всегда, виду не подал. Затянулся, перевел взгляд на зловеще мерцающую вдалеке вывеску «Supermarkt». От табака запершило в горле. Это было сигналом — пора возвращаться. Эрен уже натягивал на себя куртку цвета хаки, которая из-за большого размера смотрелась на нем, как на пугале, когда старший брат появился из темноты тоннеля. — Привел себя в порядок? Эрен удовлетворительно моргнул, завязывая черные патлы в неаккуратный пучок. — Хорошо. Зик полоснул Эрена оценивающим взглядом. На том, помимо куртки, была серая водолазка в обтяжку и самые обычные (не для Эрена, потому что чистые) джоггеры. — Скучновато, конечно, но выглядишь более-менее. Жду тебя в машине. Признаться, он думал не совсем так. Был в его сонном брате какой-то шарм, и Зик, трепетно следящий за своей внешностью и какими-никакими манерами, искренне удивлялся тому, что на Эрене, вечно грязном и неопрятном, почти любые вещи смотрелись привлекательно. Не сразу можно было догадаться даже, что под ними скрывается, и сущность его выдавали лишь огромные, налитые ядом глаза. «В кого он такой», — думал Зик, неторопливо почесывая соломенную бороду. Выехали в десять. По пути заглянули в «Старбакс». Зик взял «Блонд Американо Гранде», Эрен ограничился кокетливой улыбкой кассиру. Пока двигались по городу, приходилось искусно маневрировать между огромными, вездесущими лужами, то чтобы не окатить ледяной водой редких пешеходов, то чтобы не запачкать машину окончательно. Красный встречал их на каждом перекрестке. Зик суеверным не был, но, когда дело касалось работы, чувства резко обострялись. Не нравилось ему это, но другого выбора не было, потому что и с работой трудно, и с деньгами — федералы на хвосте, и в случае чего придется отвалить кое-кому крупную сумму, а сумму эту взять неоткуда. Приходилось соглашаться на все, что предлагают. — Вот оно как, — Зик щелкнул кнопкой где-то на руле. — А я думал, противотуманки нужны только для того, чтобы содрать с меня пару лишних сотен евро. Он специально не говорил о задании, видимо, боялся, что брат засомневается. Личная встреча для них не была обычным делом. Так в основном приходилось работать с влиятельными людьми, и, по логике, это должно было внушить Йегеру уверенность, только вот девичий голос по ту сторону трубки заставлял его лишь нервно стучать пальцами по рулю, с разной периодичностью отхлебывая горячий кофе. — Они буквально называются противотуманками, — невнятно пробурчал Эрен. Он то ли не понял, то ли, наоборот, подколол Зика, а может, ему в принципе было наплевать, потому как после этой фразы Эрен громко зевнул и отвернулся к окну. «Повезло», — подумал Зик и сильнее надавил на педаль. BMW взревела и унеслась вдаль, разрезая пелену тумана, словно гигантский круизный лайнер.***
— Фрау Ленц. — Херр Йегер. В своем сером, как пасмурное небо, кардигане она походила на мышь. Невысокая, светловолосая, с аккуратными чертами лица, с маленьким вздернутым носиком и большими голубыми глазами. Не такими, какие были у Эрена. Они не светились фосфоресцирующим пламенем, не пожирали собеседника хищным взглядом — напротив, напоминали скорее необработанный лазурит, пленяющий своим первородным холодом. Губы, сложенные в узкую бледную полоску, совсем не дрожали. Золотистые волосы блестящими нитями опадали на узкие плечи. Криста сидела с идеально прямой спиной и всем своим видом напоминала школьницу, которая изо всех сил старалась казаться взрослой, серьезной женщиной. Криста же не казалась. Она ей была. Зик видел это в больших лазуритовых глазах и в том, что за ними пряталось, как хищники прячутся за голубоватой дымкой в глубине леса. С каждой секундой два огромных лазурита затягивали его все сильнее, становились больше, сдавливали череп и готовы были раздавить всего Зика, такого маленького и никчемного по сравнению с ними. Ему показалось, что стилизованные под старину желтые фонарики, озарявшие номер отеля, страшно замерцали. Зик несколько раз моргнул, аккуратным жестом поправил очки и перевел взгляд на девушку в пиджаке, чуть более темном, чем кардиган Кристы, сидевшую по правую руку от нее. Веснушки, усеявшие смуглую кожу, совсем не сочетались с ее хищным лицом, словно выточенным из камня, и в камне этом, как в куске горной руды, горели пламенем два золотых осколка. Считав немой вопрос Зика, Криста негромко проговорила: — Это Имир. Она… доверенное лицо. Не волнуйтесь, конфиденциальность нашего разговора не будет нарушена. Зик одобрительно кивнул. К его удивлению, видимая непоколебимость собеседницы исчезла вместе с тишиной. Фрау Ленц едва сдерживала дрожание в голосе, которое предательски просачивалось сквозь совсем побледневшие губы и звенящими разрядами растекалось по воздуху. — Я рада, что вы согласились на личную встречу, — продолжила Криста. — Понимаю, это вас не волнует, но для меня эта сделка очень… важна. Криста запнулась и взглянула на Эрена. Тот сидел, скрестив руки на груди, смотрел куда-то сквозь нее. Зику вдруг показалось, что его брат точно также провалился в лазуритовую бездну, но Йегер тут же себя одернул: ядовитое пламя не плясало в темнеющих глазницах, а значит, Эрен был полон характерного для его персоны болезненного безразличия. Словно подтверждая чужие мысли, Эрен беззаботно прикусил губу. — Я хочу, чтобы Ури Райсса не стало. Его и Родда Райсса, — выпалила Криста. Последнее слово рвануло дрожью. Девушка опустила глаза и замолчала, быстро поднеся к маленькому рту заранее приготовленный стакан воды. Зика передернуло. Он снова поправил очки, на этот раз судорожно и быстро. На лбу виноградинами выросли крупные капли пота, которые Йегер молниеносно вытер попавшейся под руку салфеткой. Молчание, повисшее над столиком, окутало его прогорклым дымом, который забивался в уши и рот, просачивался сквозь налитые кровью белки, разъедал мозг, превращая его в горстку пепла, и заполнял освободившееся пространство. Зик чувствовал тишину каждым миллиметром своего тела и каждой частичкой своего сознания, которое, кажется, тоже разлагалось под ее разрушительным влиянием. Он втянул носом воздух и вопреки своим ожиданиям не обнаружил в нем гари или чего-то подобного. Зик украдкой посмотрел на Эрена. Тот сидел все также неподвижно и невозмутимо, продолжая пялиться в невидимую точку. — Что-то не так? — спросила Криста, делая вид, что не понимает реакции старшего Йегера. Получалось у нее так себе. — Я думаю, фрау Ленц, — начал Зик, — не мне вам объяснять, кто такой Ури Райсс и как далеко простирается его власть. Сомневаюсь, что во Франкфурте и в окрестностях есть персона влиятельнее. — Вас только это пугает? — Нет, не только. Но для начала давайте разъясним, — голос Зика затвердел. Теперь условия диктовал он. — Нас ничего не пугает. Мы профессионалы, это вам известно, фрау Ленц, иначе бы вы обратились к кому-нибудь другому. Криста одобрительно кивнула. — Мы не пытаемся произвести на вас впечатление, — продолжал Зик, — нам это ни к чему. Я думаю, вы понимаете, что цена вопроса напрямую сопряжена с возможными рисками, и я, как своего рода логистический центр нашей небольшой фирмы, эти риски оцениваю. Проблема не во влиянии херра Райса — само по себе оно ничего не стоит. Проблема в людях, которые его защищают. Фрау Ленц вопросительно наклонила голову. Имир все это время зыркала горящими глазами, досконально изучая гостей. Взгляд ее быстро скользил по их силуэтам, четко начертанным на фоне выкрашенной в терракоту стены. «Знает свое дело», — подумал Зик. — Вам что-нибудь известно о «Титане»? Криста повернулась к Имир, которую эта фраза ожидаемо отвлекла от выполнения служебных обязанностей. — Частная охранная компания, — процедила она. — Одна из самых серьезных на рынке. Попасть туда почти невозможно, поверьте, я пробовала. Еще бы: за последние пять лет у них не было ни одного крупного прокола. Один их отряд стоит целой армии. Настоящие профессионалы. — Так вот. К вашему сведению, Райсса охраняет не просто отряд «Титана». Это «отряд Кенни». Кенни Аккермана. — Кенни? — вырвалось из уст Имир. Каменную глыбу исказила очень сдержанная, но легко читаемая гримаса ужаса, разбавленная ноткой удивления. — Кенни, который Потрошитель? — Да, — холодно ответил Зик. — А знаете, кто еще в этом отряде? Его племянничек, Леви Аккерман. Тот самый, что в одиночку положил двадцать семь спецназовцев во время облавы на Ури. Не вижу смысла упоминать менее значимых личностей, таких, как Траут Карвен, которая, однако, тоже показывала себя не в худшем свете. Эта охранная компания — такие же отбитые на голову маньяки, как и мы, но по другую сторону баррикады. Только их как собак нерезаных, а нас двое, и то в поле работает только он, — кивнул Зик в сторону брата. — Не беретесь? — совсем тихо спросила Криста, подняв на Зика огромные голубые глаза. — От него зависит, — сразу же сдался старший Йегер. Он больше не хотел обманывать ни себя, ни остальных. Плачевная кончина неразлучного дуэта двух братьев была очевидна для всех. Правда, Зик так и не понял, почему Криста обратилась именно к ним. Неужели не знала, что Ури под такой плотной охраной? И еще его братец, Родд. В округе правда нет никого более умелого, кроме Эрена? Все знали, чем это кончится. Сейчас Эрен скажет, что ему плевать, или ответит, что Зик должен сам решить, что, собственно, недалеко от первого. Огонек в изумрудных глазах не загорится. А если бы и загорелся, то в последний раз. Интересно, наемных убийц, павших в бою, забирают валькирии? Никто их не заберет, ответил сам себе Зик. Никому они не нужны. Старик из ломбарда как всегда оказался прав. Проклятые дети. Проклятые, оставленные, обреченные на страдания, конец которым наступит лишь в смерти. Может, так оно и к лучшему? Может, им стоит взять это задание? Зик плюнет на все, натянет на обрюзгшее тело бронежилет, который ждет своего часа уже второй год, всунет нестреляный «Вальтер» в кобуру и после непродолжительного боя поляжет вместе с братом, облаченный в багровый кокон из расцветающих кровавыми бутонами роз. «Впереди водоворот, не щади меня, сними с меня хитиновый покров». — Почему вы желаете им смерти, фрау Ленц? — медленно и бесцеремонно проговорил Эрен, выйдя наконец из ступора. Если бы его мысли были потоком внятной, хорошо построенной речи, Зик бы осекся. Еще бы: существо, не проявляющее по обыкновению никакого интереса ни к заказчикам, ни к тем более их мотивам изрыгнуло из себя подобную фразу, учитывая тот факт, что наемник в принципе не должен быть осведомлен о причинах, по которых его нанимают. Впрочем, Зик привык к подобным выходкам братца. «Ты меня в могилу сведешь, чудовище», — подумал Зик. А сказал совсем не это. — Прошу простить за некомпетентность моего компаньона, — он толкнул Эрена в колено, но тот даже не моргнул. — Могу вас заверить, что с устранением целей он справляется куда лучше, чем с коммуникацией. Криста грустно улыбнулась. К удивлению Зика, она совсем не боялась смотреть Эрену прямо в налитые ядом глаза. Вероятно, спасал лазуритовый пласт. Она снова потянулась к стакану. Долго и жадно пила, пока тот не опустел. Поправила жидкие пряди, сглотнула застрявший стальным шариком в горле ком. — Все в порядке, херр Йегер. Меня это ничуть не оскорбило, и поэтому, думаю, этикетом можно пренебречь. Что касается вопроса, я удовлетворю интерес вашего брата, если он так жаждет узнать, почему я готова заплатить за чужие смерти. Замолчали. Зик был стрессоустойчив. Достаточно, чтобы это стало поводом для зависти. В редкие мгновения, когда клокочущая в голове грязь отступала, он почему-то думал о том, как мог стать хорошим менеджером или даже юристом. Ответственный, в меру самоуверенный, достаточно подкованный теоретически Зик знал себе цену, и из-за этого знания еще сильнее не понимал своего выбора. Почему он все еще здесь? Почему сидит и слушает, как рожденный с мертвой душой ребенок спрашивает у маленькой девочки причину, по которой она прибегла к его услугам? Зик считал себя рационально мыслящим. На эти вопросы он ответа не находил. — Мой отец был крупной рыбой в строительном бизнесе. Неудивительно, правда? — спросила Криста пустоту, пялящуюся на нее огромными зелеными глазами. Ответа, очевидно, не последовало. — Но, как ни странно, проблемы начались лишь тогда, когда он стал помехой для Райссов. Отец не посвящал меня в дела фирмы, поэтому, честно говоря, я не в курсе, что произошло. Но меня это не заботит. Она сделала паузу. Недолгую, но вязкую, как желе. — Ури Райсс со своей гнилой компашкой убили моего отца. Мне плевать, что он сделал. Нет такого греха, который карается смертью. Кроме одного. Они должны заплатить. Последние три слова Криста отчеканила. Зик посмотрел на Эрена и обомлел. До этого тот глядел на Кристу не так, как на других, но это легко можно было списать на хаос, главенствующий в его рассудке. Теперь что-то изменилось. Ткань мироздания лопнула, разошлась с треском по швам, разлетелась по комнате тлеющими лохмотьями. Эрена будто поразил сердечный приступ. Схватил его за позвоночник, сдавил ребра, выдавил те жалкие остатки жизни, затерявшиеся в дряхлом теле. Впервые за долгие годы Эрена Йегера что-то удивило. Зик никак не мог понять, что. Он ощущал себя исследователем-ученым, который долгие годы бился в попытках обнаружить активность какой-нибудь древней бактерии (Эрен отлично подходил на эту роль), а когда она все же проявила себя, никак не мог понять, что за чушь происходит. Что Эрен нашел в этой истории, каких много? Кровная месть — дело обычное в их работе, ничего сверхъестественного. Осиротевший ребенок, пожинающий плоды гибели незадачливого папаши, обремененный на всю оставшуюся жизнь. Но… «Нет, — отрезал у себя в голове Зик. — Этого слишком мало. Для Эрена». Тишина вновь осела в воздухе. Зика начинало это раздражать. Вероятно, он показывал это чересчур сильно, потому как Имир внимательно скользила по нему изучающим взглядом. — Я очень сочувствую вашей потере, фрау Ленц, — дрожащим голосом произнес Эрен, не отрывая от девушки глаз. — Вы удивительно сентиментальны для своей профессии, — ответила Криста, снисходительно опустив лазуритовые глаза. — Вам это не мешает? — Я редко проявляю сочувствие. — По вам видно. Я принимаю ваши соболезнования, и все же, — она поправила волосы, — каков ваш ответ?***
— Ты идиот, Эрен! — Пожалуйста, убавь звук. У меня голова начинает болеть. — Нет, ты идиот! Ты хоть понимаешь, гроб ты заколоченный, на что согласился? Ты один, черт тебя дери, один! А их дохера! И каждый, блять, стоит отряда сраных спецназовцев! — Брат. — Что, блять, брат, что? Я, блять... Зик замолчал. Поперек горла как будто вставили монтировку.