ПЕРЕДАЙ ДРУГОМУ

— Я должен вернуться! — Санджи выкрикнул и очнулся от собственного же крика. Распахнул, тяжело дыша, глаза в потолок привычной спальни короля. Тут же ощутил влажную наволочку под затылком, он сильно потел во сне. — Ты пришел в себя! Как ты себя чувствуешь! — незнакомый детский голос напряг Санджи. Он знал только Джек и сына доктора Тонцо, и это явно были не они. Он зашарил под одеялом в поисках хоть какого-то оружия, мозг его был перегрет, потому действовал Санджи на единственном инстинкте — не быть беззащитным. — Пить хочешь? Я сейчас, — топот очень легких ножек по ковру, такой странный, очень частый и мелкий. И в поле зрения Санджи, которому оказывается было трудно повернуть шею, показался говорящий.       Санджи тут же сжал челюсть и нервно задергал обеими руками по простыне, в ужасе взирая на диковинное животное. Это был прямоходящий енот в большой шапке, из которой торчали оленьи рога. На шапке был вышит белый крест.       Сосредоточенный енот взял обеими копытцами (откуда у него копытца, это же енот?) стакан воды и потянулся к паникующему Санджи.       Это были не галлюцинации, Санджи не обманывал себя. Его кошмары всегда связаны с мертвым Франом, сонмом утонувших Шипучкиных котят, теперь еще с мертвым Страшилой. И хотя Плевок покинул его воспаленный бред, конец кошмара всегда был один — должен был появляться настоящий Завитушка, шутя уводящий от него Зоро, а Санджи оставался в медленно поглощающей его Тьме.       А вот енотов с копытами в его кошмарах быть не могло. Потому Санджи испуганно отшатнулся от реальности. — Прости, прости! Зоро говорил, что ты можешь быть напуган и никого не узнавать, когда очнешься. Ты совсем не помнишь меня? Я разговаривал с тобой все эти десять дней! Я врач из команды Зоро — Чоппер! — животное перестало напирать со стаканом и дало Санджи время отдышаться.       Он зачарованно рассматривал своего доктора. Зоро говорил, что Чоппер — олененок, вот откуда рога и копытца. И что Чоппер умеет вылечить любую болезнь, кроме смерти. В голосе Зоро, когда он говорил о Чоппере, всегда была какая-то особая мягкая теплота. Он говорил, что Чоппер особенный, потому что Зоро умеет только отнимать жизни, а Чоппер умеет их возвращать. К Чопперу Зоро питал самые нежные отеческие чувства из всей команды…       Стоп. Значит, в замке вся команда Зоро?! Он захрипел и попытался отползти подальше от маленького доктора, забиться в угол вместе с одеялом, а там нащупать рычаг тайного лаза. Лишь бы исчезнуть до появления их всех. — Нет, нет! Тебе нельзя шевелиться, ты очень слаб! Пожалуйста, прекрати! Не вреди себе! — олененок так волновался, что его большие темные глаза покрылись поволокой слез. Он готов был вот-вот расплакаться, и это отрезвило Санджи.       Обычно он боялся ярости или жестокости по отношению к себе, когда он так слаб. Ничего не мог с собой поделать, если просыпался после болезни не рядом с Зоро. Но слезы… это впервые. Санджи замер и сглотнул сухость в горле. — Вот так. Хорошо. Я… я поставлю стакан вот сюда, а сам позову Зоро. Хорошо? — с опаской спросил маленький доктор.       Санджи снова дернулся. Он приведет сюда всех остальных мугивар, те увидят, какой он не Завитушка! — Нет? Хорошо, хорошо, я останусь здесь. Признаться, — доверительно сообщил олененок, — я не очень хочу выходить в коридор. Я не очень нравлюсь госпоже кошке.       И только сейчас Санджи заметил, что сам доктор покрыт на предплечьях и сбоку от морды пластырями и пятнами от зеленки. Под глазом виднелся красный рваный порез от кошачьего когтя. — Ши… шипучка?! — выдохнул наконец Санджи первое осознанное слово, и это очень обрадовало доктора. Тот активно закивал, поддерживая нить сознания горячечного пациента. Тот, видимо, не помнил, как приходил в себя с криком в лихорадке несколько раз за последние дни. — Да, да, госпожа Шипучка. Она сказала, чтобы я не смел тебя трогать. Что тебе всегда плохо, когда тебе дают что-то, что пахнет вот так. Ну… как лекарства. И что я пахну лекарствами. Она очень злится. Она сказала, что убьет меня. А еще обещала перегрызть горло Зоро, когда тот вынес ее из комнаты. — Шипучка… такое сказала? — сморгнул Санджи. Чоппер был только рад проверить сознание пациента, потому поспешно подхватил разговор. — Ну да, я же умею понимать животных. Я же и сам животное, просто я съел дьявольский фрукт модели человек. Потому я все-все понимаю. Твоя кошка очень много грязно выражается. — О… ох, — потрясенно выдохнул Санджи. Это была определенно неожиданная информация, хотя… он должен был догадываться о Шипучкином нраве. — Но я не обижаюсь, — замахал копытцами Чоппер. — Я же понимаю, что она просто за тебя переживает. Она же не домашняя росла, потому не привыкла к человеческому быту. Вот и не знает, что лекарства — это хорошо. А так она очень заботливая! — Чоппер потер копытцем порез под глазом.       Санджи немного смутился, как-то неудобно перед докторами. Вот почему Шипучка недолюбливает Тонцо. Но тот, кажется, использует неприятные отдушки, чтобы она не любила к нему приближаться. — И тем не менее, — Санджи сложил руки поверх покрывала и покорно опустил голову. Руки перед глазами были серые и тонкие, почти как во времена темницы тысячу лет назад. Сколько он болел? Он умирает? — Я приношу извинения именитому доктору Мугивар от лица ее хозяина. — Ой, да прекрати! Никакой я не именитый, дурак! — Санджи поднял глаза в удивлении. Олененок крутился на месте, прикрывал лицо копытцами и очевидно смущался комплимента. Как будто не верил, что его есть, за что хвалить. — Сколько я… Где Зоро? — мозг Санджи на ходу заменил вопрос на более важный. Какая разница — сколько, если рядом будет Зоро. Ему станет лучше, если он увидит Зоро. Тот ведь не стыдится перед своими накама быть рядом с Санджи?       Еще одна волна легкой паники накрыла его. — Мм… который? — мило наклонил голову на бок доктор. Он явно знал о копиях Зоро не из этого мира. — Мо… Местный! — быстро поправился Санджи, устыдившись едва не сорвавшемуся наглому «мой». Мугивары прекрасно помнят, что Зоро принадлежал их любимому Завитушке. Они не потерпят такого попрания его памяти. — А, наш Зоро! — просиял Чоппер. — Я отправил его на тренировку. Он себя слишком изводил. Пусть это очистит его мысли. А то он только и делал, что торчал здесь. А Зоро без руки на Ковчеге, его забрали Робин. Так что он не в этом мире, можешь за них не волноваться! — Откуда ты… — Робин мне все объяснила! Вообще сначала за тобой присматривал другой Чоппер, из другого мира. Он тоже был на их корабле. Но он не мог оставаться тут дольше трех дней. И сказал, что ты можешь умереть. Они хотели просто взять тебя лечиться на их Корабль, но Зоро не позволил. И потому Робин вызывала меня и все мне рассказала. — Робин! — выдохнул Санджи, сжимая одеяло. Она же обещала не выдавать его мугиварам, она же играла на его стороне. И он спас еще одного Зоро. Все мугивары любят Зоро, разве этого недостаточно, чтобы она не предавала его? — Я…       Перестало хватать воздуха. Нужно было бежать, скрываться, пока они не нагрянули сюда скопом. Не разглядели каждую черту его несоответствия. Не вынесли тяжелый вердикт, что он не просто не Завитушка, но и имя Санджи тоже носить не в праве. — Нет, нет! Ляг и дыши глубоко! — доктор очень четко распознал приступ панической атаки. Запрыгнул легко, как настоящий олень, на кровать к Санджи и аккуратно уложил того на подушки.       Санджи не сопротивлялся, хватая ртом воздух. — Все хорошо, Санджи. Я никому не расскажу! Зоро мне все объяснил. Зоро — мой накама, я всегда сделаю так, как он меня просит. Все хорошо, скоро придет Зоро, — Чоппер щупал его пульс и все же приставил к губам стакан с водой.       Чисто механически Санджи выпил. Слова Чоппера не успокаивали его, но тот несколько раз произнес имя Зоро. И звон его имени в ушах заставил панику слегка отхлынуть. — У тебя было тяжелое отравление левитом. Пришлось чистить кровь. А еще рана на голове, хронические болезни от переохлаждения… Понимаешь, у доктора Тонцо просто не было таких лекарств и знаний, чтобы продолжать лечение. Робин пришлось вызвать меня. Она тебя не предавала, она спасала тебя! Мугивары тебе никогда не причинили бы вреда! — выкрикнул Чоппер, потому что сознание Санджи явно снова затуманивалось паникой и лихорадкой. — Твоя команда… Я просто не хочу, чтобы им всем было опять больно. Когда они увидят его лицо, но это окажусь я… Это разочарование в глазах, оно… — «невыносимо» хотел сказать Санджи, — привычно, — выдохнул он на самом деле.       Потому что кого он обманывал, он видел это разочарование раньше в глазах Зоро, и как видите — вынес и выжил, не умер от чужого презрения. — Теперь я понимаю, почему Зоро сказал, что ты хочешь жить здесь. Никто, кроме него, на этом острове не знал нашего Санджи. Все изначально знали только тебя, — Чоппер заботливо натянул ему на грудь с татуировкой Джермы одеяло.       А Санджи удивленно хмыкнул внезапному откровению. Ведь правда, никто из местных не накладывал на него ожиданий к Завитушке. Все это время он строил с ними свои собственные отношения от лица «ебаной Джермы». И со всеми его, и только его, стараниями — куда он пришел? — Горожане! — его как подкинуло на кровати, одеяло снова сползло вниз.       Чоппер начал понимать, почему доктор Тонцо напирал на седативные для пациента, когда Чоппер консультировался по истории болезни Санджи. Бедный доктор был ужасно изможден, когда Чоппер прибыл в королевство.       Тот разрывался между двумя тяжелыми пациентами — Санджи и той девушкой в медицинском боксе. А Зоро смотрел на доктора коршуном и, Чоппер увидел это в своем накама впервые, готов был убить, если пациент в королевских покоях не выкарабкается.       Чоппер не смог сдержать удивленного оха, когда впервые склонился над кроватью больного. Ему было немного стыдно, что он подумал о невероятном — что Санджи, которого они похоронили, как-то смог выжить. Не потому что его жизнь навсегда замерла вместе с Санджи, а потому что только это спасло бы замкнувшегося в себе Зоро.       Как мало он тогда знал. — Санджи, тебе нужен покой! — Бунт! Что в городе? А как же солдаты? Я не могу просто лежать, сколько… Десять дней, — прокрутил Санджи в голове самое начало разговора. Он был без сознания десять фатальных дней и так беспечно пропустил эти слова в самом начале разговора! — Я должен идти!       Санджи вцепился в рога олененку и приподнял его за голову, чтобы освободиться. Откинул его в изножье просторной постели. — Не смей вставать!       Но Санджи уже скидывал одеяло, полностью игнорируя свою наготу. Ноги гнулись и шатались, впервые за десять дней почувствовав под собой пол, но Санджи к этому привык. Дал себе импульс бежать к двери. — Хейви поинто! — прокричал доктор уже за спиной Санджи, тот не оборачивался. В комнате стало темнее, словно кто-то тяжело дышащий заслонял свет из окна. Санджи схватился за ручку двери, та поддалась на удивление легко.       Входящий в этот самый момент в комнату Зоро сработал молниеносно. Просто перехватил Санджи поперек тела, оторвал от земли и следующее, что успел зарегистрировать мозг Санджи — он уже лежал на кровати и пялился в привычный высокий потолок покоев.       Жесткая рука Зоро грубо прижимала его к постели. От него веяло холодом и снегом, а ладонь оставалась обжигающе-горячей, ставящей клеймо сильнее джермовского на груди Санджи. И в этой властности он находил успокоение. Из рук Зоро невозможно вырваться. А значит — нужно собраться с мыслями и действовать продуманно. Рядом с Зоро мозг работал без паники. — Мне нужны кандалы. Вели принести кандалы, — выдал он, на самом деле ничуть не останавливаясь в своей горячке. — Чего? — Зоро аж ошалел. Он собирался тут расцеловать прямо при Чоппере выкарабкавшегося Злюку, но тот как всегда — умел обескураживать. — Закуй меня в кандалы. Скажем, что я королевский пленник, прогоним меня разок по городу. Но зато волнения успокоятся. — Кандалы — да, гонять по городу — нет, — фыркнул Зоро. — Чоппер, как он? Зря я послушался и пошёл тренироваться на пляж. — Как по городу нет? Как горожане поймут тогда, что я в кандалах?! — нервно уцепился за рукав кимоно своего любовника Санджи. — В том-то и смысл, Злюка, что никак. В том-то и смысл, что пошли они нахуй. За солдат не волнуйся, я увел их из города. А кандалы, чтобы ты режим соблюдал и с голым хером по коридорам не бегал. Сам же вечно зудишь, что Катана-Джерма приличное королевство. — Лихорадка еще не спала. Ему вредно так волноваться и много говорить, — почему-то теперь огромный и мускулистый Чоппер крутился вокруг столика с лекарствами. — Он никому не расскажет, — поспешил успокоить Злюку Зоро, зная, как страшится тот показаться перед его накама. — Не скажу. Но ты не должен их бояться. Все будут просто счастливы тебя увидеть. Все мы не уберегли Санджи, и Зоро, нашедший тебя, хотя бы немного искупает нашу вину. — Я не… — начал было Санджи. — Чоппер! — цыкнул холодно на накама Зоро. И большой врач весь скукожился, явно напугавшись неожиданной злости от товарища. — Он — другой человек. Нельзя спасти его и искупить этим смерть Завитушки! Он куда более злобный и коварный, — с легкими нотками гордости добавил Зоро, словно это было неоспоримым злюкиным преимуществом.       Почему-то на глаза навернулись слезы. Санджи не понимал, почему, потому изо всех сил сжал веки. — Злобным? А я думал, что у него просто другие таланты. Он так изменил Джерму всего за несколько лет. О ней говорят даже на Саободи. И не потому что ты здесь Король, а потому, какой богатой и незаменимой становится страна. Робин сказала, что у Санджи настоящий талант быть королем. — Что? Нет! — вспыхнул вдруг Санджи. Чопперу не нужно ему льстить, Зоро и так любит и всегда рад олененку. Он спрятал взгляд в стену, чтобы не смотреть ни на кого. — Это… это не правда! Большая часть решений принадлежит Козетте! Я вовсе не такой безупречно одаренный в этом деле, как ты во врачебном! — И вовсе я не безупречно одаренный доктор, дурак! Мне не нужны твои похвалы! Ты говоришь так просто, потому что хороший дипломат! — Чоппер тут же уменьшился и принялся за свой вертлявый танец стеснения. — И… и вовсе я не хороший дипломат! — еще более зарделся Санджи.       Некоторое время они еще занимались непреднамеренным обоюдным воспламенением друг друга, пока градус смущения не заставил Санджи первым попытаться скрыться от чужих глаз и залезть под одеяло.       В этот момент Зоро тихо рассмеялся.