Бойся своих желаний

Тарталья привычно прошёлся из одного угла комнаты в другой, перекладывая вещи со стула, что стоял у входной двери, в украшенный искусной резьбой шкаф. Стоило лишь один раз взглянуть на этот шкаф, как, впрочем, и на другие элементы мебели, и сразу можно было сказать: хозяин этой квартиры истинный, коренной житель Ли Юэ. Аккуратно раскладывая разную мелочёвку на прикроватную тумбу — одна из двух тумб была лично его, Чайлд часто мелькает в большом зеркале, появляясь и исчезая, появляясь и исчезая. Прямоугольное, своей позолоченной каёмкой оно почти что касалось потолка. Проходя мимо него, чтобы подойти к тумбе, Тарталья раз за разом ловил своё отражение в стекле. Кладя на тумбу подставку, на которой лежали палочки, что подарил ему Чжун Ли, юноша выпрямляется, потягивается, разминая затёкшие мышцы, и подходит к зеркалу. С тех пор как он начал встречаться с бывшим, но всё-таки Гео Архонтом, прошёл уже целый год. Жить в Ли Юэ было до сих пор непривычно, и сейчас Чайлд с удивлением рассматривал своё лицо, глядя глаза в глаза отражению. Его бледная, подстать снегам Снежной, кожа заметно загорела под лучами тёплого солнца столицы — Гавани. Парень приближается лицом к зеркальной плоскости, со смесью трепета и удивления замечая появившиеся на щеках и носу точечки-веснушки. Под слабым солнцем его Родины они были не так заметны, но сейчас те яркими пятнышками украшали его когда-то бледную как смерть кожу. Его голубые глаза чисты, взгляд колок и пронзителен. Тарталья любуется своим отражением, не без удовольствия отмечая свою привлекательную внешность. Раньше бы он никогда не стал так пристально разглядывать себя в зеркале — на службе не было времени заниматься такой ерундой. А после выполнения миссий и поручений тем более — удовлетворяя потребность в битве, насыщенный как напившийся кровососущий паразит он сыто и довольно отдыхал, не думая ни о чём — ни о себе, ни о завтрашнем дне. Если бы не Чжун Ли, что день изо дня говорил ему, какой он красивый (как внешне, так и душой, хах), Тарталья никогда бы не обратил на себя внимание. Чжун Ли же подмечал в Тарталье всё: начинал говорить про его тонкие пальцы и запястья, изящные кисти рук, что крепкой хваткой сжимали клинки и несли смерть, продолжал про задорный, заливистый смех и заканчивал, кхм, протяжными стонами, что издавал Тарталья едва ли не каждую ночь. Чайлд продолжает смотреть в зеркало, скользит взглядом на свою шею и тут же чувствует тянущий прострел внизу живота. Глаза смущённо и довольно вспыхивают, когда Тарталья неотрывно смотрит на где-то ярко-красные, а где уже и сине-фиолетовые, подживающие засосы. Чжун Ли был… Довольно интересным любовником. Это была его инициатива — однажды во время очередной вечерней прогулки после посещения ресторана Чжун Ли нескромно и от чистого сердца предложил Чайлду переехать к нему домой. Тарталья никак не ожидал такого радушного предложения, думал, что придётся вечно ютиться на тесной койке в Банке Северного Королевства. И, конечно, он согласился. Не только потому, что теперь у Чайлда могла появиться возможность спать на большой, двуспальной кровати, вовсе нет. Тарталье было приятно до щемящей нежности в душе видеть, как исчезли настороженность и опасение из янтарных глаз, стоило юноше без раздумий согласиться. В тот день Чжун Ли лишь довольно прикрыл глаза и кивнул, но Чайлд уже успел изучить мужчину вдоль и поперёк. Он закрыл глаза, потому что именно там юноша мог бы увидеть безмерное счастье, ведь каменное спокойное лицо редко выражало бурные эмоции. Неужели Чжун Ли стеснялся показывать на всеобщее обозрение свои чувства? Возможно, год назад так и было. Сейчас же бывший Гео Архонт и нынешний Ритуальный работник Бюро «Ваншэн» расцвёл рядом с Предвестником как Глазурная лилия ночью. Но довольно предаваться воспоминаниям. Сегодня из родного дома юноши наконец-то прибыл корабль, доставив личные вещи Чайлда. Пока Чжун Ли был на работе, Тарталья занялся разбором коробок и ящиков. Сейчас он как раз заканчивал обустраивать спальню. Чайлд в очередной раз мелькает в зеркале, на этот раз последний, подходя к своей прикроватной тумбе. Он ставит на неё фотографию, вставленную в рамку, и кривоватого, но с любовью слепленного из глины, раскрашенного совместно с Тоней фигурку «Одноглазика» — сувенир от Тевкра. Поставив всё так, как ему нравится, Тарталья отстраняется и с удовольствием смотрит на выставленную композицию: палочки на подставке стоят у стены, рядом сидит маленькая глиняная фигурка. Ближе к самой кровати стоит фотография — на ней Тарталья и Чжун Ли стоят в порту, держась за руки на фоне закатного золотистого солнца. Пора приступать к разбору других ящиков — в очереди на заполнение теперь комод. Тарталья вновь проходит мимо зеркала и внезапно останавливается как вкопанный. Замерев и не двигаясь, глядя прямо перед собой, Чайлд задумчиво хмурит брови. Показалось, или его собственное отражение в зеркале только что дошло вместе с ним до середины, но затем остановилось? Тарталья медленно оборачивается, с ужасом понимая — ему не показалось. Его собственное отражение недвижимо стояло в центре зеркала. Ошеломлённый, Чайлд быстро шагает назад к зеркалу. Его отражение замерло и не двигалось, словно запечатлённое во вспышке фотоаппарата. — Что за?.. — Тарталья скептически рассматривает сам себя. Но вот мимика отражения вновь начинает совпадать с его собственной. Парень поднимает руку — зеркальный Чайлд поднимает тоже. Тарталья шевелит пальцами, быстро сгибая один за другим — Тарталья из зеркала не отстаёт. Уже несколько успокоившись — мало ли, что могло ему почудиться, Тарталья приближает лицо к самой плоскости, едва не утыкаясь кончиком носа в стекло. Отражение приближается следом. Ещё несколько секунд Чайлд не шевелится и не моргает, рассматривая свои голубые глаза — в них, светлых, юноша мог без труда рассмотреть структурные компоненты радужки, напоминавшие колышущиеся морские волны. Чайлд по ту сторону зеркала смотрит глаза в глаза своему оригиналу, а затем, утомлённый скукой и наигравшись, моргает. Моргает, пока настоящий Тарталья держал глаза напряжённо открытыми. — А-ха-ха-ха, — Тарталья испуганной кошкой отпрыгивает от зеркала, спотыкаясь и неуклюже заваливаясь на кровать. — Прости-прости, не хотел тебя пугать, но мне просто та-а-ак надоело повторять за тобой, — его отражение продолжает заливисто смеяться, так, что от его высокого голоса едва ли не дрожит стекло. Чайлд, настоящий Чайлд, с неверием продолжает пялиться в зеркало. Что это за чертовщина? Пока «оригинал» продолжал полусидеть-полулежать на кровати, его «копия» отстранилась от плоскости зеркала, чуть отойдя в глубь отражающейся в зеркале копии комнаты. «Зеркальный» Тарталья поднял руки вверх и сладко потянулся до дрожи в мышцах. Закончив с потягиваниями, он слегка наклонил голову и вздёрнул подбородок вверх, презрительным взглядом вцепившись в «настоящего» Чайлда. Электрическая пурпурная вспышка — и вот юноша из отражения принялся меняться на глазах. Привычный серый костюм потемнел, сделавшись почти чёрным. Вставки, узоры и различные украшения на пиджаке, штанах и обуви побагровели. Чайлд, заворожённо смотревший на самого себя в отражении, тут же понял. Это был его собственный облик, подверженный воздействию Глаза Порчи. Когда трансформация закончилась, юноша убедился в этом полностью. На поясе его отражения висел фиолетовый Глаз «Бога». За все эти минуты Тарталья не проронил ни слова. Он просто не понимал, что происходит. У него галлюцинации? У него… Да что происходит? Тарталья в тёмно-серой форме Предвестника грациозным движением снимает с себя маску, что загораживала целиком лицо юноши в этой форме. Голубые глаза «оригинала» тут же встретились с лиловыми. Искрясь разными оттенками пурпура, холодные электрические глаза пронзили своим взглядом юношу словно настоящий ток. — Ты кто? — Чайлд кое-как поднялся с кровати, уже бесстрашно, скорее с детским любопытством подойдя к зеркалу вплотную. Отражение тоже подошло ближе. Шаг этого Тартальи был твёрд, от всего его тёмного силуэта веяло силой и некой раскованностью. — Что за глупый вопрос, Аякс? — глумливо протянуло отражение, скалясь в улыбке. Тарталья мгновенно напрягся — от его двойника веяло сплошным негативом. — Это имя уже давно в прошлом, — ответил отражению юноша. — Моё имя — Чайл… — Ой, да ты что? — Тарталья из зеркала с наигранной испуганностью прижал ладони к щекам. — Ой, правда-правда что ли? Ты мне не врёшь? Чайлд опешил. Его отражение вело себя слишком раздражающе. Прежде чем парень смог снова открыть рот, оно вновь его перебило: — Не смеши меня, Аякс, — вся наигранность мигом исчезла, уступая место холодности и строгости. — Это ты-то Чайлд Тарталья? Ты? — Тарталья в тёмной одежде вновь улыбнулся, растягивая кончики губ едва не до ушей. — А ты заслужил, чтобы продолжать носить это имя? А? Я так совершенно не думаю. Двойник подошёл совсем близко, по его Глазу Порчи пробежали фиолетовые блики. Он вычурно провёл пальцами по своим волосам, долгим движением языка облизнул по кругу губы. Лиловые глаза продолжали смотреть на «оригинал» со всё тем же неизменным презрением. — Я чувствую себя глупым от того, что разговариваю с собственным отражением, — не найдя ничего лучше, что сказать, ответил ему Тарталья. И затем тут же добавил. — Да, я заслужил носить это имя. Что ещё за вопросы такие? Ты вообще что такое? Его отражение вновь рассмеялось. — Что я такое? — оно усмехнулось так сильно, что слюна мелкими капельками разлетелась во все стороны. — Я — Чайлд Тарталья, малыш Аякс. Я. Не ты. Поймав недоумевающий взгляд, «двойник» продолжил говорить: — Признаться честно, я ждал ужасно долго. Надо было дать о себе знать намного раньше, — поняв, что «малыш Аякс» не собирается перебивать, Чайлд Тарталья позволил себе выговориться вдоволь: — Ты спросил, кто я такой? Так я отвечу — мне не трудно, — отражение принялось вразвалочку ходить от одного края зеркала к другому, раскачиваясь, наслаждаясь эффектом внезапности, что до сих пор действовал на «оригинал». — Я — это твоя «тёмная сторона». Я — это то, что кипит в твоей душе, когда ты врываешься в толпу монстров. Я — ядро хаоса, привлекающее конфликты и склоки. Я — «душа» Глаза Порчи. У меня ещё очень много «я». Мне продолжить? Происходящая ситуация уже не казалась Чайлду забавной. — Продолжай. — Так вот, о чём это я? Ах, да, — отражение тяжко вздохнуло, чтобы затем с силой ударить по стеклу. В сжатом кулаке была запечатлена вся ярость этого «тёмного Чайлда». — Я очень оголодал без битв. Сколько мы уже живём в Ли Юэ? Целый год? — он приблизил лицо ещё ближе к зеркалу, лиловые глаза метали молнии. — Целый год ты живёшь спокойно, Аякс. Да-да, именно Аякс. Чайлд Тарталья никогда бы не променял кипение крови на жизнь домашнего любимца. Тут пришла очередь Тартальи впасть в раздражение. — Что? Так ты вылезло только потому, что «изголодалось» по битвам? — признаться честно, Тарталья никогда бы не подумал, что его «кровавая» сторона личности может начать бунтовать. — Не знаю как тебя, но меня всё более чем устраивает. Я наконец-то счастлив — жизнь больше не бросает меня вверх-вниз, мне не нужно доказывать каждому встречному свою силу. Меня любит любимый мной человек, меня любит моя семья. Битвы? Я ведь выхожу в горы сцепиться с парочкой хиличурлов для поддержки тела и духа. Что тебя не устраивает? Кажется, ответ Тартальи ещё больше поднял в отражении градус ненависти. — Что меня не устраивает? — взбеленился Тарталья, облачённый в тёмные одежды. — То, что ты потерял своё «я», Аякс. Вспомни, как хорошо нам было до поездки в Ли Юэ. Нас уважала вся Снежная, мы были опаснейшим Предвестником среди всех других. Мы умывались кровью врагов каждый день, сама Бездна дрожала от ужаса, стоило нам обнажить клинки. Власть над дрожащими в страхе врагами, что давала нам сила — вот что делало нас Чайлдом Тартальей. Но ты всё растерял, Аякс, — отражение в возмущении сплюнуло на пол. — Осев здесь, ты потерял всё. Работа в Банке — это работа? Перебирание бумажек и общение с людьми — ты смеёшься надо мной? Что? Выходишь «размяться» с хиличурлами? Наш уровень, Аякс, это драконы и монстроподобные ящеры, а не кучка непонятных зверёнышей. — Но меня всё устраивает, — спокойно возразил Тарталья. — Меня устраивает моя жизнь. Дипломатия — тоже своего рода битва, пускай и без кровопролития. Сейчас я предпочту провести вечер на веранде дорогого ресторана в компании Чжун Ли, чем шляться по долинам в поисках того, с кем можно сцепиться. Я уже проработал себя. Чжун Ли забрал всё моё внимание на себя… — в глазах юноши появилась нежность. — Рядом с Чжун Ли я чувствую долгожданное спокойствие — то, чего я не мог позволить себе долгие годы. Жажда битв гнала меня по жизни, вертела в кипящем котле, откуда не было выхода. Но Чжун Ли… — Чжун Ли! Чжун Ли! Чжун Ли! — передразнивая, высунув напряжённый язык, скривился Чайлд из отражения. — Он совсем нас извратил, Аякс. Неужели ты стал такой размазнёй, стоило какому-то мужчине обратить на тебя взор? Разве нам когда-либо нужна была любовь? — отражение прыснуло со смеху. — Не смеши меня, Аякс. Мы всегда были волком-одиночкой, сами по себе, не принимая чужой любви и не даря её взамен. Так что изменилось? С каких пор ты открыл свою, нашу душу нежным чувствам? — Довольно, — Тарталья скрестил руки в любимом жесте Чжун Ли. — Мне надоел этот пустой, глупый разговор. Я — Чайлд Тарталья. Я всё ещё Одиннадцатый Предвестник Фатуи, опаснейший из всех. Я не отказываюсь от битв, но я открыл для себя нечто большее. Пока я провожу время с Чжун Ли, моё сердце бьётся также безумно как и во время сражения с монстрами. И вообще, — юноша злобно тыкнул пальцем в холодное стекло. — Я не обязан перед тобой отчитываться. Ты — это я. Ты всего лишь отражение, почему-то решившее, что можешь взбунтовать против своего хозяина. Я не отказываюсь от своей тёмной стороны, но пока я в Ли Юэ, пока долг не позвал меня обратно в Снежную, я хочу наслаждаться спокойствием и любовью. — И сколько ещё ты будешь сидеть здесь и ждать, когда тебя позовут? — взъелся «другой» Чайлд. — Ты просто жалок, Аякс. Я устал от того, что ты без конца подавляешь меня в себе, — его тёмная сторона хитро прищурила глаза. — Меня тошнит от того, какой рохлей мы стали. Мы — боевая единица Снежной. Мы не должны позволять любовным чувствам брать над нами контроль. Только битвы, только сражения могут… — Я уже всё сказал, — холодно оборвал Чайлд своё отражение. Голубые глаза кипели недовольством. — Если ты — Глаз Порчи, то ты должен сидеть и молча ждать момента, пока я решу тобой воспользоваться. Я решу, а не ты. С чего ты решил, что можешь здесь командовать? — Потому что прошёл уже целый год, как ты мной пользовался! — в бешенстве заорал «тёмный» Чайлд. Рыжие всклоченные пряди лезли на лиловые глаза, из уголков которых теперь летели настоящие электрические искры. — А знаешь, что… Отражение мгновенно сменило гнев на милость. — Я тебя понял, малыш Аякс, — принявшись хлопать в ладоши, улыбнулось отражение. — Я понял. Хочешь — оставайся таким же жалким, каким ты стал рядом с этим Чжун Ли. Но только я в этом участвовать не собираюсь. — Я очень рад, что мы пришли к компром… Стоп, что? Чайлд не успел даже моргнуть — в одну секунду «другой» Чайлд сконцентрировал в ладони тяжёлую электрическую вспышку. Выставив руку вперёд, та с ослепительным блеском пробила зеркало насквозь. А дальше наступила темнота. Тарталья открыл глаза, пошатываясь, сел на пол. Голова раскалывалась, но пульсация быстро сходила на нет. Проморгавшись, первым делом юноша заметил чьи-то ноги, облачённые в тёмные штаны. Поднял голову — рядом с ним, в полный рост стояла его точная копия. «Другой» Тарталья с увлечением рассматривал себя по эту сторону зеркала. Вспышка не разрушила стекло — она лишь была путеводной звездой сюда, наружу. — Оу, уже очнулся? — тёмный Чайлд развернулся лицом к Тарталье, глядя на него сверху вниз. — Прекрасно. В его лиловых глазах читалась довольная улыбка. Бывшее отражение бегло поправило волосы, что через секунду снова распушились; отряхнуло от пыли тёмно-серый пиджак и протёрло краем белой рубашки стекло Глаза Порчи. — Наверно, сейчас тебе очень легко на душе, малыш Аякс, — глумливо протянул тёмный Чайлд, разглядывая сидящего на полу ничего не понимающего юношу. — Посмотри, какая красота. Тарталья посмотрел в зеркало. Теперь там отражалось два Чайлда, и каждый имел своё собственное отражение. В светло-сером костюме — одно, в тёмно-сером — другое. — Уже понял? — «другой» Чайлд рывком поднимает истинного Тарталью за руку, ставя всё ещё покачивающегося юношу рядом. — Не стоит дерзить той своей стороне, что преобладает в твоём существе, — он положил руку на поясницу «настоящего» и прижал парня ближе к себе. Другой ладонью в тёмной перчатке парень крепко сжал его щёки, заставляя повернуть голову на себя. — Немного магии Порчи, и вот мы с тобой две разные личности, — Тарталья в тёмном костюме хихикает, наслаждаясь той невинностью и растерянностью, что отчётливо читается в голубых глазах с яркими бликами. — Лишившись меня, ты теперь стал совсем беленькой овечкой. Тот Тарталья, которого теперь можно считать за «хорошего», хмурит брови и пытается вырвать лицо из плотно сжимающих щёки пальцев. «Плохой» не даёт ему этого сделать. Он ещё сильнее, почти до боли сжимает пальцы, так что ногти даже сквозь перчатки умудряются оставить на коже следы-полумесяцы. — Мфе больфно, — хныкает юноша в его руках. На глазах мгновенно проступают капельки слёз. — Я знаю, — довольно тянет зеркальный, с упоением рассматривая «добрую» сторону личности Чайлда. Откровенно говоря, сейчас Чайлда Тарталью как единого человека не существовало в принципе. В спальне стояло двое юношей — две отдельные, полноценные личности: один — концентрация всего самого подлого и мерзкого, что может быть в человеке; второй — само очарование, сгусток света и добрых чувств, ранимый и невероятно скромный. — Как думаешь, Аякс, — Тарталья вжимает тело юноши в своё, перемещает руку с поясницы на ягодицу и трётся пахом о бедро в светло-серых штанах. — Может, перед тем как уйти, мне напоследок развлечься с тобой? — сжатые в гармошку щёки мгновенно краснеют — великолепная в своей искренности реакция. Под мелодичный смех тёмный Чайлд отпускает свою никчёмную добрую копию, так что та едва снова не падает на пол. Тот растерян и немногословен — сейчас он и правда похож на того самого трусливого и нерешительного малыша Аякса, что был таковым до падения в Бездну. — Ложись на кровать лицом вниз, — со льдом в голосе говорит бывшее отражение. Не дожидаясь ответной реакции на слова, он с силой пихает юношу на кровать, так что тот со всего размаха утыкается лицом в мягкие простыни. — Идеально, — тёмный Чайлд садится рядом, кладя руку своей доброй копии на загривок, сжимая кожу во властном жесте. Двойной поворот ключа в двери прерывает то, что могло бы случиться секундой позже. — Чайлд, я дома, — слышится звучный, грудной голос из прихожей. — Какая жалость, — мужчина, облачённый в тёмно-коричневый плащ, заходит внутрь спальни. — Что нас прервали, — подытоживает тёмный Тарталья. Чжун Ли резко останавливается в дверях, мгновенно хмуря брови. Он медленно моргает несколько раз, с каждым разом смыкая веки всё сильнее. Но сколько бы он ни моргал, а двоиться в глазах так и не перестало. — Тар…талья? — скептически спрашивает Чжун Ли, скрещивая руки на груди. Оба юноши одновременно смотрят на него — со стороны это выглядит довольно забавно. — Что происходит? Юноша в тёмно-сером пиджаке и такого же цвета штанах встаёт с кровати и медленным, крадущимся шагом подходит к Чжун Ли. Парень останавливается в шаге от мужчины, наклоняет корпус и смотрит в серьёзное лицо снизу вверх. От этого положения лиловые глаза, похожие на цвет Электро Глаза Бога, смотрят в янтарные насмешливо и хитро. — Чжун Ли-и, — тянет «Тарталья», раскатывая имя бывшего Бога на языке. — А ты уже вернулся домой? Так рано? Обычно мужчина работал до позднего вечера, сейчас же было время обеда. — Я, кажется, обратился не к тебе, — холодно отвечает Чжун Ли, читая гадкий характер этого Тартальи как открытую книгу. Он уже понял — дело серьёзное и без магии не обошлось. — Я обратился к Тарталье. Юноша с пронзительными глазами цвета лепестков сакуры по-лисьи улыбается, немигающим взглядом продолжая таранить стеклянные строгие глаза напротив. — Ты, старик, наверно, ещё не понял, — по-панибратски кладя Чжун Ли ладонь на плечо, говорит этот юноша. — Я — Чайлд Тарталья, — он смеётся, когда излишне серьёзный мужчина одним жестом сбрасывает его руку с плеча. — А это недоразумение, — парень даже не оборачивается, лишь показывает большим пальцем себе за спину. — Это Аякс. Чжун Ли не настроен шутить. Он смотрит за спину этому нахальному Чайлду, смотрит на другого, что был одет в костюм привычных тонов. Тот, кого назвали Аяксом, сидел на кровати, прижав колени к груди и не вступая в диалог. Лишь жалостливый, испуганный щенячий взгляд близких сердцу голубых глаз давал понять — дело здесь нечистое. — Что происходит? — обратился мужчина к «Чайлду Тарталье». — Оу, божок, наконец-то, соизволил обратить на меня внимание? — юноша скалится, обнажая белоснежные зубы с острыми небольшими клыками. — Неужели наш многоуважаемый Архонт впервые встречается с чем-то подобным и, бедный, не знает, что же делать, ой, что же делать?! Юноша противно пищит и театрально закатывает глаза, явно дразня Чжун Ли с целью вывести его на эмоции. Поняв, что кривляния не действуют на буквально каменного мужчину, Чайлд обрывает выбранную тактику действия. Его лицо становится пугающе строгим — в глазах искрятся молнии, скулы отчётливо проступают на вытянувшемся лице. — Я всего лишь решил сделать то, что хотел воплотить ещё давно, — начинает говорить парень. Сделав упор на одну ногу, он выпятил бедро вверх, давая Чжун Ли прекрасный вид на Глаз Порчи. — Я пресыщен жизнью в безопасности и комфорте. Меня тошнит от твоих с Аяксом нежностей, — юноша громко и брезгливо фыркает. — А ты молодец, Чжун Ли, — он начинает переступать с ноги на ногу, извиваясь телом подобно змее. — Извратил своей любовью наше существо от и до. И поэтому я не собираюсь здесь задерживаться ещё хоть на минуту. Мужчина внимательно слушал этого странного Тарталью, наблюдая за его плавными и изящными движениями. Взгляд бегло упал на юношу, сидящего на кровати. Тот внимательно наблюдал за Чжун Ли и этим, но, тем не менее, не пытался вступить в разговор. Чжун Ли был далеко не глупым человеком. Логика всегда была его верной спутницей, а значит вывод можно было сделать лишь один: Сейчас перед ним было два Тартальи. И оба — кардинальные противоположности друг друга. По поведению и характеру, и даже по цвету одежды. Судя по всему, виноват в этом «расщеплении» Чайлд с Глазом Порчи. Эх, Чжун Ли ведь предупреждал юношу, что это изобретение может быть если не смертельно, то всё равно непредсказуемо опасным. Парень, не терпящий к себе никаких прозвищ кроме как «Чайлд Тарталья», нескромно пялится прямо в лицо мужчины. То было привычно отстранённым, и даже ему, сильному воину, было сложно прочитать, какие эмоции скрывает под этой маской Чжун Ли. Тарталья делает шаг вперёд в сторону дверного проёма. Чжун Ли шагает в ту же сторону, перекрывая путь в прихожую собственным телом. Хорошо сложенное и натренированное оно спокойно занимало собой большую часть проёма — локти рук, сложенных на груди, почти доставали до стен. — Ты меня не понял, старик? — юноша опускает подбородок вниз, широко открывая глаза и смотря на мужчину испепеляющим прямым взглядом. — Прочь с дороги. Чайлд нагло шагает прямо на Чжун Ли, принявшись пропихиваться в узкое пространство между стеной и чужим боком. Мужчина не двигается с места, он будто каменной вековой статуей врос в пол. Лишь когда парень в тёмной одежде, пыхтя и ругаясь, умудряется протиснуть часть корпуса за Чжун Ли, бывший Гео Архонт одним сильным движением плеча откидывает Тарталью обратно. Тёмный Чайлд неуклюже топчется назад, тут же останавливаясь в оцепенении. Он просто не может поверить, что его только что просто пнули обратно вглубь комнаты — какое унижение! — Чайлд, — Чжун Ли продолжает ледяным взглядом буравить лиловые глаза, мечущие молнии. — Точнее, его тёмная сторона. Послушай, — голос, спокойный и глубокий, имеет влияние даже на буйную и строптивую личность юноши. — Ты хочешь уйти — я не могу позволить тебе этого сделать. Даже если у меня останется идеально хороший Чайлд, — мужчина кивает на сидящего на кровати. — Это будет не то. Да, у меня будет замечательный в своём поведении возлюбленный, но это уже не тот юноша, что смог родником пробиться через моё каменное сердце. Я ценю противоречивый и порой сложный характер Тартальи. В этом он и привлекателен — в своей непостоянности, в своих резких высказываниях и затем искренних извинениях. Я могу приводить ещё много примеров, но вот что главное: лишившись части себя, он уже не будет таким, каким был прежде. — Да мне плевать, — резко обрывает Чжун Ли парень. — Меня мало волнует судьба этой букашки, — он тычет пальцем в свою добрую личность. — И уже тем более меня мало волнует твоё мнение. Ты уже даже не Бог, так с чего это мне тебя слушаться? — Но тебе придётся слушаться, Чайлд, — тянет мужчина, глядя глаза в глаза острому на язык созданию. — Твой характер невыносим, так что мне надо как можно скорее найти способ, как соединить вас обратно в одно тело, чтобы разбавить желчь твоих слов добротой и мягкостью. Издав боевой клич, Чайлд моргает яркой вспышкой, через секунду оказываясь около Чжун Ли. Он снова, на этот раз настойчивее лезет вперёд, пихая неповоротливое тело мужчины отчаяннее и всё более и более рьяно. — Видимо, с тобой всё-таки придётся играть по-плохому, — спокойно говорит мужчина, не поддаваясь эмоциям. Чжун Ли действует быстро, чётко и слажено, как роботизированная машина. Крепкой хваткой сдавив юноше глотку, второй рукой мужчина быстро снимает с пояса ремень, что поддерживал его брюки. Бьющийся птицей парень шокировано замирает, слыша звон пряжки. Рука с горла исчезает — мужчина ловко скручивает руки наглеца за спиной, скрепляя запястья импровизированными наручниками из ремня. Широкая ладонь скользит на пояс парня, отцепляя висящий там Глаз Порчи. Чжун Ли убирает эту опасную вещицу себе в карман. Мужчина действовал аккуратно и слаженно. У него не было цели причинить боль. Конечно, такому Тарталье хотелось ударить с колена в живот, схватив за волосы, оттягать как непослушную агрессивную дворнягу. Но говорить с таким нестабильным существом на языке жестокости и боли — Чжун Ли подсознательно понимал, что эта тактика заведомо проигрышная. Бывший Гео Архонт лишь слегка толкает парня, чтобы тот, надо признаться, не очень аккуратно упал прямо на пол. Оскорблённый до глубины души Чайлд начинает дико верещать и плеваться ядом, посылая в адрес Чжун Ли самые страшные проклятья. Он почти что встаёт на колени, намереваясь подняться, как внезапно начинает чувствовать тяжесть на своих ногах. Мужчина сел на них и самозабвенно связывал их в районе голени с помощью пояса от халата, что висел на стуле — больше обездвижить рвущегося на свободу парня было попросту нечем. — Чайлд, — лакированный ботинок мягко, но ощутимо ставится на его грудную клетку, придавливая вертлявую тушку к полу. — Чайлд. Тёмный Тарталья замирает, с уголков его губ течёт слюна, едва ли не пенясь от бешенства. — Успокойся, — янтарные глаза стеклянные, холодные как застывшая древняя смола. — Или, может, мне помочь тебе успокоиться? Нога начинает давить на грудь сильнее — Чжун Ли плавно и постепенно переносил вес тела на неё. Да как, да как такое возможно?! Тарталья находился в замешательстве. С какого перепугу Чжун Ли обладает такой силой? Юноша рассчитывал на свою ловкость, на напор и страсть, что горела в его чёрном сердце. Неожиданная хватка мужчины на его запястьях была поистине каменной. Властелин Камня точно знал, как правильно обращаться с этой силой — стоило переборщить с нажатием, и кости запястий парня превратились бы в щепки. Почему бывший Гео Архонт способен тягаться с ним, с душой Глаза Порчи? Это и есть сила Архонтов? Ботинок продолжает давить на грудь, от чего парень издаёт первый хрип. — Я жду ответа, Чайлд, — твёрдо произносит Чжун Ли, словно дрессируя заигравшегося щенка. — Понял я всё, — тихо бубнит себе под нос парень. — Я не слышу ответа. — Да понял я всё, отстань от меня! — вскрикивает Тарталья, чувствуя себя максимально униженным в таком положении. Лишённый Глаза Порчи он представлял из себя лишь обычного задиристого юношу. Чжун Ли слабо улыбнулся. — Умница, — чистая и искренняя похвала вызвала в душе Тартальи смешанные чувства. Он тут же зарделся, затем побледнел от возмущения. Мужчина убрал ногу с его тела. Подняв обездвиженного, но упрямо рвущегося на свободу юношу, Чжун Ли поволок его в сторону кровати. Уложив ворчащее, но пока что более не показывающее зубов нечто на мягкие простыни, бывший Гео Архонт сел рядом с другим Тартальей. — Тарталья? — Чжун Ли наклонил корпус, чтобы заглянуть в глаза, спрятанные в коленях и за рыжей чёлкой. Юноша, наконец-то, поднимает голову. Чжун Ли тут же подмечает важную деталь — у этого Тартальи в глазах искрились яркие блики. — Эм, — юноша смущается, заправляет рыжие локоны за уши. — Я не Тарталья, — парень замолкает, поймав вопросительный взгляд. — Зовите меня, пожалуйста, Аякс, — парень снимает перчатки, складывает ладони вместе и принимается тереть собственные пальцы, явно в попытках побороть волнение. — Чайлд Тарталья — это… Он. Голубые глаза косятся на лежащего рядом юношу. Тарталья трётся запястьями о простыни, намереваясь каким-то чудом ослабить хватку ремня. Поняв, что вокруг стало как-то слишком тихо, юноша бросает своё занятие и смотрит на Аякса. — Что? — с вызовом спрашивает он, клацая зубами в сторону своей доброй копии. Увидев со стороны испуг на своём собственном личике, Чайлд победоносно хмыкает, возвращаясь к своему занятию. Чжун Ли кажется, что за сегодняшний день у него прибавится пара седых волос. — Хорошо, — добродушно кивает Чжун Ли. — Если тебе будет так комфортнее, я буду обращаться к тебе как Аякс. Аякс заметно расслабляется — тон мужчины был располагающим. — Спасибо, господин Чжун Ли, — юноша неловко улыбается. Щёки наливаются румянцем, стоит мужчине подсеть немного ближе. — В-вы не будете меня наказывать также, как и Чайлда? — простодушный, ох, какой простодушный вопрос. — Аякс, — мужчина мягко берёт ладонь парня в свои руки, принявшись нежно растирать подушечку каждого пальца. — Ты ведь само очарование, по сравнению с твоей копией. Давай, если ты не против, перейдём на ты, без всяких «господинов Чжун Ли», — янтарный взгляд падает на Чайлда, но тёмная личность даже не смотрит в их сторону — занята делом. — У меня нет повода на тебя злиться, наоборот, я хочу наладить с тобой дружественный и доверительный диалог. Хорошо? Помолчав, голубоглазый юноша скромно кивает. — Почему ты до этого момента не произнёс ни слова? — спрашивает Чжун Ли. — Разве тебе нечего сказать по поводу сложившейся ситуации? Аякс настороженно вскидывает голову, но, наткнувшись на тёплый взгляд янтарных глаз, тут же опускает подбородок вниз. — Просто, вы ведь разговаривали, — начинает говорить юноша. — А влезать в чужой разговор, перебивать — всё это ведь ужасно некрасиво. Невоспитанно. Я всё ждал, когда ваш диалог кончится, внимательно слушал каждое слово. Но потом… Ай-ай! Аякс подскакивает на месте, пересаживаясь ближе к Чжун Ли. Юноша прижимает к груди вторую руку — на ребре ладони отчётливо виден след от зубов. Тарталья весело смеётся, облизывая губы и проводя языком по зубам. Попытка высвободиться так ни к чему и не привела и, видимо, юноше стало скучно. Чжун Ли тут же берёт вторую ладонь Аякса, чтобы рассмотреть причинённый плохим юношей вред. От мизинца и ниже шёл слюнявый след от зубов — укус был кратковременным, но, тем не менее, очень сильным. На тех местах, где клыки и резцы надавили сильнее всего, были видны посиневшие глубокие «лунки». Аякс жалостливо всхлипывает — укус был внезапным и очень болезненным. Чжун Ли встаёт с кровати, подходя ближе к Тарталье. Тот не прекращает смеяться даже тогда, когда мужчина ставит колено около его бёдер. Одним рывком Властелин Камня переворачивает парня с живота на спину, а затем даёт ему звонкую пощёчину. Пока что одну — воспитательную, и эффект видно сразу: Чайлд мгновенно перестаёт смеяться, ошарашенно гладя в янтарные глаза. Левая щека горячо покалывает и уже розовеет — широкая ладонь оставила значительный след. — Ещё одна подобная выходка — и мне придётся тебя наказать, — невозмутимо говорит Чжун Ли, с удивлением подмечая, что розоветь начинает и вторая щека, не подверженная удару. Тарталья что-то бурчит себе под нос и поворачивается на бок, обиженно отводя взгляд в сторону. — Пф, — громко хмыкает он, на этот раз принявшись шевелить стопами — уж узел пояса от халата должно получиться развязать намного легче. Чжун Ли возвращается обратно на своё место, подсаживаясь ещё ближе к Аяксу. На этот раз парень даже не дёргается — всё внимание приковано к болезненно пульсирующему укусу. Бывший Гео Архонт берёт повреждённую ладонь юноши. Вытерев чужую слюну, он принимается аккуратно, легонько массировать покусанную кожу, растирая множественные следы, проходясь по каждому из них пальцами. Аякс с благодарностью смотрит на мужчину, позволяя тому проявлять заботу — это было очень приятно. — Сейчас я бы хотел поговорить с тобой, — говорит Чжун Ли, нежно растирая побледневшую от укуса кожу. — Я уже успел понять — внятный диалог получится построить лишь с тобой, Аякс. Позади мужчин вновь слышится презрительное фырканье. — Расскажешь мне, что произошло? — Чжун Ли закончил массировать больное место но, тем не менее, так и не отпустил ладонь парня. — Эм, ну, — Аякс замялся, думая о том, как начать монолог. — А что я должен рассказать? — Как так вышло, что вас стало из одного — два, — подсказывает ему мужчина. Получив конкретику, юноша заметно воодушевляется. Он всё ещё стеснялся смотреть Чжун Ли в глаза — стоило лишь мельком глянуть, как щёки тут же наливались красным. Аяксу нравилось находиться в компании Чжун Ли — тот был учтив, внимателен и невероятно вежлив. И сейчас всё внимание янтарных глаз было приковано только к нему одному. — Конечно, — снова задумавшись, парень начал рассказывать: — Признаться честно, я сам не в восторге от сложившейся ситуации, — позади Аякса послышалось злое рычание, от чего юноша мгновенно затихает, слегка вжав голову в плечи. Пришлось ещё ближе подсесть к Чжун Ли — так парень чувствовал себя более защищённым. — Поскольку Чайлд сейчас не настроен на диалог, то голосом разума послужу я. — Как верно подмечено, — усмехается Чжун Ли. Мужчина снова окидывает Аякса взглядом. Он был… Очень хорошеньким. Таким застенчивым, но в нём всё равно чувствовался некий стержень. И всё же Властелин Камня понимал, что эта «добрая личность» не сможет поддержать огонь в его сердце. Такому, как Чайлду Тарталье, не подходит быть абсолютно хорошим — это претит его природе. Без бесовских искр в глазах, без жажды сражений, без силы, что текла по венам, сейчас перед мужчиной в светло-сером костюме сидел самый простой парень, только с лицом Чайлда. — Так вот… — Аякс вздрогнул, когда Чжун Ли возобновил поглаживания просто так. — Тарталья, он… — юноша вновь боязливо обернулся, на случай, если Чайлд захочет снова кусаться. На удивление парень в тёмно-сером одеянии спокойно лежал, повернувшись спиной. Лишь напряжённость мышц тела и проступающие скулы давали понять — Тарталья внимательно слушал их диалог, ловя каждое слово. — Тарталья — он та часть нашего бывшего целого, что отвечала за хаос, за жажду битв и крови, — начинает пояснять Аякс. — Он, грубо говоря, ядро Глаза Порчи. И оттого что мы давно не пользовались им, потому что в этом попросту нет нужды, Тарталья решил пойти против нас. — Тарталью не устраивало то, что он давно не пользовался Глазом Порчи? — уточняет Чжун Ли. — Ну, не всего Тарталью… То есть… — Аякс тяжело вздыхает, боясь запутать и себя, и Чжун Ли. — Не устраивало именно его, — юноша кивает на лежащего рядом. — Меня более чем устраивала нынешняя жизнь. Рядом с тобой. Юноша вновь замолкает, смущённо опуская глаза. Он почти не дышит, поражённый своей смелости — сказать в лицо Чжун Ли такие слова! — Аякс, — парень вздрагивает, когда мужчина подносит свою ладонь к его лицу. Он касается его подбородка, вынуждая поднять голову. Юноша подчиняется, тут же натыкаясь на такие родные глаза цвета Кор Ляписа. Сейчас Чжун Ли абсолютно не такой, каким был рядом с тёмным Чайлдом. Черты лица смягчились, его выражение было благородно спокойным. Слегка прикрытые глаза смотрели на юношу с добротой и пониманием — бывший Гео Архонт отчётливо представлял, каково сейчас душевное состояние Аякса. Парень был ошарашен, напуган происходящим — ещё бы, когда рядом с тобой находится тот, кто своим ядом готов отравить всех и каждого. — Всё хорошо, ты можешь продолжать, — говорит мужчина тихим, глубоким голосом, в котором отчётливо слышна ласка. — Не опускай, пожалуйста, голову. Мне хочется видеть твои красивые голубые глаза. Позади вспыхнувшего Аякса слышится звук, выражающий отвращение. Чайлд высовывает язык и кривится — от сахарности слов мужчины ему хочется стошнить прямо на кровать. — К-конечно, — Аякс тут же опускает глаза по привычке, но затем, опомнившись, резко поднимает их обратно. — Извини. — Всё в порядке, — Чжун Ли снимает свои перчатки и вновь берёт ладошку юноши в свою руку, начиная кружить шершавыми подушечками по внутренней стороне ладони. Это было немного щекотно и как-то даже… Интимно. — Так вот… На чём я остановился? — Аякс взглядом провожает каждое движение ловких пальцев Чжун Ли на своей ладони. — Я — та сторона нашего бывшего целого, что была счастлива. Конечно, глупо отрицать — без миссий и поручений, требующих кровопролития, жизнь стала немного скучнее. Общаться с клиентами в Банке, на самом деле, намного сложнее, чем совершать опасные дерзкие выпады в сторону врагов. Но нельзя же вечно крутиться как будто в колесе? И жизнь… Жизнь в Ли Юэ… Размеренная и лишённая опасностей… Она мне так нравилась… Аякс всхлипнул и, не выдержав долгий зрительный контакт, снова опустил глаза. Его ресницы были мокрыми — юноша был очень ранимым и нежным, даже простые приятные воспоминания могли заставить глаза намокнуть. — Весь этот год я был счастлив благодаря тебе, Чжун Ли, — парень прячет глаза в рыжей чёлке. Его голос попеременно срывается на шёпот. — Наше совместное проживание, наши прогулки под луной после сытного обеда в очередном ресторане. Ты сам — такой уважаемый, такой непробиваемо спокойный и мудрый, энциклопедия жизненного опыта и знаний. Ты не представляешь, насколько ты делал меня счастливым, Чжун Ли. От этих искренних слов у мужчины щемит сердце. В обычной жизни Тарталья никогда бы не сказал ему таких откровенных слов — то ли стеснялся, то ли боялся показаться «уязвимым». Ведь молодой Предвестник был ужасно горделивым — ни за что не выразит свою привязанность через слова. Будет ластиться, будет крутиться вокруг Чжун Ли, а стоило мужчине затронуть тему любви, так тот тут же переводил их разговор в шутку или отмалчивался. Как ребёнок, честное слово. Но сейчас, лишённый своей дурной личности, вторая личность была чиста и откровенна в своих словах. Ведь она лишена гордыни, лишена упрямства и колкости. Она — концентрация самых светлых чувств, что направлены лишь на него. На Чжун Ли. И Чжун Ли с радостью готов принять ту любовь, что дарил ему Тарталья. Точнее, Аякс, но Аякс ведь есть часть его Тартальи. Святые Архонты, какая же непростая ситуация. — Мне очень приятно слышать твои слова, Аякс, — вновь этим самым глубоким голосом размеренно произносит мужчина. Он выпрямляет спину, расправляя плечи — стать мужчины всегда кружила Аяксу голову. — Я могу сказать тебе, что твои чувства взаимны, — юноша перед ним ёрзает и улыбается, стараясь спрятать эту улыбку от мужчины. Стесняется. — Твоё появление в моей жизни было лучшим событием за все шесть тысяч лет. Судьба благосклонна ко мне, раз решила свести такого как я с… — А-а-а-а, — тянет Чайлд, резко дёргаясь вверх, садясь, поджимая под себя связанные ноги. Его мышцам приходилось быть в постоянном напряжении — руки связаны за спиной, от чего было очень трудно поддерживать равновесие. — Как вы меня уже достали, меня сейчас правда стошнит! — юноша, подпрыгивая, поворачивается корпусом в сторону Аякса и Чжун Ли. — Нет, ну правда, сколько можно?! Вам самим не противно вот так облизывать друг друга? Воркуете здесь как не знаю кто, совершенно забыв обо мне! — А ты что, хотел бы к нам присоединиться? — насмешливо тянет Чжун Ли. — Да пошёл ты! Конечно, нет! — округляет глаза Тарталья, но его щёки предательски краснеют. — Я про то, что занимайтесь всей этой сопливой романтикой тогда, когда меня уже здесь не будет! Чайлд снова принимает попытки высвободить руки, но всё тщетно. — В чём твоя проблема, Чжун Ли? — злится Чайлд, вновь начиная закипать. — Я уйду утолять свою жажду битв и крови, а ты останешься с этой рохлей, что течёт только от одного взгляда на тебя. От таких похабных и правдивых слов щёки Аякса становятся багряными. Он резко поворачивает голову в сторону Тартальи и, сжав кулачок, несильно стукает его в плечо. — Н-не говори такие вещи! — сконфуженно тянет юноша. — А что я не так сказал? — продолжает язвить Чайлд. — Все будут счастливы и довольны. Мне — свобода, а тебе, Чжун Ли, воздушная приторная любовь этого парнишки. Только верни Глаз Порчи на место. По рукам? Чжун Ли холодно смотрит в лицо разгорячённого юноши. Он и представить не мог, что если выделить из Тартальи тайную, тёмную сторону, то в итоге получится такая язва. С этим надо было что-то срочно делать — не может же он вечно держать Чайлда связанным? — Ну думай уже быстрее, придурок, — шипит юноша, морща нос. — Твой ремень, знаешь ли, не шёлковая лента — у меня уже запястья болят! — Я сниму его с твоих рук и воспользуюсь им на твоей заднице, если ты не замолчишь, Чайлд, — утробно говорит мужчина, и сейчас от него начинает исходить тяжёлая, грозная атмосфера. Он не потерпит в свою сторону подобный тон. — Ой, боюсь-боюсь, — скалится Тарталья, показывая зубы. — И правильно делаешь, — обрывает его Чжун Ли. Мужчина замечает, как что-то рябит на периферии зрения. Он обращает внимание на Аякса и понимает — тот крупно дрожит от страха. Юноша не терпел ссор и скандалов, особенно когда друг с другом собачились любимый человек и, грубо говоря, он сам. — Тише, ты что, — Чжун Ли протягивает руки и, не встретив сопротивления, обнимает Аякса за плечи. Тепло, исходящее от тела мужчины, действует успокаивающе. — Тише-тише, всё хорошо. Одна-единственная слеза скатывается по щеке парня, когда он жмурит глаза и кивает, слабо улыбаясь. Мужчина приближается к лицу юноши, опаляя его щёки своим дыханием, а затем целует, слизывая солёную слезу. Аякс вздрагивает, но не отстраняется. Лишь тихо выдыхает сквозь плотно сжатые зубы, когда Чжун Ли ведёт кончиком носа по его щеке, губами скользя по линии нижней челюсти. Нежные касания заставили Аякса полностью покрыться мурашками. Чжун Ли нравится нежить ранимого юношу. Нравится дарить ему чувство защищённости, успокаивать его и видеть, как тот меняется на глазах, расцветая. Он вновь целует мягкие щёки, покрытые беленьким пушком, от чего Аякс смеётся — поцелуи выходят мокрыми, и от того звучат слишком громко и влажно. — О-о-ой, — тянет рядом сидящий Тарталья, закатывая глаза. — Нет, ну вы ещё потрахайтесь здесь. Чжун Ли, не переставая оставлять поцелуи на щеках Аякса, лукаво смотрит в ответ Чайлду. Тарталья задушено хрипит, давясь возмущением, когда мужчина, мазнув последний раз губами по щеке, касается языком кончика губ Аякса. Юноша часто-часто моргает и крепко жмурится, когда Чжун Ли проводит языком по его губам, тут же накрывая их своими, затягивая в поцелуй. Аякс шумно выдыхает через нос, его ресницы мелко дрожат от смущения и трепета перед Чжун Ли. В большинстве случаев бывший Гео Архонт первым проявлял инициативу, и этот раз — не исключение. Чжун Ли, прикрыв глаза и абстрагировавшись от возмущённого пыхтения сбоку, полностью сконцентрировался на мягких губах парня перед ним. Мужчина нежно посасывает нижнюю губу Аякса, слюнявя и затем облизывая. Он кладёт свою ладонь на рыжую макушку и принимается мягко массировать кожу, поощряя каждое ответное движение губами. Аяксу до боли в животе неловко вот так целоваться на глазах у посторонних, даже если этот посторонний — он сам. Но получать ласку слишком приятно — слишком уже до боли в сердце. Напряжённый язык мужчины проскальзывает в его рот, плавно играясь с его собственным. Рука с макушки перемещается на затылок, ладонь ощутимо давит, проходясь в поглаживающем жесте от него вдоль шеи и обратно. Аякс вновь покрывается мурашками, от приятных ощущений громко пыхтит мужчине прямо в рот. Чжун Ли добродушно усмехается. Ему нравится то, как юноше трудно себя контролировать, как он, стоит раз мазнуть по губам языком, тут же теряет самообладание, превращаясь в податливый кусок глины. Они продолжают с упоением целоваться и кажется, что на горячих алых щеках Аякса скоро можно будет жарить яичницу. Голова юноши с каждой секундой становилась пустой, тело — ватным. Даже простой поцелуй воспринимался юношей как нечто сверхинтимное, и это приятно радовало Чжун Ли — можно было вдоволь подразнить и посмущать милого юношу. — Прекратите, — шипит Чайлд. Ему невыносимо слушать эти мокрые, хлюпающие звуки; звуки тяжёлых дыханий и слабых постанываний со стороны Аякса. Это было отвратительно, отвратительно! Тарталья, не могущий более сидеть — все мышцы сводила судорога — вновь падает на кровать. Он чувствует, как розовеют его собственные щёки — дерьмо, почему у него такая реакция?! Чжун Ли бросает колкий взгляд на лежащего недовольного юношу, на секунду отстраняясь от губ Аякса, и дарит Тарталье милую улыбку. — Ублюдок, — рычит Чайлд, давясь следующими словами, что готовы были сорваться с языка. Мужчина вновь обращает внимание на Аякса. Ставит руки за спину юноши и тянется к бледной шее. Парень смущённо прижимает руки к груди и пищит, стоит горячим губам коснуться чувствительной кожи. Чжун Ли целует юношу в шею, оставляя на ней мокрые мазки. От самого подбородка и до плеч на шее расцветают розоватые пятна, что сходят почти сразу после появления. У бывшего Гео Архонта не было цели пометить юношу кричащими следами, нет. Его поцелуи были мягкими и чувственными, и каждый из них заставлял Аякса исходить задушенным стоном. — Аякс, — шепчет Чжун Ли прямо в шею юноше. — Ты не против раздеться? Аякс мгновенно трезвеет, сбрасывая с себя дымку наслаждения. Парень награждает мужчину ошарашенным взглядом, чтобы затем тут же скрыть глаза за лезущими на лицо волосами. — Только попробуй, Аякс, — рычит Тарталья, в глазах которого всё ещё стоит картинка того, как Чжун Ли мастерски обращался со своим языком. — Только попробуй. Аякс вздрагивает, не зная, кому подчиниться. Он сам хочет продолжить начатое (мысленно и тайно — ни за что не признается прилюдно!), но та угроза, что звучала в голосе Чайлда… Она была крайне страшна. — Всё в порядке, Аякс, — убедительно шепчет мужчина, слегка отстраняясь. — Выбор за тобой — я не буду настаивать и заставлять принудительно. Юноша кивает, давая понять, что он услышал Чжун Ли. Ещё с минуту парень собирается с силами, а затем, громко выдохнув, похолодевшими от волнения пальцами принимается расстёгивать пуговицы пиджака и рубашки. — Аякс! — Тарталья бесится, громко гаркает на свою добрую копию. — Ты! Ты, маленькая шл… Чжун Ли мгновенно нависает над Чайлдом, холодно глядя в лиловые глаза. — Закрой. Рот. — мужчина видит в глазах Тартальи промелькнувший страх и нечто ещё, непонятное. Кончики ушей Чайлда краснеют от излишка крови. Его тело по-своему реагировало на столь повелительный тон. Аякс снял пиджак и рубашку, аккуратно сложив вещи и убрав их на тумбу. — Штаны?.. — парень замялся, не зная, продолжать ли дальше. — Пока не надо, золотце, — Чжун Ли тут же теряет интерес к Чайлду. Под недовольный вздох последнего мужчина встаёт, принявшись неспеша раздеваться самому. Чжун Ли усмехается, видя как два почти что одинаковых личика смотрят на него, следя за каждым его движением. Мужчина снимает плащ, жилетку и рубашку, также оставаясь в одних брюках. Он складывает вещи на стул, выпрямляется и потягивается, разминая затёкшие мышцы. Каждый мускул на его груди и спине отчётливо проступает под кожей, так красиво и плавно — ни лиловые, ни голубые глаза не могут оторваться. Бывший Гео Архонт садится на кровать и тут же подминает под себя Аякса, мягко, но настойчиво укладывая его на спину. Юноше приходится лечь, но он не может расслабиться полностью — в нескольких сантиметрах от него лежит он сам, озлобленный и раздражённый. Чжун Ли смотрит прямо в голубые глаза, боковым же зрением замечая лиловые, что в упор немигающе смотрят ему в лицо. Но стоит перевести взгляд на Тарталью, так тот тут же закатывает глаза, недовольно вздыхая. Но сейчас Чжун Ли не хотел разбираться со сложностью характера Тартальи. Всё его внимание было приковано к Аяксу, к милому-милому Аяксу, что лежал под ним и даже, кажется, не дышал. Мужчина ставит руки по обе стороны от груди лежащего и наклоняется ещё ниже, опаляя горячим дыханием тонкую шею. Руки юноши тут же покрываются мурашками, дыхание учащается, от чего грудная клетка начинает ходить ходуном. Чжун Ли возвращается к тому, на чём он остановился: пройдясь очередной цепочкой из мягких дразнящих поцелуев по шее, далее он спускается ниже, касаясь губами отчётливо проступающих ключиц. — Ш-ш, не дрожи ты так, — добродушно и ласково тянет мужчина, в глазах которого читается улыбка. Реакция чересчур стеснительного юноши его сильно забавляла. Аякс думает, что он умрёт от неловкости. Его смущал Чжун Ли, так приятно касающийся его кожи губами и языком, но больше всего его смущал прямой немигающий взгляд юноши, что лежал рядом. Их головы были на одном уровне, так что Аякс прекрасно видел и колкий взгляд лиловых глаз, и напряжённые проступающие скулы. Ноздри Тартальи часто-часто раздувались от негодования, и парень каждый раз издавал громкий и требующий к себе внимание вздох, стоило Чжун Ли самозабвенно коснуться в который раз бледной кожи Аякса. Чжун Ли гладит тело юноши, проводит языком по припухлым розовым соскам. Каждое движение его языка вызывает где-то сверху тихий, но чистый стон, полный удовольствия. И каждый раз Аякс пытался глушить эти стоны в сжатых кулаках, стараясь быть как можно тише. — Всё хорошо? — Чжун Ли отрывается от твёрдой бусинки соска, напоследок облизываясь. Где-то сбоку слышится задушенный всхлип. Мужчина не обращает на посторонние звуки никакого внимания. — Я могу продолжить? Аякс теряется в собственных противоречивых чувствах. С одной стороны он хочет всё прекратить, немедленно и сейчас же, хочет одеться, причесать волосы, сесть ровно и прямо, одним словом сделать всё как надо, правильно. Но с другой стороны так не хочется, чтобы Чжун Ли прекращал касаться его тела… Эти ласки, горячие и такие нежные, заставляли сердце юноши петь от любви. Та забота, та взаимность, что вкладывал в своё каждое движение мужчина, высоко ценились чутким и благодарным Аяксом. И была ещё одна загвоздка — Тарталья. Лицо Тартальи было до боли напряжено. Юноша щурил глаза и морщился, делая вид, что ему неприятно видеть всё то, что он видит. Стоило голубым или янтарным глазам посмотреть в лицо Чайлда, как юноша крикливо и грязно выражался, отводя глаза куда угодно в сторону. И поэтому никто из мужчин не мог разглядеть в лиловой глубине чёрную зависть, кипящую и бурлящую ревность. Эти чувства также были присуще тёмной личности. Конечно, основным желанием Чайлда было поскорее смыться, но в нынешней безвыходной ситуации он подчинялся эмоциям другого рода. Его характер был далеко не сахар — Чайлд и сам это прекрасно понимал. Но видеть, как Чжун Ли специально игнорировал его, было невыносимо. Мужчина не реагировал ни на его тяжкие вздохи, ни на ёрзанья по кровати. Всё внимание было направлено на Аякса, на этого слизняка, что даже и не заслуживал этого самого внимания. Но просить Чжун Ли обратить внимание на него? Извольте. Тарталья был слишком горделивым, чтобы открыть рот и попросить. Нет уж, пусть сам догадается. Может, Тарталье ещё и «пожалуйста» сказать? — Всё очень хорошо, Чжун Ли, — наконец-то отвечает юноша, краснея. Лицо Аякса разгорячённое, волосы слегка растрепались, открывая подёрнутые поволокой возбуждения влажные глаза. Мужчина думает, что юноша слишком милый. — Тогда я продолжу, с твоего позволения, — получив кроткий кивок, бывший Гео Архонт снова припадает к соскам. Насколько помнил Чжун Ли, эта область всегда была сверхчувствительной на теле юноши. И это предположение оказывается верным. Стоит легонько помассировать соски, как те тут же твердеют и приобретают более тёмный оттенок из-за прилившей крови. Ласкать языком такую напряжённую бусинку приятней вдвойне. Юноша под ним дрожит, попеременно поскуливая. Дразнящие, немного щекочущие и до ужаса приятные ощущения кружат чувствительному Аяксу голову. В штанах постепенно становится тесно — стоит Чжун Ли продолжить, как парню может стать больно от этой давящей тесноты. Чжун Ли спускается ниже, с удовольствием замечая топорщащуюся ширинку штанов. — Кажется, тут требуется моя помощь, — усмехается он, кладя ладони на тазовые косточки юноши. Ухватившись за края, мужчина плавно припускает штаны вместе с нижним бельём, оставляя одежду болтаться на щиколотках. Аякс тут же напрягает брюшные мышцы в попытке приподняться и прикрыться, но Властелин Камня не позволяет ему это сделать, кладя ладонь ему на живот и плавно, но настойчиво укладывая обратно. Тогда Аякс скрещивает ноги, сгибая в коленях и притягивая к себе. — Аякс, — лишь одно слово Чжун Ли, сказанное глубоким грудным голосом, заставляет юношу лечь нормально, слегка расставив ноги в стороны. Мужчина в последний раз приподнимается выше, бегло касается губами чужих губ, шепча при этом: «умница», а затем тут же опускается ниже. Чжун Ли встаёт на колени, облокачивается животом на кровать и кладёт ноги Аякса себе на плечи, придвигая парня к себе слегка ближе. Поза, что делает юношу идеально доступным для любых манипуляций. Великолепно. Тарталья болезненно косит глаза, смотря на полулежащего мужчину. Смотрит со стороны на своё собственное тело и фантомно чувствует горячее дыхание на собственном члене. Невозможно, абсолютно невозможно не ассоциировать себя с Аяксом. Чжун Ли приятно видеть бурную реакцию Аякса. С головки почти полностью вставшего небольшого, но изящного члена стекали капельки смазки, пачкая рыженькие волоски лобка. Мужчина просовывает ладони под ягодицы юноши и пододвигает его к себе ещё ближе, едва ли не утыкаясь носом в промежность. Откуда-то сверху слышатся жалобные звуки смущённого до болезненно покалывающих кончиков ушей парня, но как-либо сопротивляться уже поздно: Чжун Ли высовывает длинный язык и проводит им от основания члена до самой головки, оставляя обильный след из слюны. Ноги на его плечах начинают мелко дрожать — реакция Аякса на совершенно невинное действие распаляет Чжун Ли ещё сильнее. Властелин Камня мягко целует головку, нежно прикасаясь губами. Он проводит языком по дырочке уретры, слизывая предэякулят, а затем вновь возвращается к основанию, повторяя движение. Ласки нежные и чувственные, невероятно приятные — Аякс ёрзает на кровати, часто приподнимая голову, чтобы заглянуть себе между ног. — Расслабься, Аякс, — шепчет Чжун Ли, видя, как юноша не может полностью сбросить с себя напряжение. — Ляг на спинку и позволь мне сделать тебе приятно, — голос, властный, но бархатный, действует на юношу соответствующе. Он послушно кивает и окончательно откидывается на простынь, глуша в себе желание вновь проверить, что там собирается делать мужчина. Но Аяксу приходится ослушаться. Он приподнимается на локтях и громко стонет, когда Чжун Ли берёт его член в рот. Поймав вопросительный янтарный взгляд, Аяксу становится стыдно — он снова ложится, глубоко и громко дыша, оглушённый чувствами. Чжун Ли проводит языком по всему члену, заглатывает до середины и медленно поднимает голову вверх. Его губы напряжены, они кольцом обхватывают член, даря ощущение давления. Дождавшись очередного стона, он принимается размеренно двигать головой, почти не выпуская член изо рта. Прерываться приходиться в любом случае — нужно сглотнуть собственную вязкую слюну вперемешку с обильно выделяющейся смазкой. Аякс очень горячий. Стоит языку пройтись по выступающей венке, и юноша глухо мычит, рефлекторно поддаваясь бёдрами навстречу движениям рта. Картина перед глазами Чжун Ли великолепная. Живот и грудная клетка попеременно двигаются — юноша дышит часто, издавая при этом скулящие звуки; с его ракурса даже видны соски — налившись кровью, с того момента они так и остались твёрдыми. Одну ладонь мужчина кладёт Аяксу на низ живота — тяжесть руки возбуждает юношу наравне с минетом. Второй же ладонью Чжун Ли касается яичек. Те были напряжены, слегка приподняты и невероятно чувствительны — стоит лишь слегка сжать или мягко потереть, и сразу же получишь в ответ новый звуковой спектр. Аякс лежит ни жив ни мёртв. Грудь, шея и лицо покрыты малиновыми пятнами, настолько парень был перевозбуждён. Его нервная система была слаба — любая сильная эмоция выбивала его из колеи, и бурная реакция непременно выражалась на лице, в мимике, звуках и жестах. Слегка прикрыв влажные слезящиеся глаза, Аякс кусает свои губы в попытках сдержать слишком, по его мнению, развратные звуки. Ощущение горячего рта и влажного сильного языка пьянят голову. Парень крутит ею из стороны в сторону, путая рыжие волосы. Он прижимает ближе к груди руки, сжатые в кулаки, и дрожит, исходя покалывающими мурашками. Откуда-то между ног раздаются мокрые, чмокающие звуки — Чжун Ли громко облизывается, чтобы тут же вернуться к своему занятию. В очередном приступе Аякс поворачивает голову в сторону и тут же натыкается на широко открытые лиловые глаза. Его тёмная сторона повернулась лицом к юноше, пристально следя за реакцией, за мимикой Аякса. Тарталья просто не может поверить в происходящее. Да Чжун Ли просто смеётся над ним! А Аякс? Тоже хорош, да он только строил из себя недотрогу, а сам-то, сам! — Шлюха, — пренебрежительно выплёвывает это слово Чайлд прямо в разморённое лицо Аякса. Чжун Ли поднимает глаза, пристально и немигающе глядя на Тарталью. Лицо рядом лежащего горделиво, в глазах читается ядовитая колкость. Но сейчас мужчина решает оставить разбирательство с юношей на потом — в приоритете сейчас милый, близкий сердцу Аякс. — Золотце, — мокро мазнув языком по головке, мужчина обращается к светлому юноше. — Достань, будь добр, смазку из-под подушки. Сразу два пищащих звука слышатся сверху. Один — от закрывшего лицо ладонями Аякса, второй — от поражённого в самое сердце Чайлда. Пока Аякс собирался с духом, пока вытягивал руку вверх, наощупь ища баночку, Тарталья пялился в непробиваемое лицо Чжун Ли. Тот делал вид, будто Чайлда не существовало вовсе. Янтарный взгляд был направлен прямо и только прямо. Пока юноша искал смазку, бывший Гео Архонт принялся широко облизываться, убирая беспорядок с уголков губ — и полностью игнорируя его, Тарталью! Чайлд ненавидел своё беспомощное состояние. Ни руки, ни ноги освободить из пут так и не вышло. Оставалось только лежать, лежать и слушать, лежать и видеть. Ощущения, испытываемые Аяксом, не доставляло труда проецировать на себя. К счастью, на тёмно-серых штанах его характерный бугорок ниже пояса был трудноразличим. Дрожащий от смущения и возбуждения Аякс протягивает мужчине стеклянную баночку с полупрозрачной смазкой. — Спасибо, — Чжун Ли принимает вещь. — А теперь ложись-ка обратно. Аякс тут же бухается обратно на спину, в груди приятно щемит от предвкушения. Чжун Ли неспеша откручивает крышку, медленно макает два пальца в густое вещество. Сбоку от Аякса слышится громкое пыхтение, но Властелин Камня полностью игнорирует его, сконцентрировавшись на разведённых ногах парня. Пока мужчина заботливо грел в руках смазку, он принялся покрывать внутренние стороны бёдер чувственными поцелуями. Кожа здесь мягкая и нежная — Аякс довольно стонет, громко всхлипывая. Чжун Ли обильно смазывает юношу между ягодиц, прежде чем плавно и медленно вставить внутрь два пальца. Это далеко не первые их ласки — тщательная и долгая растяжка для ликвидации неприятных ощущений уже не требовалась. Да и цели у Чжун Ли растянуть парня не было. Бывший Гео Архонт с нажимом скользит вдоль верхней стеночки, безошибочно находя бугорок простаты. Аякс вздрагивает, и вздрагивает ещё сильнее, когда Чжун Ли вновь берёт его напряжённый член в рот. Чжун Ли невероятно ласков и нежен. Он точно знает как доставить юноше удовольствие: массаж простаты в совокупности с минетом сносят Аяксу голову, лишая возможности думать, а иногда и просто дышать. Движения пальцев плавные и точные, давление постоянное, распаляющее. Чжун Ли не прекращает сосать, уделяя особое внимание покрасневшей, потемневшей головке. Аякс прячет румяное лицо в сгибе локтя. Глаз не видно — лишь рот открыт, звук влажного и тёплого дыхания ласкает уши мужчины. Парень начинает ёрзать бёдрами, стараясь одновременно двинуться и вверх, навстречу тёплому рту, и вниз, навстречу пальцам. Чжун Ли и правда божественен. Пальцы легко скользят благодаря смазке, мужчина раздвигает их наподобие ножниц, давая почувствовать давление на стенки. Он понимает, что делает всё правильно, когда слышит чистый и искренний, жалостливый скулёж. Даже нежные ласки могут раздразнить, распалить до боли — не физической, но душевной. Аякс сгорает в своих чувствах. На бледной коже груди и живота проступает испарина. Юноша стонет — губы, язык Чжун Ли движутся по его члену не переставая, не давая и секунды отдыха. — О-о, кажется твоя блядь собралась кончать, Чжун Ли, — Тарталья не может оторваться от лица мужчины, чьи скулы сейчас так красиво проступают во время минета. Мужчина как обычно никак не реагирует на эти слова, что говорил юноша своим грязным ртом. Он и сам чувствует — Аякс на пределе. Два пальца внутри волнообразно двигаются, массируя простату и посылая вдоль позвоночника электрические импульсы. Чжун Ли уже даже не отстраняется, чтобы сглотнуть — нет времени, и поэтому слюна и предэякулят текут с уголков губ, скапливаясь на подбородке и капая на яички юноши. Ещё пара движений губ и языка, и Аякс выгибается дугой, замирая и задерживая дыхание. Чжун Ли и не думал отстраняться — парень кончает ему в рот и наконец-то сыто, довольно стонет, возвращая привычный ритм дыхания. Чжун Ли плавно вытаскивает пальцы, продолжая держать сперму во рту. Он смотрит на юношу — разморённый, тот сонно и расслаблено лежал, слабо улыбаясь. И впервые за всё это время Властелин Камня смотрит на Тарталью. Тёмный юноша удивлённо вскидывает бровь — с чего это Чжун Ли решил обратить на него внимание? Мужчина поднимается с пола, залезает на кровать, нависая над Чайлдом. Тень накрывает внезапно испуганного юношу. — Т-ты чего творишь?! — ладонь мужчины проскальзывает за его голову, пальцы крепко сжимают волосы, фиксируя на месте. Чжун Ли наклоняется над юношей и неожиданно целует его в губы, выпуская сперму из рта. Тарталья возмущённо мычит, случайно приоткрывая рот, чем и пользуется мужчина: он проскальзывает языком внутрь болтливого рта, позволяя юноше лучше прочувствовать свой вкус на языке. Тарталья ёрзает, извивается змеёй, но Властелин Камня полностью контролирует его положение. Насытившись, Чжун Ли отстраняется, улыбаясь кончиками губ, сохраняя при этом неизменно каменное выражение лица. Чайлд тяжело дышит ртом, белёсая субстанция пачкает его губы, грязно и вызывающе. Всегда колкий взгляд растерян, хозяин глаз цвета лепестков сакуры мгновенно потерял всю свою браваду и гордыню. Но Чайлд смотрит в янтарные холодные глаза прямо — значит, сломан не окончательно. Чжун Ли это нравилось — будет с чем поработать. — Т-ты п-придурок! — наконец-то отходит от шока Тарталья, принявшись бешено крутить головой и вытирать губы об собственные плечи. — Да как ты посмел, ты, я теб- Два пальца, побывавшие в Аяксе, проникают внутрь рта юноши. Они сжимают скользкий язык, скользят по зубам и двигаются вглубь, словно собираясь достать до глотки. От неожиданности Чайлд давится, позволяя Чжун Ли играться с его языком как тому хочется. Опомнившись, парень не успевает даже сомкнуть зубы — мужчина вынимает пальцы, за которыми тянется нить слюны, и ставит их на закрытые губы Тартальи. — Тихо. — Чжун Ли смотрит на юношу, стремительно меняющего цвет от испуганного бледного до смущённого розового, а уже спустя секунду теряет к нему любой интерес. Чжун Ли отстраняется от Тартальи, пододвигаясь ближе к Аяксу. Тот уже пришёл в себя — лежал спокойно, отдыхая от пережитых ощущений. — Всё в порядке? — мужчина нависает над розовым лицом, и юноша тут же отводит глаза в сторону. — Просто отлично. Спасибо, — смущённо шепчет юноша, не совсем понимая, за что он благодарит, и прижимается к ногам мужчины, наслаждаясь теплом. Аякс не может оторвать взгляд от красивого тела — хорошо развитые грудные мышцы, видимый пресс, широкие плечи и узкий таз — может ли человек быть идеальнее, чем Чжун Ли? Властелин Камня тепло улыбается, довольный тем, что смог доставить милому парню приятные ощущения. Он наклоняется и целует его в мягкие щёки, касается губами кончика носа. Юноша хихикает от щекотки, подставляя щёки под нежные поцелуи. Ещё несколько минут они не отрываются друг от друга, нежась в объятьях. — Как думаешь, Аякс, — внезапно рокочет Чжун Ли, обращаясь к юноше. — Может, теперь мне стоит обратить внимание на нашего общего друга? Чжун Ли не оборачивается на Тарталью, зато Аякс вытягивается, заглядывая за бок мужчины. Лицо Тартальи вытянуто в удивлении, на нём читается спектр странных эмоций. — Я… — светлый парень группируется, садясь рядом с мужчиной. — Я не думаю, что Тарталье понравится то, чем мы занимались. Чжун Ли удивлённо наклоняет голову на бок. — Почему? — искренне недоумевает он. Ещё несколько минут юноша молчит, раздумывая над ответом. Слова, что нужно произнести, были… Не совсем приличными. — Ну, просто… — юноша утыкается взглядом в собственные ладони. — Мы ведь разные. — И?.. — И нравятся нам разные вещи. Только сейчас до Чайлда доходит, что именно собирается рассказать Аякс. — Только попробуй, — тёмный юноша хрипит, в ужасе округляя глаза. Выражение его лица страшно, верхняя губа дрожит от злости, открывая вид на белые зубы. — Продолжай, Аякс. Я тебя очень внимательно слушаю, милый, — говорит Чжун Ли. — Какие вещи? — Ну… — юноша глубоко и редко дышит, собираясь с силами. — Я придушу тебя собственными руками, Аякс, — голос Тартальи дрожит от раздражения. — Только попробуй. Угроза, звучавшая в голосе парня, действует на Аякса. Но Чжун Ли тут же берёт инициативу в свои руки: — Аякс, — начинает убедительно говорить он. — Ты ведь знаешь, что честность — это тоже благодетель. Ты ведь и сам видишь, как сильно напряжён Тарталья. И я могу помочь ему снять это напряжение. Аякс поднимает глаза на Чжун Ли, внимательно слушая его речь. — Не слушай его, идиот! — вскрикивает Тарталья, покрываясь розовыми пятнами. — Если ты будешь максимально честным, то это поможет мне. И в первую очередь поможет Чайлду — я буду знать про него всё, что надо, и смогу подобрать к нему, скажем так… Индивидуальный подход. — Я думаю, что ты прав, Чжун Ли, — подумав, отвечает юноша. — Я никогда не любил лгать, но полуправда — хуже лжи. Я расскажу всё честно, как бы… Как бы сильно меня не смущали мои же слова. — Умница, — Чжун Ли мягко целует юношу в губы. — Продолжай. — Аякс! — Чайлд извивается, стараясь заглянуть за спину мужчины и глянуть в лицо своей копии. — Аякс! Но Аякс уже решил. Чжун Ли был для него авторитетом — а помочь уважаемому человеку, твоей любви — что в этом плохого? Парень был до ужаса наивным, он совершенно не видел в словах мужчины какого-то подвоха. — Ведь мы были единым целым, и каждый из нас имел и имеет свои предпочтения, — принялся выкладывать всю подноготную юноша. — Если я был тем, кто отвечал за нежность, за щемящее любовное чувство в груди при виде тебя, Чжун Ли… Аякс закашлялся — слова застряли в горле, но он всё же смог перебороть себя и продолжить: — Мне нравится ласка, — юноша замялся, через силу борясь со смущением. — Нравятся мягкие касания губ, лёгкие поглаживания, бархатность твоего голоса, когда ты шептал нам комплименты… Ну, а Тарталья… — Тарталья, что? — Он… Он противоположность меня, — где-то позади Чжун Ли слышатся громкие ругательства, но даже они не способны заглушить слова Аякса. — Ему нравится… Пожёстче. Мёртвая тишина наступает в комнате. — Какой смысл ты вкладываешь в слово «пожёстче»? — спрашивает Чжун Ли, прекрасно всё осознавая. Но ему нужно, чтобы слова были произнесены вслух. Аякс опешил. — А какой смысл? — он искренне не понимает, что от него хочет услышать мужчина. — То есть… Погрубее. Ему нравятся всякие неприличные извращения. — Ничего мне такое не нравится! — слышится позади Чжун Ли. Мужчина оборачивается и не может сдержать смешка. Чайлд лежит, слегка приподняв корпус над кроватью. Он до дрожи в мышцах напряжён, лицо бледное-бледное в противоположность ушам — бордовым. Лиловые глаза округлены, взгляд загнанным зверем мечется из стороны в сторону. — Но Тарталья — мой Тарталья — никогда не говорил мне о чём-то неприличном, — говорит Чжун Ли. — Это потому что… Я глушил его, — Аякс пальцем указывает на тёмного юношу. — Он очень хотел бы попробовать внести пикантное разнообразие в нашу сексуальную жизнь, но мне было настолько стыдно и неловко, что я подавлял его желания. А теперь… Он свободен. — И есть кое-что ещё, что мы… Что я заставлял скрывать от тебя, Чжун Ли, — Аякс потупил глаза. — И что же? Обнажённый юноша поднялся с кровати и крадучись вышел из комнаты. В спальне наступила бы тишина, если бы Тарталья перестал громко и отчаянно вздыхать. — Н-не слушай его! — в который раз говорит Чайлд, но мужчина непреклонен. Наконец Аякс возвращается. Властелин Камня удивлённо вскидывает брови, глядя на увесистый, массивный кожаный чемодан, что еле-еле тащил юноша. — Унеси его! — хрипит Тарталья. Он безрезультатно дёргает связанными руками, стараясь освободиться и наброситься на парня. Чжун Ли не обращает внимания на трепыхания тела позади себя. Всё его внимание приковано к этому чемодану. — Выглядит серьёзно, — рокочет мужчина, гадая, что же может быть внутри. — Я настаивал на том, чтобы прятать его от тебя, — отвечает юноша. Аякс садится на своё место, затаскивая чемодан на кровать. — Прежде, чем его открыть, — парень устало смахивает выступивший на лбу пот. — Я хочу… Тебя подготовить, чтобы ты не слишком удивлялся. Та загадочность, с которой говорил парень, распаляла в груди мужчины недетское любопытство. — Повторюсь, мы с Тартальей — разные, и предпочтения у нас тоже… Разные. — Это не твоё собачье дело, Аякс! — рычит Чайлд, с ужасом пялясь на притащенный чемодан. — Но Тарталья, я ведь стараюсь для тебя, — обиженно бубнит юноша, надувая щёки. — Ведь ты, к сожалению, прячешься за своей ложью. С Чжун Ли надо быть честным. Правдивым, — парень говорил от всего сердца, вкладывая в свои слова всю искренность, что была в его светлом существе. — Я прошу у тебя прощения, Чайлд, — говорит Аякс, вкладывая в свои слова душу. — Прости меня, что так долго не давал тебе инициативы. Что не обращал внимание на твои желания, ставя себя выше. Мне правда очень, очень стыдно, — глаза Аякса становятся мокрыми. — Я просто глупый эгоист. Но я хочу исправиться, правда. Поэтому позволь мне загладить свою вину перед тобой. Сейчас я не буду тебе мешать — я расскажу Чжун Ли всё, и ты сполна насладишься, исполнив мечты, — юноша щурит глаза и сплетает пальцы друг с другом, лучезарно улыбаясь. Тарталье кажется, что его жестоко разыгрывают. Он не может поверить, что Аякс реально настолько идиот, каким предстаёт перед ним сейчас. Но Чайлд осознаёт — юноша просто слишком чист душой, он искренне верит во всё, что говорит, думая, что действует только на благо. Но когда они были одним целом — это было другое! А сейчас, сейчас он, Тарталья, и Чжун Ли… О, Боже. — И какие же мечты у нашего Тартальи? — невинно интересуется Чжун Ли, глядя в воодушевлённое лицо Аякса. Аякс замолкает, нервно кусает губы. — Я могу рассказать тебе на ушко? — находит выход юноша — вслух говорить такие откровения всё же было для него слишком. — Конечно, — мужчина плотнее прижимается к юноше, и Аякс припадает к его уху, начиная что-то бурно рассказывать. — Заткнись, Аякс! — Чайлд думает, что от страха у него остановится сердце. — Аякс! Аякс не смотрел на Тарталью — его лицо было скрыто за угольными волосами. Зато на него смотрел Чжун Ли. Строгое лицо было обращено в сторону тёмного юноши, немигающий ледяной янтарный взгляд клещами впился в лиловые глаза. Иногда Чжун Ли резко вскидывал брови, губы растягивались в лисьей улыбке. Тарталья мог представить, что именно рассказывал Аякс мужчине. Ведь они были одним целым — а значит, знали друг о друге всё. То, с каким удовольствием хмыкает Властелин Камня, заставляет Тарталью сжаться побитой сукой. Сейчас ситуация поворачивалась явно против Чайлда. Своим вызывающим поведением, своей дерзостью он сам вырыл себе яму, куда благополучно скоро упадёт. Скоро — когда Чжун Ли закончит выслушивать откровенного Аякса. Наконец-то юноша отстраняется от уха, прикрывая розовые щёки руками. На целую долгую минуту в комнате наступает звенящая тишина. — Аякс, золотце, — ласково мурлычет Чжун Ли, гладя юношу по плечам. — Не хочешь принять ванну? Около входной двери я оставил сумки, там лежат новые купленные мною гели. Фруктовые и цветочные, вкусно пахнущие. В глазах парня расцветает радость. Он очень любил принимать ванну, особенно с сугробами из вкусно пахнущей пены. — Я мигом! — Аякс вскакивает с кровати, семенящей походкой уходя из спальни. — Можешь не торопиться, попарься как следует! — кричит ему вслед мужчина. Итак, Чайлд и Чжун Ли остались наедине. — Ну что ж, Чайлд, — мужчина медленно поворачивает голову в сторону юноши, слегка склоняя голову на бок. Тон его голоса не предвещает ничего хорошего. — Почему же ты затих? — Чжун Ли смотрит на лежащего парня, что смотрит на него в ответ. — Куда же делись твои бравада и язвительность? Перед глазами Тартальи плывут тёмные пятна. И на фоне них ярко выделяются янтарные, горящие драконьим пламенем глаза. Взгляд, властный и подавляющий, держит его на месте, не позволяя ни шевельнуться, ни перевернуться. « — Зачем ты хочешь попробовать… Это? — спрашивает свет у тьмы. — Разве… Тебя не устраивают наши нынешние отношения? — Устраивают, но недостаточно, — грубо отвечает тьма. — Я хочу увидеть Чжун Ли таким. — Но я не думаю, что он сможет быть таким, — с сомнением отвечает свет. — Он такой спокойный, буквально непробиваемый. А стоит с ним заговорить — точно убедишься: Чжун Ли мягок и добр, вежлив и заботлив. То, что хочешь ты, не вписывается в его характер. — Но он ведь бывший дракон, — не отстаёт тьма. — Он, мать твою, Архонт. Я уверен — в нём сидит эта чёрная, чёрная и грязная личность. Но благодаря тебе, — тьма с раздражением косится на свет. — Он ни за что не выпустит своих демонов наружу. — Не выпустит, — подтверждает свет. — Потому что… Я этого очень стесняюсь…» — Я… — голос Тартальи хриплый, в глотке пересохло от недоброго предчувствия. Чжун Ли тут же подсаживается ближе. Он до сих пор был в штанах, вдоль обнажённой груди струились лентами угольные волосы. Мужчина вытягивает руку вперёд, протягивая ладонь к лицу Чайлда и с силой сжимая его щёки. — Когда я задаю тебе вопросы, — Чжун Ли наклоняет голову ниже, нависая над стушевавшимся юношей. — Ты должен мне отвечать. — Я жду, Чайлд, — голос, низкий и властный, давит на сознание тёмного парня непосильной ношей. — Да пофёл ты, Чжун Ли, — сипит Тарталья, не могущий нормально разговаривать — пальцы всё продолжали крепкой хваткой сжимать его лицо. Мужчина довольно улыбнулся. Он отпускает лицо парня, чтобы в ту же секунду залепить ему сильную пощёчину. Чайлд скулит и тут же вскрикивает, когда Властелин Камня вцепляется ему в волосы, накручивая пряди на пальцы, и с силой задирает его голову вверх. — Послушай меня, Чайлд, — тихо и давяще говорит мужчина. Он вновь улыбается — лиловый взгляд уже стал более расфокусированным. — Ты ведь так хотел проверить, узнать, каким я могу быть на самом деле. Мужчина больно перехватывает его волосы, приближая лицо юноши ближе к своему. — Твоё поведение недопустимо, — горячо шепчет Властелин Камня Чайлду прямо в губы. — Ты вынуждаешь меня относиться к тебе не так, как к Аяксу. Он вздёргивает голову юноши вверх, стоило тому слегка наклонить её вниз, дабы уменьшить болезненное натяжение. — Но теперь я понял, — Чжун Ли усмехается, поражённый такой очевидной вещью. — Ты делал это специально. Тебе такое нравится. Щёки тёмного парня вспыхивают. Но в нём всё ещё есть достоинство: Тарталья хмурит брови и скалится, с вызовом пялясь в золото глаз напротив. — Ты бредишь, старик, — гаркает Чайлд, рывком освобождаясь из хватки мужчины. В кулаке последнего остаётся пучок рыжих волос. — Не знаю, что уж там наплёл тебе Аякс, но ко мне это точно не относится. У меня есть только одна цель — вернуть себе Глаз Порчи и поскорее смыться. — Не смей. Мне. Лгать. — Чжун Ли толкает юношу в грудь, заставляя лечь того на спину. — Или что? — мужчина кладёт ладонь юноше между ног, сжимая твёрдый бугорок. — Это у тебя здесь топорщится Глаз Бога? Или Сердце, м? — У-убери руку! — вскрикивает юноша. Он рефлекторно поддаётся бёдрами вверх навстречу этой самой руке. — Двуличный, — Чжун Ли резко падает вниз, утыкаясь губами в алое ухо Чайлда. — Грязный-грязный, лживый мальчик. Тарталья вздрагивает, исходя мурашками. Н-не может, не может такого быть! Каким образом Чжун Ли может быть таким разносторонним? Несколько минут назад он ласково нежил Аякса, сейчас же мужчина был другой крайностью самого себя. — Аякс рассказал мне всё, — нестерпимо горячее дыхание опаляет ушную раковину. — Что ты хотел видеть меня властным. Что ты любишь провоцировать, нарываясь на трёпку. Ты хотел нарваться, а затем визгливо верещать, пока я бы наказывал тебя за твоё недостойное поведение. Разве не так? Чайлд издаёт непонятный скулящий звук, стоит напряжённому языку коснуться мочки его уха. — Н-не так… — Конечно. Аякс предупредил — ты будешь отнекиваться до последнего. А потом самостоятельно подмахивать мне бёдрами, когда я буду тебя драть. Чайлд пищит, живот простреливает нервная сладко-болезненная судорога. — Ах, точно… — Властелин Камня убирает руку с паха, ведёт её выше вдоль живота и груди, останавливая ладонь на шее. — И об этом я тоже оповещён. Тебя возбуждают грязные разговоры. Не так ли? — М-меня? — сипит Тарталья, сданный с потрохами. «Аякс! Придушу, скотину!» — Ну не меня же, — усмехается Чжун Ли. — Ты называл Аякса шлюхой, на самом же деле представляя себя на его месте? — Какие у тебя странные фантазии, Чжун Ли, — фыркает Тарталья, позорно ощущая как намокает его бельё от выделяющейся смазки. — У меня? — вновь задаёт вопрос мужчина. Рука начинает ощутимо давить на шею, два пальца безошибочно давят под нижней челюстью, сдавливая артерии и трахею. — Точно? Может тогда нам стоит открыть твой чемодан? — Пошёл… Наху- Чжун Ли давит сильнее, от чего Чайлд хрипит, задыхаясь. Юноша жмурится и громко вскрикивает, когда мужчина больно прикусывает его ушную раковину, затем оттягивая зубами мочку. — Когда я связал тебя, признайся честно, у тебя встал уже тогда? — хватка на шее ослабевает, даруя возможность вдохнуть. Тарталья шипит, до боли в глазах пялясь в одну точку на потолке. Сейчас Чжун Ли вёл себя именно так, как хотелось ему. Да, хотелось, но хотелось тогда, когда они с Аяксом были одной личностью! А будучи один на один… В глазах мужчины Чайлд уже был плохим мальчиком. Мальчиком, что нарвался на разъярённого, разгорячённого дракона. — Так что ты хочешь конкретно, чтобы я сделал? — Чжун Ли продолжает вести свою грязную игру, развлекаясь с нечестным, порочным юношей. Юношей, что наслаждался складывающейся ситуацией, при этом всё отрицая. — Может, мне оттягать тебя за волосы, пока ты не замолишь о пощаде? — дыхание вновь опаляет ухо, но теперь губы Чжун Ли опускаются ниже, касаясь шеи. — Или, может, искусать, задействовав мои драконьи клыки? Тарталья издаёт булькающий звук и начинает елозить по простыни, стараясь потереться членом хоть о кровать, хоть об собственные бёдра — давление на ширинку становится болезненным, невыносимым. Голос мужчины бархатный, ужасно низкий. Он доминирует над сознанием строптивого юноши, стараясь захватить разум Чайлда целиком и полностью. Два острых клыка очерчивают дугу вдоль шеи, слегка надавливая ими на бледную кожу. — Что же, пора открыть твой чемоданчик с секретами? — воркует мужчина. Тарталья мгновенно напрягается, даже не представляя, как может отреагировать мужчина на то, что он увидит. — Н-ну… Напоследок прикусив кожу на плече парня, Чжун Ли садится, притягивая к себе чемодан. Звучат два щелчка — открываются замки, и мужчина медленно приподнимает тяжёлую крышку. Властелин Камня присвистывает, приятно поражённый увиденным. Щёки Тартальи рдеют окончательно и бесповоротно. Он… Ему не будет пощады. — Знаешь, Чайлд, — Чжун Ли внимательно рассматривает содержимое чемодана. — Если бы ты с Аяксом был одним целым — я бы использовал всё это, учитывая твои пожелания. Властелин Камня поворачивает голову в сторону Чайлда, и лицо его пугает своим хитроумным выражением. — Но так как ты у нас плохой мальчик, Тарталья… — мужчина касается большим пальцем кончика подбородка юноши, приподнимая багряное лицо вверх. — Я буду прислушиваться только к своим желаниям — тебе в любом случае понравится всё. Не так ли? Чайлд угрожающе рычит, спустя секунду срываясь на жалостливый скулёж. Золото глаз плавит его своим демоническим огнём — он точно, точно превратится в пепел — невозможно отрицать. — Если бы ты был вежлив изначально, — Чжун Ли проводит пальцами по содержимому чемодана. — То всё могло было быть по другому. Но твоё поведение недопустимо. Ты угрожал Аяксу — самому безобидному существу, кажется, во всём Ли Юэ. И ты представляешь угрозу существованию Тартальи как единой личности. Хочешь сбежать, гонимый эгоизмом. Думаешь только о себе. Ещё одна пощёчина опаляет щёку Чайлда — юноша хнычет, высовывая язык и громко дыша ртом. Он прикрывает один глаз, вторым же продолжает смотреть в глаза, чей взгляд давит буквально физически, припечатывая к кровати. — И как я могу после всего этого быть к тебе милосердным? — бывший Гео Архонт бегло целует приоткрытый рот, напоследок оттягивая нижнюю губу зубами. — Как я могу сдерживаться, зная, что ты сам желал увидеть меня таким? Тарталью мутит от смеси страха и возбуждения. Точнее, перевозбуждения — ещё одна пощёчина, ещё хотя бы один укус, и юноша точно спустит себе в трусы. Щёки горят огнём, припухшая кожа ощутимо пульсирует. Одновременно саднит покусанная мочка уха. И все эти ощущения порабощают сознание Тартальи, укрощая и подчиняя. — Ублюдок, — шипит юноша, сплёвывая слюну вперемешку с кровью из прокушенной губы. — Если ты и правда подумал, решил, что мне нравится к себе подобное отношение, то ты… — То я что? Ошибаюсь? — перебивает мужчина парня, усмехаясь. — Чайлд, своим нелепым лепетом, своими отнекиваниями ты мне уже порядком надоел. Успокойся. — от голоса мужчины, низкого, грудного, Чайлду хочется пищать. Надо признать, что Чжун Ли просто прекрасно вживается в эту роль — кто бы мог подумать, что ему будет так легко вести себя столь доминирующе? — Я спокоен, в отличие от тебя и твоей придурошной бошки, — тянет Тарталья, совершенно не учащийся на своих ошибках. — Стоит тебе освободить мне руки, я заберу Глаз Порчи и больше ты меня никогда не увидишь. — Мне так нравится, как ты продолжаешь настаивать на своём, закапывая себя только глубже, — рокочет Чжун Ли. — А сможешь ли ты освободить руки, когда я надену на тебя это? Мужчина достаёт из чемодана широкие кожаные наручники. Их ремешки были расстёгнуты, между ними тянулась короткая стальная цепь. Чайлд глубоко вдохнул, так и забыв выдохнуть обратно. В его лиловых глазах отражались две чёрные точки — эти самые висящие в ладони мужчины наручники. Но это было не самым главным. От цепочки шла ещё одна цепь, такая же, но немного длиннее. На её конце было кольцо, а к кольцу… К нему крепилась ныне расстёгнутая такая же кожаная лента. Ошейник. — Делал на заказ? — Чжун Ли с искренним интересом разглядывает жетон в виде Гео элемента, прикреплённый к середине ошейника. — Ты приложил к этому столько усердий, сил и времени — как я могу отказать тебе в использовании оного? — Я… Я-я… — Тарталья понимает, что любое его слово может быть обращено против него самого. Но сейчас ему абсолютно нечего сказать. — Здесь столь много разнообразных вещей, — мужчина кивает на чемодан, и его волосы красиво колышутся, повторяя движение. — С чего бы начать? Это риторический вопрос — твоё мнение меня не интересует. Чжун Ли щурит глаза, наслаждаясь предсказуемой реакцией парня. Чайлд смешно дёргает крыльями носа, морщинка с его лба не сходит уже довольно продолжительное время. Властелин Камня читает юношу как открытую книгу. Как бы тот ни старался казаться сложным, но всё было крайне ясно и очевидно: Чайлд, он на то и Чайлд — тёмная сторона некогда целостной личности. Он будет считать себя главным, утверждаясь за счёт слабых, таких, как Аякс. Будет вести себя смело, отвязно и язвительно, не следя за своей речью и не контролируя поведение. А что на самом деле? Все его колкости в сторону Чжун Ли были лишь провокацией, ведь парню, оказывается, нравилось дразнить мужчину в ожидании, когда тот сорвётся. Почему же он думал, что Чжун Ли не примет правила этой грязной игры? Не ожидал, что Аякс сдаст его извращённые предпочтения? Властелина Камня крайне забавляло то, как менялось поведение юноши прямо на глазах: из невыносимого сорванца, строптивого и ершистого, он превращался в послушного и тихого, стоило куснуть того, да посильнее, показывая силу и власть. Но стоило от него отстраниться, гадкий характер проявлялся вновь. Одна пощёчина — снова кроткий нрав. Тарталья был далеко не глупым юношей — прекрасно осознавал, за что и каким образом он получит. Осознавал, и потому сквернословил специально. Чжун Ли кладёт наручники на кровать, вновь смотря внутрь чемодана. Там, в индивидуальных проёмах, лежали вещи, способные поразить неподготовленного зрителя. Откуда-то из квартиры слышится шум включённого душа и насвистываемая мелодия — Аякс самозабвенно принимал водные процедуры. Из ванны распространялись на близлежащие комнаты фруктовые запахи. Бывший Гео Архонт ведёт пальцами по бархату, что выстилал дно чемодана. — Что ж, — оценив масштаб работы, мужчина пока что отодвинул чемодан в сторону. — Приступим? Тарталья хрипло кряхтит, слабо, скорее по привычке проявляя сопротивление. Чжун Ли расстёгивает пуговицы тёмно-серого пиджака, припуская одёжку с плеч — полностью из-за связанных рук снять не получится. Тело юноши нисколько не отличается от тела Аякса. А значит… Что чувствительные места у них одни и те же. Чайлд крупно дрожит, трясясь от… От чего? Может, от целой кипучей смеси разнообразных чувств? Мужчина перекидывает ногу через юношу, забираясь на него сверху. Тяжестью своего тела он припечатывает парня к постели, давя собственной грудной клеткой на грудь Чайлда, мешая нормально дышать. Касание голой кожи о кожу возбуждает сверх меры, и Тарталья несдержанно стонет, поражённый таким ярым напором мужчины. У Чжун Ли уже давно назрел план действий. Ведь главной задачей всё ещё было вернуть обратно его Тарталью. Мужчина вовсе не собирался ещё хоть один день проводить досуг в компании двух — то ещё испытание стрессоустойчивости. И чтобы провести обряд по «исцелению» и «воссоединению», Чжун Ли нужно привести обоих юношей в одно стабильное эмоциональное состояние. С Аяксом было вести дела намного легче, что же касается Тартальи… Тут надо поработать. И в этой ситуации Властелин Камня принял решение возбудить их обоих. Конечно, есть и другие эмоции, но разозлить Аякса? Или утихомирить Тарталью? Чжун Ли не думает, что это рациональные пути — гораздо легче сделать резонанс после оргазма. Чжун Ли плавно двигает тазом, потираясь собственным пахом о пах Тартальи. Он расслабляется, полностью ложась на тело юноши. Мужчина приближает своё лицо к румяному лицу парня, и Чайлд капитулирующее отводит глаза в сторону. Бывший Гео Архонт вытягивает длинный язык, касаясь кончика подбородка Чайлда. — П-прекрати меня слюнявить, идиот, — фырчит юноша, в отвращении уводя лицо в бок. Лицо мужчины, секунду назад добродушно-лукавое, приобретает жёсткие черты. Ладонь возвращается на шею, припечатывая голову к простыни, и мужчина специально медленно и чувственно проводит языком от подбородка по губам и до кончика носа. Язык тут же касается губ, проскальзывая в чужой рот. Чжун Ли целует Тарталью влажно, играясь с припухшими губами. Юноша млеет от такого напора, поскуливает мужчине прямо в рот, давясь чужой слюной. Ладонь на шее не приносит дискомфорта — она давит, удерживая на месте, именно с той силой, что и нужна извращённому юноше. Тарталья растекается по кровати, вяло отвечая на страстный поцелуй. Но внезапно он приходит в себя — вздрагивает, поражённый своей реакцией. Он, он должен в-вести себя не так! Чисто ради соблюдения образа Тарталья неожиданно смыкает зубы, прикусывая напряжённый язык мужчины. Тот хмыкает ему прямо в рот: — Ты думаешь, у тебя клыки острее моих? — Чжун Ли видит промелькнувший ужас в глазах юноши и затем ощутимо царапает клыками внутреннюю сторону нижней губы. Чайлд морщится и стонет, принявшись дрожать. — Идиот, — плюётся юноша, стоит мужчине отстраниться. Голос хрипит — ладонь, тяжёлая и широкая, не даёт полноценно разговаривать. Чжун Ли привстаёт, садясь на бёдра юноши. Наклонившись, одной рукой он проскальзывает за спину Чайлда, второй беря в руки наручники. Мужчина стягивает с его запястий ремень, одновременно окончательно снимая с него пиджак, и парень с радостью кладёт ладони на свою грудь, разминая затёкшие запястья. Свобода юноши была мимолётной. Лишь только лишившись оков, Тарталья почему-то решил, что теперь ему позволено всё. Осмелев, он замахивается с целью ударить Чжун Ли в грудь. Но мужчина прерывает его действие, перехватывает обе руки одной ладонью, стягивая их вместе. — Ай! — Тарталья хнычет, недовольно сопит, когда Властелин Камня, чьё лицо сейчас было непроницаемо каменным, ловко надевает кожаные наручники на запястья, туго затягивая ремешки. Закончив, он слегка отстраняется, давая юноше сполна насладиться результатом: Чайлд заворожённо дёргает руками в разные стороны, проверяя надёжность цепи. — Не думаю, что тебе удастся её порвать, — с наслаждением в голосе усмехается мужчина, беря свисающий от цепи ошейник. Тарталья почти не двигается, только громко дышит, когда Чжун Ли надевает на него ошейник. Сильные руки мужчины обхватывают кожаной лентой тонкую шею, наощупь застёгивая ремешок на задней её стороне. Чайлд наклоняет голову, прижимаясь подбородком к груди, и злобно смотрит на Властелина Камня исподлобья. Чуть ниже подбородка на грудь свисает жетон, ещё ниже располагается кольцо, от которого идёт цепь, соединяющаяся посередине с цепью наручников. Чтобы снизить давление на шею юноше приходится слегка приподнять руки и прижать кулаки к соскам, сбавляя натяжение цепей. Теперь Чайлд ещё более ограничен в своих движениях. И Чжун Ли это нравится не менее, чем лживому, нечестному юноше. — Кожа тебе к лицу, — комплимент, звучащий в подобной ситуации, звучит сомнительно. — Знаешь, — он смотрит на чемодан. — Я видел там распорку для ног… Тарталья широко распахивает глаза и замирает в ожидании «приговора». — Но я решил, что не буду её использовать, — Чжун Ли пару раз дёргает узел, распутывая, и снимает с ног Чайлда пояс от халата. — Я подумал — а вдруг я захочу забросить твои ноги себе на плечи? — Тарталья задушено всхлипывает. — Или, может быть, прижать одну твою ногу к животу, а вторую выпрямить до болезненной судороги? Юноша вздрагивает, звеня цепями — в его новоиспечённой унизительной позе находиться было довольно напряжённо. Поняв, что его ноги теперь ничем не ограничены, юноша ехидно улыбается, всё продолжая смотреть на мужчину исподлобья. Его лиловый взгляд слегка расфокусирован, в глубине зрачков отчётливо читается наслаждение ситуацией вперемешку с гадким ядовитым характером. Тарталья показывает мужчине язык, сжимает все пальцы, показывая только средние, а затем с силой лягает Чжун Ли одной ногой в бедро, другой — в живот. Он… Он неисправим. Подобная «игра» чрезмерно забавляла и возбуждала тёмного парня. Хотелось ещё, хотелось как можно больше раздразнить мужчину, Бога, дракона, чтобы тот выпустил своих демонов наружу и уничтожил его. Тарталья понимает — вырываться бесполезно, пока что бесполезно. Сейчас он может лишь исполнить свою мечту, заключавшуюся в грязном сексе, а уж затем Чайлд будет думать, как высвободиться и вернуть отобранный Глаз Порчи. Каким образом у него получится выйти победителем? Что ж, Тарталья точно будет думать об этом не сейчас. Чжун Ли, конечно же, уворачивается от ударов, ловя ноги вздумавшего лягаться Чайлда. Тарталья даже не осознаёт, что его необдуманный поступок пошёл мужчине на руку: перехватив под коленками, Властелин Камня хватается за края тёмно-серых штанов и одним рывком стягивает одежду вниз вместе с нижним бельём. Болезненно напряжённый член, наконец-то освобождённый от давления, слегка подрагивает, стоит юноше напрячь мышцы живота. — Ты выглядишь здесь таким нуждающимся, не так ли? — окончательно раздев Чайлда, Чжун Ли кончиками пальцев касается налитой головки. Вязкий предэякулят тут же пачкает их, и мужчина в ожидании ответа со скукой на лице принимается растягивать тонкие нити между пальцами. Чайлд дёргается вперёд всем корпусом, но запутывается в собственных скованных руках, от чего приходится лечь обратно. Очень хочется как-то огрызнуться, хочется подколоть Чжун Ли хоть за что-нибудь, но… Внизу ему очень больно. Больно от перевозбуждения. Если он не сможет получить разрядку в ближайшие несколько минут, его член точно лопнет. — Мне не нравится это, — Чжун Ли несильно щёлкает по слегка качающемуся вверх-вниз члену, затем в оглаживающем жесте проводит по всему стволу тыльной стороной ладони. Член юноши очень горячий, потемневший и потяжелевший от прилившей крови. — Как я могу использовать это, — он кивает головой в сторону очередного приспособления из чемодана. — Если ты здесь так напряжён? — А-ах! — Чайлда скручивает в узел, стоит мужчине резко обхватить его член ладонью, целиком и полностью. Большой палец ложится на головку, остальные ощутимо давят на ствол, оглаживая вздувшиеся венки и размазывая непрерывно выделяющуюся смазку. — Или, может быть, мне стоит помучить тебя здесь подольше? — пальцы кольцом обхватывают основание члена, и Тарталья громко, плаксиво вскрикивает, умудрившись зарычать от перенапряжения — эмоционального и физиологического. — Ну ты и сука, Чжун Ли, — шипит Тарталья, и его бёдра пробивает судорога. Властелин Камня с несколько секунд тупо смотрит в горящие лиловые глаза, а затем резко протягивает руку и хватается за цепи, притягивая Чайлда ближе к себе. Спину и поясницу также простреливает судорога, когда Чжун Ли приближает к своему лицу лицо ошарашенного юноши. — Может быть это ты — моя сука? — усмехается мужчина, поддевая пальцем жетон ошейника. Злобные глаза слезятся — парень и подумать не мог, что когда-либо Чжун Ли будет общаться с ним таким образом. Он ослабляет хватку, и Чайлд бухается обратно на спину. — Не зарывайся, — ладонь вновь обхватывает член, и мужчина принимается быстро двигать ей вдоль всего ствола. Сохраняя пальцы напряжёнными, Чжун Ли не перестаёт мастурбировать юноше даже тогда, когда Тарталья начинает по-настоящему орать. Смазка пачкает пальцы Властелина Камня, пачкает ладонь и едва ли не запястье — настолько её много. Алая головка кажется воспалённой и опухшей, а значит — она невероятно чувствительна. Чжун Ли давит на сокращающуюся дырочку уретры, с интересом слушая разнообразные звуки, издаваемые Чайлдом. Юноша дёргает тазом, шевелит ногами, но право контроля всё равно остаётся за мужчиной. Расслабленное спокойное лицо Чжун Ли совершенно не соответствует происходящему. Словно он не старался довести юношу до оргазма, играясь с ним, оттягивая пик, а в который раз просто заполнял бумажные документы в Бюро. Тарталья выглядит… Очень разбитым. Обычная ласка, пускай и в довольно грубой форме, уже рушит его, имеющего и так нестабильную психику. Низ живота сладко тянет каждый раз, когда Чжун Ли перебирает пальцами, оглаживая венки. Частота движений увеличивается — теперь мужчина не размазывает движение по всему стволу. Он концентрирует внимание на головке и рядом, мелкими и быстрыми движениями доводя юношу до оргазма. Чайлд сперва подумал, что он ослеп и оглох одновременно. От долгожданной разрядки темнеет в глазах, в ушах начинает слышаться гул и писк. Сперма рваными толчками вытекает наружу, стекая по всё ещё держащим член пальцам Чжун Ли. Властелину Камня думается, что даже сейчас Тарталья переигрывает: юноша изгибается, мечется всем телом по мокрым простыням; излишне часто дёргает тазом, брюшные же мышцы не перестают ходить ходуном. Бледная кожа груди блестит от пота, грудная клетка часто-часто поднимается от того, что Тарталья громко дышит ртом. — Не драматизируй — выглядит жалко, — холодно, с пренебрежением бросает мужчина. Чайлд, наконец-то, успокаивается, принявшись лежать, полностью расслабившись. — Но меня до сих пор не устраивает это, — говорит Чжун Ли. После разрядки член Тартальи слегка обмяк, но недостаточно для… Он всё ещё достаточно большой, а значит… — Не думай, что я с тобой закончил, — Властелин Камня протягивает руку и зачёсывает мокрые рыжие пряди со лба назад, открывая вид на заплаканное милое личико. — Будет очень обидно, если ты сам первым выйдешь из строя, — фыркает Тарталья, намекая на то, что Чжун Ли, наверно, хватит только на тактильную ласку. — Чайлд, — хитро говорит мужчина низким, гортанным голосом. Янтарь его глаз начинает кипеть порочными желаниями. — Ты знаешь значение слова «марафон»? Получив скептический кивок, мужчина продолжил говорить: — Так вот, — горячие губы шепчут прямо в чужие. — Мы с тобой устроим марафонный секс, — глаза Тартальи загораются словно огненная вспышка. — Я буду сладко мучить тебя, и ты будешь кончать и кончать, раз за разом, пока в твоих яйцах просто не останется спермы. Надеюсь, я всё понятно объяснил? Чайлд открывает рот, чтобы хоть что-то сказать, или хотя бы возмутиться, но он… Он просто не может никак отреагировать словесно на речь Чжун Ли. Зато остро реагирует его тело. Дыхание задерживается, так что Тарталье буквально приходится заставлять себя дышать вновь. Кончики ушей покалывают от прилившей крови. На фоне частично бледного лица бордовые уши выглядят несколько комично. — И это был твой первый раз, — бегло чмокнув приоткрытый рот, говорит мужчина. — Первый из… Хм, многих? У Тартальи начинает кружиться голова, рот расплывается в глуповатой улыбке. — Я выдавлю из тебя твой скверный характер, — рокочет мужчина. — Ну а сейчас… Чайлд округляет глаза и вскрикивает, когда Чжун Ли внезапно накидывается на него, кусая кожу живота, бёдер, боков и плеч. Мужчина оставляет метки хаотично — Чайлд каждый раз шипит и стонет, стоило очередному жгучему следу появиться на его чувствительной коже. Ведь сейчас Властелину Камня нужно снять возбуждение с Чайлда, а потому причинение боли — наилучший вариант действия. Может быть, психологически юноша и наслаждался той доминантностью, что проявлял Чжун Ли; наслаждался тем, как сперва горячее дыхание опаляет кожу, затем её касаются не менее горячие губы. И наконец-то в ход идут зубы — особо хорошо чувствовались острые клыки. Чайлд закатывает глаза, млеет и дрожит, стоит очередному лиловому цветку расцвести на его коже. Укусы-мазки переходят на тонкую кожу шеи, остаются на губах и даже на щеках. И как бы ни наслаждался Тарталья разумом, тело всё равно реагировало на боль соответствующе. Болевые ощущения раздражали рецепторы, и Чжун Ли почти сразу же получает то, что нужно: член юноши полностью опадает, и теперь… Теперь его можно будет возбудить вновь. Но попозже. — Пф, наконец-то ты занял свой рот делом, — разомлев, хихикает юноша. Его тело выглядит страшно — наливающиеся кровью укусы опухали, немного чесались и ощутимо пульсировали. Что-что, но в этом деле мужчина постарался на славу. — А то было невыносимо слушать твои сюсюканья с Аяксом. Чжун Ли проводит ладонью по каждому своему укусу, оглаживая бёдра, бока и живот парня. Размазывает собственную слюну, что слегка блестела в свете лампы. Властелин Камня плавно опускается ниже, касается губами красного уха: — Теперь пора занять делом твой рот, — шепчет Чжун Ли, и от этого шёпота у юноши проступают мурашки. Тарталья дёргает скованными руками, вертит шеей и головой, стоит Чжун Ли отстраниться и вновь обратить внимание на чемодан. — Думаю, сейчас тебе это будет как раз по размеру, — мужчина достаёт из чемодана небольшую металлическую клетку. Клетку для члена. — Сейчас ты здесь такой… Аккуратный, кажется, даже у Аякса больше, — Властелин Камня усмехается, видя, как вспыхивают щёки юноши. Пока Тарталья лежит, морщась от болевых ощущений от укусов, Чжун Ли действует быстро и точно: он засовывает скользкий от смазки и спермы опавший член в клетку, просовывает яички между клеткой и обручем. Защелкивает замок, проворачивает маленький ключик — теперь Тарталья точно полностью в его власти. И пока клетка не доставляет дискомфорта — места для члена ещё достаточно. Но стоит юноше начать возбуждаться… Что ж, уже сейчас Чжун Ли не терпелось увидеть реакцию юноши. Тарталья приподнимается, напрягая мышцы живота, и смотрит себе между ног. Небольшая стальная клетка идеально сидела на члене, а от прохлады металла, что ощущалась кожей яичек… Кажется, что Чайлд готов возбудиться только от этого. — Не думал, что тебе нравится такое, — ехидно тянет юноша, глядя мужчине глаза в глаза. — Мне? — опешил Чжун Ли. Он хмыкает, качая головой — Чайлд неисправим. — Да, ты прав, — глуповатая улыбка тут же исчезает с лица Тартальи. Мужчина наматывает цепочку ошейника и дёргает на себя. — Мне очень нравится. А теперь, будь добр, раздвинь-ка пошире ножки. В руках Чжун Ли появляется бутылёк смазки и вибратор. Тёмно-синий, почти чёрный, на своём закруглённом конце с определённой стороны он имел ярко-голубой выпуклый участок — место, которое следует повернуть и прижать к простате. Вибратор был на пульте управления — тот лежал рядом в соответствующем отсеке. Не длинный, но довольно широкий — у головки узкий, постепенно увеличивающийся в диаметре в сторону основания. — Довольно интересное приспособление, — Чжун Ли нажимает на одну из кнопок пульта, и вибратор включается, принявшись монотонно вибрировать. Испробовав разные кнопки, мужчина обнаруживает несколько режимов. Чайлду предстояло испробовать их все. Краснощёкий юноша пристыжено смотрит в лицо Чжун Ли, тем не менее не пряча глаза. Он вздрагивает и стонет, стоит мужчине привычным жестом раздвинуть его ноги. Движение было немного грубым — Чжун Ли не церемонится с Чайлдом, беря его под ягодицы и предоставляя себе доступ его дырочке. Обычно мужчина смазывает юношу между ягодиц, сейчас же, открыв бутылёк, Чжун Ли полностью выливает смазку себе на ладонь. И уже скользкими пальцами он касается ануса, на пробу вставляя поочерёдно каждый из пяти. — Мне не нужна растяжка, — нетерпеливо ёрзает юноша на простынях, приподнимая голову, чтобы через силу заглянуть себе между ног. — Здесь я решаю, что тебе нужно, — обрывает его Властелин Камня. Два пальца без проблем проскальзывают внутрь, но сейчас мужчина действует совсем не так, как с Аяксом: двигает ими грубовато и быстро, но в меру, не принося сильных болевых ощущений. Сильно давящие на стеночки пальцы раздвигаются внутри наподобие ножниц, затем мужчина добавляет третий, принявшись увлечённо массировать простату. От обилия смазки между ягодиц рождаются чрезмерно смущающие хлюпающие звуки — Чжун Ли работает пальцами добросовестно, не давая ни себе, ни юноше передышки. Тарталья закидывает голову и стонет, открыв рот и глубоко дыша. Пальцы внутри двигались хаотично, Чжун Ли и не думает давать ему передышки — готовит к большему. Ноги Чайлда мелко дрожат, и Чайлд недовольно хмурит лоб, понимая, что… Что-то мешается. В очередной раз приподняв голову Тарталья понимает — всё дело в клетке. От грубоватого массажа простаты и до сих пор тянущих его пальцев член Чайлда постепенно твердел. Но сейчас полностью встать мешала клетка. Юноша недовольно скулит, непроизвольно сжимаясь на пальцах. Чжун Ли, до сих пор увлечённо и голодно пялящийся юноше между ног, туда, где скользкие мышцы плотно обхватывали его пальцы, поднимает голову. Очередной смешок срывается с его губ. — А что ты хотел? — улыбается мужчина, растягивая каждое слово. — Неужели ты ожидал чего-то иного, когда заказывал подобную вещь? Тарталья, потерянный в ощущениях и даже забывший о том, что, вообще-то, следовало огрызнуться, стонет и вздыхает. Он пропускает тот момент, когда Чжун Ли вынимает пальцы, и приходит в себя только тогда, когда отчётливо начинает чувствовать прижимающуюся к анусу скользкую головку вибратора. Мужчина давит на игрушку, плавно погружая её в юношу. Давит постоянно, медленно, но без остановки проталкивая её глубже. Тарталья глубоко дышит и стонет, шипит, принявшись ёрзать тазом в попытке соскочить. Клетка на его члене звенит, стоит Чжун Ли резко перехватить парня под ягодицы, не давая сопротивляться. Мужчина прекрасно понимает, что Чайлд дёргается из-за вредности. Не отказывать же ему в его желаниях? Тем не менее, сильные пальцы больно впиваются во внутреннюю сторону бедра, заставляя Чайлда замереть хоть на какое-то время. Немного выждав, Чжун Ли заталкивает вибратор полностью, насколько это возможно. Теперь Чайлд просто вынужден замереть — вибратор был и правда довольно широким, от чего его стеночки были растянуты максимально. Янтарные глаза с некоторым сочувствием смотрят в лиловые широко открытые, округлые глаза. Кажется, что даже для Тартальи это слишком, но с другой стороны… Чайлд хрипит и громко, очень громко стонет, стоит Чжун Ли прокрутить вибратор, чтобы бугристый голубой выступ теперь точно упирался в простату. Эта часть вибратора контролировалась отдельно — можно было выбрать отличающуюся от основной игрушки силу вибрации. — Мф, — зажмурив один глаз, Тарталья на пробу сжимается вокруг вибратора, понимая, что с покупкой он не прогадал — тот чувствовался внутри просто идеально, на грани боли. Его член уже встал, насколько это возможно, напряжённо уперевшись изнутри в металл клетки. Помимо её металла при каждом резком движении звенели цепи наручников. Янтарные глаза вспыхивают, и Чжун Ли не отказывает себе в желании хлёстко шлёпнуть юношу по ягодицам. От неожиданности Чайлд сжимается ещё сильнее, не переставая стонать и проклинать мужчину разными неприличными словами. — Да чтоб у тебя член отвалился, придурок, — хрипит Тарталья, чувствуя как наливаются кровью ягодицы после серии ударов. Рука у Чжун Ли была очень тяжёлая. В очередной раз намотав цепь ошейника на кулак, мужчина приближается к губам парня: — А что же ты тогда будешь в себя пихать? — бессовестно, подражая Чайлду, низким голосом тянет мужчина. — Неужели всю жизнь проведёшь с вибратором в заднице? Чайлд клацает зубами, поражённый тому, что мужчина вздумал перенять его манеру общения. Но Чжун Ли уже вошёл в раж — ему самому нравится действовать непредсказуемо, и эта непредсказуемость возбуждала юношу наравне с болью. Мужчина ещё несколько секунд любуется картиной между ног Чайлда, а затем берёт его трусы и натягивает под возмущённое: «эй!» их на Тарталью обратно. Затем Властелин Камня натягивает на юношу его тёмно-серые штаны, натягивает с трудом — ткань липнет к потной коже. — Ты что творишь?! — Чайлд насколько хватает свободы дёргает руками, когда Чжун Ли берёт ремень и туго затягивает его на поясе юноши. От давления, от того, насколько плотно обхватывает его там ткань одежды у Чайлда темнеет в глазах. Он жалостливо скулит и ёрзает в попытке потереться членом хотя бы о что-нибудь. Все попытки были изначально тщетны. — Ну а теперь пришла пора заплатить за все слова, что были сказаны этим грязным ртом, — мужчина, убедившись, что в промежности парня всё туго пережато, заставляет юношу подняться со спины и сесть на колени. Мужчина встаёт с кровати и становится прямо. Держа Чайлда за волосы, Чжун Ли резким движением наклоняет юношу к себе, заставляя того упереться предплечьями и коленями на простыни, высоко задрав задницу вверх. Властелин Камня довольно разглядывает юношу, особенно его филейную часть, что сейчас была плотно обтянута тканью штанов, и тем самым давала красивый вид на ягодицы и прогнутую поясницу. Мужчина ещё раз дёргает Чайлда за волосы — тот шипит и ноет, стоит цепи от ошейника натянуться, потянув за собой цепи от наручников. Поза вынужденная, поза неудобная, а ещё — слишком возбуждающая. Тарталья тянет голову на себя, нездорово улыбаясь и кусая губы в попытке сдержать эту страшную улыбку, когда Чжун Ли в ответ на сопротивление дёргает его за волосы на себя. По инерции Тарталья случайно врезается в ширинку брюк мужчины — его пах был ровно на уровне лица юноши. Чайлд высовывает язык и вызывающе медленно лижет молнию ширинки, глядя снизу вверх прямо в напряжённо-спокойное лицо. Пальцы на его голове накручивают рыжие локоны на себя, но Тарталья всё же успевает несильно куснуть ткань брюк, намереваясь ухватиться за собачку. — Для того, кто сейчас находится в подобном положении, ты чувствуешь себя чересчур комфортно, — внезапная пощёчина опаляет щёку Тартальи, и мужчина, убрав ладонь с головы, цепляется пальцами за ошейник, оттягивая парня от себя. Чайлд мычит и с позором чувствует, как неприятно тянет между ног — накатывающие волны возбуждения требуют освободить член из клетки, чтобы получить разрядку. — Я всегда буду в выигрыше в любом деле, старик, — хохоча говорит Тарталья, щуря глаза и тут же давясь слюной, стоит Чжун Ли нажать кнопку на пульте управления. Монотонная несильная вибрация начинает чувствоваться внутри, дразня чувствительные стеночки, но этого точно не достаточно, чтобы кончить. Чайлд напрягается всем телом и замирает, напрягая ноги и поджимая ягодицы в попытке разобраться со своими ощущениями. Он вздрагивает, слыша звук расстёгиваемой молнии, и задушено стонет, когда полностью эрегированный член Чжун Ли предстаёт перед его «милым личиком». Крупная головка касается его носа и губ, пачкая капельками смазки. Чжун Ли не может сдержать смешка — лиловые глаза выражают настоящий шок. — В чём дело? — мужчина скользит влажной головкой по припухлым от укусов губам плотно закрытого рта. Тарталья недовольно мычит и отстраняется насколько это возможно — Чжун Ли всё ещё держал его за ошейник. Тогда мужчина увеличивает вибрацию. Но не только силу — следуя приложенной памятке, он выставляет новый режим. Чайлд скулит и ёрзает коленями, открывает рот и шумно вздыхает, трясясь от перенапряжения. Монотонная вибрация перешла в «волнообразную» — раз за разом стенки раздражает сильная вибрация, постепенно сходящая на нет, а затем снова возобновляющаяся. — О-ой-ой, — юноша пищит, стоит голубому бугорку внезапно завибрировать. Пульсирующая частая вибрация стимулирует область простаты — Тарталья исходит громким стоном, тело пробивает вынужденная судорожная дрожь. Очень хочется сесть на ягодицы и потереться ими о кровать, но Чжун Ли не позволяет юноше менять позу, контролируя его, держа за ошейник. Чжун Ли недовольно замечает излишне расфокусированный взгляд. Тонкая струйка слюны капает из приоткрытого рта — юноша находится в некой прострации, а значит придётся вернуть его обратно в реальность. Тарталья кричит и жмурится, стоит череде пощёчин обрушиться на его щёки. Юноша рычит и скалится, старается вцепиться зубами в ладони мужчины, но тщетно: после каждой пощёчины в уголках глаз вспыхивают яркие белые вспышки, от которых юноша слепнет на несколько секунд. Чжун Ли ловко садится на корточки и настойчиво накрывает своими губами покусанные губы Чайлда. От неожиданности Тарталья удивлённо стонет и сопит, тем не менее позволяя мужчине мягко вылизать его рот. Щёки багряные не только от стыда и возбуждения — после ударов кожа неприятно и странно покалывала, наливаясь кровью. Закончив требовательно целовать Чайлда, Чжун Ли встаёт обратно, выпрямляясь. Ещё одна пощёчина опаляет лицо юноши, а затем мужчина бесцеремонно берёт Тарталью под нижнюю челюсть и вставляет член в его рот. Ошеломлённый парень рефлекторно дёргается назад, но мужчина в корне предотвращает все подобные действия. Под недовольный, непокорный лиловый взгляд Чжун Ли плавно погружает член в рот почти полностью, пока Тарталья не заходится лающим кашлем. — П-подожди, — Чайлд через боль в волосах отстраняется, тяжело дыша и подрагивая всем телом. Слишком много всего взвалилось на его рыжую головушку — от ощущений вибраций до рези в животе хочется кончить; мозг услужливо фоном воспроизводит перед глазами каждую пощёчину, которой наградил его мужчина. — Неужели ты уже сдался? — разочаровано тянет Чжун Ли с целью вывести Тарталью на эмоции. — Где твоё самохвальство? Стоило хорошенько отшлёпать тебя — и даже не по ягодицам — так ты уже стал услужливым и покорным? Угрожающий рык слышится откуда-то снизу. Никто и никогда не сможет покорить Чайлда Тарталью! Юноша вздёргивает голову вверх, собираясь разразиться гневной тирадой, как снова давится большим членом мужчины. Щёки смешно надуваются, из глаз и носа не перестаёт течь влага. — Будь хорошим мальчиком, — снисходительно рокочет Властелин Камня перед тем как поставить вибрацию почти на максимум. Тарталья пищит и давится собственной слюной, когда Чжун Ли начинает по-настоящему трахать его в рот. Не давая отстраниться, не давая вдохнуть, мужчина держит голову парня за волосы, подстраивая его рот под свои движения. Целая палитра неприличных звуков рождается в районе паха Чжун Ли. Он расстегнул ширинку, слегка припустив брюки, и потому сейчас юноша почти на каждом движении неприятно царапал подбородок об расстёгнутую молнию. Тарталья мычит, пытаясь получить хотя бы какую-то инициативу. Он напрягает щёки, пытается двигать языком, но тщетно: Чжун Ли полностью контролирует эту дикую случку. Ведь Чайлд так хотел выпустить демонов Чжун Ли наружу. Что ж, Тарталья добился, чего хотел, но он даже не представлял, что Властелин Камня может быть таким: Тяжело дыша через рот, Чжун Ли полностью отдался своим порочным желаниям. Он не отказывал себе ни в чём — вбивался в услужливо предоставленный рот в своём темпе, не заботясь о чувствах Чайлда — тот всё равно в любом случае останется довольным. Свободной рукой мужчина зачёсывает вспотевшую чёлку со лба на макушку. В глазах кипит золото. К обнажённой взмокшей груди также прилипли волосы, щекоча, но Властелин Камня не обращает на свой внешний вид никакого внимания. Вместо этого он сконцентрирован на своих чувствах. С его любимым, настоящим Тартальей он никогда бы не стал заниматься сексом так, заботясь только о своём удовольствии. Чжун Ли никогда не был в постели жестоким или грубым — всегда интересовался самочувствием юноши, желая всем сердцем доставить ему только самые приятные ощущения. Но сейчас… Ведь сейчас с ним, хм… Немного поразмыслив, Чжун Ли решил выдать себе полный карт бланш. Он беспрерывно двигает тазом, по-настоящему долбя Тарталью едва ли не в глотку. Слюна вперемешку с естественной смазкой текут изо рта нахмуренного парня, но мужчина не позволяет ему даже слизать текущие жидкости. Вместо этого мужчина вынимает член и стучит им по щекам Чайлда, размазывая предэякулят и утробно смеясь, стоит Тарталье начать бешено вертеть головой в попытке отстраниться. Пощёчина — ещё один мокрый поцелуй в губы — и снова член в рот — Тарталья громко мычит, давясь не только слюной, но и стонами. Лопатки Чайлда ужасно сводит, всё это время внутри него вибрация не прекращалась ни на секунду. Член упирается в клетку и требует просто немедленного высвобождения — либо так, либо над Чайлдом нависает угроза получить сухой, не самый приятный оргазм. Голубой бугорок буквально прилип к простате, точечно и сильно массируя эту область внутри юноши. Вибрация давящая, пульсирующая, нарастающая — в голове юноши пусто, все мысли разлетелись в стороны кристальными бабочками. Но вибратор и клетка — ещё полбеды. Жёсткая хватка на его волосах и не думала пропадать, наоборот: тяжело, редко, но громко постанывая, мужчина раз за разом перехватывает его волосы, наводя на рыжей макушке сущий беспорядок. Крупная мокрая головка быстро скользит по его языку, от чего мышцы лица и особенно скул уже начинают ощутимо побаливать. Властелин Камня беспощаден. Пару раз насадив уже ничего не соображающего юношу на член, на третий, завершающий раз Чжун Ли вжимает лицо Тартальи в свой пах, не давая отстраниться. Нос и губы юноши утыкаются в лобок мужчины, Чайлд дёргает руки вперёд в надежде упереться ладонями в его бёдра. Но те скованы наручниками, а наручники связаны с цепью ошейника, за который одной рукой держит Чжун Ли. Второй рукой мужчина давит юноше на затылок, заставляя парня взять максимально в глотку. Тарталья всхлипывает, рефлекторно сглатывает, чувствуя как член мужчины полностью заполняет его рот. Из глаз текут слёзы, мокрые дорожки сливаются с текущей влагой из носа — вместе они в конечном итоге смешиваются со слюной и капают на кровать или на пол. — Ш-ш, — Чайлд недовольно мычит и крутит задницей, когда мужчина снижает основную вибрацию до минимума, увеличивая её до максимума на голубом бугорке. И трусы, и штаны, перетянутые поясом, нестерпимо давят на промежность, вынуждая юношу стонать прямо в член мужчины, слюнявя его губами. — Мф-м! — Чжун Ли удерживает юношу в этом положении до тех пор, пока тот не перестаёт брыкаться, а затем, скользнув последний раз по щекам изнутри, долго кончает Тарталье прямо в рот. Одной рукой давя парню на затылок, вторую ладонь Чжун Ли убирает с ошейника, чтобы положить её на заднюю часть шеи юноши. Тарталья исходит мурашками от давления на чувствительную заднюю сторону и стонет, стоит мужчине начать по-хозяйски поглаживать её большим и указательным пальцами, собирая в кулак легко оттягивающуюся кожу. Чжун Ли замирает и рычит, чувствуя как рефлекторно сглатывает Тарталья все жидкости в его ротовой полости. Спустя несколько секунд мужчина вынимает член, любуясь непередаваемым зрелищем: В прошлом строптивый, но ныне абсолютно вымотанный и покорный, Тарталья смотрит отсутствующим взглядом прямо перед собой. Сейчас его глаза похожи на лепестки сакуры, мокрые после дождя. Вспотевшие взъерошенные волосы нелепо торчат во все стороны; поза вынужденная — Чайлд перенёс весь вес на предплечья, от чего его плечи крупно дрожали. Но больше всего мужчине нравится выражение лица Чайлда. Парень тяжело сопит носом, по-глупому довольно улыбаясь, высунув язык, с которого капали остатки спермы. Чжун Ли касается подбородка парня, приподнимая его голову. — Будешь удерживать её на языке, пока я буду разбираться с твоей нижней частью, — Чайлд едва ли осмысленно пялится в янтарные глаза. — Если ослушаешься, уронишь её или сглотнёшь — накажу. Чайлд фырчит, долго промаргивается, но, тем не менее, слушается. Сейчас он чувствует себя слишком выебанным, чтобы спорить. Тарталья не двигается с места, когда мужчина забирается на кровать. Но он не успевает даже коснуться парня — из ванны, наконец-то, возвращается Аякс. — А-а-ах! — юноша, вокруг таза которого было обёрнуто полотенце, заходит в спальню. Он сладко потягивается, разминая распаренные мышцы, и мило улыбается. — Я так хорошо искупался! Горячая вода так хорошо расслабл… Аякс обрывается на полуслове, стоило ему увидеть картину, творящуюся на кровати. Чжун Ли сидит около задранных вверх ягодиц Чайлда. Последний же неподвижно стоит, состроив нелепую мордочку и высунув язык, на кончике которого что-то белело. — Ой, — Аякс смущённо опускает глаза. — В-вы только начали? Я думал, что к моему возвращению вы уже закончите… — такой вывод сделал юноша, увидев, что Чайлд был обнажён лишь наполовину. Стоило Чжун Ли увидеть Аякса, как сердце вновь запело от нежности. — Ты почти прав, Аякс, — ласково говорит мужчина, похлопывая по кровати рядом с собой. Юноша с охотой забирается на кровать, садясь рядом. — Мы, можно сказать, на середине. В груди Чайлда что-то колко пульсирует — ему неприятно появление потенциального конкурента. Аякс раздражал Тарталью — рядом с ним Чжун Ли терял всю хватку, становясь такой же размазнёй. Отвратительно. Но сейчас он не может выразить своё раздражение словесно — как бы ему ни нравилась боль, но почему-то ослушиваться приказа Чжун Ли сейчас не хотелось — щёки до сих пор пекло от хлёстких ударов. — Аякс, — Чжун Ли бегло целует Аякса в мягкие щёки и плечи. Кожа улыбчивого юноши пахнет фруктами и цветами. — Подождёшь немного, пока я закончу здесь? Получив утвердительный кивок, мужчина вновь обращает внимание на Тарталью. Тот, чувствуя это, тут же напрягается. — …авай быстее, — клянчит юноша, крутя бёдрами из стороны в сторону. — Помолчи, — даже не смотря в сторону головы Чайлда отвечает ему Чжун Ли. Всё его внимание приковано к этой вертлявой обтянутой тканью заднице. Мужчина не отказывает себе в удовольствии провести пальцами вдоль промежности, надавливая на основание вибратора прямо сквозь штаны. Чайлд взвизгивает и резко дёргает головой — несколько капель спермы всё-таки падают на простыни. Чжун Ли хмыкает, обхватывает ладошкой проступающую клетку и сжимает, давя пальцами на яички. — С-сука, — Тарталья опускает голову, пытается потереться пахом о предоставленную руку. Чжун Ли шлёпает его по ягодицам, а затем, наконец-то, принимается расстёгивать пряжку ремня. С уст юноши слетает вздох облегчения, стоит Чжун Ли припустить тёмно-серые штаны и белье на щиколотки. Аякс мгновенно краснеет, отводя взгляд — он и представить не мог, что эти игрушки, заказанные ими, будут и правда когда-то использованы. Под громкий протяжный стон мужчина плавно вытаскивает вибратор, тут же вставляя вместо него два пальца, проезжаясь ими по раздражённой стенке в районе простаты. Тарталья подпрыгивает на месте и визжит, умудряясь каким-то образом соскользнуть с пальцев. — Аякс, милый, подай мне, пожалуйста, ключик, — сидящий рядом юноша бездумно кивает и, стараясь особо не разглядывать остальное содержимое чемодана, отдаёт мужчине ключик от клетки. Стоит Чжун Ли лишь снять клетку, как Чайлд с громким стоном облегчения кончает, не так бурно как в первый раз, но и этого достаточно, чтобы снять тянущий спазм внизу живота. Тарталья наконец-то получает возможность сесть. Но его руки всё ещё смешно прижаты к груди благодаря цепи, что соединяла наручники и ошейник. — Пф, наконец-то, — Чайлд шумно облизывается, стараясь убрать мокрый беспорядок вокруг своего рта. — А теперь расстегни ремешки, — парень неуклюже дёргает руками, от чего жетон на его шее слегка позвякивает. — Чайлд, — от голоса Чжун Ли веет замогильным холодом. — А где на твоём языке то, что я приказал тебе удерживать? Юношу, секунду назад смотрящего на сидящую рядом парочку с привычным пренебрежением, простреливает испуг. Он пару раз чмокает губами, словно сам удивляясь тому, что сперма с его языка куда-то пропала. Часть семенной жидкости капнула на простыни, остатки парень незаметно для себя проглотил. Он… Он никогда не отличался особой усидчивостью и вниманием, но чтобы так налажать… Взгляд Чжун Ли поистине угрожающий. Властелин Камня крайне недоволен Чайлдом — неужели было сложно выполнить даже такое простое поручение? — Нарываешься на наказание? — Тарталья всхлипывает и пятится назад, скользя ногами по простыням в сторону края кровати. Мужчина ловит его за ногу и под недовольный взвизг подтягивает его обратно. — Ему не больно? — обеспокоенно спрашивает Аякс. Несмотря на то, что Чайлд был своенравным сорванцом, юноша всё равно переживал за него буквально как за себя. — Разве у того, кому больно, может снова встать? — бывший Гео Архонт привычным жестом щёлкает по вновь налившемуся кровью члену. Порой возможности молодого организма сильно удивляли Чжун Ли — казалось, юноша кончил несколько минут назад, а уже почти полностью твёрд. — Я не знаю, — честно отвечает Аякс. Чжун Ли оборачивается на юношу и с наслаждением вдыхает запах чистой кожи. От парня веет теплом горячей воды, запах фруктов кружит мужчине голову. — Аякс, — продолжая держать Тарталью за ноги, Чжун Ли смотрит прямо в чистые голубые глаза. — Я хочу преподать Тарталье последний урок. Но я боюсь, что увиденное будет слишком для тебя. Поэтому… — мужчина привстаёт и берёт в руки красный шарф юноши. — Позволишь мне подарить тебе удовольствие? Аякс рдеет, переводит взгляд с шарфа на Чжун Ли. Но юноша полностью доверяет мужчине. Он кивает, слегка наклоняет голову, позволяя мужчине повязать шарф вокруг своих глаз. Чжун Ли оставляет слабый узел, затем помогает Аяксу плавно лечь на кровать. — Полежи пока что вот так, — Чжун Ли чмокает Аякса в щёки, от чего парень вздрагивает и мило улыбается, покрываясь мурашками. — Постарайся расслабиться, я вернусь к тебе немного позже. Аякс доверительно кивает, ложится на спину, устраиваясь поудобнее на кровати и расслабляясь, приходя в себя после горячей ванны. Чжун Ли, удостоверившись, что Аякс ничего не видит, резко подтягивает Тарталью к себе, устраивая юношу параллельно светлому юноше, кладя тёмного также на спину. Чайлд не может оторвать взгляд от мужчины — таким взбудораженным юноша его ещё не видел. Чжун Ли быстро снимает свои брюки, оставаясь полностью обнажённым. Он убирает всю одежду в сторону — сейчас среди них прилично выглядит только Аякс. Властелин Камня подбирается ближе к алому уху Чайлда и тихо шепчет, так, чтобы светлый юноша не услышал этих грязных слов: — Надеюсь, ты достаточно отдохнул после оргазма, потому что сейчас я собираюсь трахнуть тебя, да так, чтобы выбить своим членом из тебя весь твой сучий характер, — шёпот обжигает ушную раковину Тартальи, и его член полностью встаёт — юноша по-своему реагировал на подобные грязные слова. — Но сперва… Мужчина берёт из чемодана некий предмет, держа его между двумя пальцами. Глаза Чайлда округляются в ужасе — о чём он вообще думал, одобряя заказ? Между пальцев Чжун Ли была зажата некая тонкая стальная палочка. Один её конец был обычного размера, можно сказать даже узкого, но постепенно ближе к противоположному краю палочка слегка утолщалась. Более широкий конец оканчивался широким кольцом. — Это уретральный катетер? — громко спрашивает мужчина. Один юноша краснеет, второй — бледнеет. — Растяжение в подобном месте… Тебя тоже возбуждает? — в некоторых местах стальная палочка имела бугорки. Как это вообще поместится внутрь? Похоже, это предстояло выяснить опытным путём. — Не дрожи, — Тарталья взвизгивает и позорно толкается ногами, когда мужчина обхватывает ладонью его член с целью засунуть это внутрь. — Тарталья! — громкий окрик заставляет юношу замереть. — Нет-нет-нет, — Чайлд сипит, смаргивая влагу с глаз, и напряжённо замирает, глубоко и медленно дыша. Чжун Ли использует естественную смазку юноши и вставляет катетер в уретру, постепенно проталкивая его глубже. — О-мх, — парень жмурится и всё продолжает тяжело дышать. Мужчина старается уменьшить болевые ощущения, пропихивая стальную палочку медленно и постепенно. Признаться честно, Чжун Ли был поражён, впервые увидев этот инструмент в чемоданчике. Но раз уж он имеется, то почему бы им не воспользоваться? — Тихо, — губы касаются головки, стоит мужчине полностью вставить катетер в член дрожащего юноши. Кольцо не позволит инструменту случайно проскользнуть глубже. Теперь Тарталья был частично наполнен. Между ног Чайлда нестерпимо горело. От ощущения наполненности в члене кружилась голова, исчезало дыхание — парень просто забывал делать вдох, концентрируясь на давлении, что даровал инструмент. Тарталья поздно понимает, что колени его ног почему-то задираются вверх. Чжун Ли складывает ноги парня, подтягивает его таз ближе к себе, чтобы получить доступ к смазанной и уже растянутой, готовой дырочке. Анус Чайлда прилично растянут, припухшие розоватые мышцы блестели от смазки. — Пощады не жди, мой непокорный друг, — Чжун Ли мило улыбается Тарталье, глядя в его красное лицо. Взгляд лиловых глаз полностью лишён смысла — Чайлд по привычке грязно выражается, стоит собственному члену слегка качнуться. Чжун Ли нависает над юношей, наматывает цепь наручников на пальцы и прижимается головкой к отверстию. Неужели… Неужели это сейчас произойдёт? Чайлд хрипло стонет, устало откидывает голову на кровать и сильно жмурит глаза. Но стоит головке протолкнуться внутрь, Тарталью простреливает шок. Адреналин возвращает его к жизни — юноша громко стонет и дёргается, сжимается на одной лишь головке так сильно, что Чжун Ли не сдерживается — вынужденный стон слетает и с его уст. — Расслабься, хороший мальчик, — снисходительно усмехается Чжун Ли, ловя уже родной бунтарский взгляд. Чайлд что-то шепчет, но избыток слюны мешает ему внятно разговаривать. Чжун Ли, выждав пару мгновений, толкается снова. Его член идеально растягивает стеночки юноши — совсем не хуже, чем широкий вибратор. Внутри Чайлда невероятно скользко, а ещё — очень тесно и горячо. Стоит мужчине толкнуться глубже, как яички Тартальи поджимаются. Но кончить у него не получится — мешает стальной катетер. Тарталья громко, требовательно стонет — эта пытка просто невыносима. Его тело полностью мокрое от пота, мышцы рук уже начинает сводить судорога из-за постоянной одной позы. Сердце быстро-быстро стучит, словно намереваясь пробить грудную клетку. Внизу живота скручивается сладко ноющий комок — он растёт каждый раз, стоит мужчине толкнуться внутрь чуточку глубже. Властелин Камня вставляет полностью, замирает, откидывая голову назад и выдыхая. Он не менее мокрый — с тела струится пот, взмокшие волосы лезут в глаза. — М-м, — юноша выдыхает и плавно изгибается, от чего его член слегка качается из стороны в сторону. — Д-двигайся, — тон повелительный, приказной — даже сейчас в парне осталась капелька достоинства. — Как скажешь, — вместо очередной словесной перепалки бывший Гео Архонт охотно идёт навстречу. Ведь он тоже не каменный — возбуждение подстёгивает приступить к основным действиям. Взяв юношу под коленями, мужчина начинает быстро толкаться внутрь, преодолевая сопротивление тугих стенок. Юноша идеально обхватывает его — двигаться приятно, особенно тогда, когда Тарталья непроизвольно сжимается на члене. Крупная головка через раз проскальзывает по раздражённой вибрациями простате — Чайлд громко стонет и извивается, толкаясь бёдрами навстречу Чжун Ли. В голове Чайлда абсолютно пусто — пропали все мысли о Глазе Порчи, о свободе. Вместо них — быстрые движения мужчины, вместо них — сильные пальцы, что сжимают его кожу, оставляя синеватые отпечатки. Мужчина ускоряет движения, втрахивая парня в кровать — шлёпающие влажные звуки заполняют всю спальню. И пока Чжун Ли безжалостно вдавливает потное безвольное тело в кровать, он обращает внимание на рядом лежащего юношу. Аякс спокойно лежал рядом — разве что уши да щёки были алого цвета. Парень не предпринимал попытки снять шарф — раз Чжун Ли повязал его, значит, что так надо. Аякс вздрагивает, понимая, что Чжун Ли снял с него полотенце. Сильные пальцы обхватывают член юноши, начиная медленно и чувственно двигаться вдоль ствола. Аякс тоненько стонет, поджимая ноги ближе к себе, но не зажимаясь полностью, не мешая мужчине ласкать его. На Чжун Ли свалилась двойная ответственность. Двое кардинально отличающихся друг от друга юношей требовали к себе внимания — причём, совершенно разного. Бывшему Гео Архонту приходилось нежно и медленно двигать рукой, лаская ранимого Аякса, и вместе с тем быстро двигать тазом, вдалбливаясь в кричаще-визжащего порочного юношу. Ладонь мужчины быстро мокреет — Аякса возбудить было легче лёгкого. Слегка вздрагивая, светлый юноша постанывает, стоит опытным пальцам потереть скользкую головку, слегка надавить на уздечку. Чжун Ли замечает, что Тарталья почему-то затихает. Он смотрит парню между ног — потяжелевший перенапряжённый член завалился на бок, слегка покачиваясь от каждого сильного толчка. Мужчина берётся за кольцо и плавно, но быстро вытаскивает катетер из члена. Чайлд взвизгивает, его подбрасывает на кровати — и он кончает, разбрызгивая сперму на свой живот. Он громко дышит ртом, сокращаясь всем телом — Чжун Ли не перестаёт втрахивать его в кровать, не останавливаясь и не снижая темпа даже тогда, когда юноша принялся кончать. От каждого сильного толчка жетон на ошейнике звенит, и этот звон вводит Чжун Ли в некий транс: он как бездушная машина продолжает вдалбливаться в Чайлда, одновременно с этим ласково дразня мокрый член Аякса. Два одинаковых голоса своим визгом заполняют всю спальню. Аякс, милый-милый Аякс кончает, пачкая спермой ласкающие головку пальцы. И почти тут же в очередной раз кончает Чайлд — и этот оргазм полностью лишает юношу сил, он не может ни двинуться, ни что-либо сказать. Видя сперму на обоих членах, Чжун Ли чувствует, как что-то щёлкает у него в голове. Он кладёт по ладони на каждый живот, и ставит на обоих юношах Гео печать. Доведённые до одного эмоционального состояния парни резонируют друг с другом беспрепятственно — ярко-жёлтая вспышка озаряет спальню минимум на минуту. Чжун Ли выскальзывает из Чайлда, и пока перед глазами стоит бело-золотой свет, наощупь доводит себя до разрядки, брызгая спермой на лежащего перед ним парня. Постепенно магия рассеивается, и мужчина с облегчением замечает на кровати одного Тарталью — его собственного. Парень мило дёргает носом, жмурится, а затем открывает глаза. Голубые, близкие сердцу глаза. — Ай, моя голова, — Тарталья хотел было коснуться лба, да не может — наручники и ошейник всё ещё были надеты на него. — Эй, а почему они всё ещё на мне? Чжун Ли молчит, тяжело дыша после оргазма. Сегодняшний день он запомнит на долгие годы. — Ох, мой Чайлд, — Чжун Ли устало садится рядом, без промедления снимая с запястий и шеи все приспособления. Он приподнимает Чайлда и целует его в губы, жадно и страстно, словно парень только что вернулся из долгой командировки. — Ой-ой, ну, Чжун Ли! — Тарталья хихикает, стоит мужчине начать покрывать его щёки, шею и плечи поцелуями. — Тарталья, ты меня сегодня так испугал, — откровенно говорит мужчина, показывая свою слабость. Помолчав, он добавляет: — Я так боялся, что мне не удастся вернуть тебя обратно, — Властелин Камня обнимает Тарталью, заключая в кольцо рук. — Пожалуйста, будь аккуратнее со своим Глазом Порчи. Сейчас я запечатал его сущность, но что ещё может выкинуть эта опасная вещь? — Не волнуйся, Чжун Ли, — Тарталья чмокает мужчину в ответ. — Прости меня, что я — или не я — заставил тебя переживать. Надеюсь, больше такого не повторится. — Конечно, — мужчина встаёт, приглашающим жестом зовя юношу принять совместную ванну. — И Чайлд. — Что? — Если… У тебя есть какие-либо пожелания как-то разнообразить нашу сексуальную жизнь… Щёки юноши становятся малинового цвета. — Не стесняйся говорить мне о своих желаниях, своих предпочтениях. Я в любом случае не буду тебя осуждать, мы просто вместе обсудим всё, что тебе нравится, и решим, каким более безопасным образом это осуществить. По рукам? — По рукам, — юноша охотно встаёт с кровати, следуя за мужчиной в сторону ванны. Им ещё предстояло обсудить сегодняшние события. «До чего же, на самом деле, изумительный день», — напоследок думает про себя Чжун Ли, проводя Тарталью в ванную.