Трагикомедия нашей жизни

      Случай в техническом отделе заставил Джинн полностью пересмотреть абсолютно все: и правление, и безопасность, и взаимоотношения с людьми. Ей было трудно принять смерть лучшей подруги, но на ее плечах лежала слишком большая ответственность. Возможно, если бы Варка был в стране, она бы могла эмоционально сорваться, но так как ей приходилось управлять не только всем Ордо Фавониус, но и страной, она была вынуждена оставаться сильной. Но иногда в свободные минуты, когда девушка оставалась одна в своем кабинете, слезы невольно катились по ее щекам.       О том, что настоящая Лиза умерла, а ее заменил андроид, было решено смолчать. Данный факт не обнародовали и сделали вид, что техническим отделом все так же заведует Лиза Минчи. Стоило отметить то, что она прекрасно исполняла свою роль. Подмены никто не обнаружил, она даже продолжала есть и пить, как все обычные люди. Единственное, некоторые стали замечать, что между замдиректора и главой технического натянутые отношения, но скидывали на простую ссору. Джинн же не приняла новую Лизу, как бы та ни пыталась наладить отношения. Вскоре Минчи оставила все попытки и вплотную занялась своими обязанностями.       После инцидента, что поднял на уши весь Ордо Фавониус, безопасность штаба перешла в руки Лизы. Как бы Гуннхильдр не злилась, но она понимала, что так будет лучше. Робот сможет быстрее проанализировать всех посетителей, найти, если понадобится, преступника или же обнаружить тех, кто вел себя подозрительно. Все же безопасность всех сотрудников Ордо Фавониус была куда важнее, чем разногласие между девушками.       Как и ожидалось, у мужчины, что совершил покушение на Лизу, ничего не удалось узнать. Однако после того, как с ним поговорил Олберич, агент предположил, что преступника шантажировали. Вероятно, его семья или кто-то близкий был в заложниках, а ему просто следовало выполнить задание и умереть, чтобы те, кем его шантажировали, выжили. Это объясняло его безжизненное состояние. И, немного покопавшись в данном деле, Кэйа действительно обнаружил, что его семья после инцидента покинула страну. На простое совпадение не похоже. Человека можно было понять, но преступление есть преступление. И Кэйа был уверен, что он смог бы еще добиться информации от преступника, но тот повесился той же ночью, как узнал, что его семья покинула страну. Когда же исследовали, где был приобретен пистолет, с которого совершили попытку убийства, оказалось, что он принадлежал одному из охранников, труп которого нашли под лестницей у запасного выхода. Он оказался отравлен. Убийство, или они были в сговоре, осталось неизвестным. Те, кто все организовал, очень постарались, чтобы никто не узнал правды.       Лиза вплотную взялась за безопасность. Первое, что она сделала, защитила камеры от взлома, а если точнее, то создала специальную защищенную сеть, которую, если и взломают, то с очень большим трудом, и она об этом узнает. Теперь никто не следил через «Око», кроме нее. И об этом тоже никому не сообщили. На самом деле, такая скрытность была уловкой. О том, что Минчи не человек, знали лишь те, кто находился в тот момент в техническом отделе и те, кто следил за всем. Рано или поздно они выдадут себя. Агенты бросили наживку, оставалось лишь ждать.       Также все здания Ордо Фавониус были снабжены динамиками и микрофонами. На этом настояла Лиза. Таким образом ей было проще следить за всеми, а также связываться в случае необходимости. Джинн посчитала подобные меры вполне приемлемыми. Без слежки оставались лишь туалеты и душевые в спортзале, все остальные места стали жестко контролироваться. Впрочем, все сотрудники к подобному нововведению отнеслись с пониманием, а кто-то был только «за». Лучше уж пусть следят за тобой, чем явится какой-то псих и застрелит тебя на рабочем месте.       Альбедо смирился и принял разрыв отношений, ровно как и условия Лизы. Он прекратил следить за Кэйей, даже перестал ходить на обед. Он стал таким же затворником, коим был всегда. Дальше своей лаборатории не высовывался, лишь бы только не злить Олберича, и чтобы тот не думал, что за ним ходят по пятам. Химик просто решил вернуться к своей привычной жизни и с головой погрузиться в работу. Ему нравились исследования, нравились опыты, нравилось рисовать и делать тату, только вот теперь это не приносило такого удовольствия, как раньше. Для него вообще весь мир стал каким-то другим, а может он всегда был таким серым и безжизненным, просто он не знал, что бывает иначе. А когда Альбедо почувствовал вкус жизни, ощутил ее радость, ему было с чем сравнить. Без Кэйи мир стал серым, как тюремная стена.       Работа шла своим чередом. К нововведениям сотрудники привыкли достаточно быстро, и это даже оказалось очень удобно, особенно Олберичу. Он мог связываться с Лизой в любой точке Ордо Фавониус. Хоть с подозрением, но он принял новую Минчи, даже старался делать вид, что она человек, будучи с ней наедине. Он не относился к ней, как к машине или чужой. Все же она действительно была слишком похожа на нее, будто Лиза никогда не уходила.       Очередной простой день. Самый ни есть что обычный. Кэйа уже потихоньку привыкал к тому, что обедал один, по крайней мере больше не заказывал еду для Розарии. Однако находились те, кто решил не оставлять его. Свен и Хоффман все чаще стали составлять компанию, а там и другие подтягивались. Даже молодые агенты из других отделов иногда подсаживались, просто спрашивали советы по службе. Все же Олберич стал очень обсуждаемой личностью, слишком многое происходило вокруг него.       Внезапно, динамики по всему зданию странно зашипели, словно какие-то помехи, даже противный характерный тому писк присутствовал. Сразу подумалось, что что-то тестируют, вот и шипит техника, но сквозь помехи слышались какие-то голоса, но совсем тихо.       – Лиза, слышишь меня? – довольно громко произнес Кэйа, вставая из-за стола.       «Слышу», – сквозь шипение раздалось через динамики.       – Что это?       «Кто-то пытается внедрить свой сигнал в систему, но можете не переживать, я уже почти разобралась с этим».       – Нет, подожди, – он крепко сжимал спинку стула, чуя неладное. – Усиль и очисти сигнал.       «Зачем?»       – Кажется, нам что-то пытаются сказать.       Да, в столовую на обед можно было ходить только ради Олберича. Если он там, значит должно произойти что-то интересное. По крайней мере за те последние полгода, что он работал над наркотиком, всегда в столовой что-то да происходило. Совпадение ли, или же хакеры специально подобрали такой момент, но все в столовой вновь затаили дыхание, ожидая, что произойдет.       Лиза не перечила, она сделала так, как ей сказали. Сперва слышалось все то же шипение, а после:       «…тик-ток.       Галка по реке плывет.       Время смотрит на восток.       Красный с синим переплелись.       Часы укажут, где ты взлетишь».       На этом сообщение оборвалось. Стих был немного ломанный, но Кэйа сомневался, что хакеры думали об этом. Скорее, так они хотели просто передать послание. Это была загадка в стихотворной форме. Только вот что это значило?       – Красный с синим переплелись, – Олберич задумчиво приложил пальцы к губам, начиная усердно анализировать полученную информацию.       Первая часть послания была «съедена», но агент был уверен, что именно в последних четырех строчках и крылся основной смысл. Первая была буквально бессмысленной. Галки не умеют плавать по реке, но, возможно, акцент был сделан не на птице, а на реке. Далее фраза была не лучше. Может ли время смотреть куда-либо? А что если это не само время, а то, что его показывает – часы? Тогда красный с синим…       – Это бомба, – резко заявил Олберич, от чего все в столовой затаили дыхание.       В медиа настолько часто показывают, что у бомбы есть красный и синий проводок, что эти цвета стали ассоциироваться только со взрывчаткой, но Кэйа уже прекрасно знал, что цвет провода не имел значения. За это можно сказать спасибо Кли, вынудила научиться разбираться в обезвреживании взрывчатки. А в данном отрывке теорию бомбы подтверждала последняя строчка: «Часы укажут, где ты взлетишь». Теперь оставалось лишь понять, где она находится.       – Лиза, выведи на экран карту города, – агент быстро подошел к большому монитору, на котором все обычно наблюдали за новостями или погоней, а сейчас появилась карта. – Отметь места, где у нас есть башенные часы или любые другие, но достаточно крупные, – на карте в тот же миг появились красные кружки. – Время смотрит на восток, – тихо повторил он, а после громко добавил: – Лиза, покажи те, где часы расположены по направлению на восток, – количество красных кружков резко сократилось, и стало куда проще, но все еще очень много. – Галка по реке плывет… Река… Река, точно. Лиза, что из этого находится рядом с рекой или любой водой?       «Западный автовокзал. Это единственное, что соответствует».       На экране в тот же миг возникли десятки фотографий с разных ракурсов. Вокзал построили почти век назад, поэтому он значительно отличался от окружающего его урбанистического пейзажа. Однако Кэйю мало интересовала архитектура, его внимание привлекли огромные часы на вершине старой башни.       – Если я прав, бомба находится там, где и механизм часов.       «А если нет?»       – Тогда часы укажут, где ты взлетишь, – Олберич задумчиво повторил строчку из послания. – Ты отследила сигнал?       «Да, он идет из самого здания. Охрана уже выдвинулась к месту».       – Что на счет голоса? Смогла распознать?       «Это стандартный голос бесплатного приложения "Чтец". Пишешь текст, он говорит. Занимательно, приложение относительно новое, буквально пару дней назад на рынке появилось».       – Интересное совпадение, – агент обернулся к своим людям. – Свен, Хоффман.       – Поняли, босс, – хором ответили парни и, прервав свой обед, двинулись за главой.       Всю дорогу Кэйа размышлял о странном послании. Слишком подозрительное совпадение, что преступники решили сообщить о бомбе именно в тот момент, когда Ордо Фавониус внедряло новую систему безопасности. Им словно так дали понять, что все их нововведения – пустой звук для тех, кто стоит за созданием наркотика. Однако и Лиза не промах. Она достаточно быстро среагировала и отследила источник сигнала. Пусть это было всего лишь простое устройство, служившее передатчиком, что оказалось просто подключено к одному из динамиков, оно было мгновенно обнаружено. И тот, кто его оставил, тоже. Противник словно сделал ход на доске, но Ордо Фавониус не только не потеряли одну из своих фигур, но и забрали пешку. Настоящая Минчи умерла, но она смогла оставить после себя то, что способно было защитить дорогих ей людей. И с новой Лизой теперь тягаться с бравыми агентами Ордо Фавониус было куда сложнее, чем раньше.       На предположительное место преступления выехали не только особо тяжкие, но и полицейские, а также группа саперов. Вокзал мгновенно оцепили и вывели всех гражданских. Если бомба действительно находилась в механизме башенных часов, все еще оставался неизвестным способ ее взрыва. Ее могли взорвать на расстоянии, или же имелся таймер, а может какие другие условия. В любом случае, первым делом нужно было обеспечить безопасность простого населения.       До приезда саперов к башенным часам никого не подпускали, тем более Олберича, который очень пытался доказать, что знает, как обезвреживать бомбы. Наверно, это был единственный раз, когда полицейские не пускали агентов, а те не могли возразить. Да и Хоффман со Свеном все оттягивали начальника, аргументируя, что это может быть ловушка, ведь таким способом от Кэйи было очень легко избавиться. Удивительно, но глава особо тяжких впервые задумался о последствиях, а точнее о своей безопасности. Его агенты чуть не поперхнулись, когда он стал смиренно дожидаться профессионалов.       Бомба действительно была. Ее удалось достаточно быстро обезвредить, система взрывчатки оказалась довольно простой, но очень опасной. По плану преступников бомба должна была взорваться во время боя часов. И именно это не давало покоя Олберичу. Обычно механические часы бьют каждый час, однако именно вокзальные били лишь дважды в сутки: в полдень и полночь. К чему тогда было посылать сообщение в обед, если времени оставалось еще достаточно? Выходит, преступники не намеревались всерьез устраивать террористический акт? Хотели просто посмотреть и оценить работу агентов, справятся ли они с загадкой? Или же цель послания состояла в чем-то другом?       – Слишком просто, – задумчиво произнес Кэйа, стоя внутри башенных часов и смотря вниз, где расположилась автомобильная парковка.       – М? О чем Вы? – решил уточнить Хоффман.       – Что-то не то здесь. Что-то не вяжется. Мы не услышали первую часть стиха, но даже во второй половине была строчка про галку. При чем здесь она?       – Может, это какой-то тайный шифр?       – Шифр?       – Да. Что-то, что будет понятно только определенному человеку. Возможно, преступники могли таким образом еще и отправить тайное послание кому-то.       – Ого, ниче се какой огромный! – встрял Свен, что только поднялся на башню и заметил механизм. – А стрелки словно путь указывают!       – Что ты сказал? – Кэйа резко обернулся, а в голове общая картинка постепенно начала меняться.       – Ам, я просто удивился, что механизм такой большой, никогда подобного не видел, – агент немного опешил от подобного вопроса, ведь ничего плохого не было сказано.       – Нет, про стрелки.       – А, это. Они словно путь указывают, как направление, – он непонимающе пожал плечами.       «Время смотрит на восток», – вновь всплыла строчка из послания.       В тот же миг Олберич схватился за голову. Непонятная острая и резкая боль поразила его виски. Какие-то голоса, какие-то непонятные картинки перед глазами. Какая-то женщина, но он не видит ее лица, все будто в тумане, лишь длинные темные волосы и ее голос, такой успокаивающий и нежный:       «Теперь тебя будут звать Кэйа!»       «Кэйа?! Прямо как "галка" на старом языке!» – кажется, это был его собственный детский голос.       «Да, прямо как галка!»       А после все окутало огнем. Но Олберич смог разглядеть место, где все происходило. Тот же самый вокзал, та же самая парковка, те же самые часы.       – Бомба не здесь… – с долей ужаса произнес он.       – Что? О чем Вы? – Хоффман со Свеном переглянулись, ведь взрывчатку они не только нашли, но и обезвредили.       – Время смотрит на восток. Это не указатель направления циферблата, это время, когда взорвется бомба, – дрожащим голосом пояснил парень. – Когда стрелки часов будут смотреть на восток, произойдет взрыв. Часы укажут, где ты взлетишь… Это парковка. С этого места открывается вид на парковку.       – Но отсюда видно не только…       Старший агент даже договорить не успел, как его босса и след простыл. Он быстро глянул на часы. Если теория верна, взрыв произойдет в 15:15, когда большая и маленькая стрелки сойдутся на востоке. Увидев время, на лице застыл неподдельный ужас. Теперь ясно, почему Олберич вылетел как ошпаренный. До взрыва оставалось чуть больше пяти минут, и найти бомбу за это время было попросту невозможно. Но Кэйа не собирался сдаваться.       Олберич чуть не сносил всех на своем пути. Все, что понимали полицейские, это лишь то, что нужно оцепить парковку, а также увести гражданских как можно дальше. Неизвестно, какой взрывной мощью обладала бомба, да и где она вообще находится, а время неумолимо отсчитывало драгоценные секунды. Слишком много людей, нужно было хотя бы всех предупредить. Правоохранители пытались все делать, не вызывая панику, но многие просто не понимали, что происходит.       И вновь в голове возникли воспоминания, что причиняли невыносимую боль. Машина. Женщина. Он смотрит снизу-вверх. Ее улыбка. Взрыв.       – Босс, Вы в порядке? – спросил Хоффман, что не решился оставлять своего начальника одного, зная о его безрассудствах.       – Под машиной, – тихо прошептал Олберич. – Бомба под одной из машин.       Благо на парковке было не так много автомобилей, а почти все их владельцы не находились рядом, за исключением одной женщины, что только собиралась открыть дверь у водительского места.       – Почему здесь все еще гражданские? – непонимающе произнес Хоффман, что заставило Кэйю поднять голову.       Оставалось слишком мало времени. Парни бросились к женщине. Они все еще не были уверены, что взрыв мог ее задеть, но нельзя было так рисковать. Пока старший агент пытался объяснить, почему она должна быстро покинуть парковку, Олберич же, следуя своим инстинктам детектива, осмотрел дно автомобиля. Как он и думал.       – Бомба здесь, – резко выдал он, оглядываясь на часы. Благо еще был шанс уйти. Взрывчатка с виду не обладала огромной взрывной волной, достаточно было просто подальше отойти.       – Что? Какая бомба? – женщина начала упираться, когда Хоффман силой уводил ее.       – Пожалуйста, покиньте это место.       – Но я не могу, – она начала отбиваться и плакать. – Ребенок. Мой ребенок в машине.       Кэйа застыл. Он глянул в окно заднего сиденья. Так и есть. В автокресле сидел мальчик, еще совсем маленький. Он ничего не понимал, просто смотрел своими голубыми глазами на него. А счет тем временем шел на секунды. Олберич быстро открыл дверь, желая спасти маленького пленника, но по воле злого рока ремень заело, и он никак не поддавался.       – Босс…       – Уводи ее, – громко прокричал тот, все еще не теряя надежду, а в голове отсчитывал таймер.       Слышны только крики и плач женщины, что всеми силами отбивалась, не желая уходить без своего сына. Мальчик начал плакать, что только усугубляло ситуацию. Почему именно сейчас, именно в такой момент этот чертов ремень заклинило? Но даже перед лицом опасности Кэйа оставался спокойным. Он отсчитывал каждую секунду, при этом пытался найти решение, как вызволить ребенка. И, внезапно, он вспомнил про свой нож, что на всякий случай носил в сапоге. Когда-то в схватке с Фишманом он спас ему жизнь, а теперь он спасет жизнь другому человечку.       Пять… Лезвие мгновенно разрезает толстый ремень. Четыре… Олберич быстро хватает ребенка на руки. Три… Два… Один… Взрыв.       Кэйю достаточно сильно отбросило взрывной волной, но он не пострадал. Парень крепко прижимал к себе мальчика, что плакал навзрыд и звал свою маму. Благо малыша не задело, отделался лишь легким испугом. Весь удар глава особо тяжких принял на себя. Не столь важно, что он немного ударился головой, а лицо оцарапали разлетевшиеся осколки. Он исполнил свой долг агента, спас и защитил. Но стоило ему лишь оглянуться назад и увидеть пламя, как страшные воспоминания нахлынули огромной волной.       Много лет назад он так же сидел рядом с горящей машиной. Кто-то кричал, но из-за звона в ушах он практически ничего не слышал, лишь горло разрывалось хрипотой. Этот крик был такой печальный, будто человек потерял очень дорогое для него. На лбу и щеках чувствовалось что-то мокрое, а после на землю начали падать сперва прозрачные, а после и красные капли. И тогда он понял, что кричал он.       Кэйа вспомнил. Вспомнил, почему бежал с мамой в Мондштадт. Вспомнил, как прибыл в город свободы. Вспомнил, как потерял глаз.       «Он принадлежит мне», – грубый мужской голос заставлял сердце содрогнуться.       «Он не твоя собственность, он мой сын», – женщина стояла перед ним, заслонив собой от того страшного мужчины.       Еще так много вещей оставалось забытыми, но то, что всплыло в воспоминаниях, причиняло невыносимую тоску. Он кричал до хрипоты, зовя свою маму. Он плакал до тех пор, пока уже совсем не осталось слез. Оставшись совсем один в неизвестной и чужой для него стране, он звал лишь ту, кого так сильно любил, ту, кого потерял в один миг.       Кэйа замер. Он ничего не слышал, мир словно лишился всех звуков, лишь языки пламени танцевали в его заворожённых глазах. Он не слышал, как плакал ребенок, которого он крепко прижимал к себе. Не слышал, как его звал Хоффман, пытаясь привести в чувства. Не слышал вой пожарных сирен. Ничего. Только ее ласковая усмешка эхом повторялась в голове.       – …босс… – донеслось сквозь белую дымку в разуме. – …босс… Кэйа.       Олберич встряхнул головой и обернулся. Хоффман едва смог дозваться его, при этом постоянно тряся того за плечи. За все годы службы таким своего начальника он видел впервые, что очень испугало агента. Даже перед лицом смерти Кэйа всегда стоял твердо и уверенно, но сейчас он дрожал. Дрожал, как последний лист на ветке, что ветер старался всеми силами сорвать. Неужели он так испугался за мальчика? Или же было что-то другое, что смогло вызвать столь сильный страх?       – Хофф… ман?       – Эм, не могли бы Вы отдать ребенка его матери? – неуверенно спросил агент, указывая на женщину.       – А, да, прости…       Кэйа был словно сам не свой. Он растерянно посмотрел на женщину, после на мальчика в своих объятиях. От чего-то он вновь вспомнил, как когда-то мама его так же крепко обнимала, приговаривая, что теперь все будет хорошо. Только вот «хорошо» так и не наступило. Жизнь превратилась в ад, что каждую ночь мучала кошмарами. Он сам пытался заглушить ту боль, старался забыть тот ужас, что ему пришлось пережить, и что во снах каждый раз напоминали о себе.       Олберич неспешно передал ребенка Хоффману, а сам продолжал сидеть, словно в прострации. Все перемешалось. Мир перемешался. Он потерял маму так давно, что уже и не помнил ее лица, но фраза того мужчины… Это из-за него она погибла. Если бы его не было…       Внезапно, Кэйа заметил мелькающую фигуру за углом. Несомненно, эту одежду он узнает везде. «Маска». Так значит, это было его рук дело? Но для чего? Если бы Олберич не успел, если бы не разгадал загадку, погибло бы много невинных людей. Неужели в этом человеке нет ничего святого? Неужели он действительно выполняет абсолютно все, что ему скажут, даже не задумываясь о правильности действий? Но он ведь всегда только наблюдал, так почему он стал действовать? Слишком много вопросов, на которые агент собирался получить ответы.       Хоффман даже не успел среагировать, как Кэйа быстро подорвался и побежал следом за преступником. И вновь он позабыл все данные обещания, вновь он видел лишь цель и мчался за ней, не думая о себе. Как наивно было верить в то, что он образумится, задумается о других. Хотя, он правда пытался себя сдерживать, но стоило лишь увидеть «Маску», гнев затуманивал рассудок.       Преступник не особо горел желанием, чтобы его поймали, поэтому скрылся из виду достаточно быстро. Прошлая их встреча ничем хорошим не закончилось, а Кэйа ему еще нужен был живой. Только вот Олберич если поставил себе цель, то намеревался сделать все, чтобы ее достигнуть.       Очередной безлюдный переулок. Кругом ни души, только гул машин и гомон людей со стороны улицы. Такие места навевали плохие воспоминания. Первая встреча с «Маской» прошла в подобном месте. В похожем переулке он убил Розарию. Словно сама судьба вела агента сюда.       – Я знаю, что ты здесь, – громко прокричал Кэйа, крепко сжимая рукоятку пистолета. – Я знаю, что ты следил за мной. Почему ты это делаешь? Чего ты добиваешься?       Олберич и сам не понимал, зачем все это говорит. Все равно ему никогда не отвечали, да и он не был уверен, что неизвестный рядом, но он будто чувствовал, что «Маска» где-то неподалеку, все так же следит за ним. И чувство не подвело. Позади раздался какой-то шорох. Агент обернулся и увидел его. Того, кого всем сердцем ненавидел, кого так желал убить. Но в этот раз что-то было иначе, что-то заставляло одуматься и не безрассудствовать. Эта маска на его лице… Он точно ее уже когда-то видел, когда-то давно. Он знает тех, на кого работает загадочный неизвестный, но не помнит.       – Это ведь ты, ты это сделал? Ты заложил бомбы? – Олберич направил на преступника пистолет, но в ответ он ничего не услышал. – Зачем ты следил за мной? Так было интересно, справлюсь я или нет? – и опять тишина, что лишь злила сильнее. – ОТВЕЧАЙ, – грубо рявкнул агент и выстрелил, но пуля лишь просвистела мимо головы, а тот даже не шелохнулся. – Это ты сделал?       Неизвестный все же достал руку из кармана и прикрыл левую часть, будто говорил «нет».       – Тогда что ты делал рядом с местом взрыва? – вновь ожидаемая тишина. – Почему ты всегда молчишь? – в голосе начались слышаться нотки отчаяния. – Почему ты это делаешь? – руки охватила странная дрожь. – Почему ты каждый раз так смело стоишь передо мной? Почему ты просто не убьешь меня? Я ведь мешаю вам. Почему продолжаешь играть? – глаза застлала мутная пелена, не дающая более целиться. – Рози… Почему ты убил ее? – тихо сорвалось с дрожащих губ. – Почему ты остановился тогда, завидев меня? Ты ведь не хотел убивать ее, так зачем? Почему не выслушал меня, как это делаешь сейчас?       «Маска» молчал. Он просто слушал. А ведь действительно, зачем? Почему он каждый раз выслушивает агента, которого стоило бы убить, но вместо этого он даже заступился за него перед своими, при этом сильно рискуя собой. Его начальство уже высказало недовольство тем поступком, но ему словно было все равно.       – Если бы Рози не узнала, кто ты, ты бы убил ее? – как-то отчаянно спросил Олберич, опуская пистолет.       Внутри все сжалось, увидев ответ «нет». Если бы он не попросил ее помочь с этим делом. Если бы он не просил узнать тайну Альбедо. Если бы по его просьбе она не следила за «Маской». Как же много «если», которые уже невозможно изменить.       – А если бы я узнал, кто ты, ты бы убил меня?       Вопрос, поставивший в тупик. Неизвестный никогда не задумывался об этом. Он так боялся, что его личность раскроют, но даже не представлял, что будет делать, если это все же произойдет. Он так и не нашел, что ответить, лишь опустил руку, тем самым показывая свой отказ отвечать на поставленный вопрос.       – Почему ты не хочешь говорить? Или ты просто сам не знаешь? Если так, то зачем было убивать Розарию? Зачем?       Внезапно преступник быстрой походкой направился к Олберичу. То ли от растерянности, то ли еще от чего, но Кэйа даже оружие не поднял, просто сделал пару шагов назад и уперся в стену. «Маска» схватил его за правую руку, в которой он держал пистолет, и поднял ее, сильно ударяя о стену. Оружие упало на землю, а сам агент ошарашенно смотрел в узкие прорези, пытаясь хоть как-то определить эмоции, что скрывались за маской. Ладонь резко закрыла его рот, впечатывая голову в кирпичную кладку, но Олберич слабо сопротивлялся, просто продолжал смотреть. Казалось, ему уже было все равно, что с ним будет. Он уже сделал шаг в пропасть, оставалось лишь упасть.       Раздались знакомые голоса. Хоффман и Свен звали его, вероятно парни очень переживали за своего начальника, что опять безрассудно рванул куда-то, ничего им не сказав. Кэйа слегка повернул голову, но почувствовал, как его руку отпустили, а после неизвестный показал «тише». Определенно, он не хотел, чтобы им кто-то мешал, но чего он добивался? Разве уже не все было сказано? Да и разве отчаянные вопросы Олберича, что оставались без ответа, можно было назвать разговором?       – Босс? – Хоффман смотрел точно в переулок, но не видел этих двоих, те были укрыты тенью.       – Разве он не сюда побежал? – поинтересовался Свен, нагоняя своего напарника.       – Не уверен. Может дальше двинулся.       – Да что на него опять нашло?       Агенты продолжили поиски своего главы, даже не догадываясь, что тот был совсем близко. «Маска» провел их взглядом, а после достаточно наглым образом начал шарить по карманам парня в поисках его мобильника. И как только нашел его, все стало слишком странно.       Преступник показал указательный палец и кивнул на руку Олберича. Тот и не понял, что от него хотят. Тогда «Маска» взял его за кисть и еще раз настоятельно повторил жест. Слишком странно, но Кэйа сделал то, о чем его просили. И как только это произошло, к его груди прижались спиной, заслоняя весь обзор. Агент почувствовал, как его же пальцем начали водить по экрану.       «Да что он вообще творит?» – крутилось в голове.       Странное чувство. Очень. К нему так прижимались, словно хотели этого. Но с чего бы это? С чего бы убийце хотеть близости с тем, кто его ловит? А может так просто казалось? Может просто Кэйа так привык быть с Альбедо, что теперь его настолько сильно не хватало, что ему начала мерещиться несусветная ересь?       Альбедо… Уже больше месяца они толком не разговаривали и не прикасались друг к другу, а ведь так хотелось. Этот юноша беспардонно ворвался в его жизнь и занял в ней очень значимое место. Он стал, словно наркотик. Без него было плохо, к нему тянуло. Неудивительно, что сейчас в «Маске» Кэйа видел Альбедо, даже чувствовал его запах.       «Я скучаю, Альби. Я хочу вновь увидеть тебя, прикоснуться к тебе, обнять и больше никогда не отпускать».       Но с небес на землю романтика опустил текст, что был набран неизвестным. Занимательно, что «Маска» писал сообщение контакту «Альбедо», вероятно просто был в списке первым.       «Розария погибла из-за тебя. Если бы тебя не было, она была бы жива. Это твоя вина. Это ты ее убил».       В тот же миг мир Кэйи разлетелся на тысячи осколков. Казалось, сердце остановилось и перестало биться. Больше ничто не имело смысла. Строчки звучали, как приговор, оставалось лишь привести его в действие.       Олберич не заметил, как остался совершенно один. Никого кругом, только он и текст, что причинял боль сильнее, чем любая пуля, выпущенная в него за все годы службы. Лучше бы его не было, тогда бы Розария не была убита. Лучше бы он никогда не входил в семью Рагнвиндров, тогда бы и Крепус не умер. Лучше бы он не рождался, тогда бы и мама не погибла. Да, точно, не будь его, все были бы живы. Кэйа медленно поплелся неизвестно куда. Он падал в пропасть, расставив руки, словно бросаясь в объятия самой бездне.              «Маска» наблюдал за тем, как Олберич направлялся в один бар с довольно плохой репутацией. Его контингент оставлял желать лучшего. Идти в подобное место агенту, которого знал весь преступный мир, то же самое, что овечке попасть в стаю свирепых и голодных волков. Но неизвестный просто наблюдал.       Раздался телефонный звонок со знакомой мелодией.       – Да, – без особой радости ответил он.       «Как все прошло?»       – Как Вы и планировали, – последовал ответ с некой ноткой презрения.       «Чудно!» – в голосе слышалось искреннее довольство от полученной информации.       Абонент уже было хотел закончить разговор, но «Маска» решил кое-что узнать.       – Зачем Вы это сделали? Это никак не относится к «Глазу Бога». Неужели все эти смерти действительно были нужны?       «А разве кто-то умер?!»       – Если бы он не разгадал послание, погибли бы женщина и ребенок…       «Это лишь малая цена, Камилло. Все мы смертны, все мы умрем, кто-то рано, кто-то поздно».       – И это не отвечает на вопрос, для чего Вам это.       «Он должен знать, кому принадлежит. Я подарил ему жизнь, и он должен быть благодарен мне за это!»       Даже «Маска» задумался о том, на каких же психов он работает. Играть с жизнями людей, словно они простые фигуры на шахматной доске. Но разве он был лучше? Он их инструмент, палач, с помощью которого избавляются от неугодных экспериментов. Он такой же убийца. Он так же стоял в море крови, как и они.       «Кстати, Камилло, Антигон высказал свое недовольство тобой. Ты ведь знаешь, что это значит?»       – Более чем, – без интереса ответил он, глядя на то, как Олберич все же вошел в бар.       «Не разочаровывай меня, Камилло. Ты мой любимчик. Хоть ты мне и нравишься, но если ты меня предашь…»       – Как Вы сказали? – он резко перебил мужчину. – Мы все умрем, кто-то рано, кто-то поздно.       «Хо, что я слышу! Это намек?!»       – Я лишь говорю, что, если Антигон чем-то во мне недоволен, ему не стоит беспокоить Вас. Ему стоит говорить все мне лично, а я уже объясню, в чем он ошибается.       «Рад это слышать!»       Звонок завершился. «Маска» крепко сжимал телефон в руке, продолжая просто смотреть на бар.