Любовь зла — полюбишь и Кощея, или Как два Иванушки друга выручали

После тренировки Кощей не видел Славу до позднего вечера. Наверное, даже к лучшему. После встречи утром он и так себе места не находил. Что в этом парне такого? Почему Кощей готов был терпеть все его выходки и нападки? Сколько уже проблем ему доставил Слава, но он упорно цеплялся за него. Кощей не узнавал себя. Кого-то другого давно бы спровадил обратно, и хрен с ним, триста с лишним лет один жил и дальше наверняка бы смог. Да и Шамаханская царица никуда не делась, на худой конец, с ней бы пошёл под венец или с той же Марьей Моревной. Какая разница, если без всяких чувств и желания, раз обе они ему не любы. Но сначала он принципиально упёрся, не собираясь нарушать традицию и закон Тридевятого государства, а сейчас уже сил не было расстаться со Славой. Впервые он встретил, можно сказать, родственную душу. Слава книги читал запоем, говорил о любимых произведениях часами и очень внимательно сам слушал Кощея. Они могли спорить до хрипоты, поругаться, и непосредственный Слава однажды даже в буквальном смысле отколотил его подушкой. Кощей теперь уже не мог вспомнить, по какому поводу разгорелся спор, но Слава так увлёкся перебранкой, что в порыве врезал ему по макушке, а Кощей настолько опешил, что просто пялился на Славу, раскрыв рот. Не найдя сопротивления, тот маханул дурацкой подушкой ещё раз и сшиб Кощея с кровати, на которой они сидели. Грохнувшись на пол, Кощей в первую секунду психанул и вскочил, сверкая глазищами, но Слава откинулся на спину и так заразительно захохотал, что всё желание орать на него сразу испарилось. Его естественность заражала, с ним было весело, интересно, а главное — Кощей впервые чувствовал себя счастливым. Слава мог крыть матом на чём свет стоит и хитроумно вредить, однако оказался добрым, отзывчивым и сердобольным. Он, наверное, думал, что Кощей всё время находился во дворце и ничего не знал. Славе ведь неведомо, что он в курсе всего происходящего в своём государстве. Как тот уговорил Кикимору отпустить Финиста, Кощею сразу доложил Порча. Получалось, что он и дело нужное сделал, и засранку эту противную не обидел, а наоборот, снова ей подарочек преподнёс. С Лихо в карты поиграл, даже часы свои продуть умудрился, а тот — один из самых зловредных и несговорчивых существ в их лесу — на радостях троих крестьянских ребятишек из болота вывел, не позволил мальцам сгинуть. Помимо этого, Лешему совет дал, как с Кикиморой подружиться, и Лёшка ей лукошко белых грибов преподнёс и белочку живую. Теперь Кикимора всем рассказывает, что у неё подружка есть, а Леший к ним на чай в гости ходит. Вот и получалось, что делал Слава вроде бы и незаметные добрые дела, а они бумерангом возвращались к нему уважением и признательностью местных жителей. И вот как его обратно отправить? Не мог этого Кощей сделать, просто не мог, и всё. Тем более если бы на дружбе всё держалось, а то ведь... Он давно признался себе, что Слава красивый. Когда понял это, долго из угла в угол ходил. Мужчин-то он разделял только на воинов и не воинов. И уж точно никогда не замечал за собой, чтоб кто-то ему из них глянулся. Тот же Финист, заметный богатырь, местные девицы ему прохода не давали, а у Кощея при воспоминании о нём одна мысль в голове: изничтожил он Соловья-разбойника или нет? А Слава совсем другие мысли вызывал, как оказалось, и желания тоже. И как сегодня Кощей перед ним не опростоволосился? Это же надо было такому случиться. Учил Славу, как меч правильно держать да замах делать, и тут до него дошло, что очень уж ему нравится жениха своего обнимать и к заду его прижиматься, так бы и не отрывался вечность. А в чреслах такой пожар разгорелся, что ничем не потушить. Он тогда чуть ли не отскочил от Славы, испугался до чёртиков, быстро выпроводил его из зала, снова вызвал теней и несколько часов кряду меч не опускал. И как теперь быть? Что делать? Кощей не представлял. Он долго сидел у себя в опочивальне, пока не пришёл Порча. — Ваше бессмертие, — проворчал он, — баня скоро простынет, чего мыться-то не идёте? — Сейчас, — спохватился Кощей. — Ты мне бельё собери, а сам отдыхай, намаялся поди за день. — Так всё собрано давно, вот забирайте и шуруйте, — отправил его Порча. В предбаннике Кощей положил одежду на деревянную лавку, и в этот момент скрипучая дверь в моечную отворилась. Пригибаясь, вышел Слава. Пышущий жаром парилки, разрумянившийся, лохматый и в чем мать родила. — С лёгким паром, — с трудом вытолкнул из себя Кощей и громко сглотнул. Внутри у него что-то ухнуло вниз и потянуло, не больно, скорее приятно и щекотно. — Спасибо, — кивнул тот и быстро в чистую простыню завернулся. Кощей резво скинул обувь и как был, в одежде, в моечную сбежал. Он даже подумать не мог обнажаться при Славе. Рука бы точно не поднялась. Так и сидел на полке, обливался потом и ждал, когда тот уйдёт. — Дожил, — вздохнул он, наливая воды в ушат. — Ни потренироваться, ни в бане помыться нормально не могу из-за него. * * * Вернувшись из бани, Слава нырнул рыбкой на кровать и, перевернувшись, закинул руки за голову. Перед глазами всё ещё стоял Кощей. Как таращился он своими зенками, словно разом взглядом обласкал всё Славкино нагое тело. И самого Славку вдруг заколотило от возбуждения, так резко нахлынуло, чуть не задохнулся. Накрыло по полной. Кое-как трясущимися руками в простыню смог замотаться. И благо, что тот наконец-то мыться свалил, правда, почему-то в одежде. Хотя у них, Кощеев, может, так принято, кто их знает. Он мысленно ругал себя за то, что скорее всего напридумывал всё сам, а Кощею вообще по хер на него. Не все же такие блядские извращенцы, как он. Славка погладил себя между ног и громко выдохнул. Трахаться хотелось до искр в глазах, более того, хотелось именно с Кощеем. Он сел, почесав затылок. — А что я, в принципе, теряю? — пробормотал он тихо. — Я же вроде его жених. Или он жениться на мне собрался, а ебаться с кем-то другим, что ли, будет? Он подошёл к окну и задумчиво уставился на двор. В голове с самого утра была сплошная каша. Столько вопросов, и все без ответа. Но когда он увидел, что Кощей возвратился из бани во дворец, не выдержал и, махнув рукой, рванул к нему. — По хуй, — прошептал, заворачивая за угол. — Надо уже что-то делать, а то загнусь в этой их ебаной сказке от спермотоксикоза. Он даже стучать не стал, чтобы не передумать, рванул на себя дверь и ввалился в спальню Кощея. Тот, распаренный после баньки, в одной ночной рубахе раскинулся на кровати морской звездой. Увидев Славку, он резко сел. — Что-то случилось? — Нет, — всего на мгновение замялся Славка, — или, вернее, да. — И, не ожидая сам от себя, выпалил: — Ты с парнями раньше трахался? Кощей опять, как в бане, вылупился на него и сглотнул. — Не... нет. Славку понесло. — И я нет, — сообщил он. — Как мы с тобой жениться будем, если даже не знаем, а вдруг нам вообще не понравится друг с другом в постели? Надо хотя бы попробовать. — Ты уверен? — Кощей выглядел не то чтобы испуганным, скорее ошарашенным таким заявлением. — Да ни в чём я не уверен, — рыкнул Славка и завалился на него сверху, прижимая к перине. Кощей сначала под ним замер, окаменел, только глазищами своими пялился, будто в душу заглядывал, а потом тяжело, с присвистом задышал, и Славка решился. Он накрыл чужие губы своими, почти сразу же углубляя поцелуй, и нетерпеливо толкнулся бёдрами в чужой пах. Кощей неожиданно всхлипнул ему в губы, обхватил за шею, притягивая его ещё ближе к себе. — Хочу тебя, — процедил Славка, выцеловывая чужие скулы, шею, ключицы. Оставляя пятнышки засосов и следы от собственных зубов. — Пиздец, что ты со мной сделал? Кощей не ответил, только шире ноги развёл, закинул одну на Славку и протяжно застонал. Славка тут же чуть не кончил, сцепил зубы и немного притормозил. А то такими темпами всё могло закончиться для обоих слишком быстро. Когда умудрился сдёрнуть с себя футболку, а с Кощея рубаху, он вообще не помнил. И голое тело Кощея самообладания не добавляло. Славка чуть скатился с него в сторону, поглаживая широкую грудь и твёрдый, в кубиках, пресс Кощея. — Я так понимаю, про гондоны спрашивать бесполезно, но смазку-то ты нам какую-нибудь можешь наколдовать? Насухую у нас ни хуя не получится. — Кого? — просипел Кощей. — Понятно, — закатил глаза Славка, который добрался до чужого члена и теперь, едва касаясь пальцами, водил по нему туда и обратно, не столько возбуждая, скорее дразня. — Масло сливочное тогда наколдуй. — Подожди-и, — практически проскулил Кощей. — Пока ты так делаешь, у меня не получается колдовать, остановись. Славка отдёрнул от него руку всего на долю секунды — на большее просто не был способен сейчас. Он мог ожидать всё, что угодно, но Кощей оказался таким отзывчивым и податливым, его до мурашек хотелось трогать и ласкать. Да что там — трогать, лапать, сминать бледную упругую кожу, довести до исступления, до громких хриплых криков, и это сносило крышу ему самому. Кощей с трудом щёлкнул трясущимися пальцами, и на перину тотчас прилетела небольшая маслёнка. Славка опять накинулся на его губы, целуя, покусывая, облизывая, при этом не глядя зачерпнул мягкого масла и осторожно погладил между ягодиц. Дёрнувшись, Кощей приподнялся на локтях и уставился на него как на самого охуевшего в мире человека. Славка в глубине души его отлично понимал. Он же Кощей, его в царстве каждая живая и неживая зараза боялась и уважала, а он, Славка, решил его в жопу выебать, от такого и кукухой поехать запросто можно. Не зная, что делать, он на чистых инстинктах ткнулся Кощею губами в висок. — Эй, не паникуй, дыши глубже, — сбивчиво зашептал, а сам тем временем обводил пальцем и смазывал заветное местечко. — Давай попробуем сначала так, я же хоть теоретически представляю, как надо делать, а ты и этого не знаешь. Он уложил Кощея на спину и опять забормотал: — Немного поучишься, а завтра сверху будешь ты, чтобы всё по-чесноку. — И осторожно протолкнул один палец внутрь. — М-м, — протянул Кощей, запрокидывая голову. Славка облегчённо выдохнул, понимая, что тот уступил, и безумное возбуждение снова накрыло его с головой. Внутри что-то завибрировало, грозясь взорваться и разнести его в клочья. Он попытался хоть как-то успокоиться, но получалось откровенно плохо. Практически на автопилоте зачерпнул импровизированной смазки, вставил уже пару пальцев и, не дав Кощею отвлечься на неприятные ощущения, другой рукой принялся надрачивать его член. Кощей выгнулся, забился под ним, матерясь, захрипел, теряя связь с реальностью. Славка даже вообразить не мог, что его так торкнет. С девчонками всегда получалось себя контролировать почти до последнего, а с Кощеем по пизде пошёл весь самоконтроль. Терпения попросту больше не осталось, и Славка отчётливо понял, что вот прямо сейчас позорно кончит в трусы. Надеясь на то, что всё же успел достаточно растянуть Кощея, он кое-как стащил с задницы джинсы вместе с бельём и, смазав себя, толкнулся в раскрытое отверстие, вошёл сразу почти на всю длину и замер, давая Кощею возможность привыкнуть. Тот с громким звуком втянул в себя воздух, с силой зажмурил глаза и еле слышно процедил сквозь плотно сжатые зубы: — Сука-а. — Еба-ать, — вторил ему Славка, едва касаясь его губ своими и вытирая мокрое от пота лицо. — Расслабься немного, совсем чуть-чуть. Легче станет. — Кончу и убью, блядь, — хватая ртом воздух, выдавил Кощей. Славка ткнулся в его лоб своим, переводя дух. — Убивай, за такое и подохнуть не жалко, — и осторожно качнулся сначала в одну сторону, потом в другую. Причинять Кощею лишней боли совсем не хотелось, и он старался изо всех сил сдерживаться. Но когда тот под ним крупно вздрогнул всем телом и, громко охнув, прогнулся в пояснице, Славку накрыло наглухо. Он больше не отдавал себе отчёта. Подсунув под Кощея руку, чуть его приподнял и, удерживая на весу, встал на колени. В ушах набатом гремел заполошный шёпот Кощея: — Ещё, ещё, ещё. Перед глазами всё помутнело, расплылось в однотонную серую пелену, словно засосало в бездну, где нет ни мыслей, ни времени. Он отчаянно толкнулся в чужое тело и не смог сдержать громкого стона, потом ещё раз и, уже не щадя ни Кощея, ни себя, больше не остановился, пока тот под ним не закричал и не забился, выплёскиваясь себе на живот. Славку вынесло за грань следом, вывернуло наизнанку, заставило удивлённо охнуть и выкинуло на распластанного по кровати Кощея. — Ты меня в амёбу превратишь или мечом покромсаешь? — прохрипел он, переведя дух. — Лучше мечом, как-то стрёмно оказаться одноклеточным. — Язык отрежу, чтобы не пиздел дохуя, — пообещал Кощей и, перевернувшись, улёгся на Славкино плечо. * * * К пещере Чудо-юда Вани добрались на следующий день, когда солнце клонилось к закату. Долго совещались, как лучше сделать: попытаться объебать Чуде мозги или сразу, без изысков, совершить вылазку в стан противника и спереть ценный фрукт втихую. Вариант вступить в официальные переговоры и договориться мирно оба отмели как нецелесообразный. — Так он его и отдаст задаром, — скептически щурясь, рассуждал Ванечка. — Ты на какой планете живёшь, Вань? Сказка или реальный мир, а бесплатно везде только пиздюли раздают. Эта Чуда наверняка потребует взамен добыть какой-нибудь волшебный банан, а тот, у кого банан, пошлёт за магическим сельдереем, и пошло-поехало. Так мы Славку до пенсии не освободим. Поэтому я отвлекаю Чудилу разговорами, а ты в это время смотаешься в пещерную кладовку — или что там у него — и стыришь апельсин. — Опасно, — возразил Ваня. — По слухам, с Чудо-юдой беседы вести сложно. — Ладно, дядь, не впервой, — отмахнулся тот. — Чтоб я какого-то недоумка не перепиздел? Как нефиг делать, я тебе говорю. Ваня посмотрел в его одухотворённое лицо и засмеялся. — Да, — вынужден был он признать, — ты точно сможешь. Ладно, давай попробуем. Он снял с плеча винтовку, осторожно прокрался вдоль огромного валуна, прикрывающего вход в логово врага, прижался спиной к серому камню. — Мне лучше не светиться, — пояснил шёпотом, стараясь задавить в себе растущую тревогу. — Действуй, только поосторожнее. Я прикрою. — Не ссы, Ваня, всё будет о’кей. Жди сигнала. Раскрасневшийся, нервно-весёлый от волнения Ванечка подмигнул ему и решительно потопал в пещеру. — Эй, Барселона, есть кто дома? — по привычке заорал он с порога лютую ересь. — Пиццу заказывали? Я курьер, принимаем наличные и кредитки, можем оформить скидку... — Голос звучал всё глуше, по мере того как Ванечка удалялся от входа. Наконец, окончательно затих. Ваня вытянулся в струну, прислушиваясь к каждому шороху, но вокруг царила абсолютная, ватная тишина, будто уши заложило. Нехорошие предчувствия заворочались внутри с новой силой. Он сглотнул, машинально стискивая пальцы на прикладе винтовки. Время застыло, Ваня буквально физически ощущал каждую секунду, мучительно медленно перетекающую в следующую, и так до бесконечности. Это сводило с ума. Воображение подкидывало картинки одна страшнее другой, напряжение росло. Он кусал губы, кое-как заставляя себя стоять на месте, а не бежать искать пропажу — и запороть весь план. Судорожно посмотрел на часы, с изумлением осознавая, что прошло всего пятнадцать минут, а не три часа. — Да блядь, что ж так долго-то? — простонал в изнеможении, и в этот момент послышался гулкий топот. — Ва-а-аня!!! — раздался дикий крик. Не помня себя от ужаса, он вскинул винтовку и ломанулся в пещеру, готовясь увидеть растерзанные останки и море крови. Перелетел через порог и застыл, обозревая перед собой живого и вполне здорового Ванечку. Перед глазами на миг помутнело, ноги задрожали, и Ваня привалился к стене, слушая, как сердце разносит в мясо грудную клетку. Ну и жесть. — Ты чего? — недоумённо посмотрел на него виновник его почти-инфаркта. Захлебнувшись воздухом, Ваня вытер вспотевший лоб. — Какого... — просипел севшим голосом, откашлялся, прочищая горло. — Какого хрена ты орёшь, как припадочный?! — гаркнул разъярённо. — Я думал, тебя тут убивают, придурок! — А... — Не понимая претензий, тот оглядел его с ног до головы, оценивая расхристанный вид и горящие глаза, открыл рот... и закрыл его. — Извини, — произнёс сконфуженно, взъерошил и без того стоящие торчком волосы. — Я чёт не подумал. Я тебя позвал, чтобы... — Долбоёб! — не слушая, припечатал Ваня, чувствуя, как стресс отпускает — не сразу, толчками, — как тело затапливает пьяным облегчением. Оценку своей реакции он и сам боялся давать. Просто как представил, что увидит сейчас знакомое до последней родинки лицо восково-бледным, с застывшим навсегда взглядом, и его скрючило, перекрутило ледяным страхом. Мозги, соображалка, инстинкт самосохранения — всё отрубилось, нахрен. Один слепой ужас и режущая боль в лёгких, ни вдохнуть, ни выдохнуть. А этот паршивец стоит и глазами на него лупает как ни в чём не бывало, пиздюк! И то ли стиснуть в объятиях его хочется, то ли придушить. Или и то, и другое. Ну как так можно? Он поймал себя на том, что последняя мысль в общем-то совсем не про Ванечку. Как ему, Ване, можно было так... вляпаться? — Долбоёб, — растерянно повторил он. — Угу, — послушно согласился тот и зарделся, явно смущённый и довольный такой трогательной заботой о своей драгоценной персоне. — Извини, Вань. Ну, Вань! Кто ж знал, что ты такой чувствительный мальчик. Я это... я спросить хотел — мы точно по адресу пришли, наш колдо-навигатор ничего не напутал? Потому что здесь никого нет. — Как нет? — опешил Ваня, отвлекаясь от переживаний. Достал из кармана смарт, уткнулся в него. — Всё правильно, смотри... Они склонились над экраном, тщательно изучая пройденный маршрут. — Бля, — озадаченно почесал подбородок Ванечка. — Тогда где он? Может, сдох давно и сгнил в уголке, а никто и не в курсе? — Хрен знает. Да и пох, даже к лучшему. Пойдём, поищем апельсин и... — Погоди, — торопливо перебил Ванечка, — я хотел тебе... — Сзади на них наплыла чёрная тень, закрывая экран, и он замолчал на полуслове, поднимая взгляд. — Что за? Оба вскинули головы, читая в глазах друг друга одну и ту же вспыхнувшую догадку, стремительно обернулись. Перед лицом мелькнула огромная волосатая лапа с неровными жёлтыми когтями. Рядом глухо охнул Ванечка, свалился мешком на пол, и в ту же секунду на Ванин затылок обрушился мощный удар. Закатив глаза, он упал на колени и плавно, как в замедленной съёмке, опустился вниз, успев в последний момент заметить то, чего так боялся: совершенно белое Ванечкино лицо и струйку крови, сползающую с виска. Потом свет в глазах померк. * * * Приходить в себя было тошно. Голова раскалывалась, по ушам резал мерный скрежещущий звук, отчего виски буквально вибрировали болью. Ваня с трудом разлепил веки, пытаясь сообразить, где он находится. И всё вспомнил. Осторожно пошевелил руками-ногами, проверяя, всё ли цело, огляделся. Он лежал в большой клетке из толстых прутьев, рядом валялся бессознательный Ванечка, а поодаль, у громадного каменного стола, топталось лохматое нечто, похожее на йети, и меланхолично точило здоровенный тесак, время от времени поглядывая на них равнодушными круглыми глазами. Как на куриные тушки в витрине. Невольно отшатнувшись, Ваня придвинулся к Ванечке, приложил пальцы к его запястью. Тот сразу открыл мутные глаза, поморгал, болезненно щурясь. — Я в норме, — просипел едва слышно, что однозначно не соответствовало истине. Покосился на хозяина пещеры и с трудом приподнялся, опираясь рукой на земляной пол. Тихо застонал, потирая ладонью лоб. Оглянулся на скрежет, и лицо его вытянулось. — Слышь, эта хтонь нож точит! — сообщил с лёгкой паникой. — Оно чё, нас сожрать решило? Прям вот всерьёз? Ваня повёл плечом, не зная, что отвечать. Попались так попались. Как младенцы беспомощные, мать твою. — Кощей, падла, — процедил он, только теперь постигая всю схему хитрого бессмертного обмудка. — Подставил нас, сука. — Почему ты так думаешь? — Ванечка очевидно тупил, видно, сильно ему в башню прилетело. — Он всё в своём царстве ведает, ему по должности положено, — тихо пояснил Ваня, продолжая наблюдать за манипуляциями Чудо-юда — тот как раз выволакивал из-за печи огроменный котёл, водрузил его на жаровню и принялся черпать воду из кадки. — Знал, что никакой апельсин этот дегрот нам не отдаст, как ни упрашивай, вот и послал к нему. Нарочно! Чтобы и от неудобных гостей избавиться, и Славу при себе оставить. — Да ладно, — внезапно усомнился Ванечка. — Лысый ни слова не вякнул про переговоры, он просто сказал — добудьте апельсин. А как — наши проблемы. Мы лохи, дядь, сами подставились. Ваня метнул на него красноречивый взгляд. — Ты на чьей стороне вообще? — возмутился шёпотом. — Этого гондона защищаешь? — Не кипишуй, Иван, что-нибудь придумаем, — постарался ободрить явно не столько его, сколько себя Ванечка. — Сейчас попробую наладить контакт. — Не надо, ну его нах... — начал Ваня, но тот его уже не слушал: прильнул к решётке, уставившись в спину косматому похитителю. — Эй, чувак! — окликнул громко. — Послушай! Не ешь нас, отравишься, нахуй, серьёзно! Я в последние годы только фастфудом питался, во мне один холестерин, ни хрена полезного. Ты себе закупорку вен заработаешь, бля буду! И расстройство кишечника. А Ванька вообще курит, как паровоз, у него не лёгкие, а жжёный уголь. Никак не реагируя, Чудо-юдо невозмутимо принялся разводить под котлом огонь. Ванечка распахнул глаза, крепче вцепляясь пальцами в деревянные бруски. — Ты слышишь меня? — снова заорал он. — Алё, блядь! — В голосе прорезалась злая отчаянность. — Сука, хоть башку поверни, пидор волосатый!!! — Хватит, — прервал Ваня бурную речь, опасаясь, что Ванечку сейчас накроет. — Он всё равно не вдупляет, ты что, не видишь? Ванечка с досадой врезал кулаком по доске. — Блядь! Чтоб ты подох, утырок! — пожелал от души. — Я тебе, гнида, специально поперёк глотки встану! И из жопы за просто так не вылезу, запор на неделю устрою! — Психанув, он принялся трясти решётку. — Выпусти нас, урод! Козлина! Уёбище лесное!.. — Ванечка, зат-кнись! — Ваня схватил его за плечи и как следует встряхнул. Тот моргнул и резко успокоился. Отлепился от решётки, сел на корточки, подпирая щёку кулаком. — Так, — заключил деловито, — договориться не вышло. Значит, пора эвакуироваться. — Согласен, — кивнул Ваня. — Как именно? Тот пошарил глазами по их клетушке, остановил взгляд за Ваниной спиной. — Смотри, вон твой рюкзак, — мотнул подбородком. — Совсем близко. И винтовка под ним. Ваня обернулся, находя взглядом их конфискованное имущество, небрежно сваленное в небольшую кучку. Прикинул расстояние и покачал головой. — Не дотянемся, — сплюнул с сожалением. — Далеко. Вскинув голову, Ванечка посмотрел на него так, что возникло непреодолимое желание спрятаться — хотя бы и у чудища в похлёбке. — Ты что, не врубаешься? — яростно зашипел он. — Хочешь, чтобы нас эта еботина переварила? Надо — и точка. Так что харэ ныть. Ты здоровый, вон какие грабли длинные, давай, достань винтовку. Ты можешь! Не понимая почти ни слова, Ваня машинально кивнул и зажмурился на миг, чувствуя, как горит лицо. Максимально неуместно было думать об этом в такой момент, но решительный, абсолютно бесстрашный на адреналине Ванечка выглядел настолько охуенным, что у него помимо воли встало. Оглушительный стыд затопил тело, Ваня стиснул кулаки, больно ущипнул себя за запястье, заставляя поехавший разум вернуться на место, и сосредоточился. Перед ним стояла задача, он обязан выполнить её во что бы то ни стало. — Подвинься, — велел он Ванечке, аккуратно укладываясь на живот у самой решётки. — Щас попробую. Он просунул руку сквозь прутья, вдавился плечом, чуть не выворачивая его, изо всех сил потянулся вперёд. До рюкзака не хватало всего нескольких сантиметров. Ваня яростно заскрёб ногтями по земле, пытаясь ухватить кажущуюся такой близкой лямку, но тщетно. — Сука, — выругался беззвучно. Отдышался и снова попробовал — к сожалению, с тем же результатом. — Может, ногой? — наблюдая за его копошением, предложил белый от напряжения Ванечка. — Ты, бля, вообще, что ли? — сердито огрызнулся Ваня. — У меня нормальная нога, а не тростинка, не пролезет ни хуя! — Хуй как раз пролезет, а толку! — раздражённо выдал тот. — Блядство! Положение складывалось незавидное. Оставалось последнее средство. Ване очень не хотелось его применять, но ему не оставили выбора. Он покосился на булькающий котёл поодаль, потом на смертельно бледного Ванечку, упрямо поджал губы и решился. — Слушай меня внимательно, — начал лихорадочным шёпотом. — Я сейчас попробую кое-что, а ты... Чудо-юдо с размаху шмякнул огромную ложку в своё варево, помешал его, облизнувшись, и подошёл к клетке, пристально осматривая пленников. Парни замерли, затаив дыхание. Подозрительно скосившись на рюкзак с винтовкой, Чудо-юдо подхватил их лапой и отволок на лавку. Потом умостился рядом, смачно зевнул и, упав мордой на стол, раскатисто захрапел. Парни обескураженно переглянулись. — Твою мать! — с чувством ругнулся Ванечка. Он выглядел злым, расстроенным, но и приободрённым, что их не кинут в гуляш прямо сейчас. Нахмурился, обдумывая ситуацию. Ваня тоже усиленно шевелил мозгами, соображая, как лучше поступить. В этот момент откуда-то снизу послышался слабый писк. Ваня закрутил головой, ища источник звука, но Ванечка оказался проворнее. — Мышуля! — сипло воскликнул он и кинулся к дверной решётке, протягивая руки сквозь прутья. — Привет, маленькая, привет, — забормотал, подхватывая на ладонь их старую знакомую — мышку бабы Яги, погладил её между круглых ушек. Мышь потянулась мордочкой и обнюхала его пальцы, лизнула один, вцепившись в него коготками, встала на задние лапки и тоже радостно запищала. Ванечка склонился к ней. — Ты что, не убежала домой, так и шла за нами? Ты непослушная мелкая засранка, но я очень рад, что ты здесь. Помоги нам, а? Мышь затрясла головой, продолжая верещать. Ванечка кивал в ответ, будто правда что-то понимал. Крепко он с ней сдружился, судя по всему. Это тоже требовалось обсудить, слишком уж много непонятного, но всё потом. — Нет, грызть его не надо, — лихорадочно шептал между тем мышке Ванечка. — Этот псих здоровый, одним ударом тебя размажет. Лучше утащи ключи из его кармана. Только постарайся не разбудить, а то он нас всех съест. Ты поняла? Ну, беги, не бойся. Давай, маленькая. Храбро пискнув, мышь шустрой молнией пронеслась по пещере, ловко вскарабкалась по ноге Чудо-юды ему на колени и нырнула в карман, пропадая из виду. Ваня ошарашенно наблюдал за этой сценой. — Ты опять с ней разговаривал, — сказал, не спрашивая, а утверждая. — Реально. — Не говори глупостей, Вань, — отмахнулся тот, не отрывая взгляда от стола. — Просто здесь живность заколдованная, они сами всё понимают. Ты с ней точно так же мог бы поболтать, если бы захотел. — Но... — Ваня осёкся, мигом забывая обо всём, потому что в этот момент из кармана Чудо-юды показался сначала длинный хвост, потом серая мышиная жопка, потом и вся её обладательница. Упираясь задними лапками в кромку кармана, она с усилием тянула что-то наружу. — Есть! — цокнул языком Ванечка, наблюдая, как медленно, но неотвратимо выплывает на свет железная связка ключей. — Только не звякни ими, малышка, не зашуми! — взмолился он, но мышь была молодцом: с ловкостью опытного щипача выперла свою добычу и потихоньку поволокла прямо к клетке. Пристроила у Ванечкиной руки и быстро взбежала ему на шею, устраиваясь на привычном месте. Тот опять погладил её, довольно улыбаясь. — Молодец, Мышуля! Ты нас спасла. Он завозился в скважине, пытаясь открыть тяжёлый амбарный замок, висящий с обратной стороны, но дело не шло, то ли ключ не подходил, то ли заело. — Блядь! — Ванечка резко дёрнулся и отпрянул, с грохотом роняя связку, затряс окровавленным пальцем, сунул его в рот. — Что у тебя? — Ваня возник рядом, подбирая ключи. — Половину ногтя содрал, — процедил тот, морщась. — Ёбаный в рот, больно, сука. — Дай-ка мне. — Легонько потеснив его в сторону, Ваня вклинился между ним и дверью, внимательно оглядел все ключи, стараясь определить, какой им нужен. Выбрал один, попробовал вставить. Ключ не поворачивался. Аккуратно вынув его, он взялся за следующий, потом ещё один. На пятой попытке замок щёлкнул. Ваня провернул ключ до конца и осторожно, чтобы не заскрипеть, отворил дверцу. — Мотаем отсюда, — скомандовал хрипло. На цыпочках они прокрались вдоль стены. Выход маячил так близко, в двух шагах, когда с потолка неожиданно спланировал поистине гигантский крылан. Глаза его засветились красными огоньками, и он пронзительно завизжал. Чудо-юдо заворочался, поднимая лохматую башку. — Ёбана, тут охрана! — рявкнул Ваня, схватил Ванечку за руку и кинулся прочь, намереваясь проскочить, пока хозяин пещеры окончательно не очухался, но крылан был начеку: заполошно бил крыльями, не пуская их, и продолжал визжать на ультразвуке. Уши сразу заложило. Чудо-юдо гневно заревел и, тяжело бухая шагами, направился к источнику беспорядка, выставив перед собой скрюченные когтистые лапы. — Нам пизда, — печально констатировал Ванечка и закрыл глаза, не желая видеть свою погибель. Посмотрев на него, Ваня стиснул зубы. Выпрямился, напружинил тело, максимально концентрируясь, и сделал в воздухе несколько пассов. Споткнувшись на ровном месте, Чудо-юдо с воплем бухнулся на пол. Ваня ещё раз махнул ладонью, шепча под нос давно забытые слова. Поднял руку и властно приказал: — Ко мне, быстро! — Поймал спланировавшие по воздуху прямо в ладонь рюкзак и винтовку. Упёрся прикладом в плечо, но в глазах стремительно потемнело, и он пошатнулся, заваливаясь вбок. Сильные руки подхватили сзади под мышками. — Чё с тобой, Вань? — встревоженно пропыхтел Ванечка. Слава богу, не стал ничего выпытывать, помог опуститься на землю. — Откат, — еле прохрипел Ваня. — Я надеялся, что успею... Не смог, п-прости... — Потом поговорим, — бросил тот и вырвал винтовку из ослабевших, трясущихся, как у наркомана, пальцев. В голове помутилось. Как сквозь высокую температуру Ваня наблюдал за происходящим. Ванечка сказал что-то мышке на своём плече, поджал губы и решительно вскинул винтовку, целясь в поднявшегося с пола противника. Без единой эмоции нажал на спусковой крючок, делая один точный выстрел. Чудо-юдо снова рухнул, как подкошенный. Крылан за спиной истерично заблажил и растворился в воздухе. Ванечка подскочил к Ване, присел перед ним на корточки, потеребил за колено. — Ты как, дядь? Идти сможешь? — Не знаю, — честно ответил тот. — Но надо. — Вот это правильно, — поощрил Ванечка и вдруг нервно захихикал. — Бля-адь, что это было-то, а? Не, ну я точно сплю, не может такой хуйни в реале происходить. Вань, Ванька, скажи — я сплю, да?.. — Продолжая нести чушь, перемежая слова упоротым смехом, он тащил Ваню к выходу. Утреннее солнце резко ударило в глаза. Ваня невменяемо огляделся, широко улыбаясь. На улице оказалось так хорошо. Куда лучше, чем было бы в котле у Чудо-юды. «Апельсин не добыли», — подумал он с сожалением и отключился.