ПСИХ

Я думала, что это ночь последняя. Но потом, после ещё таких семи «последних» ночей, всё изменилось. Но я этого в упор старалась не замечать. И я вообще думала не вспоминать этого человека дальше, забыть его, не думать о нём, как и о бывших ухожорах. Но перед сном я постоянно вспоминала тепло его груди, дыхание на моей макушке, запах кофе… *** Я стояла у плиты и что-то готовила. Хоть мне и было тяжело находится здесь, я старалась не обременять своими проблемами Пятого. Вдруг меня кто-то обнял сзади, а я испуганно вскрикнула и сжалась всем телом. — тихо, принцесса, тихо, это я. — услышала я голос Пятого у уха и, немного повернула голову к нему фальшиво улыбаясь. — всё хорошо? — да, всё отлично. — сказала я, но попыталась отстраниться. — точно? — ого проницательный взгляд пытался забраться в душу. Я уже хотела соврать, как делала это раньше постоянно, но посмотрев в его холодные серые глаза, сказала: — нет, мне противно находиться здесь. — честно ответила ему я. — так давай уйдем. — поднял бровь он, садясь за стол. — не всё так просто, — ответила я и положив ему и себе блинов поставила на стол. — мама ненавидит этого ублюдка, — я достала несколько сиропов из холодильника. — собственно как и я, — я села к нему за стол. — и я хочу видеть его страдания. Чтобы он страдал так же сильно, как и я эти два грёбаных года! — я слишком сильно сжала сироп и он брызнул, обрызгав мою новую кофточку. — чёрт! — выкрикнула я и поставив сироп на стол, облокотилась на него и закрыла лицо. — как я устала. — прошептала я, в надежде, что ОН не услышит. Но он услышал. — хэй, хочешь, я могу его сегодня пытать? — спросил Пятый, опуская руку мне на плечо. — нет, мне надо видеть это. — хмыкнула я. — я заберу у него самое дорогое. — ухмыльнулась я. — мне уже страшно… — пробормотал Пятый, непроизвольно опуская руки к шортам. — да, ты правильно мыслишь. И я не советую тебе на это смотреть. — улыбнулась я, на что он ответил: — выглядит устрашающе. — прошипел он. — спасибо, я знаю. — кивнула я и вышла из кухни. *** — ну вот я и вернулась. — произнесла я, стоя напротив отчима. — теперь вместо меня этот ублюдок? — ухмыльнулся этот ублюдок, а со злости дала ему пощёчину. — в отличии от тебя, он не ублюдок. — прошипела я и схватила нож. Подошла к нему. — ты всегда говорил: потрогай мой пресс, возьми его в руки… Вот сейчас и проверим, настоящий ли твой пресс. — прошипела я. — что? в смы… АААААААААААААААААА!!! — он взвыл. Я взяла нож и провела по середине его живота. Я не давила сильно, потому что хотела ещё попытать его. Я решила, что сегодня его пресс будет точно отчётливо виден. Отчим был весь в крови. Я ножом нарисовала кубики на его теле. Он судорожно дышал и ему было больно вздохнуть. — будешь знать, как со мной связываться. — прошипела я и, кинув нож на пол, вышла из подвала. Я прошла на кухню, где уже сидел Пятый и что-то делал в телефоне. — ну и как? — с порога спросил он, поднимая на меня взгляд — как, как… — закатила глаза я, подходя к раковине. Все мои руки были в крови, как и кофта. — надо будет сходить в магазин. — Хандлер приходила… — сказал он. — мать моя, шо ей надо? — удивлённо обернулась я. — просила позвонить ей. — пожал плечами он. — ладно. — кивнула я и схватила телефон. — алло, мам. да-да, привет. — я уставилась в одну точку. — угу, да. Не, т пытаю ублюдка. Ага. Что? Почему? Ох е… Ладно. Пусть заедет. Угу, пока. — я сбросила и села, схватившись за голову. — что случилось? — спросил Пятый. — ну если коротко, то, — я подняла взгляд и усмехнулась. — раньше я работала в Комиссии в отделе следствий. Тогда я ещё не знала, что Хандлер, моя мать. И я слыву там профессионалом. А сейчас, двух девушек убили. — чем? — удивился он. — в бутылку коньяка подмешал сильнейший и опаснейший яд — метотоксин. Они засняли свою смерть на камеру. — Пятый удивлённо поднял брови. — на теле первой жертвы найдены синяки на запястьях. Скорее всего это цена, за которую ее пустили тусить с подругой. — с чего ты взяла? — они жили в этой квартире не постоянно. Её подруга снимала её, на время. Они обе приезжие из России. В квартире следов побоя, как мне сказали нету. Это значит, что у Джессики Ховард, первой жертвы, был очень ревнивый муж, или парень. И видимо прежде, чем отправить жену, или девушку, к подруге, у которой, он думал, будут мужики, он жёстко, так сказать, отодрал ее, чтобы она запомнила, чья она. — спокойно говорила я. Глаза Пятого росли на глазах. — ты там ещё не побывала! Как ты всё это поняла??! — интуиция и профессионализм. — ухмыльнулась я и раздался звонок в дверь. — кто… — это Майский, — ответила я, подходя к двери. Я открыла дверь и на пороге действительно стоял майор Майский. — Пятый, это Майский, Майский, это Пятый. — хмыкнула я и посмотрела на Серёжу. — ну здравствуй, заноза. — улыбнулся он по-доброму. — готова к очередной мясорубке? — обижаешь — хмыкнула я. — секунду, я оденусь. Можешь пока пройти на кухню.