***
Омега, словно марионетка, ведомый искусным кукловодом, очухался лишь когда перед ним оказалась копна растрепанных пшеничных волос, владелец которых, забавно причмокивая губами, с глуповатым видом смотрел на одноклассника полуоткрытыми глазами. — Наруто? — словно не веря, что перед ним стоит его друг-бета, спросил Учиха. — Саске?.. На скорую руку протерев рукавом от пижамы сонные глазницы, Наруто резко отскочил от лёгкого испуга. — Темэ, ты-то откуда тут взялся?! — закричал блондин, но ладонь брюнета резко легла поверх его рта, перекрывая нескончаемый поток слов. — Ты чего разорался, Усуратонкачи! Когда Саске почувствовал, что бета стал спокойнее, он отнял руку от его губ и уже вместе с ним прошёл внутрь. — Какого черта я здесь делаю? — то ли себя, то ли Наруто, раздосадовано спросил брюнет, попутно массируя виски. — Только не говори, что ты ходишь во сне, — не понимая о чём толкует омега, предположил Узумаки. — Я разве похож на лунатика? — но видя, что его друг находится в полном недоумении, Саске сделал глубокий вдох и продолжил, — не думал, что скажу это, но, кажется, это единственное место, куда я могу прийти. — Что-то случилось? — в голубых глазах читалась глубокая обеспокоенность, — ты случайно не заболел? Выглядишь как то… необычно. Наруто долго не мог подобрать правильное слово, чтобы описать состояние своего друга. Он казался ему потерянным, а его внешний вид не соответствовал привычному образу. Сколько Узумаки был с ним знаком, он первый раз видел, чтобы волосы омеги, всегда уложенные в идеальную прическу, прямыми неряшливыми прядями, закрывали пол лица, спадая на плечи, а всегда аккуратно подобранная одежда и вовсе относилась к разряду «домашней». Узумаки обратил внимание, что на его ногах не было обуви, а значит было нетрудно догадаться, что все это расстояние он прошёл босиком. — Могу я остаться? — единственное, что успел спросить брюнет, прежде чем, отключившись, без сил упасть в объятья Беты.***
На первом этаже ещё отчётливо слышался приятный запах сандалового дерева. Итачи всё утро провёл в их доме, но Саске так и не объявился. В голове то и дело всплывали обрывки воспоминаний пикантного содержания с участием беглого незнакомца. Бесспорно, тот омега был лучшим из тех, кто когда-либо побывал в его постели. Он мог поклясться, что даже сейчас испытывал мощный прилив возбуждения, стоило ему закрыть глаза, и, на минуту, представить сладко-постанывающий под ним силуэт. Однако при всей бурной гамме эмоций, которые ему довелось испытать, Итачи не мог вспомнить ни его лица, ни возраста, ни отличительных особенностей, вроде родинки или веснушек. Про себя он отметил, что явно был занят не разглядыванием своего партнёра, а весьма активно рисовал на его месте образ кое-кого другого. Нездоровое, анормальное влечение к младшему брату Итачи начал испытывать ещё в детстве. Будучи на пять лет старше, к тому же, обладая неординарным умом, он довольно быстро осознал, что все невинные, детские приставания Саске действовали на него особым образом. Сначала его посещали мысли, вроде тех, где мир, в котором они не были бы кровными родственниками, был бы не так уж и плох, а по мере взросления обоих, они перерастали во что-то всё более противоестественное. Ненормальную одержимость собственным братом он старался подавлять настолько, насколько это представлялось возможным. Во избежание сломанной психики младшего, он использовал метод отрицания проблемы и просто игнорировал или не замечал Саске, лишь порой снисходительно щёлкая последнего по лбу и с грустной полуулыбкой обещать ему очередной «следующий раз». Разумеется, это не могло не отпечататься на их взаимоотношениях, которые стали заметно охладевать со стороны младшего отпрыска. Итачи хоть и должен был радоваться тому, что теперь ему не нужно было брать из воздуха новую отговорку, чтобы не оставаться с омегой наедине надолго, он бесконечно скучал по тем дням, когда он мог без задней мысли обнимать своего отото.***
Саске очнулся в чужой постели, кем-то, заботливо накрытый, тёплым одеялом. Приподнявшись на руках для лучшего обзора, он увидел своего друга, поедающего, судя по пустым стаканчикам, уже пятую порцию его любимой лапши. «Значит, это был не сон» — подумал Учиха, прежде чем на него налетел сумасшедший бета. — Темэ, ты меня здорово напугал! Пришёл ко мне ни свет ни заря, еле живой, а затем грохнулся в обморок, как принцесса! Хоть ты и выглядишь хрупким, но ты знал какой, на самом деле, громила?! Я дотащил тебя до кровати и ждал, когда ты придёшь в себя, но ты не реагировал и… ммм… ммм. — Я уже понял, Усуратонкачи! — смущаясь, что он сейчас выглядит, как полный слабак, раздраженно-стыдливо прокричал омега, закрывая рот Узумаки, — не смей никому об этом рассказывать! — предупредил он, не желая терять выстроенный годами имидж. Хоть омежья природа старательна брала над ним верх, он не позволял кому-либо ставить себя в один ряд с «неженками». В обычные, спокойные для омеги периоды, он мог без труда справиться с парочкой надоедливых альф, если бы захотел. — Саске… — осторожно начал Наруто, боясь очередного приступа гнева. — И какую же часть моего позора ты не успел прокомментировать? — Твои запястья… Блондин в упор смотрел на приоткрывшийся из-под длинной кофты фиолетовые синяки. В этой дружеской перепалке Саске совсем забыл, что он сюда пришёл не лапшу с Наруто есть. Омега резко откатал рукава обратно, заметно нервничая. — Наруто, пообещай, что оставишь всё в тайне. Ни одна душа не должна об этом узнать. Я не хочу чтобы кое-кто пострадал из-за меня, — хватая друга за плечи, попросил Учиха. — Ты же знаешь, что я могила, — не ведая во что впутывается, согласился блондин.***
Последующая пара недель прошла без особых приключений на долю омеги. Он всё так же посещал школу, вернувшись обратно домой. За это время всё стало практически, как прежде, за исключением того, что к Итачи он не подходил на пушечный выстрел, встречаясь с ним лицом к лицу лишь за семейным ужином. Но даже тогда он старательно прятал глаза, находя больше занимательного в своей тарелке, а на попытки брата заговорить на какую-либо, даже самую безобидную, тему, поднимал своеобразный молчаливый «бунт». Сам же Итачи не находил ни одной подходящей причины для пассивной агрессии, тайно бросая усталый взгляд. Омега всё больше времени проводил в своей комнате, не позволяя туда входить даже родителям. А все потому, что каждый раз после приема пищи его до невозможности мутило. Тошнота начала беспокоить его по поводу и без. Даже бета заметил, что брюнет не вылезает из туалетной кабинки. То ему не нравился запах привычных блюд, то их вкус, то они были не так привлекательны на вид. Узумаки, сложив пазл за пазлом, первый догадался в чём дело. — Градусник? Добе, у меня сейчас нет температуры, — смотря на предмет в протянутой руке, не понимал омега. Учиха сидел на скамейке запасных, переодевшись в спортивную форму и наблюдал за баскетбольной командой, когда к нему подошёл Узумаки. — Это тест на беременность, даттэба-ё! Я посоветовался с Сакурой-чан, ну помнишь та медсестра, которая в тебя по уши втюрилась, в общем она сказала, что этот вроде как надёжный. — Я всегда знал, что ты ку-ку, но с чего ты решил, что я беременный? — полушепотом спросил Саске, параллельно прося друга убрать этот тест куда-нибудь подальше от него. — Темэ, я знаю, что ты не любишь об этом говорить, но ты сам не заметил, что с тобой что-то не так? Сам посуди, ты раздражаешься по поводу и без, хотя… ладно, это твоё обычное состояние, но что если… Наруто и сам не особо был в этом уверен, но сама идея пришла к нему из-за его соседки, Хинаты Хьюга. Узумаки долго не мог понять, что творится с его другом, пока однажды, в одном из разговоров, она не пожаловалась ему на приступы тошноты, мягко намекнув на «интересное» положение. Лежа в своей комнате, омега прокручивал в руках тест на беременность, долго не решаясь им воспользоваться. Все потому, что бесстрашный Саске Учиха банально боялся, что этот добе окажется прав. В тот день у них с Итачи действительно произошла сцепка, но он до конца надеялся, что всё закончится лишь этим. Его аники выглядел ненамного лучше в последнее время и ему самому было не по себе от того, что приходилось вести активную оборону, чтобы сохранить все в секрете. Если правда выльется наружу они оба никогда не отмоются от этого позора, а у Итачи в отличии от него, впереди была блестящая карьера и, возможно, прекрасная семья, которой он не мог его лишить, во имя своего счастья. Взвесив все за и против, омега отправился в ванну, подробно изучив инструкцию на упаковке. Ему понадобилось лишь пара телодвижений, чтобы безучастно, смотря на две яркие полоски, осознать, что у него есть лишь один выход.