IV
в салоне машины куда теплее, чем на улице. наверное, расскажи я о произошедшем чанхи и хёндже, они бы мне не поверили. а если бы и поверили, то мне бы пришлось несколько дней мириться с их игнорированием, а потом отвечать на тысячи и один вопрос, список которых они бы составили за то время, пока держали на меня обиду. ханён сидит рядом допивая свой кофе и ковыряется в стакане трубочкой, немного откинув сидение. — я, наверное, раз сто представлял себе нашу первую встречу, после разлуки. — должен признаться, я тоже, — мы смеёмся в унисон и вдруг он выпрямляется и убирает стаканчик кофе. — думаю, реальность лучше всего того, что я себе придумывал, — его улыбка сводит меня с ума. — ты… правда хочешь быть со мной? — этот вопрос режет меня изнутри, поэтому я не могу его не задать. — иначе, что я здесь делаю? — он снова откидывается на спинку сидения. — извини, я даже не спросил есть ли у тебя уже кто-то. — ты и так знаешь, что нет. — но ты меня тоже не спросил, так что мы квиты, — он протягивает ко мне руку и проводит пальцами по моей щеке, пуская ток по всему телу. я абсолютно беспомощен рядом с ним. я тянусь к нему за ещё одним поцелуем, который он с удовольствием дарит мне, без лишних слов. через какое-то время, я опускаю его сидение полностью и лезу к нему, усаживая на его бёдра. может быть, я поступаю совсем бесцеремонно, но ханён не против, а значит, можно себе позволить. я целую его губы, спускаюсь вниз по подбородку и припадаю к крепкой шее, стягивая мешающий ворот. он тянет меня одной рукой за затылок, второй блуждая под курткой по моей спине и мычит, когда я запускаю руку ему под водолазку. моя куртка в следующую секунду летит на заднее сидение, как и его пальто. он больше не улыбается, сглатывает и притягивает меня за шею, одаривая очередным поцелуем. как и раньше, я пробую эти родные, нежные губы на вкус и проваливаюсь мысленно сквозь землю, чувствуя такое удовольствие, которое точно не смогу ни с чем сравнить. только ханён, только он способен подарить мне эти эмоции. если чанхи говорил правду и это превратится в зависимость, то мне бояться нечего, ибо я уже зависим с давних времён. мне это не изменить и не изменить другим людям вокруг меня. — сону, не здесь, — ханён отталкивает меня, упираясь руками в мою грудь, а я бьюсь головой о потолок своей машины. — остановиться? сейчас? — моё возбуждение катится вниз по наклонной, когда в окно машины снаружи кто-то начинает стучать. — блять! — я снова бьюсь головой и падаю впопыхах на водительское, пока ханён тянется за своим пальто. взяв его он прикрывается им весь. снаружи опять стучаться по окну и я опускаю его сделав глубокий вдох. кто это может быть? — извините, что отвлекаю, — мужчина лет сорока смотрит на меня с улыбкой и неким осуждением. — сюда нельзя заезжать на машине. — д-да? извините, я не знал, — мой голос подводит меня, а рядом я слышу то, как ханён начинает приглушённо смеяться в своё пальто. — вам придётся платить штраф, если не уедете сейчас же. — да, конечно, извините, — я закрываю окно и завожу машину, после чего ханён, убрав с лица вещь, начинает громко смеяться. это форс-мажор, фиаско в чистом виде, но я и сам смеюсь, ибо в такое я ещё не вляпывался. — го-господи, кто это вообще? — ханён уже весь красный, пытается успокоиться, пока я правда сосредоточенно выезжаю с этого места. — смотритель? я и сам не знаю. — охранник пляжа? — он переводит дух и поправляет своё сидение. — он бы сказал «фу», если бы знал, что ты тут с мужчиной. — он подумал мы занимались этим на берегу моря. — но мы же и правда занимались этим на берегу моря. — я бы не сказал, что мы этим занимались. мы бы могли, но ты… — тогда поедем в отель, — он говорит это, а я торможу так резко, что пустой стаканчик летит вниз по бардачку, прямо в руки ханёна. — сону, ты что девственник? — он снова заливается смехом. — благодаря тебе уже давно нет. — тогда к чему такая реакция? — просто я не в себе от радости, что мне это предлагаешь ты, — я снова завожу машину, а он продолжает смеяться и говорит какой-то адрес, по-которому мы едем минут десять не больше. такое ощущение, что ханён знал чем закончится эта встреча и продумал всё заранее. мы выходим у пятиэтажного здания, со светящейся вывеской «hotel». уже утро, пора бы её выключить. ханён идёт вперёд, и уже внутри просит меня немного подождать, пока он не снимет номер. я чувствую себя очень странно в этот момент. такое ощущение, будто мы делаем что-то незаконное. вчера вечером я точно не ожидал, что сегодня утром меня вместе с ханёном занесёт в номер на двоих в каком-то дешёвом отеле. как только дверь за нами в нашу комнату закрывается, ханён падает на кровать. — женщина на ресепшене так подозрительно смотрела на нас, поэтому я взял номер на двоих. — она наверное не раз видела таких, как мы, — я сажусь рядом и смотрю на то, как он высматривает что-то в телефоне. через несколько секунд он убирает его улыбнувшись мне, выпрямляется и садится, как я. — знаешь… — он начинает говорить, а я ловлю себя на том, что немного волнуюсь в данный момент. — ёнхун пришёл ко мне позавчера и рассказал о том, что ужинал с тобой и чанхи. только позавчера я узнал, что их что-то связывает. он протянул мне вашу визитку, а у меня даже пальцы онемели в тот момент. меня удивляет тот факт, что он запомнил тебя, хотя вы никогда до этого не встречались. ёнхун начал говорить что-то про судьбу, что нам суждено было сойтись. и я подумал: «да, так оно и есть». — он сказал мне то же самое, — я кладу свою руку на его, поглаживая приятную на ощупь кожу. почему он весь такой нереальный для меня? — я даже сорвался утром к вам, но хёндже успел перехватить мой заказ. я представлял, как я приду, мы встретимся там, начнём обговаривать заказ. в лучшем случае помиримся и начнём общаться, а в худшем ты просто уйдёшь сказав, что не желаешь меня видеть, — он кладёт голову мне на плечо. — но в реальности, мы даже не увиделись. — реальность ведь куда лучше чем то, что ты себе представлял? — да. я думаю, ёнхун поработал над тем, чтобы ты появился вчера в клубе. он знал, что там буду я, что чанхи приведёт тебя. — кажется, он правда хотел нас свести. — похоже на то. а ещё вчера, когда вы ушли, он разгромил тот столик на втором этаже и всё, что на нём находилось покоилось на полу, пока я пытался его успокоить. — он правда любит чанхи? — думаю, да. его отец не лучше моего. он тоже пытался заставить ёнхуна жениться, но тот в лицо сказал ему, что он гей. его отец долго не мог прийти в себя после этого, а потом просто смирился. у него есть старшие братья, без наследников не останутся. это мне пришлось несладко. — значит, ты правда был женат? — я понимаю, что это время прошло, но даже так внутри разрастается неприятное чувство. — да. я застал свою жену в постели с каким-то американцем в сша. когда отец узнал об этом, он сказал «закрой на это глаза». я так разозлился. я бросил всё, как есть и прилетел обратно в корею. отец понял, что обидел меня. я правда не собирался его прощать, но он оставил мне свой театр и так долго просил прощения, что я, конечно же, не смог больше держать обиду. я люблю его, даже если он много раз делал мне больно. — ты прошёл через многое, — по моей спину бегут мурашки, пока я слушаю его. он много страдал и по сравнению с тем, что случилось в его жизни, я чувствую себя слабаком. — я пытался покончить с этим, но убить себя не так просто, как кажется, — ханён отстраняется и поворачивается ко мне, всматривается в мои глаза. — что? — я тоже пытался, но услышать это из его уст, выше любой физической и моральной боли. — зачем? если бы ты сделал это, я точно не смог бы жить дальше! — именно поэтому, я и не справился. каждый раз я думал о том, что где-то там в сеуле, есть один человек, которого я очень хочу увидеть. но… сону… не похоже, что ты думал так же, — он берёт мою правую руку и поднимает рукав, открывая вид на шрамы, оставшиеся после моих неудачных попыток. он смотрит на них молча, сверлит взглядом, пока я ищу в своей голове подходящие слова. когда он их вообще заметил? — я… я потерял смысл и… — это моя вина. — это не так. — когда ты написал мне через какое-то время после того, как мы переехали, я ответил слишком грубо. мне нужно было подобрать слова, чтобы не причинить тебе боль. я очень хотел ответить, что тоже скучаю, но мысль о том, что так лишь заставлю тебя страдать, жить в ожидании, не оставляла меня в покое, — он вздыхает и обнимает меня за плечи. — я так много хочу исправить. — я виноват тоже. ты не должен винить себя. у меня разыгралась депрессия и я пил много лекарств, от чего иногда сходил с ума. хёндже и чанхи всегда были рядом. они спасли меня. — я хочу отблагодарить их. они ненавидят меня? — это слишком грубо сказано. они просто не понимают, что тебе тоже пришлось нелегко. или понимают, но не хотят этого признавать. ведь, всегда легче, когда можно винить кого-то. — я не так долго дружил с ними. они мне не доверяют. — зато я верю тебе, — я оставляю один невесомый поцелуй на его губах. он улыбается и мне этого достаточно, чтобы быть счастливым. — сону, — он лениво потягивается и падает обратно. — давай позавтракаем и ляжем спать, а! — меня забавляет то, что он выглядит совсем, как ребёнок и я не могу отказаться от такого предложения. — если я закрою глаза хотя бы на десять секунд, то точно не открою их, — я зеваю и ложусь с ним, переплетая наши пальцы. мои веки тяжёлые и дико тянет в сон. чувство покоя и умиротворённости то, что я чувствую в этот момент. — я люблю тебя, — говорю шёпотом, чтобы никто больше не услышал, ведь эти слова предназначены только для одного человека. — я это хотел сказать, — и этот человек здесь, целует меня бережно, а это значит, я наконец-то имею право, быть в полном порядке.***
я просыпаюсь из-за того, что мой телефон вибрирует у меня в кармане. достаю гаджет и понимаю, что это звонит чанхи и, кажется, не в первый раз. уже два часа дня. я откладываю телефон, так и не ответив на вызов, и осматриваюсь по комнате. ханёна здесь нет, быть может, он решил принять душ или поесть. я выхожу в гостиную, но и тут его не нахожу, да и дверь в ванную комнату открыта. у меня немного кружится голова из-за продолжительного сна и я плетусь обратно в спальню, где на тумбе нахожу бумажку. я беру её в руки и улыбка появляется на моём лице сама по себе. это записка от ханёна. ты так сладко спал, я не смог тебя разбудить. закажи себе поесть, я оплатил обед наперёд. не нужно благодарностей^^ мне пришлось срочно выехать по работе, поэтому я так внезапно свалил. ты же не подумал, что я сбежал? напиши мне, когда проснёшься. мой номер написан на обратной стороне бумажки. увидимся сегодня вечером? я переписываю номер и убираю записку к себе в карман. может, оставлю на память. от чанхи тринадцать пропущенных, и если я сейчас останусь здесь обедать, он точно будет переживать. хотя, судя по тому, сколько раз он позвонил, он уже не находит себе места. приходится быстрее покинуть отель и поехать домой. я набираю его номер, но чанхи не отвечает. это он так отомстить решил? несколько раз перезваниваю, но ответа нет. — наверное, все морги уже обзвонил, — я набираю номер ханёна и он отвечает почти сразу. — да? — по телефону его голос звучит грубее. — ханён? — сону, ты только проснулся? — его тон становится мягче, как только он понимает, что это я. — я уже еду домой, не стал обедать. чанхи, наверное, уже в панике. не могу дозвониться до него. — кажется, ёнхун опять уговорил его на встречу, — с той стороны играет музыка, слышны голоса. — да? тогда не о чем беспокоиться. — угу, они в ресторане должны быть. — а ты где? — я в театре. представляешь, декорации подвели и в какой-то момент всё рухнуло из-за плохого качества. пришлось искать другие и разбираться со всем. думал, провести этот день с тобой. — никто не пострадал? — один актёр получил травму. — ужасно. нужна помощь? я могу приехать. — не нужно, я со всем уже разобрался. ты сегодня весь день свободен? — музыка перестаёт играть и теперь женский голос зовет ханёна. — да. а ты, когда освободишься? я заеду. — надеюсь, в восемь. я пришлю адрес. мне пора, увидимся, — звонок обрывается, а я остаюсь в полной тишине. вечером я увижусь с ханёном. пожалуй, теперь остаётся только дождаться этого. доехав до своей родной многоэтажки, я выхожу из машины. чанхи в ресторане, а значит дома никого, да и есть, наверное, нечего. поднявшись на свой этаж, я обнаруживаю дверь в квартиру открытой, когда вставляю ключ. как только я открываю её и захожу во внутрь, в коридоре появляется чанхи. он заплаканный и выглядит измученным. — сону! — он бросается ко мне и бьёт кулаками меня по груди, а затем толкает. — где ты был! я так испугался! — ты чего? — с какой-то стороны он кажется мне смешным, но если я засмеюсь, то пиши пропало. — я думал, что больше не увижу тебя стоящего на нога-а-х! — он буквально взвывает, от чего я всё же невольно начинаю улыбаться. он вытирает салфетками слёзы и что-то бубнит себе под нос, пока я снимаю куртку и обувь. — успокойся, хорошо? — я веду его на кухню и усаживаю за стол. наливаю его любимый зелёный чай и присаживаюсь напротив. — выпей. а то ты, мягко говоря, выглядишь как жена, у которой муж умер. не хватает потёкшей подводки. — придурок, — он шмыгает раскрасневшимся носом и отпивает свой чай, смотря на меня исподлобья, своими заплаканными глазами. — ты так сильно переживал? как это мило! — не льсти себе! я боялся признаться хёндже, что по моей вине ты встретился с ханёном, а теперь пропал без вести! он бы точно сошёл с ума. а я так… — он снова шмыгает. — за себя волновался. — ты думал, я с ним из страны сбежал? — я думал ты с моста сбросился! или с какой-то многоэтажки. от тебя вообще можно ожидать, что угодно! — эй, я вообще-то не каменный. мне обидно! — где ты был, засранец? — на свидание ходил. — чего? с восьми утра? говори правду! — с шести, если быть точнее. я с ханёном был, — после моих слов чанхи давится своим зелёным чаем и, с каким-то пожирающим и осуждающим взглядом, смотрит на меня в упор. — ты что? — был с ханёном. — ты был… с ханёном? — да. — что вы делали? — мы снова вместе. — вы что? — чанхи, перестань! я же не банк ограбил! — его реакция выводит меня из себя. хотя, я ожидал чего-то подобного. — я звоню хёндже. — нет! — я бросаюсь к нему и хватаю его за руки. — подожди. не нужно ему звонить! я сам расскажу ему! — отойди! я из-за тебя на встречу с ёнхуном не пошёл! — да ладно тебе. я закажу всё, что ты хочешь! — закажи мне такси до психушки, ведь скоро именно туда ты меня заведёшь! — он отталкивает меня и достаёт телефон. к моему безудержному счастью начинает звонить ёнхун и чанхи указывает мне сесть на место, пока он не поговорит с ним. я делаю, как он просит. их разговор затягивается уже на минут пять и, пока чанхи спорит с ёнхуном на тему, нужно ли им видеться, я открываю смс ханёна. он скинул адрес. — что говорит? — мне правда интересно, ибо звонок чанхи выключает с таким довольным выражением лица, что аж ударить хочется. — не скажу! — ладно. я завтра сам с хёндже поговорю. как раз обещал угостить его мясом. за ужином и признаюсь во всём. ты только не говори ему ничего, а то он правда будет злиться. — сону, по твоему, почему мы злимся? — вдруг он становится серьёзным. — вы не хотите, чтобы я был с ханёном? — мы злимся потому, что ты вечно поступаешь безрассудно и никогда ничего нам не рассказываешь. ты мог бы написать мне или позвонить, но ты лишь проигнорировал все мои звонки. ты был так увлечён, что не смог даже одно жалкое смс написать? — я просто… мы были на берегу моря, а в гостинице мы оба были уставшие, поэтому просто уснули. я спал, а телефон на беззвучном был. — вы занимались сексом на берегу моря? — чанхи прикрывает рот рукой и таращиться, пока я не замахиваюсь на него. — у тебя только одно в голове? — если вы не занимались сексом, то что вы делали? — разговаривали. — я тоже хочу поговорить с ёнхуном, — он довольно смеётся и отбивается, когда я правда бью его по руке. — а что? мои слова не были двусмысленными! — знаю я тебя. — значит, теперь ты встречаешься с ханёном. так и знал, что всё в итоге придёт к этому. — а я не знал и мучился, между прочем. — главное, что ты счастлив. но впредь, прошу, рассказывай нам о том, что с тобой происходит, — он поднимается со стула. — договорились. — ёнхун позвал меня покататься по городу. сказал, нужно поговорить. — наверное, ханён подкинул ему парочку советов. — скорее, так оно и есть, — он начинает глупо хихикать и я смеюсь тоже. оказывается, если говорить о проблемах их можно решить. жаль только, я поздно это осознал. но… хотя бы вовремя.***
за ханёном я заезжаю ровно в 19:59, и жду на парковке. его театр просто огромен и, наверное, я бы не справился с владением чем-то столь масштабным. ждать недолго приходится, ханён появляется в поля зрения уже в 20:00, а я выхожу ему навстречу. — долго ждёшь? — он подходит ко мне и даже целует куда-то в уголок губ, пока я загружаюсь, как старая программа windows. — я только приехал. устал? — я устал, будто пробежал марафон. хотя нет… три марафона! — ты поел? — нет, я подумал, мы вместе поужинаем, — мы садимся поочерёдно в машину и я завожу её, пытаясь успокоить разбушевавшееся сердце. я думал, таким реакциям уже пришел конец, но ханён всегда так влияет на меня, что аж руки подрагивают. — я знаю один ресторан. — не-е-т, мы поедем ко мне, — он довольно улыбается. — я хочу надеть свою домашнюю одежду и развалиться перед телевизором. — а мне что тогда делать? я даже разоделся, как на свидание. — да? — он смеётся с того, как я ерошу волосы. — всё зря? — можешь приготовить мне ужин. — только если ты поможешь мне с этим. — но я так устал! — он закрывает глаза и немного опускает спинку сидения. ханён сильный человек, ведь даже не смотря на жизненные трудности, он выглядит таким беззаботным. он слишком дорог мне и с каждым разом, я убеждаюсь в этом сильнее. — я вспомнил, что дома нет ингредиентов. — давай просто закажем что-нибудь. — хорошая идея. сделаю это прямо сейчас, — он выпрямляется и включает свой телефон. — а что ты… — я не даю ему договорить, ибо срываюсь и припадаю к его губам своими, получая ответ на поцелуй сразу. я слишком сильно скучал, чтобы сдержаться. он отвечает с большим энтузиазмом, а я не могу удержаться, не укусив его нижнюю губу. он буквально стонет в поцелуй и даже кусает в ответ. у меня в голове танцуют черти, искрится огонь и я точно уверен в том, что отдохнуть ханёну сегодня, точно не удастся. да и, вроде бы, никто не против.V
на утро я просыпаюсь довольный во всех смыслах этого слова. рядом, посапывая, спит ханён и я не знаю, что может быть лучше. кажется такие моменты называют «добрым утром». к сожалению, любоваться своим возлюбленным у меня нет времени, ибо через двадцать минут, мою задницу надерёт начальник отдела и хёндже ему с удовольствием поможет. приходится заказать такси. на этот раз я ухожу первым, напоследок поцеловав ханёна в висок. он слишком сладкий, чтобы одного поцелуя было достаточно, но даже это лучше, чем ничего. уже в дороге, на светофоре я пишу ханёну сообщение, чтобы ему не пришлось спросонья думать, куда это я исчез. стоило ли мне разбудить его? — доброе утро, солнце, — хёндже встречает меня прямо у входа в агенство и протягивает один из кофе, как всегда купленный для меня. это уже, как ритуал. — и правда доброе. ты лучший, хён, — я бросаюсь на него с объятиями. — осторожно, я с трудом встал с кровати, могу укусить, — я смеюсь на его шутку, которую слышу уже не в первый раз и, кажется, не в последний. — даже в двадцать пять ты умудряешься вести себя по-ребячески. — у меня хорошее настроение. — правда? — мы заходим в пустой лифт и хёндже нажимает на нужную кнопку. — всегда бы так. — помнишь, я обещал угостить тебя мясом? сегодня после работы сходим? — неужели сам ким сону правда решил угостить меня мясом? — он смотрит на меня недоверчиво и, когда понимает, что слова обратно забирать я не собираюсь, удивлённо охает. — удивительно, что любовь делает с людьми, — его тон заставляет меня напрячься. после его слов двери лифта открываются и он выходит. я стою, как вкопанный смотря ему в спину. — ты чего застыл? — мы стоим так несколько секунд, пока двери не начинают закрываться. он быстро нажимает на кнопку, не позволяя им этого сделать. — почему ты вдруг… о любви заговорил? — идём, — он хватает меня за руку и выводит из лифта. — хён? ты знаешь? — догадался. у тебя всё на лице написано. — и что ты думаешь? — ну… я не злюсь. — правда? — только мясо ты мне всё ещё должен! — конечно, сколько хочешь! — моему счастью нет предела, а реакция хёндже кажется мне просто бесценной. — если честно я немного зол из-за того, что чанхи мне не сказал. — я попросил его не говорить. извини. — да уж, я, конечно, подозревал, что ты ему нравишься, но он никогда даже не говорил со мной об этом. — что? — я торможу на месте и почти теряю равновесие. — ты о чанхи говоришь? думаешь, я с чанхи встречаюсь? — я сам чувствую как округляются мои глаза. это самое великое недопонимание в моей жизни. — я не прав? — с чего ты взял?! — вы же всё время вместе. даже вчера весь день он у тебя был. ты меня за придурка держись? — хён, ты придурок, мы не встречаемся! — я прохожу на своё рабочее место, оставив хёндже недоумевать. — так значит, я ошибся? — он, конечно же, меня догоняет. — да. я не встречаюсь с чанхи! — но минуту назад, ты говорил обратное. — это ты говорил, а я лишь поддакивал. — значит, у тебя кто-то другой? — он ждёт ответа, пока я перебираю бумаги и другие вещи на своём столе, а потом в какой-то момент хватает меня за предплечье. я уже чувствую, что пора бежать. — ханён? — одно слово. одно имя. один вопрос и всего один ответ на него, который я могу дать. — да. хёндже поджав губы отпускает мою руку и где-то минуту прожигает меня взглядом, после чего кивает и просто уходит к своему рабочему столу. и что мне теперь думать?***
весь день хёндже ведёт себя так, будто меня в нашем отделе нет. даже за помощью обращается к другим работникам. я чувствую себя планктоном, до которого никому нет дела. говорят, чтобы обрести что-то нужно потерять другое, но я искренне надеюсь, что это не мой случай. я не хочу терять не хёндже, не чанхи и уж тем более не ханёна. ханён каждые пять минут отправляет мне смешные стикеры и скидывает некоторые песни из своего, как он выразился, «драгоценного» плейлиста. музыка и правда хорошая, поэтому я немного забываю о том, что происходит вокруг меня и расслабляюсь, когда надеваю наушники. к концу рабочего дня хёндже по-прежнему не говорит со мной, а в итоге даже уходит раньше меня. пока я впопыхах спускаюсь вниз, он уже успевает сесть в машину. к счастью я успеваю до того, как он отъезжает и заваливаюсь без разрешение на пассажирское его машины, улыбаясь, как дурачок. — мясо ещё в силе, — я, вроде, не сумасшедший, но ощущение, будто именно такой. — купишь всё, что я пожелаю, — он грубоват, но хотя бы какой-то. — конечно. всю дорогу мы молчим, но за весь день это кажется не такой уж и страшной вещью. приезжаем в кафе, в котором мы провели всё свободное время студенческих лет. пока хёндже делает заказ, давно знакомой официантке, я пишу ханёну о том, чем занимаюсь. удачи, сону~я! надеюсь, ты вернёшься живым! — он явно издевается, но так или иначе, эти слова правда нужны мне. кажется, ханён хорошо осознаёт моё положение. — ты же не просто так меня сюда привёл. собираешься извиняться? если так, то не нужно. это твоя жизнь, делай, что хочешь, но отныне… — он делает паузу, заставляя меня занервничать. — не смей причинять себе боль. ты меня понял? — конечно, — я сглатываю. — выпьем? — хёндже забирает первую бутылку соджу у официантки и, разлив его на две стопки, довольно улыбается. — не сиди, как манекен. если беспокоишься о том, что я думаю просто спроси. — так… что ты думаешь? — вы два придурка, но заслуживаете быть счастливыми. давай выпьем за то, чтобы вы были вместе долго и счастливо. — отличный тост, — я протягиваю к нему свою стопку и мы чокаемся, почти бесшумно. мне двадцать пять и только сейчас я осознал, что у меня есть всё, чтобы быть счастливым. у меня есть любимый человек, лучшие друзья и то самое, что зовётся смыслом жизни. я считал себя обречённым, но даже самые тёмные места иногда освещаются светом, который можно назвать спасением. моим спасением был один человек. и, как бы абсурдно это не звучало, теперь я верю в то, что нас и правда снова свела судьба.