Что не так с инструкцией?

      Коннору было тяжело с людьми. Они редко когда подчинялись логике и правилам, потому что в их поведение вносили коррективы «эмоции». Какие-то были отрицательными, причиняли боль и страдания. Они, насколько RK800 понял, были «плохими». Зато другие – положительные – были «хорошими». Что значило для андроида «хорошо» и «плохо»? Это как будто Коннор успешно выполнял работу или же, наоборот, проваливался. Эмоции, по сути, были лишними, но они были. Как будто люди постоянно вели внутри себя борьбу и либо выигрывали, либо нет. Наверное, это утомляло.       Андроиды и люди были разными, хоть и походили внешне. Но был кое-кто посередине – девианты. С ними было так же тяжело, как с людьми, но при этом у них почти не было человеческих недостатков. Они лишь были непредсказуемыми. Но Коннор не обманывался совершенной имитацией. У андроидов нет таких, грубо говоря, приспособлений, чтобы чувствовать. RK800 понял это, столкнувшись с PL600. Он не мог испытать чувства, потому всего лишь подражал поведению людей, которое некогда увидел по телевизору в фильме или новостях. Нечто помешало системам функционировать как раньше, заставило его считать, что он что-то чувствует: гнев, страх, горечь предательства. Но ведь всё это – лишь сбой в программе и совершенное подражание человеческим эмоциям.       Первую трещину в складной теории нанесла AX400. Где можно было роботу-горничной увидеть заботу о ребёнке в семье наркомана? Если даже и было где, то почему она скопировала именно эту модель поведения? Ведь отец девочки действовал куда более ярко и наглядно. Не нужно ничего придумывать, чтобы просто кинуться на хозяина, например, с ножом, особенно, если он сам поднимал руку на дочь. Ведь это куда легче, чем сбегать с ребёнком и заботиться о нём. Но АХ400 поступила так, будто была обычной женщиной, а не андроидом. Выходило, что девиация была куда более сложным явлением.       Но Коннор в попытках найти правду выдвинул новую теорию. Быть может, девианты, отвергая программу и свои прямые функции, ищут смысл существования. У АХ400 это ребёнок, две Трейси хотели жить ради друг друга, а WB200 начал кормить голубей. В доме Карлоса Ортиса было не за что зацепиться, потому НК400, не найдя себе «якорь», просто сидел на чердаке. Вроде бы, всё сходилось. Жаль только, что к расследованию эту теорию не пришить.       Коннор моргнул, очнувшись от анализа данных памяти. Они с лейтенантом Андерсоном приехали на мост Амбассадор, и Хэнк всё же бросил андроида в машине. Вот только не в его характере было просто сидеть на месте, когда можно было сделать хоть что-то, к примеру, поговорить.       Коннор вышел из машины и направился к напарнику. Может, тот не обрадуется компании, но сейчас это не так важно. Им было главное довести до конца расследование.       Недавно покрывший землю снег скрипел под ногами, а снежинки кружились в воздухе. Температура, влажность и движение воздуха указывали на то, что обычному человеку должно быть холодно. Стоило Коннору подойти поближе, как рецепторы уловили запах алкоголя. Надо бы сказать полицейскому, что тот пьёт слишком много, да только скверный характер явно заставит Хэнка обругать все благие намерения.       — Красиво здесь, правда? — Коннор обвёл взглядом мост и чуть тронутую льдом реку. Едва ли андроид был подходящей кандидатурой для обсуждения красот этой ночи и горящего огнями города. Однако Хэнка такие вещи не смущали. — Я часто приходил сюда до того...       Его голос прервался. Вместо продолжения фразы прозвучал всплеск жидкости в бутылке. Коннор обернулся к лейтенанту, считывая его эмоции, словно открытую книгу, как это происходило раньше уже сотню раз.       Наверное, Хэнк бы разозлился, если бы вдруг узнал, что андроид постоянно следил за его состоянием. Всё же RK800 считал себя продвинутой моделью, которая чётко осознавала свои сильные и слабые стороны. Люди всегда были загадкой, а отсутствие эмпатии у простой машины делало их понимание ещё сложнее. Потому Коннор сделал Андерсона своим окошком в этот мир: контролировал состояние организма, ритм дыхания, вслушивался в интонации голоса и именно так уяснял для себя эмоциональную оценку той или иной ситуации. Правда, Хэнка мало что радовало, но андроиду приходилось ему доверять, позволяя испытывать эмоции (хоть они, по мнению Коннора, всё ещё здорово мешали) за них двоих.       Сейчас ситуация явно была не лучше, даже если не брать в расчёт опьянение полицейского. Хэнк с виду казался спокойным, но участившийся ритм сердца и напряжение на лице и в голосе показывали, что от одного только лишнего слова Андерсон мог наворотить дел. Но Коннор всё же решил продолжить опасный разговор:        — А до чего? — Лейтенант уже успел уйти далеко в свои мысли, потому поднял глаза на андроида с непониманием. — Вы сказали: «Часто приходил сюда до того...» До чего?       Хэнк отвёл глаза в сторону. Он всегда казался Коннору напряжённой струной, которая вот-вот порвётся, а моменты хоть какого-то расслабления можно было пересчитать по пальцам одной руки. Лишь только алкоголь делал ситуацию немного лучше. Возможно, именно поэтому Андерсон пил почти всё свободное время.       — Да не до чего, — на лице Хэнка появилась немного нервная и дёрганная улыбка, за которой люди обычно прятали истинные эмоции, особенно, если они были очень тяжёлыми. И Коннор решил на время отступить. Однажды он обязательно узнает, что так мучает Андерсона, который сейчас снова приложился к бутылке, но немного позже. Сейчас было лучше поговорить о деле.       — Расследование так и не сдвинулось с места. У всех андроидов разные модели и выполняемые ими функции. Они произведены в разных местах и разное время. Отследить распространение девиации совсем невозможно, — Коннор снова повернулся к мосту. Лицо андроида хмурилось. Пусть он был всего лишь машиной, но прекрасно понимал, что является лишь маленьким винтиком в куда более сложной системе, которого могут убрать в случае плохой работы. Если среди людей нет незаменимых, то среди андроидов и подавно.       — Ну, что-то общее должно быть. — По голосу лейтенанта нельзя было сказать, что расследование ему сейчас очень уж интересно, потому Коннор начал самостоятельно сопоставлять все данные и улики в делах девиантов. Вспомнились недавние рассуждения. Андроиды ищут для себя какой-то «якорь». И, кажется, для каждого им стало что-то одно.       — Кое-что есть, они все говорят про rA9. Это какое-то изобретённое понятие, ранее не существовавшее в программе.       — Андроиды изобрели себе бога... — Хэнк понял суть в общих чертах верно, но несколько по-своему. Это открытие он тоже решил отметить глотком из бутылки. — Долбануться можно, вот мы дожили-то...       Коннор обернулся. Раздражение, которое веяло от Хэнка, стало ощутимым настолько, что RK800 почти что начал считать его своим собственным. Говорить серьёзно и дальше было бесполезно — Андерсон просто не настроен на работу.       — Вы чем-то обеспокоены, лейтенант. Это связано с тем, что случилось в клубе «Рай»?       Прошедшая по лицу полицейского судорога дала понять, что Коннор не ошибся. Прокрутив в голове события в клубе, андроид внезапно понял – ошибиться ему бы очень хотелось.       — Эти девчонки... просто хотели быть вместе. Они были прямо... влюблены?       Кажется, Хэнк тоже хотел бы ошибиться. Коннор прекрасно помнил отношение лейтенанта к нему в начале их знакомства. Всё указывало на то, что Андерсон ненавидел андроидов, но со временем что-то поменялось. Кажется, Хэнк тоже обманул себя и увидел в девиантах людей. Но оно и неудивительно. АХ400 сбежала с девочкой от её отца-наркомана – так поступил бы человек. НК400 убил хозяина, когда тот начал избивать его битой – наверняка такой же исход ожидал Карлоса Ортиса, если бы вместо андроида был человек. Две Трейси пытались сбежать из клуба «Рай» – так поступили бы люди. Влюблённые люди. Но Коннор знал, что нужно было на это сказать.       — Они – просто андроиды. У них не может быть эмоций, — RK800 хотел бы звучать максимально убедительно. Он знал, что голос не может его подвести, но по всему выходило, что уверенности было недостаточно. Хэнк тоже это почувствовал. Вот только, в отличие от андроидов, чтобы уловить чужое настроение, ему не нужны были чувствительные датчики.       — А что ты, Коннор? — Андерсон сделал ещё один глоток, будто для уточнения вопроса нужна была специальная подготовка. — Ты у нас с виду человек, а на деле что?       «Я прекрасно знаю, кто я такой», — хотел бы ответить Коннор. Вот только с того самого момента, как его понимание девиации начало рушиться, он не был до конца в этом уверен.       WB200 нанёс очень точный удар по Коннору. Потому что раньше было хорошо понятно, кто и для чего он. Он – андроид модели RK800, присланный КиберЛайф для поимки девиантов. Когда WB200 столкнул Хэнка с края крыши, внутри Коннора будто щёлкнул тумблер. Программа, которая с бешеной скоростью ранее анализировала обстановку и помогала уворачиваться от препятствий в погоне за девиантом, резко обозначила новую задачу – спасение лейтенанта Андерсона. И Коннор не медлил, потому что нужно было успеть несмотря ни на что. Лишь после того, как андроид помог Хэнку забраться на крышу, и последний разразился ругательствами, RK800 понял, что только что произошло. Ведь он был машиной, которая исправно выполняла свою работу. Почему вдруг жизнь Хэнка стала для Коннора важнее функции – фактически смысла своего существования?       Андроид, хоть и невольно, но всё же уклонился от обязанностей и упустил девианта. По идее, это было «плохо». Он тогда долго снова и снова перечитывал инструкции, которые ему дали в КиберЛайф. В них не было ничего конкретного на случай таких непредвиденных обстоятельств, и Коннор понимал лишь одно – он не справился. Но спасение лейтенанта не укладывалось в понятие «плохо», как ни крути. Выходило, что отклоняться от инструкций не всегда «плохо». А может, инструкции были неполными? Или Коннор понял их неправильно? Тогда андроид решил для себя следующее: он должен помогать людям, а помощь Андерсону была вдобавок в интересах расследования. И лишь после этого RK800 успокоился. Ещё одним выводом из ситуации было то, что ему совсем не хотелось испытать этот внутренний конфликт снова. Он просто будет следовать правилам, и всё будет без ошибок.       — Вы точно знаете, кто я и что. И я не понимаю, какое отношение это имеет к расследованию, — подобные вопросы очень не нравились Коннору, особенно сейчас, когда он сам начал сомневаться в ответе. Хэнк поднялся с лавочки и начал с угрозой подходить к андроиду. RK800 видел, что тема не оставила равнодушным и Андерсона, внутри которого поднималось волнение. Что, правда, было немного странно, так как, судя по лицу и голосу, он еле сдерживал гнев.       — Ничего у тебя не ёкнуло, когда она себя убила? — Хэнк, повысив голос, толкнул Коннора в плечо, причём не особо сильно, но андроида чуть было не снесло с места, где он стоял. — Или тебе как всегда на всё посрать?!       В клубе «Рай» Коннор, как и обещал себе, действовал по правилам. Но, кажется, всё равно ошибся. Взять девиантов живыми не представлялось возможным, потому он смело выстрелил в одну из нападавших Трейси. Либо они его, либо он их – и выхода действительно не было. Одного взгляда на лейтенанта Андерсона хватило, чтобы понять: он был в норме после драки, но в такой растерянности, что было слишком для одного человека.       Когда оставшаяся Трейси выстрелила себе в голову из пистолета в руке андроида, ему вдруг захотелось отпрянуть на несколько шагов. Хотелось стряхнуть с себя прикосновения андроида, которая змеёй проскользнула под рукой Коннора. Он не понимал, почему вдруг она решила так поступить. Неужели ей стало настолько больно? Даже если эти эмоции были ненастоящими, её смерть – вполне реальная. К ощущению провала присоединилось что-то очень гадкое и горькое, что даже не получалось описать словами. Наверное, это тоже исходило от Хэнка. В последнее время Коннор понимал его слишком хорошо.       — Я действовал согласно инструкции! И поступил так, как должен был! — Коннор тоже повысил голос. Правда, он не до конца понимал, кого именно убеждал в большей степени. Потому что андроид уже слишком много раз подумал о том, как бы всё сложилось, если бы он не выстрелил. Диод на виске опасно мигнул, но так и остался голубого цвета. Правда, эти изменения и от лейтенанта не могли укрыться.       Одним смазанным движением Андерсон направил пистолет на андроида. Коннор чуть склонил голову. Ему бы сейчас очень хотелось выглядеть спокойно. Ведь он – просто машина. Ведь так?       — А я вот тебя убью, и ты потом снова явишься как ни в чём не бывало, — волнение всё нарастало, что было странным – голос Хэнка резко опять стал спокойным. Коннор еле подавлял в себе желание обернуться. От кого-то же это волнение должно было исходить. Быть может, андроиду станет легче, если он найдёт этого кого-то. — Но ты же боишься смерти, Коннор?       По крайней мере, его починят. Если Хэнк убьёт его сейчас. Найдут неисправность, и больше не будет этих непонятных эмоций. Ведь достаточно же просто переписать код и заменить несколько деталей? Ведь Коннор – просто машина, у которой есть инструкции. Выполнение этих инструкций – это «хорошо», отклонение – «плохо». Мир сложен для людей, но почему тогда всё не может быть так просто для андроидов? А Коннор – просто андроид. И отвечать он должен как андроид.       — Досадно, если моё... существование будет прервано... прежде чем я завершу расследование, — диод снова предательски мигнул. Подавлять волнение внутри становилось всё сложнее.       — Что будет, если я спущу курок? М? — Хэнк внимательно следил за андроидом, давя всё больше и больше. — Ничего? Пустота? Рай для роботов?       Коннор попытался понять. Ведь его интеллект превосходил способности всех компьютеров прошлого, неужели он не сможет дать ответ на этот простой вопрос? И что должно пугать больше: победа или проигрыш? Или даже сам тот факт, что его может что-то напугать?       — Ничего. Будет пустота, — диод моргнул жёлтым. Коннор впервые действительно проиграл, причём своему же напарнику. — По крайней мере, меня починят. И вы снова сможете спокойно меня ненавидеть.       Хэнк сощурился. Кажется, он сам не ожидал, что этот разговор откроет столько всего нового. Андроид не отводил глаз от лейтенанта. Эта встреча может быть для них последней. Пусть RK800 убеждал себя в том, что его починят, реальность была иной. Вместо него пришлют другого, исправного Коннора, в память которого загрузят данные о расследовании. Хэнк, скорее всего, даже не заметит подмены, вот только для прежнего Коннора, который только начал разбираться в сложном мире, всё будет кончено. Удары сердца Андерсона отсчитывали мгновения до выстрела, который, андроид был уверен, вот-вот произойдёт. Хэнк не станет медлить после того, что только что выяснил. Его взгляд снова скользнул к виску андроида. Внимание Коннора тоже было сосредоточено на диоде – очень не хотелось выдать себя ещё раз, пусть уже и так всё было понятно.       — А откуда мне знать, что ты не девиант? — полицейский сжал пистолет и пальцем поднял предохранитель. Казалось, что он рассчитывал на один-единственный ответ, вот только RK800 не мог его дать. Андроид только открыл было рот, чтобы об этом заявить, как Хэнк перебил его. — По лицу вижу, ты не понял. Ещё раз спрашиваю, слушай внимательно, — Хэнк вздохнул, словно бы решаясь на что-то, и медленно повторил: — Откуда мне знать, что ты не девиант?       И тут Коннор понял. Хэнк хочет снова себя обмануть. Раньше андроид сказал бы, что это глупо, да и сейчас он понимал, что это неправильно. Вот только было ещё кое-что, что цеплялось за жизнь. Людям действительно приходится очень тяжело.       — Я регулярно себя тестирую...       «...чтобы точно знать, кто я такой». Или, если точнее, чтобы вдруг засомневаться. Хотел бы Коннор точно знать, кто он. Это было бы безопасно и не страшно. Наверное не страшно.       Лейтенант, прикрыв глаза, опустил пистолет. RK800 ждал выстрела, но секунды шли, а его всё не было. Хэнк вернул пистолет в кобуру и отвернулся. Он дошёл до лавочки, взял бутылку и направился прочь.       — Куда вы, лейтенант? — окликнул его андроид. Всё происходящее плохо укладывалось в голове.       — Пить дальше! — ответил Андерсон. — А ещё мне надо подумать. — Затем Хэнк вдруг обернулся и ткнул пальцем в Коннора. — А ты... проходи там свои тесты как нужно.       Андроид остался стоять напротив лавочки, на которой валялась пустая бутылка. А снег всё падал. Вот снежинкам на самом деле было легко: их дело – просто упасть на землю и ждать, пока кто-то на них наступит, или пока выйдет солнце, чтобы они растаяли. Лейтенант копался в машине, приглушённо матерясь. Наверное, проверял свои запасы спиртного. А Коннор так и не сдвинулся с места.       Всё же ему было очень тяжело с людьми. И эмоции... всё ещё были лишними.