***
Мари снова переоделась в мужское платье, и молодые супруги вернулись обратно в Ванн. У монастырской калитки виконт взял лицо жены обеими ладонями, затем с нежностью провел рукой по ее волосам, глазам, щекам… – Любимая, моя обожаемая супруга, мы сейчас, к моему великому сожалению, простимся до завтра. Вечером я буду ждать вас, как обычно. У нас остается еще чуть больше недели до того, как будет подписана моя отставка. Затем я поеду за благословением к моему отцу и к вашему, чтобы по возвращении никогда больше с вами не расставаться. Его губы вновь коснулись ее губ, и вновь ее унес этот волшебный чувственный вихрь... Оливье с видимым усилием отстранился: – Ну, ступайте. Я люблю вас, Мари. – Я люблю вас, Оливье, – ответила она, вторя ему, и юркнула в монастырскую калитку. Закрыв дверцу с внутренней стороны, Мари на несколько мгновений прижалась к ней спиной и прикрыла глаза. Но почти сразу же, опомнившись, она привычным движением заперла замок, опустила ключ в карман и быстро пересекла клуатр, не заметив при этом, как за одним из окон, выходящих в сторону сада, колыхнулась занавеска… У себя в комнате Мари зажгла свечу, распустила волосы и надела ночную рубашку. Спать не хотелось, радостная волна захлестнула девушку изнутри и требовала выхода. Она подошла к окну и настежь распахнула обе створки. Несмотря на то, что близилась середина октября, погода стояла на удивления ясная и тихая… Мари вдохнула полной грудью прозрачный ночной воздух и едва удержалась, чтоб не прокричать о своем счастье этому абсолютно черному небу, сплошь усеянному звездами… Под окном мелькнула какая-то тень… Девушка ахнула и отступила вглубь комнаты. Тут же кто-то вскочил на подоконник… Пламя свечи осветило лицо мужчины, который скинул шляпу и перчатки. Мари вздохнула с облегчением, узнав своего мужа. - Оливье? – удивленно спросила она. – Но как вы?... Молодой человек, молча, резко притянул ее к себе и страстно впился губами в ее губы. (1) (лат) Я отдаю тебе тело мое. (2) (лат) Принимаю. (3) (лат.) Я соединяю вас узами брака, во имя Отца, и Сына и Святого Духа. Да благословит вас Господь всемогущий. Аминь.Глава 17. Часовня Нотр-Дам-дю-Бург
11 октября 2021 г. в 15:40
Неделя прошла для Мари, будто во сне, и если б ее спросили о тех днях, она вряд ли смогла бы что-либо вспомнить. Ей никак не удавалось ни на чем сосредоточиться, и она прилагала невероятные усилия, чтобы скрыть это ото всех. Вот прошел час… еще один.. вот завершился день… потом другой… Время тянулось ужасно медленно, но все же двигалось вперед, и вечер субботы, наконец, наступил.
После приветствия Оливье сразу подошел к возлюбленной, с нежностью взял ее руку в свои ладони и, склонившись, почтительно коснулся губами ее пальцев. Молодой человек был одет не в привычный уже для девушки костюм морского офицера, а в камзол из бордового бархата, окантованный золотой атласной тесьмой и с такими же лентами в прорезях. Отложной воротник и манжеты рубашки украшало фламандское кружево, плащ – широкая, шитая золотом тесьма, а черную шляпу – султан страусовых перьев того же цвета.
Изысканная одежда, которую нельзя было счесть щегольской только лишь потому, что сам ее владелец, казалось, не обращал на нее ни малейшего внимания, сидела на нем так же безупречно, как и военное платье. Мари изумленно смотрела на виконта: она впервые видела его во всем великолепии… И вдруг почувствовала себя неуютно в своем простом мужском костюме, который до сих пор казался ей вполне элегантным. От Оливье не ускользнул растерянный взгляд, которым она себя окинула, и его глаза ободряюще ей улыбнулись:
– Не волнуйтесь, любовь моя! Наша церемония будет скромной, так как у меня сейчас нет возможности обставить ее с той роскошью, которой вы заслуживаете. Но кое-что я предусмотрел. Мой наряд тоже предназначен вам: мой обычный костюм – слишком прост, чтобы я счел его достойным вас в такой день. Поспешим, отец Бернар ждет нас.
В этот раз они не объехали Аррадон, как обычно, по дороге, ведущей к побережью, а въехали прямо в спящий город. Цокот копыт их лошадей гулким эхом отдавал на ночной мостовой. Оливье остановил коня возле одного из домов на улице Старого Дуба. В глазах Мари промелькнуло встревоженное удивление. Виконт вновь пристально взглянул на свою спутницу и, предвосхищая вопрос, взял ее руку и ласково сжал:
– Дорогая, вам нужно переодеться. Я подожду на улице, а вы подниметесь наверх – горничная, рекомендованная мне отцом Жоли, будет вам прислуживать. Когда вы будете готовы, она меня позовет. Надеюсь, платье вам понравится, – с этими словами молодой человек спешился и помог сделать то же своей невесте. Затем привязал коней и постучал во входную дверь. Им открыла женщина средних лет, поклонилась и повела Мари наверх.
Войдя в комнату, девушка застыла на пороге, не веря своим глазам: на кресле перед туалетным столиком было разложено платье из тяжелого нежно-голубого муарового шелка. Здесь же лежали тончайшие белые чулки, а рядом на полу стояли башмачки с меховой отделкой. Похожие на те, которые она давеча видела на той даме на капере. Нет, эти были лучше в тысячу раз! И они были ее.
Опытная служанка управлялась быстро и ловко, и туалет девушки не занял много времени. Вскоре Мари с восторгом рассматривала себя в зеркало: ее волосы были собраны в тугой пучок на затылке и заправлены в сетку; лиф платья обтягивал тонкую талию; вырез декольте, отделанный тонкой полосой кружева, обрамлял плечи и грудь, которые прикрывал полупрозрачный батистовый парлет, окантованный тесьмой в тон платью; такое же кружево, как на лифе, украшало пышные рукава, доходящие до запястья. Девушка обернулась, почувствовав на себе чей-то взгляд: ее будущий супруг, которого горничная уже пригласила подняться, неслышно вошел и, стоя в дверях, с нескрываемым восхищением любовался своей невестой.
Виконт опустился перед ней на колено и поцеловал подол ее платья. Мари, успевшая освоить новый для себя жест, протянула ему руку, к которой молодой человек прижался губами:
– Сердце мое, вы – ослепительны!
В ответ девушка чуть зарделась, но больше от удовольствия, чем от смущения, и опустила глаза. Оливье поднялся и добавил:
– Вы головокружительно прекрасны, даже в этом скромном наряде, недостойном вас, лишенном украшений... Увы, пока мы здесь, я немногое могу вам предложить. Но в этот особый день я хочу подарить вам самое дорогое, что есть у меня, кроме вас: медальон с портретом моей матери, на которую вы так похожи. Надеюсь, что там, где она сейчас, матушка сегодня так же счастлива, как счастлив я сам. Пусть же она отныне хранит вас, как до сих пор хранила меня.
С этими словами он снял с себя золотой медальон с инкрустацией в виде фамильного герба, украшенный бриллиантами, и надел на шею возлюбленной. Его пальцы, застегивая цепочку, чуть задели шею Мари, и девушка замерла, почувствовав, как по коже пробегают мурашки, спускаясь вдоль позвоночника. Молодой человек тоже на секунду задержал дыхание, после чего произнес:
– Дорогая, если вы не передумали, нам пора, – Мари тряхнула головой и засмеялась, виконт накинул ей на плечи плащ, подал руку, и они вышли на улицу.
Маленькая часовня в романском стиле находилась в двух минутах ходьбы, ее двери были открыты, а внутри ярко горел свет. Молодых людей ждал священник в белом облачении и двое прихожан, приглашенных им в качестве свидетелей. Приняв исповедь Мари, отец Жоли приступил к обряду венчания.
И вот, наконец, в тишине полупустого храма уверенно раздался мелодичный голос Оливье:
– Ego, do corpus meum (1).
– Recipio,(2) – услышала Мари свой собственный голос, взмывающий прямо к сводам часовни. И вслед за этим: – Ego, do corpus meum.
– Recipio, – прозвучало ей в ответ, и ее сердце бешено застучало.
Рука Мари сомкнулась с рукой Оливье в руке пастыря.
- Ego conjungo vos in matrimonium, in nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Benedícat vos omnípotens Deus. Amen,(3) – завершил священник обряд, осеняя их руки крестным знамением. Оливье помог Мари подняться с колен и склонился уже не к ее руке, а к губам, обняв молодую жену за талию. Его губы мягко приоткрыли ее губы… И она вдруг закружилась в вихре новых для себя ощущений. Кюре, улыбаясь, смотрел на них.