На Бракке и не только

А Кэл видел сон. Он летит над бесконечным морем трав на угнанном у отца спидере, ветер бьёт в лицо, и счастье абсолютной свободы переполняет его. Расплата будет, но потом, а сейчас только ветер и солнце, и могучая машина послушно мчит его вдаль, и весь мир лежит у его ног, и любые испытания по плечу. Драконы трусливо прячутся в свои пещеры, спасённые красавицы смотрят восхищёнными глазами... Тем больнее было открыть глаза и увидеть всё тот же стальной потолок, освещённый красным гудением силового поля. «Я выдержу, я не сдамся, я должен быть достоин» – твердил Кэл свою мантру и не верил. Голод, холод, боль – это всё привычно, ещё по учёбе, это не страшно. Страшно, что здесь зло победило, и торжествует, и всё поставлено с ног на голову. И его мучители, похоже, свято верят в свою правоту, а его путь, путь добра и света считают ложным. Путём, разрушающим мир, а не созидающим его. Боясь сойти с ума, Кэл снова и снова звал Силу, молил её, отчаянно искал хоть малейший проблеск, но тщетно. Сила ушла, как не бывало. Вокруг бушевало море чёрного огня. Близко, только руку протяни. И тогда падаван просто запретил себе думать, но вернувшаяся боль сбивала медитативный транс. Он совсем обессилел – Кэл усмехнулся. Точный эпитет. Обессилел. И он просто сбежал в свой недавний сон, отгоняя мысль о том, что просто сдаётся, предавая учителя, себя, Путь. А наутро его снова потащили в допросную. Дюрасталь привычно впечаталась в спину, охватила запястья, локти, лодыжки. Присосались датчики. – Начинаем. – инквизитор склонился над монитором, закрыл глаза. Через шесть минут Кэл кричит: – Да что вам надо? Прекратите, зачем???!!! – Не нааадоооо, – стонет через четыре секунды, – Прекратите... – молит ещё через четыре, зажмуривает глаза и плачет через восемь. Ужас не может пересилить боль, но парализует мозг. Зачем?!! Отчаяние, боль, бессилие. Он шепчет: – Прекратите, пожалуйста, ну что вам надо от меня?! – стонет, кусает губы, свет дробится в мокрых ресницах, Мучитель молчит. Не освободиться, не помешать, напрасно дрожат от напряжения мышцы, захваты держат жёстко и плотно, режут кожу краями. Приходит в себя в камере. В голове на все голоса перекатывается: «Завтра будет хуже. Выбирай». –Ооо, Сила! Да как же выдержать всё это? – Кэл стискивает зубы, сворачивается калачиком, запрещая себе думать о завтра. Спасая себя от подступающего безумия. Медицинский дроид вводит нужные препараты, и процесс продолжается. Глаза всё же открываются. Сквозь гудение поля пробивается какой-то монотонный и неприятный звук, как будто ножом царапают стекло. Скрипнув зубами, Кэл старается медитировать, чтобы победить страх, чтобы суметь, когда придёт час, уйти достойно, как учитель. Но царапающий звук не отпускает сознание. Кэл осматривает камеру, ничего не замечает. Вглядывается сквозь рябь силового поля в камеры напротив. В крайней – какое-то шевеление. Там человек, вроде, тёмный силуэт возле стены. Это он стонет, решает падаван. Хромая, бредёт к раковине, пьёт, морщась от боли в горле. Новое гудение возвещает прибытие пыточного дроида, даже двух. А дальше всё напоминает дешёвый голо-сериальчик. Один дроид вытаскивает из камеры того, кто стонал, другой хватает падавана, подталкивая в спину шокером, вытаскивает в коридор. Кэл видит, что второй пленник девушка, с растрёпанными волосами, в одежде джедая. Она тяжело дышит и кажется ничего не видит. Ран не заметно, одежда сравнительно чистая, но девушке явно очень плохо. Кэл ничего не понимает. Что это? Он ждёт, не пытаясь освободиться. Пленница продолжает стонать, безвольно повиснув на дроиде. Кэл просто ждёт. Вдруг сзади раздаётся голос, от которого падаван вздрагивает, и непроизвольно морщится. – Знакомься, эта птичка – джедай с Алмаса. Она сейчас немного не в себе, нейростимулятор. У нас есть данные, что это прелестное создание связной группировки выживших джедаев, и знает где они. Но, нейросканирование показало, что-либо она владеет ментальными техниками неизвестными нам, либо сведения ложны. Но она бесспорно владеет Силой и бесспорно на высоком уровне. У Кэла холодеет внутри. Он узнаёт это бледное круглое лицо в круглом же ореоле тёмных волос. Это Мастер-джедай, Тая Врата, приезжала на Турнир учеников вместе Мастером Тапалом и Мастером Тизером. Он на минуту забывает дышать, и слова инквизитора выпадают из внимания. Лёгкий разряд шокера заставляет вернуться в реальность. – Не спи, замёрзнешь! – усмехается инквизитор, – Я так понимаю вы знакомы? Имперец пристально вглядывается в лицо падавана, а Кэл лихорадочно соображает, что же ему предпринять? Даже боль и слабость отступают на минутку, что же сказать? – Нет, – говорит он, – мы не знакомы. – Ай-яй-яй! – в голосе Инквизитора усмешка, – Врать нехорошо, это не по джедайски. Вы знакомы. Когда мы показывали ей твою тушку, угрожая убить тебя, эта милая особа назвала твоё имя и сообщила что ты выпускник Корускантского Храма. Кэлу в голову приходит спасительная идея. –Да, медленно произносит он. Я узнал её. Это студентка. Не из моего клана, старше. Потом она ушла в корпус. Кажется, в сельхоз. Кэл говорит и удивляется, как чётко звучит его голос, ведь горло так болит, и ещё недавно он мог только шептать. – Опять врёшь! – В голосе инквизитора угроза. Кэл понимает, что им известно гораздо больше, чем ему: – Так какого ранкора вы ко мне прицепились, если и сами всё знаете? Злость закипает внутри, а перед глазами так ярко встаёт картина разнесённой в хлам тюрьмы, искорёженных дроидов и инквизитора, которого Кэл отшвыривает к стене ударом Силы, срывает с бесчувственного тела меч, и... –Так, стоп, второй слой, выводим. – неслышно звучит не пойми откуда, и в глазах темнеет, картинка подёргивается рябью, гаснет. Возвращается, вместе со звуком пощёчины и болью в голове. Штурмовик целится в голову джедайки из штатного бластера. – Нет! – вскрикивает Кэл, удивляясь, кто же дал ему пощёчину, инквизитор же далеко? – Нет... Да чего же вы хотите? – Чтоб ты прекратил ломать комедию, и выбил у клона оружие. Ты можешь. – Да как???!!! – кричит Кэл, осознавая, что знает, как. Всегда знал, как. Но это... – Ты знаешь, как! – Зловещим эхом отзывается чёрная фигура. Тая всхлипывает и слабо пытается освободиться. – Нет, нет, нет, – шепчет он, ощущая беснующийся за тоненькой стеночкой океан ярости, чёрное торнадо, способное не то что бластер, полпланеты разнести в клочья, повинуясь щелчку его пальцев. Нести его на гребне неукротимого цунами, несокрушимого, свободного, всемогущего. «Бе-ри, бе-ри, бе-ри, бе-ри, – стучит в висках, дуло бластера прикасается к пышным волосам, – возь-ми, возь-ми, спа-си, спа-си!» Мир снова подёргивается рябью, Кэлу кажется, что голова сейчас лопнет, он проваливается в беспамятство, а под закрытыми веками гаснет плазменная вспышка и тело Таи, выгнувшись в последней судороге, сползает на пол. «Я не смог, я не спас, опять из-за меня гибнут самые достойные, а я продолжаю жить, зачем?!» – Эта мысль топит Кэла в бездонном омуте невыносимой вины, вины за сам факт своего существования... Драко роняет голову, сжимает кулаки и зубы в разочарованной злости и на себя, и на мальчишку, и на это дурацкое задание по обращению падавана. Но быстро собирается, отбросив минутную слабость. Некогда нюни разводить. – Так. Сейчас короткий отдых. Выводи его в нормальный сон, в 18:25 готовь кому. Показатели на экран! – Командует он. Дроид колдует над капельницей. На мониторе ползут строчки и цифры. Голова начинает болеть от нечеловеческого напряжения последних дней. «Надо больше тренироваться», – думает Вэлин, – Императору не нужны посредственности. Ему нужны лучшие». Он теперь знает, какой потенциал скрыт в этом рыжике с Внешнего Кольца. И да, сингулярность его разорви, он будет возиться с ним, как с пятью королевами Набу вместе взятыми, и выполнит свою работу. Во имя Силы и Империи. «Следующая попытка должна стать последней. И станет». Инквизитор подходит к падавану, убирает прядь волос со лба, поправляет датчик. Ресницы бросают тень на щёки, губы подрагивают. Такой беззащитный. Почти отеческое чувство, поднявшееся в груди, вызывает усмешку. Драко готов поручиться, теперь он знает этого мальчишку гораздо лучше, чем родной отец, и даже лучше, чем он сам себя знает. Его реакции, идеалы, события недлинной жизни, – всё это он взял у своей жертвы, чтобы использовать. «Перестань быть хорошим, мальчик мой. Отбрось эти свои детские заблуждения, они принесли тебе только боль». Имперец проводит рукой по густым волосам Кэла, слегка сжимает тонкие, сильные пальцы. – Давай, не подведи меня. Время на исходе, и ты не станешь моей неудачей. Кэлу снилась чернота. Тёплая, мягкая и всеобъемлющая. Он лежал на дне старого сухого колодца, вытаскивая колючки из волос, и видел звёзды. В голубом кружочке неба высоко вверху, в полдень, он видел звёзды. «Я прилечу к вам, – думал он, – обязательно прилечу к каждой из вас, когда вырасту», и ждал, когда же его найдут. Но ноги уже замёрзли и репьи закончились, и солнце переползло дальше по стенке, а его никто не нашёл. «И не искали, видимо... – с горечью думал Кэл, вернувшись с неведомых миров на дно старого колодца привычного одиночества, – И я совсем забыл про яблоки, которые ждёт мама. Значит опять оставят без ужина, и опять будут устало отчитывать: «И в кого ты такой уродился, ну ничего, ничего не можешь сделать нормально! Ничего поручить нельзя, да что за ярмо я себе на шею повесила! Все дети как дети, а ты недоразумение ходячее! Что-то из тебя вырастет? Скорей бы уже вырастал, пусть другие с тобой маются!» И он будет глотать слёзы, а брательники будут издевательски хихикать и отвешивать подзатыльники при каждом удобном случае. «Нет, – решает он. – Буду сидеть здесь, пока не умру». Закрывает свои некрасивые серые глаза и просыпается под мерный гул силового поля. Он опять в наручниках и его тащат по коридору, ошейник давит на шею, во рту пересохло, захваты дроида больно врезаются в локти. Приводят в кабинет. Там мальчик в одежде юнлинга, и может начаться такое, чего он уже просто не в силах допустить. – Что я должен сделать, чтобы всё прекратилось, наконец? – Голос звучит хрипло и слабо. – Отказаться упорствовать, и довериться Силе. Кэл не сразу понимает смысл сказанного непонятно кем, но так ясно, будто в голове. Кэл медлит. Мозг отказывается работать. – Я согласен. Только отпустите его. Не мучьте. Он сам будет служить, свет слаб в нём, – шепчет Кэл. Горло болит. Внутри становится пусто и холодно. Он думает, что только что совершил самоубийство, и убийство в придачу. И притом скорее всего напрасно, кто он такой против Империи? И ничего его жертва не даст. Но выхода нет. Капкан захлопнулся, он проиграл свою последнюю битву. «Учитель, прости – слышит он свой голос, – я не смог держать оборону. Не дождался знака Совета. Сила не пришла ко мне, и теперь я умру, и мне нечего будет сказать тебе, Учитель. Я подвёл всех. Почему я ещё дышу?» Внутри полыхает чёрное пламя, оставляя тонкий серебристый пепел, и боль умирающей души перекрывает боль тела, измученного пытками. С Кэла сняли наручники. Инквизитор мягко подтолкнул пленника к стулу. – Садись. Он механически сел. Мир вокруг дрожал и был похож на плохую голограмму. Фигура в чёрном, безупречная и прямая, опустилась на стул напротив. – Ты думаешь, всё кончилось? Нет, всё только начинается. Мне жаль, что пришлось именно так с тобой обращаться. Но ты не оставил выбора. Не слушал, был агрессивен и убеждён, что твой путь единственно правильный. Теперь ты сможешь узнать истину. И я рад за тебя. Кэл вдруг холодеет изнутри. Он видит своё отражение в зеркальном стекле. Своё черноволосое отражение. Инквизитор говорил немного, и по делу: Он, бывший падаван, теперь молодец, но должен оправдать возложенные на него надежды. Его включат в ученическую группу Инквизитория, где окончательно развеют вредные предрассудки, дадут ясное и чёткое понимание обстановки в Галактике, повысят навыки владения Силой, и тогда, если окажется достойным, его примут в ряды Инквизиторов. А это великая честь и возможность сделать мир капельку лучше. Открыв глаза Вэлин широко улыбнулся. Инквизитор испытывал чувство, похожее на радость. Он снова смог. «Я бы ещё огранил этот алмаз, но есть более интересные дела. К тому-же в учебке работает мой старый приятель, он присмотрит за рыжиком». – так думал Вэлин, направляясь к себе писать рапорт. За его спиной дроид, отсоединив капельницу, выводил гравиносилки в коридор. Отделение терапии уже ждало нового пациента.