В шкуре героя

Произошедшее в гостиной вызвало волну слухов, которые порождали другие слухи пуще прежних. Всё началось с Рона пустившего слух о том, что Гарри зазвездился, хотя раньше все были готовы говорить обратное, но поверили. Из-за этого начал вести себя как настоящая скотина или же змея со Слизерина, но это было безобидно по сравнению с остальными слухами. Всё таки фантазия у студентов Хогвартса окозалась очень уж красочной и разнообразной. Вся семья Уизли решила, что Поттер должен понять, какого это быть униженным перед всеми и терпеть издёвки, косые взгляды на себе. Как их семья уже многие и многие годы, а вся линия Артура Уизли и уже несколько поколений. Рон вместе с новыми лучшими друзьями планировали месть, ну, или же по их мнению шутку, которая должна снести крышу Гарри, заставить его приползти к ним на коленях и просить дружбы. Джинни распространяла слухи о его сексуальных предпочтениях, даже не переспав с ним ни разу и вообще не имея с ним хоть каких-то связей, кроме дружеских и даже сестринских. А рассказывала она очень многое, начиная от того что он быстро кончает и заканчивая тем что любит когда вставляют ему. Но Джинни не учла, что это уже был не тот Гарри, которого она знала. Так что последний слух был правдой. Сама цель всех обсуждений и шутки была до безумия зациклена на чём-то более важном, что не замечал никто больше. Просто заходя в спальню гриффиндорцев, ученики всегда видели, что его кровать занавешена. Что там происходило, они не знали и даже не осмеливались предполагать. Ну, а в учебное время Гарри был тише воды, ниже травы, отвечал изредка на вопросы, делал задания регулярно и всегда сдавал их вовремя, шокируя этим своих одногруппников. Во время обеда в зале было очень шумно, голоса сотен детей сливались в одну сплошную какофонию, режущую слух. Единственный стол, который не обсуждал Поттера или сам турнир, был Слизеринским. Ученики этого факультета смиренно сидели и ели, иногда перекидываясь несколькими простыми фразами. К удивлению большей части зала, темпераментные и даже очень яркие характером Дурмстранговцы сидели за одним столом со Слизеринцами и были такими же тихими. Каждый стол отличался чем-то своим. Слизеринцы выделялись сильнее всего, и замечали это почему-то только они и соседний стол Рейвенкло. Члены факультета воронов вели себя тише Гриффиндора или Хаффлпаффа, хотя и не опускались до уровня Слизеринцев. Но они, по крайней мере, не старались перекричать друг друга, не чавкали с открытыми ртами, не кидались едой и вообще вели себя прилежно. Полумна Лавгуд и Чжоу Чанг, учившиеся на этом факультете, спокойно беседовали между собой, иногда говоря что-то другим учащимся своего факультета или смеясь над шутками своих одногруппников. Всё же весь стол рейвенкловцев разделялся на несколько групп по десять или даже по пятнадцать учащихся, которые веселились каждый в своём кругу, иногда вылезая за рамки и общаясь с остальными. Сразу рядом с ними находился стол самых светлых, добрых и отзывчивых учеников всей школы, а именно стол Хаффлпаффа. Студенты этого факультета веселились как только могли. За их столом всегда было много разговоров и весёлых шуток, даже иногда пели песни в честь чего-либо или о ком-то. Вот и сейчас они сочиняли всякие песенки, построенные на слухах о Поттере. Гарри Поттер был звездой, Был звездой! С неба звездный мальчик упал и зад себе порвал! Совсем порвал, что аж провал! Прям дупло, прям дупло! Что аж свили змеи там гнездо! Был герой, а стал отстой, Прям совсем отстой!* И это лишь малая часть того, что смогли придумать далеко не глупые дети разного возраста с Гриффиндора. Если младшие курсы могли придумать только что-то безобидное и совсем детское, то курсы постарше придумывали очень грубые и местами даже пошлые рифмы и стишки. Самыми частыми слушателями "народного творчества" гриффиндорцев были хафлпафцы, а невольными —слизеринцы, которых стали без причины приплетать к изменениям героя. Теперь уже можно поговорить и о последнем, самом шумном столе с красно-золотым флагом, на котором величаво красовался лев. Ученики этого когда-то давным давно сильного, гордого, а главное, храброго факультета уже не были теми, кого хотел бы тут видеть Годрик Гриффиндор. Из отважных героев и сильных магов они превратились в полукровок со слабой магией, грязнокровок, предателей крови, ну, а если точнее, Уизли и их родней. Иногда, конечно, встречались уникумы в виде новой крови, но и такие чаще всего учились на других факультетах, исключением была лишь Гермиона, с распределением которой Шляпа явно прогадала. Рассмотреть ум то она смогла, но посчитала, что и без того одинокой девочке будет лучше со львами, где она найдёт друзей. Ученики этого факультета шумели больше всего, чем уже вконец достали стол слизеринцев, да и не только их. Некоторые учителя перестали приходить на приемы пищи в зал и просто просили домовых эльфов отправлять еду в их комнаты. Стойко держались только деканы факультетов, им просто не давали выбора. Ведь разнимать драки студентов приходилось именно им. Конечно, и так ужасную репутацию сложно было чем-то испортить, но гриффиндорцы прекрасно справлялись с этой "нелёгкой" задачей. В последние четыре года их позорил только один студент , а именно свинтус Уизли номер шесть, а если быть точнее, Рональд. Поведение этого члена рыжего семейства вызывало омерзение, конечно в основном у слизеринцев, но даже его однокурсников бывало подташнивало от этого. За столом он превращался в самую настоящую свинью, которая своим рылом разбрасывала еду не только вокруг себя, но и на несколько метров дальше. Неудивительно, что рядом с ним сидеть практически никто не хотел. Был слишком большой риск, что в твою тарелку что-то выпадет изо рта Рона, когда тот будет что-то говорить, либо он залезет в твою тарелку руками. Ещё неприятнее было говорить с ним во время еды. Он разговаривал с набитым ртом, и не до конца пережёваная и не проглоченная еда летела прямо в лицо собеседнику. Эти пытки были вынуждены терпеть лучшие друзья Рона: заучка Гермиона, которая боялась, что кроме них с ней никто больше дружить не будет, ну, и конечно Кай, которого все знали под именем Гарри Поттера. Тот терпел лишь потому, что боялся выдать себя. Но сегодняшний обед стал последней каплей. POV Кай Я читал собственный дневник, когда этот рыжий и до жути шумный щенок Уизли решил залезть своей измазанной в непонятном соусе рожей практически вплотную к страницам и открыть рот, из которого сразу выпало несколько кусков непонятно чего. Конечно, в этой "столовой" всё готовилось в этом омерзительном соусе. Правда, отвратительного вкуса здешней еды он всё равно не менял. В этот момент моё терпение лопнуло. Конец POV Кай POV Рон Гарри опять сидел и читал какую-то херню. Как же меня бесит его высокомерием! Ну да, стал одним из этих чертовых участников турнира и сразу зазвездился. Петух! Сейчас он мне напоминает смесь зубрилы Гермионы, сноба Малфоя и сальноволосого урода Снейпа. Так, а что он там читает ? Опять наверняка какой-то чёртов бред! Конец POV Рон — Гарри? Ачтотычитаешь? Даймне, — протороторил Рон. Куски еды вываливались из его рта, пока его хозяин пытался разобрать непонятный почерк, чуть ли не прислонясь к книге лицом. Вдруг Рон завизжал как свинья, которую режут на мелкие кусочки, и отскочил в сторону от своего друга, который в это время брезгливо вытирал платочком испорченную страницу. Рон начал было возмущаться, но Кай ему не дал, толкнув в грудь локтём. Уизли упал, на него опустился вышеупомянутый платок. — Закрой рот..! Свинья! — встав из-за стола, Гарри взял книгу. Только сейчас он заметил, что вокруг стало слишком тихо. POV Кай. Я сам не заметил, как ударил и повалил на землю предателя крови. Посмотрев на него полным презрения и брезгливости взглядом, я наконец осознал, что вокруг стало очень тихо. Осмотревшись, я увидел как все студенты и даже учителям смотрели на нас с явным шоком, больше всего меня зацепил взгляд Северуса, который в отличие от других явно наслаждался данным зрелищем. Наверное, он одобрял моё поведение. Конец POV Кай Юноша развернувшись на каблуках своих туфель, направляясь в сторону... стола Слизерина? Это стало шоком для всех и даже для Северуса Снейпа, который явно не ожидал таких сильных изменений в ненавистном сыне своего школьного врага. Кай подошёл к столу слизеринцев и, развернувшись лицом к Северусу, очень серьёзно на него посмотрел. Вытянув руку перед собой и раскрыл ладонь. — Я, Гарольд Джеймс Поттер, прошу разрешения у вас, декана Слизерина, Северуса Тобиаса Снейпа-Принца, разрешения занимать место за столом факультета и посещать уроки вместе с факультетом. Да будет моя магия свидетельством моим чистых намерений и уверенности в своих действиях. Время свидетели этого момента, а смерть и жизнь судьями в случае изменений моего мнения** — на раскрытой ладони сразу образовался знак даров смерти и Кай сам не знал почему. Но судя по всему увидели его только он и Северус. Дети из древних родов и большая часть студентов Дурмстранга впали в самый настоящий шок. Древний ритуал, правила и условия проведения которого было практически невозможно найти в сравнительно новых книгах. Хоть его слова и казались самыми банальными, но такое не делали уже много лет. Северус слегка нервно вздернул уголком губ уже собираясь съязвить, но до него быстро дошло, что это крайне плохая идея. Юноша смотрел на него очень серьезным взглядом. Встав, прочистил горло и также серьёзно посмотрел на Гарри и пройдя к нему точно так же вытянул руку так, чтобы его ладонь была на уровне предплечья Гарри. — Я, декан Слизерина, Северус Тобиас Снейп-Принц, даю своё разрешения Гарольду Джеймсу Поттеру. Да будет моя магия подтверждением. А смерть и жизнь станут судьями моего решения. — Они пожали друг другу руки держась за предплечья друг дурга. А по рукам пошло плетение красной нити и погасло, завязавшись бантиком на кистях. После этого по залу прошлась волна магии, и вот, нашивка с факультетом, что была на мантии Гарри, стала двойной. На ткани красовались два герба: Слизерина и Гриффиндора. Это событие произошло впервые за долгие годы истории Хогвартса. Даже Дамблдор присутствующий при всём этом старался вспомнить хоть один подобный случай за последние 100 лет. Гриффиндорский стол в одночасье загудел недовольными криками, возгласами, свистками и нашлись даже те, кто стал кидать в сторону Гарри небольшие вещи. Кай старавшийся всё это максимально долго игнорировать закрыл глаза и глубоко вздохнул и выдохнул чтобы успокоиться. В этот момент Рон окончательно решил, что теперь точно хочет совершить жестокий розыгрыш над другом, если он мог до сих пор таковым считать.