***
Оглядываясь по сторонам, Тенко замечал множество отличных от второго этажа деталей. Пол здесь был выстлан плиткой, а не линолеумом, двери в комнатах отсутствовали, напротив каждого входа стоял надзирательный табурет, и от всего этого становилось неуютно. Заметив, как внимательно Шимура рассматривает коридор, Тога пояснила: — У нас тут все немного иначе, просто на четвертом этаже селят особо опасных пациентов. В ее голосе звучала беззаботность, будто бы это совсем ничего не значило, но Тенко насторожился. Если на последнем этаже находятся «самые опасные» дети, то почему его поселили на первом? Несколько массовых убийств уже не считаются особо опасными? Он покосился на комнату, у которой они остановились, и куда впоследствии забежал Джин. Она была одноместной, без встроенной ванной, а значит, где-то в диспансере имеются общие душевые. Бубаигавара вернулся с подушкой и одеялом, компания развернулась и отправилась к самой первой, идущей почти сразу после лестницы, комнате. Зайдя внутрь, Шимура обнаружил, что ее внутреннее убранство совсем не вязалось с увиденной им несколько минут назад картиной. — Кто здесь живет? — спросил он. Хоть полы и стены и не отличались, помещение выглядело иначе — помимо кровати имелись письменный стол с наваленной на него грудой хлама, шкаф, обклеенный под дерево, огромный ковер, почти полностью закрывающий кафель, ноутбук, лежащий у кровати, совсем другое постельное белье, небольшой стеллаж, куча мятой бумаги, ручки, плакаты, висящие на стенах, и многое другое. — Наш почетный педик, — посмеялся Джин. — Кстати, Даби, у тебя комп заряжен? Даби пропустил замечание, открыл шкаф, выкинул из него одежду, достал со дна белый рублевый пакет из Пятерочки, бросил вещи обратно. — Игучи, верни павербанк, а то мы хуй че посмотрим, — сказал он, а потом запустил пакетом в Тенко. — Наслаждайся! Пока Шиучи искал по карманам зарядное устройство, Шимура развязал пакет и обнаружил там огромное количество снеков. Тога забралась на кровать с ногами, Джин устроился на полу у ее ступней, подмостив под спину подушку, а Игучи передвинул тумбу так, чтобы она была напротив сидящих, и поставил на нее ноутбук. Даби включил третью серию какого-то аниме, не обращая внимание на протестующие возгласы. Он непонимающе посмотрел на Шимуру и сказал: — Че стоим, кого ждем? Тога предложила ему присесть возле нее, и Тенко разместился на краюшке кровати. Даби, облокотившийся на его ноги, запустил руку в пакет и забрал упаковку острых чипсов. Шимура чувствовал себя некомфортно, находясь в сравнительно большой компании, но пытался успокоиться, готовя себя к последующим встречам с этими людьми. Почему Тога, Джин и Даби живут на четвертом этаже? Что такого может скрываться в их головах? Полное сумасшествие? Тенко прекрасно понимал, что далеко не каждый ментально больной человек выглядит таковым на первый взгляд, однако брал в расчет тот факт, что его самого поселили ниже. Шимура поморщился. Он бы очень хотел думать, что его случай еще не самый тяжелый, но в это верилось с трудом. — Ну че ты такой недовольный? — развернулся к нему Даби. — Накормили тебя, напоили, даже одеяло выдали, а ты все равно злая бука. Прямо-таки источаешь ненависть. — Не выспался, — буркнул Шимура себе под нос, — какой-то еблан у нас на этаже издевается над гитарой каждую ночь. — А Игучи не говорил, — заметила Тога, кладя в рот очередную мармеладку. — Игучи — счастливчик, — подметил Даби, вдруг стушевавшись, и, неловко потерев ладони, перевел тему. — Кошмаров нет, да еще и хуй разбудишь. Помните, как мы отмечали первое апреля в том году? Джин хохотнул, Химико заулыбалась. — Ой, завидуй молча, — раздосадованно произнес Шиучи, — за такую идею тебя вообще надо было на кол посадить. — Эй! — воскликнул Даби. — Это была идея Магне! — Вот сука, что бы он ни вытворял, я по нему скучаю, — признался Игучи. — Я тоже, — поддержал его Джин. — Поначалу я его не понимал, вся эта гендерная идентичность, местоимения, считал его странным, но, когда узнал поближе, понял, что чувак очень даже ничего. Жаль, что его больше нет с нами. Тенко не задавал вопросов, только слушал. Ему казалось бестактным вот так спрашивать о человеке, которого, судя по всему, уже нет в живых. — Да, он был единственным, кто мог разбудить Игучи посреди ночи. Настоящий талант. Шиучи вновь запротестовал, и грустная пауза, повисшая в воздухе, тут же улетучилась. Есть несколько способов выбраться из детского неврологического диспансера. Первый (и самый редкий) — получить справку о полном выздоровлении и, как следствие, выписку из психушки. Второй (но также не особо популярный) — освобождение от медпомощи под ответственность попечителя. Но для этого нужны родители или опекуны, которые будут готовы заполнять горы бумаг и терпеть еженедельные проверки. В реальности взрослые наоборот пытаются как можно быстрее избавиться от обузы в виде больного ребенка и собственноручно сдают своих отроков в подобные заведения. Гораздо чаще встречаются случаи, когда подростков, достигших восемнадцати лет, переводят во взрослые лечебницы. Или тюрьму. Последнее было вполне вероятно в ситуации Тенко. Помимо всего этого есть еще одна причина, по которой ребенка могут исключить из диспансерских списков. И эта причина — смерть. Жить с ментальным заболеванием, мягко говоря, сложно, а учитывая, что некоторых пациентов доставляют в отделение прямо из больниц, после попыток суицида, не удивительно, что уровень смертности в диспансерах не равняется нулю. — Да? — спросил Даби, обращаясь к Тенко. — Нет! — ответил за него Джин. — Не соглашайся! — Что? — не понял Шимура. — Я говорю, если тебе неудобно спать внизу, можешь перебираться ко мне. — Да ты не так сказал! — возмутился Бубаигавара. — Ну пожалуйста, Джинни, ты знаешь, сколько можно заработать на гей-порно? А на гей-оргии порно? Мы станем миллионерами! — Разве ты не обещал не подкатывать к нему? — напомнил Игучи, кивая на Шимуру. — Это не подкат, а деловое предложение! — Да зачем тебе деньги, у тебя безлимитная кредитка от отца! — снова негодовал Джин. — Ебанный педик! — Тога, ты слышала? Они меня буллят! Тенко положил в рот мармеладку, предложенную Химико. Игучи протянул ему пластиковый стаканчик с уже налитой колой. Инстинкт самосохранения, не позволяющий находиться в социуме слишком долго, потихоньку утихал; к сожалению, Шимура знал, что это временно. Тенко сунул руку в пакет, все еще стоящий на его коленях, и вытащил маленькую молочную шоколадку. По крайней мере, он здесь не просто так. — У тебя есть телеграмм? — осведомилась Тога. — Нет, — ответил Шимура. Человеку, который всеми силами отгораживает себя от какого-либо взаимодействия с окружающим миром, нет смысла заводить социальные сети. — А в ВК сидишь? — поинтересовался Даби, развернувшись в полуоборот. — Не особо. — Ужас, какой ты скрытный! — Мне просто не нравится общаться. — Да? — хмыкнул Даби. — А что ты сейчас делаешь? — Терплю изо всех сил. Даби хохотнул и отвернулся. Тенко сжал пальцы. Он же ответил честно. Потом, потом непременно будет откат в виде отвращения и страха. Ближе к вечеру все проявится. Так всегда. Страх и адреналин, спокойствие и ложное чувство нормальности, затем раздражение и паника. Отвращение. Желание решать проблемы самым простым способом — изоляцией. Не нужно это усугублять. Шимура поднимается с места и кое-как пробирается к выходу. Потом Даби просит его номер, и Тенко делает вид, что не в порядке не только его менталка, но и слух. Он никому ничего не говорит, просто уходит. По лестнице поднимаются несколько санитаров. Вниз спешат двое пациентов. Уж простите, никто не объяснял Тенко, как бороться с собственными инстинктами. И кто-кто, а он сам уж точно не виноват, что растет таким. Ну почему люди не берут на себя ответственность за содеянное? Все тело напрягается — Шимура убегает от опасности, от этого даже почти больно. Тенко понимает, что позже его голова и челюсть будут саднить от психосоматических синдромов. Ему точно нужны таблетки, очень нужны. У себя в комнате Тенко сворачивается в клубочек и растирает грудь, чтобы не так давило. Он пытается идентифицировать свои эмоции, каждую по отдельности, чтобы распутать клубок, упростить нервной системе задачу восприятия и реакции, но все как одна сливаются во что-то темное, плохое. Шимура только чувствует, что ему плохо. Больно. В горле скатывается шар с острыми зубчиками. Тенко утыкается лицом в колени. Это надо пережить, оно закончится, закончится. Он пытается сделать глубокий вдох, чтобы расслабить грудную клетку, но диафрагма так колет, что приходится резко остановиться, и выходит лишь краткий вдох. Шимура не может, ничего не может. Он царапает шею всеми пятью пальцами, не останавливается, когда под ними становится липко. Тенко трогает рану другой рукой, подносит ее к лицу и смотрит. Фаланги мажутся в красное, живое. Ему не впервой видеть кровь на себе. Только в самый первый раз ее было гораздо больше, и казалось, что она повсюду. Он защищался, он хотел спасти себя. Жить. Тенко обязан платить за свою жизнь каждый день. Невыносимо, хоть на стенку лезь. Лежа на полу, Шимура переворачивается на спину. Что отличает мертвого человека от живого? Наличие чувств? Он медленно поднимается на ноги. Ковыляет в ванную. Промежутки между зеленоватой плиткой промазаны чем-то белым. Тенко не рассматривал все детально раньше. Шимура поворачивает кран, горячая вода льется сверху. Он по привычке выжидает несколько секунд, прежде чем ступает под струю. Тенко не находит в себе сил, чтобы мыться, просто греется какое-то время. Оказываясь в тепле, мышцы расслабляются, пусть и не до конца. Шимура фиксирует взгляд на водосточном отверстии. Куда попадает грязная, коснувшаяся человеческой кожи вода? В канализацию? Она больше не может использоваться, потому что была испорчена людьми. Мельком пробежав по плечам, спине, пояснице и ногам, вода считается непригодной. Так почему же люди удивляются асоциальности Тенко? Почему считают ее ненормальной, если даже неживые вещи страдают от человека? А если у тела есть душа, разве это не наносит гораздо больший урон? Большинство людей этого не осознает, но жизнь другого может быть сломлена даже из-за бездействия, не говоря уже о поступках. Вот почему «хороших людей» не бывает — никто не может гарантировать, что, проснувшись утром, он не сделал кому-нибудь больно. Шимура выключает воду и вытирается полотенцем, висящим на крючке. Обессиленно плюхается на кровать и сразу же вырубается, даже не заглядывая в телефон.***
Мир отвратителен, если смотреть правде в глаза, потому что все хорошее непременно сменяется плохим. Такие мысли можно было бы списать на личностное восприятие, если бы подтверждение им не находилось даже в такой объективной вещи, как мироустройство. К примеру, теплое лето, обогащающее организмы людей витаминами, светом и позитивом, непременно перетекает в холодную зиму, заставляющую кожу на руках шелушиться, а кончик носа и ушей — мерзнуть. Если и существует что-то вечное, то только смерть. Но беда в том, что быть мертвым скучно. Пусть окончание жизни и может решить множество проблем, закончить страдания, человек не будет испытывать облегчение или спокойствие, пойдя на это, поскольку просто не будет существовать. Когда Тенко проснулся, было около семи часов утра, и его сосед мирно дремал на своей койке. Несколько секунд Шимура пребывал в состоянии прострации (он всегда чувствовал себя так после сна), мозг еще не работал на полной мощности. Тенко не думал о существовании проблем и действий, которые ему придется совершить, он ощущал себя просто живым объектом, и в какой-то степени это было приятно. За решетчатым окном не светало, хотя дело близилось к рассвету; так выглядело приближение зимы. Шимура по привычке дотронулся до батареи — от нее шло тепло. В приюте отопление давали только в самые холода, и назвать его достаточным не поворачивался язык. В диспансере же не было холодно от слова совсем. Тенко посмотрел на экран телефона. До завтрака оставалось около сорока минут, а после ему нужно появиться на групповой терапии. В диспансере все было хорошо, только вот обилие обязательных мероприятий на неделе Шимуре совсем не нравилось, как, собственно, и попытки подружиться с ним со стороны других подростков. Похоже, люди будут лезть, пока не обожгутся. Тенко умылся и почистил зубы, а после вышел из комнаты, избегая пересечения с соседом. К тому времени как он дошел до столовой, по всему диспансеру уже играла мелодия, оповещавшая о подъеме. Шимура дернул ручку высоких дверей, и они поддались. В зале не было никого, кроме поваров, суетящихся за столом раздачи. Тенко сел на свое привычное место и достал телефон из кармана. Ему нужно было занять себя чем-нибудь до начала завтрака, поэтому он подключил наушники и щелкнул по иконке нового альбома любимой группы. …I made a wreck out of my hand I put it through the wall… Через некоторое время в столовую по одному и группами стали заходить пациенты. Кто-то молчал, а кто-то поддерживал беседу. Было видно, что подростки встали совсем недавно, они зевали и потирали закрывающиеся глаза, рассаживаясь за столами. …I made a fist and not a plan Call me a reckless wrecking ball… Шимура встал, чтобы первым попасть на раздачу, но у самого стола его обогнал уже знакомый красноволосый парень. Толкнув Тенко назад, он потянулся за тарелкой с кашей из желтой крупы. …I throw my plates against the wall And give it all I got, but… — Встань на место, — рявкнул Шимура, хватая его за футболку и резко утягивая назад. …I aim to break not one but all I'm just a big ol' wrecking ball… От неожиданности Даби покачнулся, теряя равновесие, но, схватившись за поручень, удержался на ногах. …I am unruly in the stands I am a rock on top of the sand… — Эй, ты чего? — раздосадованно произнес Даби, поднимая взгляд. — А, ты… Это же просто еда, чувак. …I am a fist amidst the hands… Тенко зло сощурился на него. Дело не в еде, а в наглости, которую этот парень проявляет из раза в раз. Считает себя крутым? Боже. …And I break it Just because I can… — Займи. Свое. Место, — с расстановкой повторил Шимура. Если Даби не умеет вести себя адекватно, то окружающие должны расплачиваться за это? В жизни Тенко было слишком много ответственности за поступки других людей, и теперь он использует любую возможность скинуть с себя хотя бы часть. Или, по крайней мере, не брать новую. Даби неуверенно застывает, поправляет свою футболку и примирительно поднимает ладони вверх. — Извини. Шимура устало вздыхает. За последние недели в его жизни стало слишком много посторонних людей, слишком много разговоров с Даби. Это раздражает. Тенко поставил на поднос кашу, какао и салат и вернулся к своему столу. Завтрак был вкусным. Все еще не привыкнув к наличию еды, Шимура чувствовал себя объевшимся каждый раз — по телу кайфом расплывалась приятная слабость. Альбом в наушниках дошел до конца уже второй раз, и Тенко остановил музыку. Он отнес поднос с тарелками обратно и вышел из столовой, оставляя в голове последнюю проигранную фразу. …And I break it Just because I can…