Состояние полураспада

Но истина только одна. С наступлением зимы Даби кладут в изолятор, потому что при обычной простуде не теряют голос. Тога рвется навестить друга уже к вечеру, но дежурная медсестра качает головой — в это время года всегда много заболевших, им не нужно еще больше. Химико выпрашивает телефон у Спиннера и смсит Даби весь вечер, а когда ночью парню начинают приходить ответы, мешающие заснуть, Тога переключается на Шигараки и случайно обнаруживает их предыдущую переписку. Томура пытается отвертеться от вопросов, потому что ассоциироваться с синдромом спасателя Даби ему не хочется, но от Химико не убежишь. Шигараки хмыкает и в двух словах обрисовывает ситуацию, не обращая внимания на сидящих рядом Твайса и Спиннера. Тога тут же расписывает по пунктам, почему они были бы отличной парой, а Томура только морщится. Твайс, оживившись, интересуется, нравится ли Шигараки Даби. Томура закатывает глаза. Твайс поникает. Шигараки не понимает его реакцию, а Спиннер что-то тихо сообщает ему. Над дверью и окнами столовой появляются арочные гирлянды в виде елочных веток с шариками. Утренний чай заменяют на какао. К одеялам добавляются теплые пледы. Отопление вкручивается на максимум. Осаго договаривается с директором о привлечении подростков к украшению актового зала и говорит, что творчество сближает и успокаивает. Она возвращается с согласием и списком тех, кому запрещено выдавать ножницы, клеевые пистолеты, карандаши и любые другие потенциально опасные предметы. Тога оказывается единственной с четвертого этажа, кого нет в списке. Даби поздравляет ее и пишет, что, как только его выпустят из «тюремного изолятора», он обязательно купит всем новогодние свитера с дурацкими рисунками. Твайс молится, чтобы Даби забыл об этой идее до выхода из изолятора. Томура говорит, что ни за что не наденет что-то подобное. В пятницу Спиннер и Шигараки проводят целый день в компьютерной. Они оба вспоминают о времени только тогда, когда Твайс и Тога приходят к ним с карманами, набитыми последними запасами из комнаты Даби. Томура пытается научить Химико играть, но ей нравятся только задания про убийства. Она побеждает Твайса три из трех. Спиннер резюмирует, что он продул всухую. Твайс пробует еще раз, но в конце обреченно всплескивает руками. Родители Химико все-таки приезжают. Всего на двадцать минут, чтобы передать дочке теплые вещи, но Тога остается очень счастливой. Шигараки думает, что они не заслуживают такого ребенка. Тога слишком хорошая. И очень старательная. Он осваивается на четвертом этаже настолько, насколько это возможно, но предпочитает мыться у Спиннера. Кошмары все еще мучают его, но уже не каждую ночь. Осаго приносит имбирные пряники из Хлебного на групповую терапию. Берет с каждого слово, что ни один санитар не узнает об этом. На этот раз они говорят о лечении только половину сеанса. Оставшееся время психолог уделяет обсуждению Тайного Санты и Новогоднего Вечера. Твайс толкает Спиннера локтем и вспоминает, как Даби играл Деда Мороза в прошлом году. Хохот льется рекой не из одного, а сразу из нескольких ртов. Спиннер обещает найти фотографии, потому что «Томура, ты Обязан это увидеть», а Осаго предлагает Химико поучаствовать в будущем выступлении. Тога откусывает пряничному человечку голову и выглядит самым счастливым человеком в мире. На выходных все пациенты диспансера собираются в актовом зале. Среди частей сборной елки, стопок бумаги, коробок со всевозможными украшениями, мотков ваты, баллончиков с искусственным снегом, карандашей и фломастеров, клеев и прочего каждый находит себе занятие. Химико вырезает снежинки на окна, а Шигараки скептично спрашивает, чем он будет заниматься, если ему нельзя брать в руки почти ничего. Твайс говорит, собирать мусор. Томура поднимает бровь вверх, предполагая, что он шутит, но через пару минут ему действительно вручают черный мусорный пакет, а Твайсу — коробку, и они принимаются убирать обрезки, которые оставила Тога. Потом Шигараки клеит поделки на стекло и стены с помощью скотча. Спиннер делает вид, что помогает, придерживая стул, на котором стоит Томура, за спинку, чтобы его не привлекли к сборке елки. Перед обедом Осаго протягивает подросткам стаканчик, в котором лежат шесть маленьких свертков с именами. Шигараки попадается он сам, поэтому психолог собирает бумажки обратно и перемешивает их. Когда Томура тянет сверток еще раз, ему кажется, что лучше бы он оставил все как есть. Женщина уходит, и Тога тут же разрушает секретность, рассказывая, что ей попалась Осаго. — Что можно подарить Даби? — спрашивает Шигараки спустя несколько секунд раздумий. Кажется, у этого человека есть все материальные ценности. — Подари себя, — предлагает Спиннер, откровенно издеваясь, — готов поспорить, он будет рад. — И наконец перестанет приставать к нам, — поддакивает Твайс. — Дадада, еще, знаете, можно связать запястья красной лентой как будто он — подарок, — подхватывает Химико, — ну, как в хентай-мангах. Томура обреченно смотрит на нее. — Зря я спросил. — Да почему зря-то, идея же отличная, — говорит Твайс и, помолчав, добавляет, — Даби бы одобрил. Спиннер смеется вместе с Твайсом, Тога уговаривает Шигараки хотя бы подумать. Томура раздраженно чешет шею. Это теперь всегда так будет? — Да ладно, — произносит Спиннер, — сделай ему открытку, купи алкоголь или футболку с Arctic Monkeys. Шигараки вертит головой. Сначала собирается сказать, что у него нет денег, но потом понимает, что тогда появятся вопросы о пенсии по потере кормильца, которая выплачивается всем сиротам, и, следовательно, о родителях. — Придумаю что-нибудь. Вечера Тога, Твайс, Томура и Спиннер проводят в комнате Даби. Допивают остатки газировки, смотрят новый сериал. Разговаривают о снеге, который никак не хочет выпадать, скором празднике и воспоминаниях. Но никто не обсуждает будущее. Шигараки тянется ко всей этой суете, непонятной, будоражащей; кажется, протянешь руку — и она исчезнет. Он плохо помнит Новый год дома, с семьей, а в приюте он всегда был слишком шумным, многолюдным, раздражающим. Без Даби в компании тише, как-то не так. Тога просит медсестру у изолятора передать письмо, разрисованное сердечками и смайликами, Даби. Девушка забирает посылку из рук Химико и удаляется. В тот же день Тога дарит Томуре мешковатый синий свитер с красными сердечками. Один из тех, что ей привезли родители. Вещь все еще пахнет домашним теплом, шерсть не колется. Шигараки принимает подарок, хотя его и смущает узор. Химико делает тысячи фотографий с ним, Спиннером и Твайсом, чтобы Даби был в курсе событий. Томура принимает решение отказаться от прошлого себя.

***

Когда Даби возвращается из изолятора, никто не встречает его, потому что у Твайса случается очередной приступ. Втроем Тога, Томура и Спиннер ведут друга в общие душевые. В первой половине дня там редко кто-то бывает. Шигараки останавливается на полпути. Когда-то, кажется, очень давно, он жертвовал ужином, чтобы помыться в одиночестве. Сейчас все по-другому. Химико сидит на корточках, моча край своего пушистого кардигана в воде; шепчет что-то Твайсу, скрутившемуся в позу эмбриона. Спиннер судорожно проверяет карманы, а потом поворачивается к Тоге. Струи текут из маленьких дырочек в потолке. Твайс хватается за голову и сдавливает ее так сильно, что кажется, череп сейчас хрустнет. Томура поднимает взгляд. Спиннер трясет его за плечи. Что-то кричит. — …Томура, неси телефон, быстрее. Шигараки разворачивается еще до того как понимает смысл предложения. Бежит на четвертый этаж, где сталкивается с удивленным Даби. Перепуганный, с вьющимися сильнее чем обычно от влажности волосами, он проносится мимо, ничего не объясняя, и Даби приходится схватить его за предплечье, чтобы спросить, что случилось. Даби хватает с кровати одеяло, и через пару минут они оба оказываются с Твайсом. Тога все так же сидит рядом, только теперь уже на коленках, гладя Твайса по голове. Его короткие светлые волосы липнут ко лбу и ушам, выделяя форму черепа. Твайс говорит не своим голосом, широко распахивает глаза, вместе с тем переменно гадко улыбается. От этого берут мурашки, хочется убежать из комнаты и больше никогда туда не возвращаться. Томура стоит на месте, не решаясь сделать это. Даби со скоростью света падает вниз, становясь на одно колено, накрывает Твайса одеялом с головой, разворачивается и раздает указания. Химико звонит Осаго. Она только вчера уехала в небольшой предновогодний отпуск. Кажется, погостить у родителей. Но больше звать некого. Со своей позиции Шигараки наблюдает ними. Почему они не зовут санитаров, почему пытаются помочь сами? Твайс непроизвольно корчит рожи. То криво улыбается, то зажато забивается в угол. Он отвратителен в своем безумии. Спиннер удерживает его руки подальше от головы. Тога протягивает телефон Твайсу. Осаго говорит с ним о чем-то, но сути не слышно из-за включенной воды и одеяла. — Томура, — тихо зовет Даби, — все нормально? Спиннер окликает Даби, и он отворачивается. Забирает мобильник и сам говорит с Осаго. Потом помогает Твайсу встать вместе с Тогой и Спиннером. Снимает вымокшее одеяло, потому что у персонала будут вопросы. Уводит Твайса к себе под нехорошие взгляды санитаров. Шигараки приведением идет за ними, просто потому что не знает, что еще делать. Даби отдает Твайсу свое белье, черные спортивные штаны, белую майку и свитер с синими языками пламени. Химико приносит высокие махровые носки и полотенце, две подушки и одеяла из комнат. Никто не выходит, когда Твайс переодевается. Даби расстилает свою кровать и укладывает Твайса. Плед летит на пол. Тога накрывает его двумя одеялами. Спиннер садится на пол. Химико — на край постели. Даби спрашивает ее о чем-то, и она кивает. — Пошли, — говорит он, обращаясь к Томуре, — пообедаем, а потом поменяемся с ними. Даби выходит из комнаты, и Шигараки плетется за ним. По пути Даби печатает смс Осаго. Наверно сообщает, что все обошлось. Томура смотрит на него. Даби хмурится, опустив голову. Белесые корни на волосах отросли уже сантиметров на пять. Серая выстиранная футболка с альбомом неизвестного исполнителя мокрая в области спины и шеи. Даби кладет руки в карманы, пропуская Шигараки в столовую. Они подходят к раздаче. Повариха с сеточкой на голове беседует с пациентом, стоящим впереди. Даби берет поднос и спрашивает, что Томура будет. Тот пожимает плечами. Если честно, все равно. И есть не хочется. Даби забирает тарелки с котлетами в панировке и пюре и два стакана горячего компота. Он проходит мимо салатов и несет поднос к столу. Шигараки садится напротив. — Это иногда случается, — начинает Даби, — Осаго еще ищет подходящие таблетки. — Ясно, — ответил Томура, отламывая кусочек котлеты, — вы должны были позвать кого-то из персонала. Они дали бы ему успокоительное. Даби размазывал еду по тарелке. — Он и так уже на четвертом этаже, что будет, если его признают невменяемым? Нельзя обращаться к ним. Так уже было с Магне. Что и почему было со старым другом Даби, Тоги, Твайса и Спиннера, Шигараки не уточнил. Оказывается, у приюта и диспансера есть схожести. Или людям нельзя доверять в целом. — Ты посидишь со мной и Твайсом? — спросил Даби, смотря сквозь Томуру. — Ладно, — пожал плечами Шигараки. Они закончили есть через несколько минут. То есть, Томура съел пол порции, а Даби только испортил труды поваров. Шигараки не думал, что он может так сильно волноваться. Его также удивило, что никто, включая и Даби, не испугался, увидев Твайса в таком состоянии. Напротив, все они постарались быть как можно ближе к другу. Даже учитывая, что Даби, Тога и Спиннер уже видели подобные припадки, со стороны Твайс выглядел мерзко, отталкивающе. Почему-то это волновало только Томуру. Химико шепотом болтала о чем-то со Спиннером. Они остались на тех же местах, что и были. Даби посмотрел на Твайса, отвернувшегося к стенке, и для достоверности спросил: — Он спит? — Да, — ответил Спиннер, поднимаясь с пола, — быстро заснул. Но все равно нужно посмотреть за ним. Даби кивнул. — Мы побудем тут. Спиннер перевел взгляд на Шигараки, потом обратно на Даби; помог Тоге встать и удалился вместе с ней. Даби молча указал Томуре на подушку, которую занимала Химико. Он прислонился к бортику кровати и прикрыл глаза на несколько минут. В тишине комнаты было слышно его дыхание. — Ты испугался, когда увидел, как это происходит? — спросил он, не смотря не Шигараки. — Нет, — ответил Томура, — но мне стало отвратительно. Я собирался уйти. Странно, что никто из вас не сделал этого. — Почему? — поинтересовался Даби, все так же водя взглядом по противоположной стене. — Разве это не опасно? Он почти полностью диссоциировался в тот момент. Насколько я знаю, дополнительные личности редко бывают добрыми. — Да, — согласился Даби, — тот второй, он… плохой. Уговаривает Твайса сделать что-нибудь страшное, а если он не соглашается, то угрожает захватить контроль над телом. Но Твайс… Мы ведь друзья. Наверно, даже больше чем друзья, ну, все мы. Мы были вместе еще до смерти Магне, они знают обо мне все, как и я о них, но тем не менее принимают. Твайс ни разу не отказал мне в помощи, даже когда я раздражал его своими жалобами. Да, мы ссоримся, но, мне кажется, так бывает во всех семьях. Они все, ну, понимаешь, важны для меня. Я не представляю свою жизнь без этих людей, наверно тогда она была бы совсем никчемной. И даже если мне страшно или больно, я считаю своим долгом помочь, потому что Твайс сделал бы это для меня. Шигараки слушал, пока Даби говорил. И, хотя такую самоотверженность можно было назвать романтичной, она показалась Томуре глупой. — Это нерационально. Ставить чью-то жизнь выше своей. — Да, — подтвердил Даби, — но так поступают люди, которые любят друг друга. Шигараки не мог понять это. Никто никогда не ставил его в приоритет, и, тем более, он сам не собирался заботиться о ком-то больше, чем о самом себе. Если бы Томура вел себя иначе, он вряд ли выжил бы. Даби опять замолчал, пропадая где-то в своих мыслях. Шигараки посмотрел в окно. Снег так и не выпал. Сколько дней прошло с тех пор как он попал в диспансер? Даби помахал концом футболки, чуть оголяя живот. Он вечно жаловался на жару и, наверно, и сейчас сделал бы это, если бы в комнате не было человека, час назад пережившего куда более страшные чувства, чем негодование из-за погоды. Воротник футболки уже высох, как и спина. Даби повернулся к Томуре, молча изучил черты его лица, понял что-то для себя и отвернулся. Через некоторое время вернулись Тога и Спиннер. Сев на пол, они образовали круг. С их приходом тишина нарушилась. Твайс спал крепко, поэтому можно было говорить обычным голосом. Даби рассказал, как скучно и одиноко ему было в изоляторе. В его интонации Шигараки уловил привычный драматизм. Химико заверила его, что если бы не медсестры, они все обязательно пришли бы навестить его. Даби покосился на Томуру. Спиннер вспомнил о прошлогодних видео, которые он обещал показать, и принялся искать их. Даби умолял не делать этого. Твайс проспал до ужина. Его психике понадобилось несколько часов, чтобы восстановиться, и на этот раз в столовую они шли впятером. Вечером расходиться не хотелось. После отбоя они коллективно сбегали в комнату Даби, где говорить можно было только шепотом, потому что иначе их бы застукали. Тога и Твайс наизусть знали распорядок смены ночных дежурных. Шигараки чувствовал себя частью чего-то важного, когда на цыпочках передвигался по коридору, а после, изо всех сил стараясь соблюдать тишину, падал на мягкую постель, загруженную еще четырьмя телами. Химико была безжалостна. Она щекотала первую подвернувшуюся ей подмышку, почему-то именно Томура попадал под раздачу. Спустя какое-то время шебуршения клубка рук и ног останавливались. В темноте Даби случайно или не случайно обхватывал Шигараки, лежащего на его груди рукой за торс. И ему было невдомек, что Томура не шевелится только потому, что сверху он придавлен кем-то еще.

***

На следующий день только переболевший Даби убежал в магазин за мороженым. Благо, накинул на себя кожаную куртку с меховым подкладом. Тога и Томура допивали горячее какао с булочками, а Твайс и Спиннер внимательно следили за столом раздачи, чтобы успеть побежать за второй порцией первее, чем кто-либо еще, когда Даби вернулся и совсем не очевидно намекнул, что у него в комнате есть еда, которую вообще-то нельзя приносить. — Кто вообще ест мороженое зимой? — скептично прокомментировал Шигараки. — Хочешь попробовать? — спросил Даби. — Конечно, — ответил Томура. Даби протянул рожек Шигараки, ожидая, что тот возьмет его, но Томура наклонился, высунул язык и несколько раз лизнул мороженое из руки. — Томура, давай встречаться, — взмолился Даби, отдергивая руку. — Даби, знаешь, до какого-то момента мне казалось, что шутки про ориентацию — действительно шутки, — подколол его Твайс. — Да, бро, я от тебя такого не ожидал, — поддержал его Спиннер. — Да ну вас, — обиделся Даби, — я по крайней мере не скрываю очевидные вещи по полтора года как Твайс. — Мда, — хмыкнул Томура, — нахуй мне не сдались твои чувства, лучше б скрывал. — Вообще-то я могу признаться Тоге, — храбрился Твайс, — просто она все и так знает. — А раз знает — скажи, ничего же не изменится, — сказал Даби, — спорим, не признаешься до Нового года? Если проиграешь — будешь выполнять любые мои желания целую неделю, а нет — наоборот. — Воу, ты так уверен в себе, — удивился Спиннер, — и не уверен в Твайсе… — Да пожалуйста, — принял предложение Твайс, — готовься покупать мне пиво целую неделю! Полный решимости, Твайс поднялся из-за стола и направился к Осаго, дожидаться Химико, убежавшей на психотерапию. Спиннер и Даби начали делать ставки. Томура закатил глаза, откусывая кусочек от твикса, принесенного Даби.