Предупреди меня заранее!

      — Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я, стараясь не выдать голосом свои чувства.       — Лучше, — не глядя, отзывается Дойл. — Благодаря твоим таблеткам.       Понятно. Злится.       — Где Никки? — спрашиваю я, внезапно осознав, что больше в квартире никого нет.       — Гуляет с Адамом. Надолго. Он сказал, что уже не может видеть мою мрачную физиономию. Адри… Может, помиримся?       У меня слуховые галлюцинации, да?       — Давай помиримся, — отвечаю я, тщательно контролируя голос, выражение лица и желание броситься ему на шею. — Если пообещаешь, что не будешь больше устраивать желудку такие праздники, которые могут привести к похоронам.       Вижу бурю в его глазах. Ох, и выскажет он мне сейчас…       — А ты что мне пообещаешь? — спрашивает он странно спокойным голосом.       — Ничего, — пожимаю плечами. — Ты виноват — ты и обещаешь. И мириться тоже твое желание. Не мое.       Всё. Его прорывает. Он подскакивает ко мне. В глазах полыхает огонь. Нет, я никогда ему в этом не признаюсь, но в такие моменты я его боюсь. Сейчас он способен абсолютно на все. Абсолютно!       Мысленно сжимаюсь, готовая к удару. Только попробуй! Извиняться будешь месяц! На завтрак, обед и ужин!       Вижу, как сжимаются кулаки. Сейчас! Нет, ему все же удается удивить меня. Коннор стискивает меня в объятиях, и начинает целовать. Так, что моментально становится мало воздуха и совершенно не остается мыслей. Я даже не помню, как оказываюсь на кровати, а моя водолазка уже задрана до самого подбородка, и Коннор целеустремленно разбирается с бельем.       Еще один провал в памяти, и…       — Дойл, — рычу я. — Ты очешуел? Отпусти меня немедленно!       И когда он успел? Мои руки подняты над головой, скрещены в запястьях, и… привязаны к изголовью кровати! Причем, моей же водолазкой! А Коннор сосредоточенно расправляется с джинсами и тем, что под ними.       — Развяжи меня! — снова приказываю я. Так вот зачем он выбрал кованую кровать, изголовье которой состоит из переплетенных лиан с листочками и виноградными гроздьями! Извращенец!       — Тише, — мягко просит он, успокаивающими движениями гладя меня по волосам. — Я так давно хотел это попробовать… Не сопротивляйся.       Да, сопротивляться мне уже почти и не хочется. Его руки и губы сводят меня с ума, доводят до самой грани, и… отступают! Раз за разом, он подводит меня к самой черте, и возвращается к началу…       — Коннор… Пожалуйста… Прошу тебя…       С моих губ срываются стоны, и я напрочь забываю о данных самой себе обещаниях не поддаваться на его провокации. Он обожает, когда я умоляю его…       — Коннор… Я больше не могу!       — Можешь, — мурлыкает он, обнимая меня и накрывая губы своими.       Да! Он добился своего! Мое тело разлетается на миллион ярких звездочек от простого поцелуя! Оооо…       Я прихожу в себя от продолжения. Он снова прокладывает дорожку поцелуев от губ к шее, и ниже. И еще ниже…       Я уже не помню, где я. Боже, ну почему же ты скрывал такие таланты… Или для него настолько важно, чтобы я была полностью покорна? Собственник… Его губы и пальцы снова путешествуют по моему телу, заставляя забывать, на каком я свете. Он снова спускается ниже. И ниже. И еще…       — Коннор! Нет! Не надо! Не надо туда!       Я вскрикиваю, но он гасит стон боли поцелуем и шепчет:       — Тшшшш… Расслабься, тебе понравится.       И да, мне начинает нравиться!.. Как он это делает… Тело живет отдельной жизнью, не повинуясь мне, оно слушается только его. Того, который снова делает это.       Мое тело снова рассыпается на мириады огней, прихватывая с собой сознание. Я везде и меня нигде нет. Я — сгусток чистой энергии и невероятных по своей силе эмоций!       В этот раз я прихожу в себя от взгляда. Открываю глаза и смотрю на него. Вижу капли пота на его лбу и вены, вздувшиеся на висках и шее. Ему стоит невероятных усилий сдерживать себя.       — Коннор, — шепчу я, — да, я согласна. Сделай. Так, как хочешь ты.       И он делает. Нам обоим достаточно нескольких мгновений, и два стона сливаются в один, унося нас на вершину блаженства. Там мы только вместе. И больше никого. У каждого есть своя вершина. Одна на двоих.       Потом он развязывает мои затекшие руки, шепча слова прощения. Похоже, он действительно давно хотел попробовать. И сейчас не знает, что на него нашло, если он все же это осуществил.       — Коннор, — я поднимаю еще плохо слушающуюся руку и прижимаю ладонь к его губам, заставляя замолчать. — Я не злюсь. И не обижаюсь. Это был… интересный опыт. Только пообещай мне одну вещь. В следующий раз… предупреди меня заранее!