Только мой

Звонок раздаётся по всей квартире, трезвоня, раздражая, заставляя только собравшегося отдохнуть Федю подняться с кровати и подойти к двери. Он ожидал там увидеть кого угодно: маму, отца, его любовницу (вроде ее звали Света, но имя ее запоминать не особо хотелось), Ника или Леру, но никак не потирающего затылок Дэна, который так запретно сексуально опирается о стену, что щеки Макарова мгновенно покрываются румянцем. Блять. Нахуй он приперся. Нахуй он приперся тогда, когда его жизнь наконец начала налаживаться? У него появился парень, отлично складывались отношения с мамой, а новый, объявившийся на похоронах Макса друг, не подавал никаких признаков жизни, так что даже это уже мало беспокоило. И тут Денис Денисенко. Ебанный Денис Денисенко, стоящий на его пороге, в одной лишь легкой майке и шортах, слегка вспотевший от палящей летней жары. Его темно-каштановые волосы сплетались от влаги и Дэн, наверняка заметив притуплённый и такой по-идиотски влюблённый взгляд, облизнул зубы, хищно ухмыльнувшись. Сегодня все идёт по плану. Для Дэна. Но никак не для Макарова. — Я войду? Ответ вопрос и не требовал, все равно Денисенко тут же переступил порог, смотря на ошалевшего некогда друга. — Зачем пришёл? — максимально холодно, максимально отстранённо. Если Денисенко почувствует хоть капельку чувств, если он услышит в этих буквах ноющий крик о неразделенной любви ему пиздец. Всему пиздец. Стас никак не спасал. Стас не помогал и по-хорошему не стоило дурманить ему мозг и искать в нем замену Дэну. Не найдёт. Станислав был мягким и нежным, а Денис резким и грубым. Они антонимы, противоположности и, хоть Макаров никогда это не признает, ублюдок Дэн нравился куда больше чем заботливый Стас. — Макаров? — показушно небрежно спрашивает Дэн и смотрит прямо в карие глаза. — Нахуй ты пришёл? — уже более раздраженно спрашивает Федя и смахивает подступающие слёзы, смешно шмыгая носом. — Я в твои игры ублюдские не играю больше. Дэн подлетает. Затылок стукается о стену, а запястья сжимают горячие пальцы. Поцелуй. Денисенко действует грубо без раскачки, тут же раскрывает податливые губы своими, буквально насилуя языком. Федя такой желанный, горячий и такой доступный. — Блять… — Макаров отстраняется, нелепо глотая воздух, словно рыба, выброшенная на суше. — Что ты творишь? В карих глазах читается непонимания происходящего, а в ледяных тёмных глазах напротив решительность. Брови Дэна нахмурились, образуя складку на лбу. — Я хочу тебя, Макаров, — серьезно, хрипловатым голосом говорит он, прижимаясь к Феде всем телом, шепча ему прямо на ухо. — И знаю, что ты меня тоже. От этих слов Федя готов кончить. Настолько горячо он их произносит. Кажется, будто все влажные фантазии в миг осуществились. А может, это просто очередной сон? Но судя по ноющей боли в затылке, нифига это не сон. Федя что-то непонятно шепчет, но Дэн, даже не пытаясь вслушиваться в этот бред, спускается к шее, в своей змеиной манере проводя языком по кадыку, нажимая на слегка выступившие от напряжение вены. Макаров не хочет ничего говорить, не хочет что-либо решать, уж слишком боится последствий. Он лишь поддаётся провокациям Денисенко , боясь спугнуть даже своим блядским вздохом. Дэн пахнет одеколоном, соленым потом, а ещё блядской гигиеничкой, которую он всегда мажет от потрескавшихся губ, и не дай бог кто-то назовёт его пидором за это. От Феди же веяло персиковым шампунем, а ещё хлоркой, будто хлорированная вода бассейна въелась в его кожу и ни один напор воды не выбьет этот запах. — Молчание — знак согласия, — ухмыльнулся Дэнис и направился в комнату Макарова. Вот так просто. Без лишних церемоний. Даже не оборачиваясь в сторону парня, который лишь нервно оглядывается, запирает входную дверь на все замки и щеколду и, немного медля, все же входит в комнату. Денис Денисенко уже успевший скинуть с себя майку, зажигает сигарету, которую он сжимает лишь своими белоснежными (что странно для курильщика) зубами. Федя закрывает дверь и сглатывает. Боже. Как же это все странно. — Дэн, я не понимаю. Что происходит? — Как что? — на лице играет забористая ухмылка. — Мы скоро потрахаемся. Федя закусывает губу. Его первым раз с парнем будет с Денисом Денисенко. С его первой и самой ужасной и болючей любовью. Не с его блять парнем, которого он походу в скором времени бросит из-за душевных терзаний. Не с кем-то ещё. С ебанным Дэном. — Я… — Федя садится на кровать и прячет лицо в ладони. — Это опять какая-то проверка? Как далеко я ради тебя зайду? Как на вечеринке? К концу голос уже срывался на крик, так что Дэн, потушив сигарету о тумбу, оставив тем самым своеобразный след, просто заткнул Федю поцелуем. Терпеть пока этот дебил допетрит было невмоготу. Внизу и так уже все ныло. Денисенко просто цокает и закатывает глаза, шумно вздыхая. — Я просто тебя хочу. Вот и все. Больно хватает за запястье, сжимает практически до хруста и снова тянет к себе, на этот раз уже ложась на мягкую кровать. Так и хочется спросить, что же все таки происходит, но Дэн с таким рвением и желанием целует его, что тот просто боится спугнуть. Блять. Блять. Блять. Денис отодвигается и, смотря в щенячьи глазки Макарова, переводит взгляд на футболку. Руки сами тянутся, подчиняются этому змею искусителю, медленно стягивая ткань с тела. Фёдор красив. Невероятно красив. Его точенное, словно кусок искусного мрамора, тело, он сам походил на античную статую, восхваляющую древних богов. От этого встаёт ещё больше. Блять. Дэн не понимает, что происходит. Не понимает, когда этот идиот начал занимать столько места в его жизни. И разум шепчет, что так нельзя, но сердце (хотя вряд ли оно у него вообще есть) обмануть сложно. Какое там сердце? Скорее член. Никаких чувств, просто секс — эту установку Дэн прокрутил у себя в голове ещё задолго как позвонил в дверь квартиры. Одноразовый хороший секс мужчин. Боже, он сейчас переспит с мужиком, но он готов поклясться, ни одна из телок не делала так тесно в штанах, как делал слегка стеснительный лучший друг детства. Он терзал его губы, кусая их до крови, слегка издеваясь, практически от ноющего от вожделения Макарова. Нет, конечно он знал, что этот пидор его хочет. Но не думал что настолько. Тем более после всего, что случилось. — Ты хочешь меня, Макаров? — опять облизывает губы. Черт. В голове Феди сейчас самая настоящая буря, а Дэну хоть бы хны. Он смотрит на него, смотрит и одновременно сводит с ума. Переборов смущение и страхи, он тихо кивает и тянется за поцелуем, но крепкая ладонь Дэна упирается в грудь и слегка отодвигает. Неужели снова? Федя готов избить себя за эту детскую глупость и наивность. Денисенко вновь вытер о него ноги, лишь бы потешить своё Эго. И как он мог повестись? — Я не услышал, Федя, — ласково шепчет Дэн и целует изящную шею, следом впиваясь в неё зубами. — Блять. Да. Кажется Федя когда-нибудь сойдёт от него с ума. Хотя нет. Уже сошёл. Рука Денисенко скользит к вставшему члену, слегка набрасывая его через одежду, от чего Федя выдаёт приглушённый стон, после чего тут же закусывает губу. Эти стоны действуют на него, как красная тряпка на разъярённого быка. Дальше все будет по-другому. Совсем. И вдруг на секунду, Дэн почувствовал что-то к Феде. Что-то, что в будущем, поразит его тело, словно страшный вирус, что-то, что засядет в легких и захватит весь разум. Нет. Он почувствовал, что влюбляется в этого парня. — А вот я тебя не хочу. Дэн слабо улыбается и слегка отодвигается от Фёдора. Единственное правильное сейчас решение. Но вот Федю оно явно не устраивает. Тот берет вверх, и буквально кинув его на кровать, ладится сверху на него, целуя в губу. — Федь, ты чего? — слегка испуганно шепчет Дэн, когда тот цепляется за резинку шортов и стягивает их вместе с трусами. В глазах его пляшут черти, а сами они блестят от животной похоти. Кажется, он разбудил в этом миленьком мальчике того ещё демона. Ничего никогда не приводило Дениса в смущение. Но вид, как Макаров проводит языком по всей длине члена, а затем медленно заглатывает головку, заставляет щеки гореть и пытаться судорожно соображать. Неправильно, непра… блять. Федя берет член на половину и тело Дэна уже изнывает. Он не может этому сопротивляться. По всему телу идёт дрожь и он, запутывая свои пальцы в темно-русых волосах, слегка давит на его затылок, моля о продолжении. Макаров просто захотел власти. Захотел показать Дэну, что он не тряпка, но никогда не мог подумать, что сосать этому парню будет такое удовольствие. Стон. Громкий стон Денисенко, заполняющий комнату и причмокивающие звуки, которые издаёт Федя, когда парень делает толчок тазом, вгоняя член на всю длину. В глотке слегка давит и слёзы выступают на глазах, но все это мелочи. — Сука, — отрывая голову Макарова, парень притягивает его к себе, страстно целуя и тут же толкая на кровать. Сейчас дороги назад уже точно нет. Быстро срывая с него штаны, он отодвигается и смотрит в мокрые от слез глаза, ожидая, пока Федя полностью разденется. — Ты когда-то мечтал о том, как я тебя выебу, а, Феденька? — выдает Дэн с насмешкой и цокает, когда Федя хмурится. Когда парень уже разделся, он припадает к его уху и слегка угрожающе шепчет, хватает за волосы, болезненно оттягивая голову, — не бросишь своего гандона, я вас двоих кастрирую. Оставляет яркий засос на шее, огромный, багровый. Федя будет только его. И неважно, что между ними. Только его. И все будет этот знать. Рука тянется за презервативом и, разглаживая презерватив по члену. — У тебя есть там… хуй знает. Смазка, вроде? Или чем там пидоры пользуются? — смотрит на опасливо переглядывающегося Макарова и вопросительно вскидывает бровь. — Ну, ты же пользовался чем-то, когда со своим педиком ебался. — Я не, — практически запинаясь шепчет Федя, — я девственник. — Оу. Эм, — Дэн даже слегка смущается и решая разрядить обстановку выдаёт, — по минету не скажешь. Наступает слегка неловкая пауза. Федя боится, что Дэн сбежит, узнав о его девственности, а Денис, как ни странно, подумав о другом, не хочет испортить человеку о сексе на всю жизнь впечатление. Странно. Раньше его это никогда не волновало. — Я… я не лучший человек для потери девственности, слышишь? Но, блять, я так чертовски хочу тебя… Я… Ты согласен? — выпаливая это на одном дыхании, Дэн тут же вновь надевает маску и отворачивается, смотря в окно. Никакой слабости. Никогда. — Я всегда мечтал о первом разе с тобой. Даже после того, как ты меня отверг. Даже со Стасом. Так что просто трахни меня уже и все. А ему и не надо дважды повторять. Удобно устраиваясь меж бёдер Феди, слегка раздвигая его ноги. — Заранее прости, — шепчет он и делает легкий толчок, вводя пока в Федю только головку. Макаров издаёт легкий крик боли и сжимает кулаки, цепляясь за простыню, а на лбу его выступают капельки пота. Ещё один толчок. Член вошёл уже наполовину, заставляя Федю неприятно зашипеть. Припадая губами к ключице Феди, Дэн и там оставляет отметку, поддаваясь лишь животным инстинктам. Затем накрывает его губы жадным поцелуем, и делая окончательный толчок, ловит стон извивающегося Макарова. Он такой красивый, такой беззащитный сейчас, что натура Дениса просто ликует. Решив дать бедному Макарову передышку, Дэн слегка отодвигается, смотря в его глаза. Мягко проводит пальцами по его скуле, затем утопает в его локонах, а под конец, совсем уж разойдясь на нежности, мягко целует его в лоб, от чего мальчик (его блять мальчик и никак иначе) расплывается в нежной улыбке. Вскоре уже начались толчки. Сначала медленные, мягкие, скорее для раскачки. Когда Федя начал постанывать, тема значительно ускорился. Комнату заполнило сочетание громких стонов парней, шлепающие звуки и шумные вздохи, а также смешавшиеся запахи парней, образовав новый, страстный аромат секса. Голову Дениса заполняет теперь лишь этот парень, нагло залазит в самые укромные уголки, вызывая у Дэна легкую дрожь по всему телу, но с этим ещё большее желание обладать. Толчки уже совсем грубые, глубокие и жесткие, но Макаров уже привык, и стонет уже не от боли, а от невероятного наслаждения, от страсти, от низкого, гортанного стона Дениса, от его крепких рук, слегка сжимающих его шею и больше всего, от его члена в нем. От осознания того, что его сейчас трахает сам Денис Денисенко. Когда знакомые руки охватывают член, Федя уже находятся на краю. — Ты только мой, слышишь? — шепчет Дэн, надрачивая парню и продолжая вдалбливаться в него. — Да… — полустонет Федя, мотая головой из стороны в сторону и желая лишь одного — кончить. Макаров кончает чуть раньше, обильно изливаясь в руку, сжимающую член, а Денис, следом сделав пару резких толчков, на секунду замирает и резко вдохнув воздух, кончает. Плюхнувшись рядом с выдохнувшемся Федей на кровать, он ухмыляется и тянется за сигаретой. — Будешь? Федя смотрит на него как-то странно, мутно, а затем целует, мягко и нежно, оставляя незажженную сигу сжатой в пальцах. На удивление Дэн отвечает, мягко и лениво целуя парня, и только сейчас почему-то замечает, что губы у Феди то мягкие до невозможности, а ещё их очень приятно целовать. Блять. Походу влюбился. Отодвинувшись, Денис тяжко выдыхает и хмурит брови, замечая, как наивно и влюблённо смотрит на него Федя. Так по-доброму, что самое холодное сердце растает. — Боже, что ты со мной творишь? — задает он вопрос в пустоту и делает первую затяжку, заполняя легкие дымом. Просто это все так чертовски тяжело, но в тоже время, кажется настолько естественным, что Дэну даже кажется, что ему наплевать, что о нем подумает и как будут обзывать. Пока он курит, Федя, надев нижнее белье, поднимает майку Денисенко и вопросительно, практически умоляющее смотрит, на что получает лишь сухой кивок. Надев майку, парень выдаёт дурацкую улыбку. Черт. Ради этой улыбки Денис готов на весь мир объявить, что он педик. — Ты красивый, — тихо говорит Дэн, надев шорты и нелепо кладёт руку Феде на плечо, слегка сжимая его. — Ты… Ты мне нравишься таким. Таким настоящим. Без этих дурацких масок. Денис слегка мотает головой, устало выдыхая и прикусывая губы. А сможет ли он сам принять себя такого. Настоящего? Не грубого, жестокого гомофоба, а обычного, в душе даже доброго парня, который видимо влюбился в такого же парня, что вообще не укладывалось с бывшим мировоззрением. — Я пойду, — тихо выдаёт Дэн, так и не забрав майку, и уже стоя в дверях комнаты бросает, — сходим завтра на речку? Как раньше, помнишь? — Конечно, — мягко улыбается Федя и прикусывает губу, понимая, что жизнь больше не будет прежней.