Жесткие соприкосновения с крупной входной деревянной дверью вынуждают распахнуть глаза, согнувшись в туловище. Пальчиками провожу по ресницам и несколько мелких пылинок вчерашней туши осыпаются на женские щечки.
Морщусь, сводя брови на переносице.
04:13. Яркие зелёные цифры на электронном будильнике возвращают в реальность похлеще незваных гостей, так неустанно бьющих по щупленькой двери старого поместья любимой родственницы.
— Конченные.
Заявляю куда-то в потолок, поднимаясь с кровати. Неспешно расправляю лоскут на коротких персиковых шортиках для сна, а ступни затаскивая в светлые, изрядно потасканные, тапочки.
Несколько раз поворачиваю ключом в замочной скважине, толкая дверь в противоположном направлении от своего тела. Нелепый протяжный скрип издаётся, словно симфония, в местной филармонии. Также противно, откровенно не привлекательно, но вдохновляюще и феерично.
— Почему ты мне не сказала?
Прикладываю правую кисть ко лбу, потирая чувствительную точку межбровья.
Светловолосый парень неустанно дёргает коленом, явно стараясь сохранить эмоциональный (и невероятно нервный баланс). Дёргает рукой, касаясь дверного косяка.
— Позже разберём твои актерские способности.-сдержанно произношу я, всё ещё надеясь на возвращение сознания в царство Морфея. — Свали из моего временного поместья, пожалуйста.
Любезно.
— Я всё сделаю, Кир. Его посажу нахуй, помогу тебе решить проблемы с отцом, траблы с жильём разрулю. Всё будет. Я всё сделаю.
Шепчет.
Завораживающе, немного запинаясь и оставляя по-философски важные, но откровенно лживые, паузы.
— Да ты никчемный, Дань. — улыбка непроизвольно озаряет моё лицо, и я совершаю небольшой шажок навстречу к вновь прибывшему. — Вот здесь…
Выпрямляю указательный пальчик, тыкая немного левее срединной линии грудной клетки молодого, обольстительного парня. Красив, бесспорно.
— Ни черта нет. Всё сдохло под натиском эгоизма. Даже сейчас ты явился сюда, чтобы вытащить себя из нескончаемых мук совести.
Перехватывает кисть, притягивая к своим губам. Соприкасается с каждым моим пальчиком и сухожилием, оставляя влажный отпечаток.
Приятная дрожь воспоминаний несмело пробегает по позвоночнику, и я ежусь, резко выдергивая конечность из рук расхитителя психически нестабильных сердец.
— Блять, Кира, если бы ты только сказала, что дядя пытался затащить тебя в эскорт!
Недоумеваю, наспех выставляя щупленькие руки вперёд, тем самым откидывая мужское тело от себя на несколько сантиметров.
— Свали! — голос немного содрогается под натиском неприятных воспоминаний, о которых данный экземпляр футболиста-наркомана видимо в неведении.
— Ты серьезно, Кира? Готова вновь проебать тех, кому ты действительно нужна?
Совершает несколько шажков навстречу к моему телу, и я напрочь врастаю в старые крашеные доски деревянного домика на окраине коттеджного массива.
Правда должна быть озвучена, верно? Иначе статус обнуляется и мгновенно переквалифицируется в ложь. Я—не врушка, я—жертва. Молчаливая. Но если, чтобы затянуть в трясину дерьма родственника парня с милой мордашкой, я должна вскрыть грыжевой мешок с изрядно противной и дурно пахнущей правдой, то так уж и быть, я уверенно проведу скальпелем по тонкой коже наших взаимоотношений.
— Я…
Голос обрывается, дергаю руками, стараясь сосредоточиться на объемной мысли, тянувшей за собой огромный булыжник эмоциональных проблем.
— Кира, кажется… — шепчет парень, и я улавливаю тонкие, еле ощутимые нотки спиртного.
— Я умоляла прекратить. Кричала от боли и сдирала глотку в кровь. А он не слушал и продолжал входить в меня. — произношу на выдохе, словно заученный текст из кинодрамы, всё ещё надеясь не окунуться в столь омерзительные воспоминания о самом худшем событии.
И синяки на моем теле меркнут под ярким оранжевым рассветом, разнося пепел о вновь всколыхнувшихся воспоминаний.
В голубых глазах гаснет что-то живое, опускает руки, уставившись впереди себя.
Не знал.
И от данного осознания становится легче. Все негативные деяния и фразочки были исполнены данным господином лишь от обиды несостоявшихся взаимоотношений, но никак не от желания унизить и начисто стереть моё тельце ластиком с листа существования.
— Я его убью.
Касаюсь указательным пальцем скуловой кости на лице парня, жестикуляцией побуждая вернуться из эмоционального потрясения в реальность.
Опускает светлые глазки озадаченности на мои пышные реснички с кусочками вчерашней туши (не смывшейся под натиском хозяйственного мыла).
— Засунь свой эгоизм в задницу и включи мозг.
— Он тебя изнасиловал блять! — кричит Даня, явно приступая осознавать суровую действительность. — Эта сука засунула свой потасканный член в тебя, Кира! В тебя!
Отвожу руку в сторону, резко соприкасаясь с нежной кожей щеки молодого мужчины. Красноватые следы от подушечек женских пальчиков украшают светлую (почти фарфоровую) кожу крайнего возлюбленного.
— Так траблы в том, что трахнул меня не ты? Так не расстраивайся, милый, я попытаюсь запихнуть кровь девственниц в свою вагину для пущей правдоподобности. Представишь, что ты—мой первый? — улыбчиво язвлю я, поджигая крупненький папирус из злости.
— Ты ебанутая? Весь этот спектакль с исчезновением и расставанием был лишь желанием не говорить правду? Ты блять серьезно, Кира? Я чуть не сдох без тебя!
— Я вытерпела все твои псевдоунижения не для того, чтобы скрыть правду, а чтобы бедному Данечке было проще пережить моё отсутствие. Ты—кретин, Макеев.
Зарывается руками в светлые волосы, в такт вздымавшейся грудной клетки. Рельефные полосы атлетично прокатываются по мужскому телу, бросая тонкие ниточки тени на старый светлый комод.
— Я тебя так любил! Блять, я тебя так любил! — вторит парень, правой рукой касаясь неустойчивой мебели. — Если бы ты хоть единожды сказала мне, что этот ублюдок сует свои пакли к тебе! Если бы!
Усмехаюсь.
Я не произносила, я кричала, стараясь обратить внимание данного господина на тревожные эпизоды своей жизни. Но вместо этого, натыкалась на ничем не прикрытую эмоцию равнодушия и материальной зависимости по сбыту наркотиков и дам. Оставалось лишь выйти с рупором на площадь и собрать несанкционированный митинг в надежде, что хоть так, но я найду отголоски сознательного в молодом человеке.
Но не вышло.
Магазин электроники был закрыт. :)
— Захочешь искупиться—достанешь бумаги. В остальных случаях, ты мне не интересен. Нужно было учиться слышать, а не изображать вид, вдыхая очередную дорожку беленького.
— Хватит разыгрывать из себя черствую стерву. — Даня произносит свою фразу немного несмело, напоследок закатывая глаза от собственной неуверенности в тоне.
Смешно.
— Чувствительность закончилась там, где я несколько часов оттирала алые дорожки крови со своих бёдер, слыша из соседней комнаты грандиозные возгласы человека, играющего в фифа. Пошёл к черту, Даня Макеев. Выход найдёшь.
Напоследок демонстрирую кистью потертую деревянную дверь, разворачиваясь на пятках.
Кажется, необходимо несколько часов сладкого и умиротворённого сна.
***
Прикрываю веки, опрокидывая голову назад. Смакую эпителием приятный привкус мяты от табака, неспешно выбивая сероватый дым.
Светлые глаза партнёра по неприятностям всё ещё продолжают всматриваться в одну яркую рыжеволосую точку. И выглядит изрядно нелепо, но на удивление томно и привлекательно.
— Ты палишься. — усмехаясь заявляю я и вновь подношу темную бумагу с табаком к губам.
Пижоны, уже и по целой стали выкуривать.
-Ага блять, очевидно всем, кроме неё.
Пожимаю плечами.
Тёмная атласная футболка немного облипает тело парня, вторя естественным красивым изгибам. Завораживающе рассматриваю силуэты косых мышц, очаровательно поблескивающих под палящим солнышком. Ох, дамы, как тяжело потакать мыслительному процессу, находясь в пуще пубертатного периода.
— Может пригласить ее куда-то? Хотя куда блять? Бабок нихуя нет. — голос друга произносится отдаленно, словно звуковые волны спотыкаются об притягательные крупные вены на рельефных руках парня, которые так по-легкому завораживающе подкидывают мяч.
— Ага. — наспех отвечаю я, аккуратно заправляя прядь темных волос за ушко.
— Кир? Ты меня вообще слушаешь?
Резко поворачиваю голову к другу, рассматривая светлые реснички, обрамляющие глаза. Медленно выдыхаю, туша бычок об заднюю поверхность скамьи.
— А бабки и не нужны. — задумчиво произношу я, отвлекаясь на громкий свисток тренера-спортсмена.
— Ну что, будущие уголовники, можете собирать свои пожитки и сваливать. Тренировка окончена. — энергично сообщает Ковалёв, и натянув милую улыбочку направляется к скамье.
Надеваю темные крупные солнцезащитные очки, всматриваясь в небольшую щетинку на лице преподавателя. Выставляю руку вперед, мужчина не спеша огибает тонкое запястье, подтягивая на себя.
Откидывает спортивный инвентарь в сторону и несколько секунд всматривается в черты моего тела, несмело соприкасающиеся с тканью легкого белого сарафана.
— Как смотришь на мероприятие по объединению и скреплению команды? — улыбаясь интересуюсь я, пока группа Б большей частью покидает поле физического насилия.
— О нет, блять, Кира! Никакой больше «Праги»!
Капитулирует руками, а на лице прорисовывается неподдельный страх вновь оказаться в подобных обстоятельствах.
— Успокойтесь, Антон Вадимович, в вашем возрасте нельзя нервничать, а то член стоять не будет. — язвлю я, продолжая улыбаться яркой и светящейся.
— Переживаешь?
Тон мужчины мгновенно приобретает иной оттенок, и улыбка на моем лице медленно стирается ластиком неуместных вопросов и боязни задуматься о реальном ответе на них.
— Небольшая вечеринка в актовом зале в стиле девяностых.-наспех заявляю я, стараясь стереть из памяти прошлый неловкий контекст. — С меня так уж и быть организация, с тебя—деньги.
— Не удивила. Кроме бабок от меня ещё кому-то что-то нужно? — с неприкрытой обидой интересуется Антон, запрокидывая свисток на веревке в карман спортивной толстовки. — Ладно, будет тебе спонсорство. Только чтобы никакой тюряги и передоза!
— Обещаем, Вадимыч! — радостно кричит Никита, вклиниваясь между нашими телами.
Приобнимает футболиста за плечи и радостно бежит в сторону главного входа центра для сообщения радостной информации остальной части группы.
Возвращаю взор на лицо собеседника, приподнимая уголки губ в качестве удовлетворения его решением.
Карие глаза немного прикрываются длинными русыми ресничками, исподлобья продолжая всматриваться в миловидное женское личико.
— Красивая ты, Кира Керсанова. — явно не задумываясь произносит Антон, ехидно вздыхая. — Очень.
Приподнимаю очки с зеленоватых глаз, аккуратно натягивая на густые волосы в качестве аксессуара.
— Ты. Многим нужен ты.
Напоследок сообщаю я, улыбаясь дружелюбной улыбкой в качестве подтверждения искренности собственных слов.
Разворачиваюсь, неспешно удаляясь в сторону светлой пластиковой входной двери центра.
***
