Кэтрин Джейн. Изменить всё.

      Время до старта прошло в полном молчании. Только смотрящая вперед Линдси видела, как входят и выходят мистер Фиджи и безымянный второй пилот, как Сэм задраивает дверь, показывает пассажирам большой палец и скрывается в кабине, а самолет начинает медленное движение к взлетной полосе.       Маленькое воздушное судно быстро набрало высоту и легло на курс. Вокруг сиял яркий солнечный свет, под крыльями раскинулись облака, земли видно не было, и Кэтрин очнулась от мыслей. Она понимала, что должна дать объяснения друзьям, которые и так слишком долго находились в неведении. Она повернула голову и встретилась с испытывающим взглядом серых глаз своей связующей. Во взгляде подруги она прочитала поддержку и тревогу и, посмотрев на Антона, увидела то же самое. Девушка почувствовала укол золотой иглы совести и решила исправиться прямо сейчас. Она слегка наклонилась вперед, заставив Линдси и Антона тоже изменить положения тел в креслах, и заговорила:       — Простите меня, я должна была все объяснить сразу. И спросить вашего согласия. Но я снова все решила сама. И говорю честно: вы оба мне нужны. Очень нужны. Будет сложно и безумно опасно. Но мы постараемся спасти Коннора.       После прозвучавших слов все трое затаили дыхание. Кэтрин ожидала лавины вопросов. Антон ждал более подробных объяснений. А Линдси просто на несколько секунд утратила сцепление с реальностью. ТО, о чем она запрещала себе даже мечтать, становилось явью.       Помолчав, Кэтрин продолжила:       — Я многое поняла, когда вспомнила одну вещь. Помните последнее изображение в «рисунке крови»? Странного вида крышу над деревьями?       — Да, конечно. Ты еще мучилась, откуда тебе знакома эта картина, — Антон как всегда сохранял хладнокровие. Он уже в свое время выругал Кэтрин за риск, на который она идет, рисуя своей кровью, и больше к этой теме не возвращался, хотя до сих пор внутренне сжимался от упоминания процесса.       — Так вот, когда ты, Антон, нас окликнул, я вспомнила. Наши миры во многом одинаковы. Дома меня однажды пригласили в Мурманскую область. Там большие пространства, где можно спрятать что угодно. И военные кругом. Вот и спрятали крупную экспериментальную клинику для душевнобольных. Уж не знаю, свозили туда действительно людей с нарушениями или помогали людям таковыми становиться… Возможно и то, и то. Но меня вызвали как языковеда. Один пациент писал на стенах послания. Тихий дядечка, он не разговаривал, только покрывал стены загадочными письменами. Мне удалось понять смысл, я сидела в палате и наблюдала неделями, но поняла, что он хотел сказать. Впрочем, сейчас это неважно. Так вот, на рисунке крыша административного корпуса этой клиники, видимая как будто с расстояния. Не спутаешь, уж очень характерная архитектура. Плавные линии, отсутствие углов… Я долго не могла узнать, потому что она вблизи выглядит иначе. А тут я внезапно вспомнила, что, уезжая, обернулась на развилке. Вот примерно это я и увидела. Человек, который меня туда возил, рассказывал, что недалеко от клиники есть медико-исследовательский центр, там разрабатывают новые лекарства, ищут возможности продлить человеческую жизнь, замедлить старение. В общем, фанатики от медицины. Туда мы и направляемся. Хотелось бы еще знать, что нас там ждет, но интересоваться этим в открытую — означает подписать себе смертный приговор. Я давно знала, что два или три раза Элсингер летал в Россию, думаю, именно туда. Клиника финансируется Белым Домом, возможно, и Центр тоже. Думаю, беря воспоминания об окружающем мире из головы врача, на которого указал Коннор, я взяла эту картинку, потому что она похожа на навязчивую песенку, постоянно крутится на пределе восприятия. Я полагаю, что выходя из ворот Центра, можно наблюдать именно этот вид — причудливых очертаний крышу над деревьями. Там мы и будем искать.       — Ты уверена, что Коннор там? — Голос Линдси дрогнул на имени любимого.       — Да. Этот врач как-то с ним связан. Они часто рядом. В крайнем случае, если я не смогу почувствовать связь «якоря», то найдем этого доктора и понаблюдаем за ним. Лететь нам десять часов. И столько же обратно. Еще и там добираться часа два в одну сторону. Итого сутки только в пути. Воздушный коридор открыт на сорок часов, так сказал Майк. Итого в запасе шестнадцать часов. Не густо. Но должно хватить. Я всё же надеюсь на связь интегранта и связующего. Или на тебя, Линдси, — девушка тепло улыбнулась подруге.       Линдси и Антон поняли, что имела в виду Кэтрин. Первый раз она «прошла» к Коннору по эмоциональной связи влюбленной в него Лин. Возможно, эта связь и сейчас станет необходима. Все трое надолго задумались.       Внезапно Антон нарушил тишину:       — Кэтрин, что нас может там ждать?       — Всё, что угодно. Поэтому всё, что может помочь нас засечь… или опознать… оставляем в самолете. Одежду для суровых российских условий я взяла на всех. Машину нам дадут. Сейчас раздумывать над тем, что нас может ожидать, не стоит. Надо поспать. Лететь нам еще долго. Могу помочь уснуть. Антон?       Вместо ответа Хендрикс, признававший правоту Кэтрин, протянул руку. Интегрантка коснулась пальцами его кожи, и через пару минут доктор уже крепко спал. Девушка повернулась к подруге.       Линдси отрицательно помотала головой. Ей нужно было подумать. Кэтрин чуть нахмурилась, но протестовать не стала. Она знала, что не уснет, поэтому сможет в любой момент усыпить Лин. Той стоило отдохнуть и набраться сил. Кэтрин отогнала мысль о том, что и ей самой не мешало бы поспать и не нервничать. Интегрантка откинула спинку кресла, легла поудобнее и соединила пальцы рук в самоизобретенном «жесте концентрации». Так ей лучше думалось.       Сидящая рядом Линдси барахталась в пучине эмоций. Рациональной частичкой сознания она понимала, что ее метания не останутся незамеченными подругой, с которой они иногда могли даже слышать мысли друг друга, но девушка то воспаряла на крыльях надежды, то скатывалась в пучину отчаяния. Промучившись так пару часов, Линдси повернулась к полулежащей Кэтрин.       — Кэтти, ты спишь? — шепотом позвала она.       — Нет. Говори, — таким же шепотом отозвалась подруга.       — Кэтти, мне страшно.       Интегрантка открыла глаза, медленно села ровнее и повернулась к подруге.       — Мне тоже. Я не знаю, к чему готовиться. Но одно я знаю точно. Ни тебя, ни Коннора, ни Антона я в обиду не дам. Я применю всё. Всё, что умею. И даже то, в чем сомневаюсь. Но вас вытащу. И постараюсь вытащить себя. Я обещала дочери вернуться… А сейчас спать, хорошо? Твоя помощь будет неоценима. И ты нужна Коннору. Помни, он чувствует тебя.       С этими словами Кэтрин осторожно погладила Линдси кончиками пальцев по щеке, легко коснулась губами лба. Через минуту Лин спала, а Кэтрин, откинув кресло подруги и уложив ее поудобнее, максимально вытянулась в своем и сжала ее руку. Она чувствовала надвигающееся расставание и уже тосковала. Но об этом она пока что и звуком не обмолвится. Возможно, доверится бумаге. Потом. Сначала нужно сделать дело.       Лететь оставалось около шести часов.       Кэтрин всё же удалось уснуть, но проснулась она еще более уставшей, чем была. Бросив взгляд на часы, девушка поняла, что до места назначения осталось примерно полтора часа. Друзья спали. Кэтрин позволила себе несколько минут полюбоваться самыми дорогими ей людьми в этом мире. Потом решительно коснулась их обоих, посылая импульсы пробуждения. Линдси и Антон приходили в себя. По эмоциональному спектру интегрантка чувствовала, что они отдохнули и набрались сил, но неизвестность так же пугает их. Девушке тоже было страшно. Не за себя. За тех, кто ей доверился. И за того, кого она хотела найти.       Проснувшись, все трое по очереди отлучились за ширму, где умылись и переоделись. Антон, совершавший гигиенические процедуры последним, вернулся и положил на столик между креслами готовые бутерброды в вакуумной упаковке, поставил пластиковые стаканы и бутылку с водой. Под требовательными взглядами двух пар глаз даже Кэтрин заставила себя съесть бутерброд и выпить немного минералки. Умом она понимала, что неизвестно когда теперь будет возможность подкрепиться, но организм уже находился под действием адреналина.       После еды Кэтрин аккуратно собрала все личные вещи, документы, украшения, бумаги и затолкала поглубже под кресло. Она оставила только почти опустевший рюкзак и свой медальон, который впервые за время пребывания в этом мире спрятала под одежду — в назревающих событиях он мог скорее помешать, чем помочь. Они не были вооружены. Огнестрельное оружие заставляло нервничать Линдси, Антон всю жизнь практиковал пацифистский подход, а Кэтрин с ее способностями сама по себе являлась бомбой замедленного действия.       Когда самолет сел возле поселка Мурмаши, где располагался Мурманский аэропорт, к ним подошел мистер Фиджи. Он оглядел одинаковые костюмы своих пассажиров, их бледные лица, горящие глаза и произнес:       — Я иду договариваться о машине. Далеко не уходите.       Кэтрин сосредоточенно кивнула. Через несколько минут все трое уже стояли возле трапа и поеживались от порывов ветра, бросавшего в лицо мелкую ледяную крошку. В такую погоду поездка на автомобиле, да еще и по не очень хорошей дороге, будет непростой.       Через время они увидели, как Сэм им машет откуда-то сбоку, и поспешили подойти к нему. Он подвел их к небольшому закрытому фургону, на боку и лобовом стекле которого были надписи на русском языке. Протянул Кэтрин ключи и сказал:       — Как заказывали. Такую машину дорожные службы не останавливают, никому не нужны проблемы. Но старайтесь все же не обращать на себя внимание.       — Благодарю. Нам действительно ни к чему повышенный интерес. А такую машину постараются скорее забыть.       — Верно. Тонкий психологический расчет. Вот вам еще. — Он протянул девушке туго набитый кошелек. — Здесь деньги. Могут пригодиться.       Интегрантка благодарно кивнула и приняла подарок.       — Что-то еще? Говорите сейчас.       — Нет, спасибо. Мы и так получили больше, чем рассчитывали.       — Хорошо. У вас есть шестнадцать часов, чтобы вернуться сюда. Самолет будет готов к немедленному старту. Если не успеете, уж не обессудьте, — Сэм развел руками. — Но всё же постарайтесь, я не хочу объяснять своему шефу, куда делись вверенные мне люди.       — У нас тоже есть такое желание — вернуться. И вовремя. Здесь нам будут не рады. Так что мы постараемся. — Голос Кэтрин чуть звенел от переполнявших ее чувств.       Сэм Фиджи ничего не сказал, только снова внимательно посмотрел всем в глаза и молча удалился. Кэтрин повернулась к друзьям.       — Антон, тебе придется сесть назад. Хорошо? Линдси, ты за руль. Я поработаю у тебя штурманом, думаю, что смогу вспомнить, как меня везли в прошлый раз. Поехали.       Все расселись по местам. Пока Лин с осторожностью осваивала управление фургоном, Кэтрин нашла в бардачке карту автомобильных дорог Мурманской области и погрузилась в ее изучение. Она понимала, что до поворота на поселок Туманный, находящийся примерно в ста пятидесяти километрах, проблем не возникнет. А потом ей придется напрягать память, вытаскивая из нее воспоминания более чем восьмилетней давности. Гостья только надеялась, что здесь все так же, как и в ее родном мире.