Джеф

      Обещанная Куки часть, которая после и в которой Бобски крайне погано, успевает начаться, пока заёбанный во всех смыслах этого слова Раз-Два ещё досматривает сон, тревожный и бессмысленный, как и прошедшая ночь. Вытирая вспотевшую морду об изгвазданную подушку, он хмуро разглядывает напряжённую широкую спину кореша. Всё ещё голый Красавчик Боб сидит на краю кровати, предсказуемо уронив лицо в ладони и вряд ли думая о чем-то хорошем. Раз-Два с трудом усаживается, опирается на спинку кровати и недовольно интересуется:       — И кто у нас сдох?       Этого оказывается недостаточно, Бобски сокрушенно трёт морду и выдавливает из себя горький шёпот:       — Ты-то, блядь, почему меня не остановил?       Сука. Раз-Два тоже вчера виноватые сопли на кулак наматывал, и чем дело кончилось? Его выебли несколько раз по полной программе. Почему не остановил? Потому что Бобски, падла, перед этим напомнил всё самое поганое, что он сделал лучшему другу, вынудил чувствовать себя мудаком и попытаться что-то исправить? Потому что озабоченный Боб лучше, чем никакого, и только об этом получалось думать? Потому что хотелось касаться, перепроверять — самый близкий человек рядом, живой?       — Ебёшься хорошо, — огрызается Раз-Два вместо долгих объяснений и, подойдя сзади, сгребает рукой, вжимает в свою грудь кореша в обычном, дружеском, но очень важном сейчас объятии и добавляет уже успокаивающе: — Бобс, нормально всё, уймись.       Тот подрагивает, молчит, медленно отмирает, понемногу приходит в себя.       — Переживём мы эту хуйню, — с легкомысленной уверенностью убеждает Раз-Два. — Твое внезапное гейство вон пережили.       Друг невесело хмыкает, похоже, припоминая, как это было непросто, наконец расправляет плечи, полностью опираясь на него расслабленным телом. Раз-Два облегчённо выдыхает.       — Есть вероятность, что мне ещё когда-нибудь перепадёт? — тихо и настороженно интересуется Красавчик Боб.       Храбрится, поганец, специально для него, как и положено лучшему на свете корешу. Раз-Два с удовольствием сдавливает его шею в шутливой угрозе.       — Я рано об этом, да? — виновато сипит Бобс.       — Рано, — ослабив хватку, соглашается Раз-Два и, устало уткнувшись в основание крепкой шеи, тихо бурчит. — Посмотрим.       Ещё неизвестно, как долго теперь этого уёбка на отходняках будут крыть тоска и опустошённость, так что придётся его как-то отвлекать.